Дмитрий Ермаков

Мы : некоторые мысли над могилами Рубцова и Чухина

По узкой, но довольно плотно за последние дни утоптанной между оградок и могилок тропе я пробрался к могиле Рубцов

Не так давно здесь было многолюдно – писатели, журналисты, молебен был отслужен. Кто-то и на соседнюю могилу Сергея Чухина цветы положил (к нему тоже недавно, в октябре, большой толпой приходили)... А сегодня я один сюда пришёл. И вот что примерно думал... Почему Рубцов так необходим нам? Потому что в Рубцове, как когда-то в Пушкине, в Есенине, Россия обрела себя. Да, уже не ту величественно-могучую, что в «Клеветникам России» Пушкина, уже не ту «Русь уходящую» Есенина. В Рубцове Россия увидела себя – бездомную, сиротскую, терзаемую на грани «меж городом и селом» Россию, в которой человек живёт «вблизи пустого храма».

И всё же вслед за Рубцовым я шепчу: «Отчизна и воля – останьтесь, моё божество...» «Боюсь, что над нами не будет таинственной силы...» – ужасался Рубцов. Уже чувствовал, всё чувствовал... «Что с нами происходит?» – в то же время примерно спрашивал Василий Шукшин.

Так вот – то, о чём спрашивал Шукшин, уже произошло. Бездуховность. Повсеместное хамство. Хамство бытовое, хамство бюрократическое, хамство на телевидении, в литературе, в церкви. Живём в эпоху победившего хама. И уже не страшно. Уже не страшно, когда матерятся дети, не страшно, когда видим роющегося в помойке человека... Доллар в рамочку вложили и вместо иконы поставили и ничего другого не видим... Это хамство убило Рубцова и Чухина.

Фантастическое допущение: Рубцов жив. Вот сейчас, в эти дни, сегодня – вдруг ожил. Дадут квартиру, издадут книгу, а потом... снова убьют. Живой Рубцов не нужен. Музеи Рубцова нужны, вечера его памяти и так далее, а живой Рубцов не нужен. Нам, нынешним, не нужны ни Пушкин, ни Рубцов, ни Чухин. До них ли! Ведь «крутиться» надо, чтобы просто выжить, чтобы жить, чтобы жить ещё и ещё «лучше». Страшно!

Миллионы русских девочек, вместо того чтобы читать Пушкина и Рубцова, вместо того чтобы сердечки и голубков в девичьих альбомах рисовать, торгуют собой или торгуют косметикой какой-нибудь, в общем, торгуют кто чем... Вот за это все мы ответ будем держать, потому что виновен каждый – за девочек наших, за спившиеся, униженные и уничтоженные русские деревни, за опозоренную русскую армию, за Рубцова и Чухина... То есть за самих себя, за то, что позволили себе стать такими... Когда-то, давно уже, Александр Цыганов рассказал свой сон: на небе, на золотой скамеечке сидят Николай Рубцов, Сергей Чухин, Николай Дружининский. У Дружининского в руках белая книга, у Чухина серебряная, у Рубцова золотая... Может, это и не сон Александра Цыганова, а фантазия, может, сам от кого-то слышал и рассказал как своё (у творческих людей так бывает) – неважно. Важно, что так и есть. Сидят они там на своей скамеечке, за нас молятся. Как молитвы, твержу я стихи Рубцова и Чухина. Молюсь. И не знаю, не знаю, как «возлюбить ближнего своего» вот такого – «нынешнего». Возлюбить каждого, которому плевать на мою любовь, который плюнет мне в душу, да просто пройдёт, не заметив меня с моей любовью... Я ухожу от дорогих могил... Ну, туда, на автобус, в котором... мы. Мы. Наша жизнь. «Но в эту жизнь вглядеться надо. И это высшая награда – глядеть открыто ей в лицо!»

Источник: Ермаков Д. Мы : некоторые мысли над могилами Рубцова и Чухина / Д. Ермаков // Красный Север. – 2006. – 2 февр. – С.27.