Нам очень хочется обратить внимание на вышедшую недавно в свет в Москве небольшую книжку – собрание стихотворений Н. Клюева под красивым названием «Сосен перезвон». Помимо того общего интереса, который представляет эта книжка, она для нас интересна еще в одном отношении. Автор ее – крестьянин Олонецкой губернии, Выгегорского уезда, из Андомы. Его имя нам встречалось нередко и раньше – на страницах некоторых журналов и альманахов. С отдельной книжкой своих стихотворений он выступает, если не ошибаемся, впервые.

«Сосен перезвон» не из тех сборников стихов, которые, только лишь появились и уже обречены бесследно потонуть в море холодного равнодушия и общего невнимания. Было бы жестокой несправедливостью, если бы поэзия Клюева встречена была именно так равнодушно. К счастью, это не может случиться. Книжка Клюева снабжена предисловием Валерия Брюсова, и уже эта авторитетная рекомендация требует, чтобы молодого автора не обошли молчанием. Но, конечно, если эта рекомендация нужна, то только в начале. Дальше поэзия Клюева говорит сама за себя. Стоит хоть немного познакомиться с нею, чтобы сразу же выделить Клюева из ряда других авторов, чтобы сразу почувствовать в нем большой талант, может быть, не выработавшийся еще, не вполне проявившийся, но талант несомненный. Это не умелый только версификатор, не автор гладких, в меру литературных, в меру идейных, а в сущности глубоко трафаретных стихов. Стихи Клюева истинная ценность, они должны увлечь каждого, кто любит и понимает поэзию, кто в полнозвучии стиха, в музыке ритма способен находить утоление тончайших запросов своей души. Клюев прав, говоря о себе, что он «певуч и многоцветен», что он «полон звуков и огня». Его творческий дух мыслит яркими, живыми образами, он обладает даром улавливать и передавать сокровенные душевные движения, постоянно меняющиеся в своем беге настроенья. У него есть несомненная склонность к импрессионизму – и кто же в настоящее время вздумает осудить эти попытки проявить во всей ценности и полноте глубины человеческих переживаний, хотя для этого и пришлось, при недостатке старых форм и слов, создавать себе новые. И.Н. Клюев – выходец из народа – поставлен в этом отношении в особо счастливые условия. Он сохранил всю прелесть, все богатство народного языка, народной речи и полными пригоршнями рассыпает эти богатства перед нами. Властелин слова, он легко находит нужный ему материал для выражения своих мыслей и своих чувств. Из народной речи он заимствует нужные ему образы, гранит их, как искусный ювелир, и дарит нас совершенным в области поэтического творчества. Сколько глубокого чувства, сколько непередаваемой красоты скрывается хотя бы в его «дивной песенке во ржи», которая вспоминается сидящему в тюрьме узнику.

Узкая полосынька
Клинышком сошлась – 
Не во время косынька
На две расплелась.
Развилась по спинушке,
Как льняная плеть – 
Не тебе, детинушке, 
Девушкой владеть. 
Деревца вилавого
С маху не срубить,
Парня разудалого
Силой не любить.
Белая березынька
Клонится к дождю…
Не кукуй, зыгозынька,
Про судьбу мою.

Лирика Клюева пленяет своей нежной задушевностью, своей грустью, коренящейся где-то далеко-далеко, в тайниках души, сладкой томительностью настроений. Прекрасны следующие заключительные строфы одного из его стихотворений – Александру Блоку, строфы, заставляющая трепетать те самые струны сердца, которые когда-то заставлял трепетать своими лучшими вещами Фет.

...В снежности синих ночей 
Будет под прялки жужжанье 
Слушать пролет журавлей, 
Моря глухое дыханье. 
Радость незримо придет
И над вечерними нами 
Тонкой рукою зажжет 
Зорь незакатное пламя. 

Клюев нередко в своей поэзии обращается к религиозным мотивам. Родина занимает большое место в тех стремлениях, которыми он проникнут. Горячей любовью к родине дышат такие его строки (стих. «К родине»). –

...Но ты вовек, неуязвима
Для смерти яростных зубов,
Как мать, как женщина любима
Семьей отверженных сынов.
На их любовь в плену угрюмом,
На воли пламенный недуг
Ты отвечаешь бора шумом,
Мерцаньем звезд, да свистом вьюг.
О изреки – какие боли,
Ярмо какое извести,
Чтоб в тайники твоих раздолий
Открылись торные пути?
Чтоб неизбежная доселе
Родная сгинула тоска
И легкозвоннее метели 
Слетала песня с языка?

С технической стороны у Клюева можно отметить кое-какие дефекты, иногда попадаются слабые приемы, автор слишком часто ставит определение перед определяемым словом, тогда как надо было бы наоборот (напр., в только что приведенных отрывках – «под прялки жужжанье», «ты отвечаешь бора шумом»), и это, именно, потому что бывает часто, порой вызывает некоторую досаду. Впрочем, об этих дефектах не хочется много говорить, так как, с одной стороны, они вполне устранимы, а с другой стороны – общая ценность стихов слишком велика, чтобы на недостатках останавливаться по долгу.

Не можем удержаться, чтобы не привести в заключение два стихотворения Клюева. Для тех, кто не будет иметь возможности непосредственно познакомиться с «Сосен перезвоном», они дадут некоторое более определенное понятие о даровании молодого поэта.

I. Изгнанник

Я был прекрасен и крылат 
В надмирном ангелов жилище 
И райских кринов аромат 
Мне был усладою и пищей. 
Блаженной родины лишен 
И человеком ставший ныне, 
Люблю я сосен перезвон 
В лесной блуждающей пустыне. 
Лишь одного недостает 
Душе в изгнания юдоли: 
Чтоб нив просторы, лоно вод 
Не оглашались стоном боли, 
Чтоб не стремил на брата брат 
Враждою вспыхнувшие взгляды 
И ширь полей, как вертоград, 
Цвела для мира и отрады, 
И чтоб похитить человек 
Венец Создателя не тщился, 
За что посрамленный навек, 
Я рая светлого лишился.

II.

Есть на свете край обширный,
Где растут сосна да ель,
Неисследный и пустынный – 
Русской скорби колыбель.
В этом крае тьмы и горя
Есть забытая тюрьма,
Как скала, на глади моря,
Неподвижна и нема.
За оградою высокой
Из гранитных серых плит,
Пташкой пленной, одинокой
В башне девушка сидит.
Злой кручиною объята,
Все томится, воли ждет,
От рассвета до заката,
День, за днем, за годом год.
Но крепки дверей запоры,
Недоступно страшен свод,
Эхо дикого простора
В каземат не донесет.
Только ветер перепевный
Шепчет ей издалека:
«Не томись, моя царевна,
Радость светлая близка.
За чертой зари туманной,
В ослепительной броне, 
Мчится витязь долгожданный
На вспененном скакуне.

Нельзя не быть признательным автору за то наслаждение, которое могут дать его стихи. Нельзя не пожелать дальнейшего расцвета творчеству еще одного даровитого представителя крестьянской Руси.