Ирина Архангельская
Михаил Копьев: «В художнике нужно уважать ремесленника и мастерового»
Заслуженный художник России Михаил Копьев занимает в иерархии вологодских живописцев особое место. Он прекрасный карикатурист. Возможно, не все знают: когда с визитом в Вологду собирался Борис Ельцин, именно Копьева попросили подготовить для президента подарок. И Михаил Васильевич сделал замечательный шарж – «Великие реформаторы, посетившие Вологду»: Иван Грозный, Петр Первый и Борис Ельцин...
А еще он – замечательный рисовальщик, портретист и анималист.
– Не знаю, может, и ошибаюсь, но мне кажется, трудно найти в городе более или менее известного человека, на которого Вы не сделали бы дружеского шаржа.
– Нет, что Вы! Я по-настоящему еще не затрагивал писательскую среду, артистическую... Этому увлечению я посвящаю лишь какую-то часть своего времени.
– Почему в некоторых Ваших картинах герои живут в несколько театрализованном мире?
– Дело в том, что каждого человека в жизни в какой-то мере сопровождает театр. Ребенок рождается. Ему сообщают имя, социальное положение. Предполагаемая роль как бы уже написана. Потом он попадает в систему, театральность которой не видна. Тем не менее она есть, как ритуализация. Я не хочу сказать, что каждый человек притворяется или играет, но свое предназначение он выполняет по этой роли. Иногда из нее выходит, порой бунтует. Я знаком с людьми, которые делают это постоянно. Иногда герои моих картин через какое-то время встречаются в жизни. Не случайно я человек мистический, хотя не люблю никаких гаданий.
– Вы как-то заметили, что Ваши любимые герои – дети и старики. Почему они?
– А еще деклассированные элементы, странники, святые... В детстве на ребенка еще не сваливается повседневная ответственность и сиюминутное прицельное общение, которые мешают охватывать бытие в целом. А в старости вроде бы уже убавляется спортивной соревновательности, самоутверждения и опять приходит осознание бытия в целом. Человек менее искажается. Но не всегда. Очень многие пожилые люди стараются решать вопросы детей в угодную им сторону, не задумываясь о том, что этим они только мешают.
Я очень люблю людей простых. Ведь каждый человек, что встречается в нашей жизни, как правило, необыкновенный. А вот восприятие его зачастую бывает заунывным, испоганенным банальным общением.
Я родился в те времена, когда люди жили трудно и стесненно. У бабушки было много детей. Но это не мешало им быть людьми артистичными, любить музыку, искусство. Мое вхождение в жизнь в детстве они сделали непрерывным праздником. Поэтому в известной степени я тяготею к образу человека, которому в социальном отношении живется не так уж и хорошо. Отзвук минувшего сохраняется до сих пор.
Мои работы в какой-то степени еще и акт благодарности близким, тому миру, который в детстве меня сформировал. Если бы не окружали такой любовью, я бы вырос значительно слабее. Любовь, которую дарят тебе в детстве, впоследствии делает человека сильнее. Порой хочется позлобствовать, но вспоминаю близких, и становится стыдно.
– В связи с чем Вы решили написать портрет Аллы Баяновой?
– А Вы посмотрите на персонажей моих картин, и все станет понятно. К артистическому типу, который имеет богатую биографию, свои взгляды на жизнь, богатый жизненный опыт, я вообще тяготею. Потом мне они интересны еще и в силу того, что несут след другой эпохи.
– И другой культуры?
– Видите ли, культура Аллы Баяновой – это ее культура. В культуре тоже всего хватало. Идеализировать ее не стоит. Мне была интересна конкретная личность. В прочтении певицы очень многие романсы звучат так, как должны звучать.
– Певица осталась довольна портретом?
– Да.
– А Вы?
– Мне кажется, над ним еще надо немного поработать.
– Уже дважды в Вологде проводился музыкальный фестиваль имени Валерия Гаврилина. Для этого события Вы подготовили два портрета нашего земляка.
– Точнее сказать, как мог, оформил сцену. Есть законы жанра. Портрет не должен мешать тому, что происходит на сцене. Поэтому первый как раз очень смягченный, второй решен в иной манере. Композитор на нем просто постарше... Понимаете, я просто хотел внести свой вклад в дело памяти гениального композитора. Творчество Гаврилина отвечает моим представлениям о творческой свободе, о степени таланта. Он мог все.
– Нынешний год был для Вас очень результативным: выставка в Международном славянском центре, поездки во Францию, Германию, Люксембург, Бельгию. Тоже выставки. Вам удалось поближе познакомиться с западными художниками? Отличается ли их жизнь от жизни художников российских?
– В Европе значительно выше рабочий тонус. Кстати, это сказывается и на качестве отдыха. Люди, которые много работают, стараются ценить и свое свободное время. На мои выставки приходили крупные руководители, рабочий день которых начинался значительно раньше семи часов утра.
Степень защищенности людей за границей, насколько я успел заметить, несравненно выше. Хотя, в принципе, и там есть свои трудности. Многие наши соотечественники, которые поменяли местожительство, на Западе просто впали в депрессию. Профессионалов среди художников там значительно меньше. Многие вынуждены заниматься другой работой. В отличие от наших художников они не могут себе позволить расслабляться, пережидать обстоятельства. Не отказываются ни от какой работы. Серьезное искусство сиюминутного успеха не приносит. Потом работа с галереями там тоже ведется на очень высоком профессиональном уровне и требует дисциплинированности.
– А социальная защита со стороны государства на Западе существует?
– Система та же, что и у нас. Единственное отличие – во всем требуется дисциплина. Там же места мало. Это Россия избалована своим пространством... В Южной Африке у меня был знакомый, который оказался не удел. Перебивался случайными заказами. В какой-то степени его это устраивало. Тем не менее каждый день художник вставал в семь часов утра и сразу же приступал к работе. Кстати, именно он помог мне побывать в Национальном парке и увидеть все многообразие африканского животного мира в естественных условиях.
– Как Вы переносили африканский климат?
– В ЮАР прекрасный климат, прохладные ночи. Как у нас в Ставропольском крае. Только деревья другие. Правда, я совершал и вылазки на север Африки, в саванну. Там природа гораздо ближе к классической. А животные – те же.
– Крокодилов видели?
– Нет. Я так и не дождался, когда крокодил вылезет из реки. Зато встретил носорогов, жирафов, львов, антилоп. Побывал в львином парке, в котором животные даже не охотятся. Их очень много.
– Самое яркое африканское впечатление?
– Национальные парки. Я же анималист. А в жизни страны – огромный контраст между бедными и богатыми. Хотя, думаю, он будет по мере возможности преодолеваться. Для черного населения строятся целые кварталы. Другое дело, как будет складываться политическая ситуация.
– Зарубежным зрителям было понятно Ваше творчество?
– Моя публика очень похожа. Был только один частный случай. Недавно знакомый сказал: «Мне очень нравятся Ваши картины. Особенно «Шахматный этюд». А как эту картину восприняли за границей?» «Там, – ответил я, – без моего ведома «Шахматный этюд» напечатали на афише.»
– Мои коллеги говорили, что Вы в свое время удачно занимались журналистикой? Это действительно так?
– Я немножко писал. Допустим, нужно подготовить публикацию, предваряющую издание каталога. Я владею материалом и могу очень быстро изложить свои мысли на бумаге. Бывали такие ситуации, когда говорили: «Если через сорок минут не будет статьи, макет пойдет в печать без нее». Как Вы понимаете, к профессиональному журналисту с такой просьбой не обратятся.
– Михаил Васильевич, на Ваш взгляд, что необходимо художнику для нормальной работы?
– Не обжираться, не напиваться, не устраивать любовных романов. Быть дисциплинированным и открытым миру и, конечно же, иметь необходимые финансовые средства. Наша работа стоит достаточно дорого. Настоящие художники всегда отличались и отличаются большой работоспособностью, дисциплинированностью и тем, что очень много времени тратят на размышления о своих будущих работах.
В художнике прежде всего нужно уважать мастерового, ремесленника. Самое трудное – облечь разболтанную мысль в конкретную убедительную форму. Мне деньги платят за то, что я делаю своими руками.
– А человек Вы какой?
– Всякий. Темпераментный. Взрывной. Просто часто стараюсь себя сдерживать. Характер у меня достаточно сложный. В жизни не терплю никаких форм несвободы и застегнут на все пуговицы. Никогда не раздену на потеху зрителям своих героев. Они должны быть по-человечески защищены. Без этого качества искусство невозможно.
Источник: Копьев М. Михаил Копьев: «В художнике нужно уважать ремесленника и мастерового» : [беседа с вологод. художником М. Копьевым] / М. Копьев; [записала] И. Архангельская // Наш регион. – 2001. – 5 сентября. – С. 12.
