Эпоха, со вкусом глумилась ты! 
Как жертв избирала ты тонко 
Выпрашивал Клюев милостыню 
в отрепьях на улицах Томска

С рукою протянутой Клюев 
хранил на щеках своих вмятых 
есенинских поцелуев 
дыхание клевера, мяты.

Творил он молитву ночами 
и «прощу» – старинное слово, 
которое означает 
прощенье обидчика злого

И Клюев творил свою «прощу», 
как будто входил без смятенья 
в особую странную рощу, 
где нет от людей ни тени.

Но был в этой роще Олонец 
не тронут кровавой бедою,
а там в переулке – колодец 
с живой, а не мёртвой водою.

Как верили Клюев, Есенин, 
что этот колодец – поэзия –
и всех воскресит, кто расстрелян, 
и всех воскресит, кто повесился.

Россия сколь раз погорелка,
и каждый в том грешен-прегрешен,
да вот выбираться умелка
она изо всех погорелыцин.

Прощенье как новокрещенье, 
и, добр к прегрешеньям поэтов, 
всех нас, кто способен к прощенью, 
простит и Господь, чуть помедлив.

<2003>


Впервые
Газ «Труд-7». М., 2003, 2-8 окт № 183. С. 10.