Сегодня 110 лет со дня рождения выдающегося полководца Великой Отечественной

О Маршале Советского Союза Иване Степановиче Коневе рассказывается во многих книгах, статьях, фильмах. Сам Конев издал мемуары, в которых описал свою личную жизнь и армейскую службу. Вроде бы его судьба уже не имеет «белых пятен». Но, оказывается, это не так. Дочь маршала Наталья Ивановна изучила огромный архив отца и написала книгу, в которой немало еще неизвестных  или малоизвестных  фактов из жизни великого маршала Победы. Об этом она впервые рассказывает читателям «Комсомолки».

Будущий маршал чистил сапоги ефрейтору

Однажды мама записала рассказ отца о его дореволюционной службе.

Вот фрагмент этой записи:

«В мае 1916 года я был досрочно призван в царскую армию. Через полгода призвали и моего отца, в ополчение. Призывной пункт находился в городе Никольске. Я был парнем крепким, сильным, физически развитым, и меня решили определить во флот, что меня вполне устраивало, но уже на вторые сутки меня отправили в пехоту, в 212-й полк в город Моршанск. Тут я прошел свои армейские «университеты»: то ефрейтор приказывал сапоги чистить, то сосед по казарме оплеуху норовил влепить, то с температурой 40 отправили на покос, нужно было запасать сено для армейских нужд. Но служба в армии многому и научила».

Он умел перечить Сталину

Летом 1944 года Ставка приняла решение провести ряд стратегических операций. Одну из них было приказано разработать Коневу и доложить Сталину. Отец вместе с членом Военного совета фронта Крайнюковым прибыл в Кремль и доложил Сталину о задумке. Он предложил одним фронтом и одновременно нанести по противнику два удара. Сталин категорически не соглашался и приказал Коневу и Крайнюкову выйти в соседнюю комнату и еще раз все продумать. Но и после этого отец не отказался от своего замысла (так что перечить Верховному мог не только Жуков, но и Конев). Сталин сказал отцу: «Уж очень упрямы вы, товарищ Конев! Что ж, может быть, это и неплохо. Когда человек так решительно отстаивает свое мнение, значит, он убежден в своей правоте. Проводите свой план и выполняйте его на вашу ответственность».

Операция была проведена успешно.

«Я же маршал, а не мадонна!»

Когда войска 1-го Украинского фронта освободили Дрезден, отцу доложили, что в штольнях обнаружены картины всемирно известной галереи – в том числе и «Сикстинская мадонна» Рафаэля. Папа приказал сделать все, чтобы спасти полотна от разрушения. Но в условиях войны хранить полотна по всем правилам не было возможности. Было принято решение переправить их в Москву. На 1-м Украинском фронте гулял анекдот: Конев предлагает знаменитому искусствоведу Соколовой отобрать наиболее ценные полотна для немедленной эвакуации в Москву его личным самолетом. Соколова в ужасе: «Сикстинскую мадонну» самолетом? Бог с вами, товарищ маршал. А если самолет упадет?» Конев отвечает: «Это отличный самолет. Я сам на этом самолете летаю».  «Но вы же маршал, а она – ма-дон-на!» - ответила Соколова. Об этом диалоге узнали в штабе. И когда речь заходила o каком-либо невыполнимом поручении, разводя руками, отвечали: «Я же маршал, а не мадонна».

Почему ворчал Верховный?

На Военном совете в Кремле обсуждалась организация Парада Победы.

Сталин предложил отцу командовать им и был очень недоволен, когда он отказался, сославшись на то, что не кавалерист и хотел бы идти по площади во главе войск своего фронта. Сталин сердито буркнул: «Зазнались вы, товарищ Конев. Поручим это товарищу Рокоссовскому».

Туфли для Золушки

В 1946 году отец с мамой отдыхали в Карловых Варах.

На память о тех днях осталась еще одна милая фотография: мама примеривает туфли в обувном магазине. А отец (что немыслимо само по себе, зная его характер и вообще мужскую нелюбовь к примеркам) терпеливо ожидает ее решения. Золушка надевает туфельку на ножку, которая за годы войны привыкла к тяжелым кирзовым сапогам»

«Пока подождите»

Когда отец готовил свои мемуары к публикации, он задумывался о том, что обязан оценить в войне роль Сталина, с которым ему приходилось неоднократно встречаться и в официальной, и в неофициальной обстановке. Но он прекрасно понимал, что публикация главы о Сталине в книге мемуаров потребует согласований в ЦК КПСС. Была написана соответствующая записка с просьбой разрешить публикацию. Ответ на нее был устный: «Пока подождите, Иван Степанович. Не время»« Что касается оценок 37-го года в жизни страны и роли Сталина в этот период, отец высказался довольно лаконично в той же рукописи, представленной в ЦК: «Прямая ответственность Сталина за уничтожение значительной части наших командных кадров в период 37–38-х годов не подлежит сомнению. В такой же мере не подлежит сомнению и его прямая ответственность за неправильную оценку военно-политического положения перед войной, в результате чего, несмотря на целый ряд сигналов и предупреждений, отвергнутых Сталиным, мы вынуждены были начать войну в дорого нам обошедшейся обстановке внезапности».

О чем просил Жуков?

В 1957 году в «Правде» была опубликована статья «Сила Советской Армии и Флота - в руководстве партии, в неразрывной связи с народом» за подписью моего отца. В ней говорилось о бонапартизме Жукова, о его ошибках и более всего о недооценке им роли партии в армии. История с появлением этой статьи такова. Она была написана в Главном политическом управлении Советской Армии, которое возглавлял тогда генерал Желтов.

Отцу где-то к вечеру на дачу прислали эту статью на подпись, сославшись на решение Центрального Комитета, членом которого он был. Тот вечер, затянувшийся далеко за полночь, наверное, был одним из наиболее драматических в его судьбе. Отец пытался как мог подправить статью, смягчить формулировки, звонил Хрущеву, пытаясь предотвратить публикацию, прекрасно сознавая истинную причину – политическую подоплеку предпринятой Хрущевым атаки на Жукова.

«Старайся, не старайся - статья пойдет за твоей подписью», – отчеканил Хрущев.

Жуков был смертельно обижен и однажды, встретив отца на улице, а мы жили в одном доме на улице Грановского, сказал: «Напиши опровержение!»

Отец ответил: «Ты же понимаешь, что это никто не напечатает. Это решение партии, а в нашей стране это закон».

До 60-х годов обиду Жуков ему не простил.

Последняя встреча Жукова с отцом, которая стала знаковым примирением, произошла 28 декабря 1967 года, когда Ивану Степановичу исполнилось 70 лет»