1

Произведения Николая Клюева 1919-1923 гг. нередко появлялись на страницах уездной вытегорской газеты («Звезда Вытегры» и «Трудовое слово») не только за его подписью, но также под псевдонимами или анонимно [1]. Часть редакционных материалов того времени, связанных с именем поэта (в том числе автографы нескольких театральных рецензий, напечатанных без подписи), сохранил его друг Николай Ильич Архипов. И среди этих материалов (находящихся теперь в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) РАН) есть не только творческие рукописи самого Клюева...

Обращает на себя внимание, в частности, автограф стихотворения Чумбарова-Лучинского «На позиции», правленый Клюевым, [2] то есть прошедший его литературную редактуру.
Сама эта рукопись Чумбарова-Лучинского имеет такой вид (знаки препинания расставлены нами):

На позиции
Холодно в окопе, злая вьюга воет. 
Вдалеке безлесья рвутся недолеты. 
Знаю, что погибну, и меня зароют 
Здесь же на пригорке, рядом с пулеметом. 
Но другой рабочий вдохновенно встанет 
На мое дежурство у любимой ели. 
Знаю я наверно, что его изранят, 
Что его зароют в пуховой постели. 
Знаем, что, страдая, гибнем не напрасно: 
Вслед идут иные к жизни племена. 
Знаем, что на ниве обновленно-красной 
Жизни человечной сеем семена.

Клюевская правка стихотворения началась прямо с заголовка, причем из 12 его строк неправлеными остались лишь 3-я и 5-я.
В приводимом ниже выправленном тексте этого сочинения слова, написанные рукой Клюева, выделены жирным шрифтом. 

На Мурманском фронте
Над окопом вьюга псом бездомным воет.
Ни избы, ни чума. Выстрел над болотом.
Знаю, что погибну, и меня зароют
Под оленьим мохом рядом с пулеметом.
Но другой рабочий вдохновенно встанет,
Как шаман лопарский у священной ели.
Наперед известно, что его изранят,
Закопают в мягкой снеговой постели.
Ведает чужбина: гибнем не напрасно:
Родятся иные к жизни племена.
Знаем, что на ниве ледяной и красной
Огненного мая сеем семена.

Стихотворение «На Мурманском фронте» за подписью Чумбарова-Лучинского было помещено в «Звезде Вытегры» [3]. Сличение этого печатного текста с только что приведенным показывает, что Клюев продолжил правку последних шести строк стихотворения. В итоге они приобрели такой вид:

Наперед известно, что его не станет,
Сгинет он навеки в голубой мятели.
Ведает чужбина: гибнем не напрасно.
Родятся, как волны, роды... племена.
Знаем, что на ниве ледяной и красной
Огненного мая зреют семена.

Федор Степанович Чумбаров-Лучинский (1899-1921), чье произведение претерпело в редакции «Звезды Вытегры» столь радикальную стилистическую правку, по свидетельству современника, – «молодой политработник – был хорошо известен всем воинским частям, оперировавшим на северном фронте. В вологодской газете «Красный Север», в «Олонецкой коммуне», в листовках, выпускаемых для воинских частей, часто можно было встретить его имя». [4]

Рассматриваемое стихотворение было включено автором – в первоначальном виде, но под другим заглавием «В окопе» – в его шестнадцатистраничный сборник «На Севере» (1920). В авторском предисловии к книжечке значилось: «Просьба ко всем редакциям, в руки которых попадает эта брошюрка, не рассматривать ее как что-то претендующее на руководство или признание, а рассматривать как наброски рабочего, перегруженного текущей партийной работой». [5]

Чумбаров-Лучинский вполне мог написать эти самокритичные строки, прочитав в «Звезде Вытегры» не только «свое» (изменявшее и текст, и даже заглавие) стихотворение, но и слова, обращенные к нему еще до публикации его сочинения: 

«Петрозаводск. Чумбарову-Лучинскому.

Стих «На Мурманском фронте» печатаем в исправленной редакции. Остальной материал не подходит. Вам, как журналисту, не следовало бы присылать его в таком небрежном виде». [6]
Но осадок от чужого вмешательства в его творчество у молодого поэта все же остался... Думается, как раз с этим непрошеным клюевским вторжением в его «творческую лабораторию» связана реакция Чумбарова-Лучинского на стихи и на само имя Клюева, описанная тем же современником:

«Большое возмущение у Чумбарова-Лучинского вызывали стихи Клюева.

– Это келейник, а не поэт... Как это его можно терпеть в рядах партии? – возмущался Чумбаров-Лучинский.

И когда наконец Н. Клюев был исключен из рядов за мистику и религиозность, (в мае, 1920 г. – С.С.) Чумбаров-Лучинский ликовал». [7]

Те же, кто изучает творчество Николая Клюева, кому дорого каждое слово, написанное его рукой, тоже могут теперь поликовать, но, естественно, по другой причине: ведь описанный здесь случай – это на сегодня пока единственный случай редактирования Клюевым чужого поэтического текста, подтвержденный документально.

2

Несколько лет назад, занимаясь проблемами установления авторства Клюева для некоторых недописанных статей, заметок и рецензий, опубликованных в «Звезде Вытегры» и «Трудовом слове», я обратил внимание на следующие две заметки, помещенные под рубрикой «Местная жизнь». [8]

Привет труженику

Кто из вытегоров не знает, кто не обращался за медицинской помощью в тяжкие дни хвори к добрейшему Николаю Алексеевичу Попову! [9]

Почти три десятка лет мы неизменно видим его в амбулатории и палатах городской больницы.

В ноябре исполняется сорокалетие медицинской деятельности Николая Алексеевича.

Первоначальное специальное образование Н.А. получил в Архангельской фельдшерской школе, затем несколько лет работал в петроградских больницах, пока не был по его желанию откомандирован в наш уезд.

Прослужить сорок лет страждущему человечеству – не поле перейти!

Приветствуем уважаемого юбиляра, желаем ему бодрости и крепости в дальнейшем своем ответственном служении.

Вытегра в Октябрьский праздник

Тихо и скромно отпраздновала Вытегра великую годовщину.

Учреждения, вероятно, скромности ради, не сочли даже нужным украсить себя советскими флагами и традиционной зеленью; совслужащие проявляли свой подъем больше «семейным» образом; видно, еще за пять лет не успели привыкнуть к отсутствию жандармской плети.

Празднование началось 5 ноября открытием «Дома Просвещения», устроенного по почину уездного комитета РКП.

После приветственных речей, выяснявших будущую роль нового культурного учреждения, коммунары поделились с присутствовавшими воспоминаниями об октябрьских днях. Теплая товарищеская вечеринка, во время которой гостям был предложен чай и импровизированный концерт, затянулась далеко за полночь.

Следующий день был ознаменован рядом дневных митингов и заседаний в профсоюзах, заключенных 7 ноября в помещении театра торжественным заседанием всех партийных, советских и профессиональных организаций. Празднование годовщины закончилось концертом и спектаклем-митингом.

Отметим отсутствие вкуса и чутья у некоторых концертантов, видимо, не понявших возложенного на них задания – закрепить художественно именины революции. Рекомендуем им на будущее согласовывать свои сценические выступления с темой праздника.

Понравились и запомнились «Рабочий дворец» – опыт коллективной декламации и «Похоронный марш» в музыкальном исполнении талантливого трио бр. Марковых.

На первый взгляд, перед нами – хроникальные заметки, которые мог написать любой из тогдашних вытегорских журналистов... И все же такие словосочетания, как «тяжкие дни хвори», «послужить... человечеству – не поле перейти», «в дальнейшем своем ответственном служении», «...вероятно, скромности ради, не сочли даже нужным...», «...закрепить художественно именины революции» – наводят на мысль, что по этим текстам прошлась рука Клюева, то ли как автора, то ли как редактора

Сопоставляя эти заметки с другими прозаическими миниатюрами из вытегорских газет, атрибутированными нами Клюеву ранее, можно сказать, что «Привет труженику» (близкий по тону и композиции бесспорно клюевской заметке «Юбилей Н.В. Извольского» [10]) большей частью, вероятно, написан самим Клюевым.

Что касается второй заметки, то в целом она более стилистически нейтральна; можно думать, что здесь Клюев провел лишь небольшую редактуру чужого текста.

Разумеется, до тех пор, пока не будет найдено более весомые доказательств степени участия поэта в создании или подготовке к публикации этих текстов, выдвинутые нами предположения та и останутся предположениями... Но обратить внимание на эти сочинения, без сомнения, необходимо.

Примечания

1 Их тексты опубликованы и прокомментированы в наших работах; 1) Проза Николая Клюева в газетах «Звезда Вытегры» и «Трудовое слово (1919-1921 годы). Проблемы стиля и атрибуции // Русская литература. 1984. №4. С. 136-150; 2) «Где черт валяется, там шерсть остается...»: из публицистики Н. Клюева 1919-1923 годов / (Предисл. к публ.) // Слово. 1990. №4. С. 61-66.
2 ИРЛИ. Р. 1. Оп. 12. Ед. хр. 692.
3 Звезда Вытегры. 1920. 16 марта. №33 (144). С. 3.
4 И(волги)н И. Памяти тов. Чумбарова-Лучинского – первого военкора-поэта // Резец. Ленинград, .1931, №5. С. 12. Автор этой заметки (его настоящая фамилия – И.А. Трифонов) в 1919-1920 гг. был одним из ведущих сотрудников газеты «Олонецкая коммуна» (Петрозаводск).
5 Чумбаров-Лучинский (Ф.). На Севере. Мурманск, 190. С. (3). 
6 Звезда Вытегры. 1920. 14 марта. №32 (143). С. 3, раздел «Почтовый ящик».
7 И(волги)н И. Памяти тов. Чумбарова... С. 12. 
8 Трудовое слово. Вытегра, 1922. 11 ноября. №23. С. 2.
9 О Н.А. Попове см. также: Казанский И. Сорок лет борьбы // Трудовое слово. Вытегра, 1922. 9 декабря. №31. С. 2.
10 Трудовое слово. Вытегра, 1921. 15 сентября. №101. С. 2; Русская литература. 1984. №4. С. 148-149.