В 1937 г. мы жили на ул. Равенства (ныне ул. Гагарина, д. №1, около площади Батенькова. Это был двухэтажный (второй этаж в виде мезонина) деревянный дом. Находился он между книжным магазином и красивым трехэтажным особняком, который мы все звали домом чекистов, так как в нем жили чекисты и другие представители властей города. Дом наш некогда принадлежал П.И. Макушину, и в нем на втором этаже жила вторая жена Петра Ивановича (некоторое время там жила и Виктория, дочь Макушина от второго брака). И на первом этаже с нами жила Елизавета Петровна, дочь Петра Ивановича от первого брака, долгое время работавшая в Научной библиотеке университета. Жилой дом Макушина лет десять назад снесли, а на его месте построили склад.

Однажды пришел к нам с поэтом Клюевым очень озабоченный геолог Ростислав Ильин и попросил разрешения оставить ненадолго поэта. Я сразу же дала согласие, и Ильин ушел.

Клюев был одет очень опрятно. Запомнилась подпоясанная толстовка. Брюки были заправлены во вполне приличные сапоги. Похоже, что одежда принадлежала Ильину.

Я пригласила Клюева на диван, а сама пошла на кухню. Я знала, что Клюев бедствует, и решила что-нибудь приготовить на стол и покормить его.

Помню, время было теплое, окна были открыты.

В самом начале разговора Клюев сказал, поглаживая по голове моего двухлетнего сына Женю, который сидел рядом с ним:

– Ты хороший мальчик. Ты крещеный?

Я сказала, что нет, на что Клюев укоризненно заметил:

– Что же вы делаете, вы же душу губите.

Затем Клюев неожиданно сказал, обращаясь не то ко мне, не то к сыну:

– А я ведь знаю много сказок. Хочешь, расскажу тебе, – сказал, обращаясь к Жене.
Потом продолжил, обращаясь уже ко мне:

– Сереженька (Есенин. – Н.М.) очень любил мои сказки. У него часто головка болела (так и выразился.– Н.М.). Он, бывало, ляжет на скамеечку около меня, положит мне голову на колени, а я рассказываю ему сказки и перебираю его льняные волосы (или кудри? – Н.М.) – Сереженька засыпал, а я сидел, не шелохнувшись, пока он не проснется. 

Затем Клюев обратился к малышу:

– Хочешь, я расскажу тебе сказку про кота-ворюгу? 

И начал рассказывать.

«Жила-была в деревне бабка Федосья. И был у нее кот белый-белый (произнес протяжно – бе-е-лай-бе-е-лай.– Н.М.), как сметана. Но был он страшный ворюга».

Меня поразило, как с первыми же словами Клюев преобразился. Передо мной был совершенно другой человек. Передо мной был не больной и уставший старик, а мудрый, благообразный старец, как бы сошедший с иконы.

«Все соседки от него плакали. Как бы крынки ни закрывали, всё равно он ухитрялся крышки сбросить и слизать сливочки. Но потом все-таки все хозяйки ухитрились, и остался кот без сливок. Тогда он принялся за мышей и крысок. Мыши и крыски не стали из подполья выходить. А он сел около подполья и говорит:

– Мыши-крыски, не бойтесь меня. Я ведь скоромного есть не могу, схиму принял. Видите – весь я черный (это он в трубу слазил). Идите ко мне. Я вам сказочку расскажу.

Глупые мышки-крыски поверили и стали вылезать из подполу А старая крыса говорит: 

– Глупые вы мышки, глупые вы крыски, не верьте ему. Посмотри-те, а хвост у него внизу белый.

Мышки-крыски в ужасе бросились в подполье».

Я не знаю, была ли эта сказка ранее известна или же ее сочинил Клюев. После того я никогда не читала и не слышала ее.

Вскоре вернулся Ильин, чем-то сильно обеспокоенный. Он извинился и сказал, что они должны уйти. Я пыталась их задержать говоря, что обед уже готов. Но Ильин настоял на своем, обещая прийти вскоре снова. Был Клюев у нас недолго, примерно час, а может быть, и меньше. Дня через 3-4 с работы пришел Иван Михайлович (Мягков, муж Нины Петровны. – А.М.) и сказал, что Клюева взяли (в ночь с 5 на 6 июня. – Л.П.). Вскоре взяли и Р.С. Ильина (12 июня.– А.М.).

В память об этой встрече осталась тоненькая книжечка стихов Н. Клюева «Мать-Суббота» с дарственной надписью поэта. Книжечка долгое время хранилась у нас. Еще год назад Иван Михайлович показывал ее гостям. Но сейчас, после смерти Ивана Михайловича (29 августа 1991 г.– А.М.), не могу ее найти. Возможно, что где-то лежит [1].

Примечания:

Воспоминания Нины Петровны Мягковой записал проф. Алексей Михайлович Малолетко, впервые опубликовал Л. Пичурин в газ. «Томский молодежный экспресс». 1991, 15 нояб., по тексту которого и печатаются в наст. изд.

1 Дополнение Л. Пичурина: «Я уже собирался передать в редакцию записи Н.П. Мягковой, когда Алексей Михайлович прислал мне еще одно письмо... «Книжечка Клюева «Мать-Суббота» нашлась. Издана она в 1922 г. в Петрограде. В НБ ТГУ ее нет...
Дарственная надпись не сохранилась. На лицевой стороне обложки (правый верхний угол) тщательная подтертость. По-видимому, Иван Михайлович уничтожил «улику» после ареста Николая Алексеевича. Что ж, время было такое. Нина Петровна не могла вспомнить содержание надписи. Но, судя по подтертости, надпись была краткой».