Борис Филиппов

ИЗ КНИГИ «КОЧЕВЬЯ»

И по улицам ходил чудак – в полукафтанье и низких сапожках, окал и маслил голову, оперно-истово осенял себя крестным знамением и скрывал прядями прямых гоголевских волос огромный лоб Сократа [1] – такой умный лбище, что Ольга Форш только охала и мелко по-бабьи крестилась: – Кто же он? Хлыст? Мудрец? Поэт силы непомерной? Или антихристово семя?

Жил Клюев на Большой Морской [2] – новые названия в Петербурге никак не прививались, и улицей Герцена Морскую никто не называл: жил в комнате, превращенной в северную избу: с рундуками, половицами, огромным киотом и иконами древних письмен, со старописными книгами. Читывал в подлиннике Гейне [3] и Баадера [4], хорошо знал Платона [5] и Плотина [6], но крякал и забывал странные слова иностранные. И сквозь весь этот маскарад – не маскарад, а скорее, отгораживание себя от жизни исторической улицы – искоса приглядывался, осуждающе и проклинающе, с печалованием и приплачкой бабьей: – Отлетает Русь, отлетает[7]... –

Наша собачка у ворот отлаяла,
Замело пургою башмачок Светланы,
А давно ли нянюшка ворожила-баяла
Поварёнкой вычерпать поморья-океаны,
А давно ли Россия избою куталась, –
В подготовнике бисеры, шелка багдадские,
Кичкой кичилась, тулупом тулупилась,
Слушая акафисты да бунчуки казацкие?..
...У матерой матери Мамёлфы Тимофеевны
Сказка-печень вспорота и сосцы откушены.
Люди обезлюдены, звери обеззверены...
...За оконцем Настенька в пяльцы душу впялила –
Вышить небывалое кровью да огнем...
Наша корноухая у ворот отлаяла
На гаданье нянино с вещим башмачком [8].

Не только кощунство, но к сама культура, созданная «бездушным книжным мелевом», [9] приводит к самоубийству духа: «От оклеветанных Голгоф – тропа к иудьным осинам» [10]...

– Отлетает Русь, ох, отлетает... [11]

– Николай Алексеич! Но ведь было не только то, что не на потребу, не только чуждое и неорганическое: было и другое, многое: «В ответ на явление Великого Петра Россия через сто лет дала Пушкина» и... Разве можно сводить всё к Аввакуму [12] и Рублёву – и видеть только в них альфу и омегу духовности?!

– Отлетает Русь, отлетает... – Широкий крест над скорбным позевком рта с длинными моржовыми усами: – Было всякое. Всяко и будет. Не в прошлое гляжу, голубь, но в будущее. Думаешь, Клюев только задницу мужицкой истории целует? Нет, мы, мужики, вперед глядим. Вот у Федорова [13] – читал ты его, ась? – «город есть совокупность небратских состояний» [14]. А что ужасней страшной силы небратства, нелюбви? К братству – и из городов!

– А дальше что? – «Ты, Рассея моя... Рас…сея... Азиатская сторона»?! [15]

– А дальше – никто, как Бог... 

– Бог-то Бог, да и сам ты не будь плох.

– Но без Бога не до порога.

А в январе 1927 года, совсем непонятно как, появилась в «Звезде» знаменательная «Деревня» Клюева:

Будет, будет русское дело, – 
Объявится Иван Третий 
Попрать татарские плети, 
Ясак с ордынской басмою 
Сметет мужик бородою!

Нищий, не имеющий часто куска хлеба, но когда предложили ему – продать Русскому музею его, Клюева, древние иконы, – отказался, возмутился даже: – Богом не торгую...

– Уступи, дорогой, – ну, что тебе стоит? – Клюев стоял передо мной и буквально рвал у меня из рук только что купленную на «развале» на Владимирском проспекте книгу. Это было редкое издание «Поморских ответов» Денисова [16], да еще с полустершимися пометками на полях какого-то староверческого начётчика. А сапоги Николая Алексеевича совсем рассохлись и порыжели, и поддёвка давно уже прохудилась до дыр.

ИЗ КНИГИ «ВСПЛЫВШЕЕ В ПАМЯТИ»

Литературная жизнь ленинградского Петербурга – по сравнениею с последующими десятилетиями – била тогда ключом. Выступали то в Капелле, то в других залах города Маяковский и Есенин, а в частных домах полуподвально читал свои стихи опальный Николай Клюев. В уже потерявшейся и залоснившейся нолуоперной поддевке, окающий умник и хитроватый мужик, хорошо разбиравшийся не только в поэзии, но и в любомудрии, Клюев собирал достаточно большой круг слушателей, особенно из наиболее культурных слоев населения. Читал Клюев на таких домашних собраниях и «Деревню», и «Погорелыцину», и стихи, такие, как «Кто за что, а я за двоеперстие» [17]. Собирали опальному поэту немного деньжат среди слушателей, и поэт как-то сводил концы с концами в своей комнате, обряженной под заозерную избу – с половицами и огромным киотом в красном углу с дониконовскими образами.

Покойный Сергей Алексеевич Алексеев-Аскольдов [18] рассказывал, как однажды олонецкий поэт-крестьянин поставил его и ученейшего поэта Вячеслава Иванова в тупик, исправив в их разговоре ссылку на Фихте-младшего [19]. А при мне Клюев усердно читал Баадера в подлиннике.

Примечания:

Из книги «Кочевья»

Филиппов (псевд., наст. фам. Филистинский; 1905-1991) Борис Андреевич – поэт, прозаик. Автор более 30 книг беллетристики, стихов, мемуаров и литературных эссе. При его непосредственном участии изданы многотомники Гумилева, Ахматовой, Мандельштама, Клюева, Волошина, Замятина и др. Он был многолетним редактором ряда эмигрантских периодических изд.
Воспоминания печатаются по кн.: Кочевья. Рассказы. Вашингтон, 1964. С 37-40.

1 Сократ (ок. 470-399 до н. э) – древнегреческий философ, символ воплощения идеала мудреца.

2 См. примеч. 1 к воспоминаниям Маркова.

3 Гейне Генрих (1797-1856) – немецкий поэт, тублкцист, выдающийся мастер лирической и политической поэзии.

4 Баадер Франц Ксавер фон (1765-1841) – немецкий религиозный философ, представитель философского романтизма и неоортодоксального католицизма.

5 Платон (428 или 427 до н. э. – 348 или 347) – древнегреческий философ, ученик Сократа.

6 Плотин (ок. 204/205-269/270) – древнегреческий философ, основатель неоплатонизма. 54 сочинения изданы его учеником Порфирием.

7 Из ст-ния Клюева «Не буду писать от сердца...» (1925).

8 Из ст-ния Клюева «Наша собачка у ворот отлаяла...» (1926).

9 Из ст-ния Клюева «Оттого в глазах моих просинь...» (1916). 

10 Из ст-ния Клюева «В степи чумацкая зола...» (1921).

11 Перефразированные слова из работы А.И. Герцена «С того берега» (1847-1850) // Герцен А.И. Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1955. Т. 6. С. 17-18: «...народ... который через царский указ образоваться – ответил через сто лет громадным явлением Пушкина».

12 Аввакум (Аввакум Петрович Кондратьев; 1620-1682) – св. священно-мученик и исповедник, видный идеолог старообрядчества, писатель. Резко выступил против церковной реформы Никона. В 1667 г. был сослан в Пустозерский острог, в 1682 г. сожжен в срубе «за великие на царский дом хулы». В своих многочисленных сочинениях, особенно в «Житии», А. обличал пороки официальной церкви и «неправды» царского правительства.

13 Федоров Николай Федорович (1828-1903) – религиозный мыслитель. Основной труд «Философия общего дела» (т. 1, 1906; т. 2, 1913).

14 Изложение высказывания Федорова из статьи «Выставка 1889 года...»: «...город есть общество, находящееся под надзором постоянно усиливающимся, общество, держащееся карою наказаний: это не братство, а гражданство, не отечество, а безродное государство...» (Федоров Н.Ф. Сочинения. М., 1982. С. 452).

15 Из ст-ния Есенина «Снова пьют здесь, дерутся и плачут...» (1921).

16 «Поморские ответы» – основное сочинение старообрядцев, излагающее существо древлеправославной веры, написанное братьями Денисовыми Андреем и Семеном, настоятелями Выговской поморской обители, при участии других старшин (XVIII в.) Это сочинение было рождено вопросами, предложенными синодальным миссионером и обличителем раскола иеромонахом Неофитом, который в порядке полемики со староверами задал им 106 вопросов.

Из книги «Всплывшее в памяти»

Воспоминания печатаются по кн.: Всплывшее в памяти. Рассказы. Очерки. Воспоминания. London, 1990. С. 153.

17 Неточно. Надо: «Кто за что, а я за двоперстие...» (1928).

18 Аскольдов (наст. фам. Алексеев; 1871-1945) Сергей Алексеевич – русский религиозный философ, историк литературы и культуры, сын философа А.А. Козлова (1831-1901).

19 Фихте-младший – Фихте Эммануил Готлиб (1796-1879) – немецкий философ, сын философа Фихте Иоганна Готлиба (1762-1814).

назад | содержание | вперед