Полководец – не звание, не должность. Исстари полководцами величали людей, снискавших всенародное признание за выдающиеся заслуги перед Родиной на ратном поле. Великая Отечественная выдвинула немало таких прославленных полководцев. Среди них – дважды Герой Советского Союза, Маршал Советского Союза Иван Степанович Конев.

105 лет назад в деревне Лодейно, что на Вятчине, в крестьянской семье Коневых в декабре 1897 года родился мальчик, названный при крещении Иваном. Он рано осиротел: умерла мать, рано познал крестьянский труд. У Вани была хорошая память, по окончании школы он получил похвальный лист и в подарок – томик Гоголя. Кем бы он стал, если бы не Октябрь, открывший перед Иваном Коневым необъятные перспективы новой жизни? Первая мировая война одела его в серую шинель на всю жизнь. В 1918 году Конев становится членом партии большевиков – и тоже на всю жизнь. Он – делегат X съезда РКП(б), участвует в подавлении кронштадтского мятежа. На фронтах гражданской войны Конев исколесил с боями весь Дальний Восток, Сибирь и Монголию. Начало Великой Отечественной войны он встретил командующим войсками Северо-Кавказского военного округа.

Генерал-лейтенант Иван Степанович Конев

Война подвергла генерала Конева суровым испытаниям и вместе с тем поторопила стать первоклассным полководцем нашего времени. С глубокой болью он переносит горечь поражений под Вязьмой, где в окружение попали четыре армии Западного и Резервного фронтов. Его снимают с должности командующего Западным фронтом. Если бы не железная воля и авторитет Г. К. Жукова, не избежать было скорого и непоправимого суда над Коневым. Но именно у пожарищ стонавшей Вязьмы «родился» Конев – великий и самобытный полководец земли русской, осененный величием Александра Невского и Суворова, Кутузова и полководцев Советской эпохи. Ставкой решено объединить в новый Западный фронт бывший западный и Резервный. Жуков назначается командующим фронтом, а его первым заместителем – Конев.

Коневу еще раз пришлось командовать Западным фронтом. И много-много поработать для Отчизны родной на этом поприще. Он работал, не страшась усталости, не покладая рук, служа Родине своим воинским талантом побеждать. Из операций, близких по величине Сталинградской битве, стала Корсунь-Шевченковская, а далее – руководство войсками по освобождению городов Орла и Белгорода, великая веха освободительной войны, обозначенная словами: Орловско-Курская дуга. (Забегая вперед, вспомню, как в декабре 1997 года русская земля отмечала столетие И. С. Конева. В Белгороде празднование этой даты состоялось в историко-художественном музее-диораме «Курская битва». Здесь тепло и сердечно приветствовали дорогую гостью – дочь полководца Наталью Ивановну Коневу. Она от души благодарила белгородцев за внимание к памяти об отце. Жители Белгорода удостоили его звания почетного гражданина).

И, наконец, блеск и слава – взятие Берлина, освобождение Праги.

Я пишу эти строки спустя много лет со слезами радости. Есть и живет Правда на святой Руси! Есть! Хотя ее все же втянули в мир акций, инвестиций и траншей. Но незыблемой осталась ее боевая слава, неиссякаема память о славном прошлом.

А теперь я хочу поведать читателю о своей встрече с маршалом Коневым, состоявшейся в декабре 1944 года в польском местечке Соколув. Нас, выпускников курсов младших лейтенантов 1-го Украинского фронта, ожидало радостное событие: командующий привез нам новенькие офицерские погоны, которые вводили нас в средний комсостав. Мы становились офицерами, хотя и с одной звездочкой, и с одним просветом. Долгожданный день! И вот мы, подготовленные командованием курсов для выступлений с приветственным словом к Коневу, входим на тесную импровизированную трибуну, где трудно повернуться, чтобы не задеть присутствующих. Там уже разместились командующий фронтом маршал Конев со своими штабными офицерами. По углам установлены средства связи и дежурят представители родов войск. На дворе – дождливая погода со снегом. Мне, помню, крупно не повезло. Поскользнувшись на деревянном настиле, я столкнулся с командующим фронтом, да так, что тот заметно пошатнулся. Не успев извиниться перед Коневым, я почувствовал солидный тычок в спину. Конев заступился за меня, что, мол, я вовсе не виноват и не стоит выяснять, таким образом, отношения. А я – ни жив, ни мертв... Стою рядом с Коневым, смотрю на маршала, на его такие умные глаза и добродушную улыбку: мол, сойдет – в тесноте, да не в обиде. Я был определен выступать первым. Проверяющий находит в моем листке недостатки. Я должен добавить слова: «Спасибо и вам, товарищ маршал, что вы бывшего пастуха произвели в офицеры». Когда наставник проверял тексты выступлений, нас услышал сам Конев. Он не вытерпел и высказался сердито и весьма серьезно: «Это вычеркни и не говори». И потом, обращаясь ко мне и к другим: «Не смейте жить по шпаргалкам: это для советского командира любых рангов недопустимо. Глаза бы мои не смотрели и уши не слышали такого срама!» Нашего наставника по выступлениям как корова языком слизала. Но мне уже дали знак подойти к микрофону. Я в двух шагах… и о ужас – на меня, так мне показалось, несутся на бреющем полете два «мессершмитта». Слышится зычный голос Конева: «Красорвский!» (С. А. Красовский – командующий второй Воздушной армией). Тот отвечает: «Слышу, вижу! Смотрите!» Не проходит и минуты, как четыре наших истребителя берут стервятников «в клещи» – отогнали от людных мест в поле и там «посадили». Здесь мы увидели во весь рост своего командующего фронтом. Он вел себя не только корректно, но и с большим профессиональным мастерством в такой критической обстановке. Нечто подобное мне приходилось пережить еще в конце октября 1943 года при освобождении Украины и ее столицы – Киева. Вспоминаю, как немецкие бомбардировщики едва не потопили нашу танковую колонну, двигавшуюся по понтонному мосту через Днепр. Летчики второй Воздушной армии спасли нас без единой потери.

Трагедия миновала, но торжественный митинг был сорван. Война напомнила о себе и здесь, в тылу. Нас пригласили на беседу с командующим, она продолжалась сорок пять минут. Надо было и здесь видеть И. С. Конева в роли прекрасного лектора, замечательного и общительного человека. Однако он крепко пожурил авиаторов за слабое обеспечение воздушной безопасности. Потом нам устроили обед с боевыми сто граммами русской горькой. Сам маршал не принимал участия в этой трапезе.

Пришло время расставания. Мы решили попрощаться со своим командующим по высшему разряду. Вежливо оттеснив сопровождающих по договоренности с охраной, взяли его на руки и пронесли к ожидавшему кортежу. И. С. Конев низко поклонился нам, взволнованный теплотой проводов. Под громкое троекратное «Ура! Слава Коневу! Слава!» наш маршал отбыл к войскам своего фронта: еще гремела, полыхала война...

Так встречали маршала Конева освобожденные города

Некоторые авторы публикаций о Коневе характеризуют его как человека малообщительного. Это глубочайшее заблуждение, если не больше. Нет, это был человек большой энергии и высокой культуры в полном смысле этого слова, и все проявлялось в общении. Его характеризовали высокая образованность, начитанность. Военную академию он окончил с отличием, ему предложили остаться на преподавательской работе. В свободное время, которого у него было всегда мало, он много читал, делал выписки, изучал карту. Старался иметь библиотечку, был любим писателями Фадеевым, Полевым, Сурковым, Шолоховым и др. Да, он был требовательным начальником, порой даже очень, но и себе пощады не давал. Никто не видел командующего фронтом – а он командовал шестью фронтами – расслабленным. Был занят делом, и только делом. Делом войны! И при всей порядочности и опрятности Конева находились хулиганы пера, возводившие поклеп на всенародного маршала. Не буду отвечать грязным пачкунам – они недостойны этого.

Однако справедливости ради надо сказать, что случился казус: публикация в газете «Правда» в октябре 1957 года статьи за подписью Конева с «желтым дождем» на маршала Г. К. Жукова. Эпизод, прямо скажем, убийственный. Я не берусь здесь утверждать категорично, как это делают некоторые, что якобы Коневу не дали ознакомиться с этой статьей, помещая ее в газете. Это утверждает П. Е. Козлов в книге «Маршал Конев» на стр. 282. А в книге «Маршал Жуков, полководец и человек» на стр. 127-128 (II том) говорится другое: Конев лишь подписал заранее подготовленную по указке Н. С. Хрущева пресловутую статейку. Конечно, можно было бы и не драматизировать события, но тогда читатель посетовал бы: мол, автор больной и трудный вопрос обошел сторонкой. Я отвечу словами Н. А. Некрасова, писавшего в стихотворении «Не может быть»:

«...Не торговал я лирой, но, бывало, когда грозил неумолимый рок, у лиры звук неверный исторгала моя рука...»

И. С. Коневу такой бы неумолимый рок наверняка, смею утверждать, если бы не подписал статью, грозил. От Н. С. Хрущева можно было ожидать всего. Хорошо, что этот казус не имел последствий – отношения великих полководцев кончились миром. Кто сделал первый шаг – об этой тайне мы так и не узнаем: они унесли ее с собой.

Иван Степанович Конев прожил 75 лет. Я, оглядываясь в прошлое, вижу: шел человек сквозь тяжелейшие исторические испытания, каких с лихвой хватило бы на добрый десяток биографий. Шел вместе со своим многострадальным народом – и впереди него. Нам бы сегодня таких вожатых!