Примерно в августе 1919 года мне пришлось видеть и слышать Клюева в Вытегре. Читаю расклеенные объявления о том, что в театре состоится его выступление. Ну, как не пойти! Я пришел в театр с опозданием, все места в зале были уже заняты, пришлось стоять у бокового входа близко к сцене. Ждали недолго. На пустой помост сцены вышел Клюев. Одет просто – брюки заправлены в голенища сапог, черная поддёвка распахнута до колен. Выглядел он здоровым и красным, точнее рыжеватым, волосы зачесаны назад. Лицо несколько одутловатое, без бороды, с жидкими усиками.
На сцене никого не было, никто не объявил, на какую тему будет идти речь. Его приветствовали слабыми аплодисментами, сразу же он стал говорить. В зале притихли, все смотрели на Клюева. Трудно теперь сказать, о чем конкретно он говорил. Вначале упомянул о революции, и сразу же мне показалось странным, что революцию он изобразил и сравнил с высокой женщиной, размашисто шагающей по Руси.
Выражался он очень образно, поэтому иногда его было трудно понять. Неожиданными были сравнения и сопоставления. Говорил размеренно, четко, без запинок. Как сейчас вижу: стоит, одна рука приложена к сердцу, другая взметнулась вверх, сияющие, воспаленные глаза, и говорит иногда громко очень, иногда совсем тихо...
Никогда я еще не видел и не слышал, чтобы говорили Та-К горячо, чтобы оратор так сильно мог захватить слушателей. Все, затаив дыхание, слушали слова, которые лились красиво и свободно.

* * *
...Два слова об истории четырех фотографий Клюева. Летом 1916 года группа статистиков была в экспедиции по торгово-промышленной переписи в Заонежье и Вытегорском уезде. Мы узнали, что недалеко от Вытегры живет Клюев. Решили повидаться. Я не смог поехать, а мои друзья повидали поэта, были у него в деревенской старой избе, внутри которой было много икон, деревенских вышивок, одежды, разной берестяной посуды. Клюев согласился на фотографирование легко. Он переоделся, вышел на подворье. Это был типичный крестьянин.
На первой фотографии он выглядит так: лапти, рубаха до колен, на ткани мелкие крестики, шляпа с узкими полями. Рядом стоят сани. Клюев натачивает косу-стойку.
На второй фотографии он в том же одеянии, только без крестьянской шляпы, размашисто косит траву.
На третьей Клюев стоит у могилы, в одной руке четки, в другой кадильница, как бы поминает усопшего.
На четвертой виден угол избы, в руках у Клюева хомут, уздечка – словно это крестьянин вышел запрягать лошадь.
Я имел и долго хранил эти фотографии, к сожалению, они потерялись в годы войны.

1967