Поспелов вскинул автомат и не глядя дал очередь на звуки. "Нива" дернулась и замерла. И сразу же он услышал гул самолета, заходящего на посадку. С сопки бежал Леха-Витязь, кричал, указывая рукой в небо.
      - Где находится основная база? - спросил "Георгий, уперев горячий ствол в лоб пришельца.
      - Я находился только здесь! До конца стажировки по контракту не имел права...
      Поспелов достал фотографию человека с V-образным сочленением жил над переносьем.
      - Кто он?
      - Гомос-21, Виктория, - мгновенно сказал специалист. - Мой будущий шеф...
      - Самолет! - задыхаясь, выкрикнул Леша. - На посадку заходит!
      Георгий поставил "ниву" на тормоз и перерезал трос.
      - Зарой этого, - попросил. - В плен взяли только одного.
      - Я понял, - десантник завернул автомат за спину. - Может, вообще никого не взяли? Они же сами не сдаются... Этот козел Шурку, в упор!
      ЯК-40 заходил на посадку, отстреливая тепловые ракеты противоракетной защиты: все было как в районе активных боевых действий...
      Конторское руководство порекомендовало Зарембе свернуть широкомасштабную разведоперацию и оставить на месте лишь службу наблюдения и оперативную группу из нескольких человек: мол-де основной источник опасности диверсий разгромлен и теперь остается вылавливать рассеянных по Карелии диверсантов. Верить в существование неких пусковых центров, откуда взлетают "ромашки", никто не хотел, возможно, потому что никто их не видел, однако не отрицали и возможности, что у пришельцев некоторые виды спецтехники и психотронного оружия остались в законсервированном виде. Барражировавшие над "бермудским треугольником" военные самолеты и вертолеты, снабженные системами электронной разведки, более чем за сутки ничего не обнаружили. А существование еще одной, основной базы посчитали маловероятным, как, впрочем, и свидетельство десантуры о том, что в "космическом" полете она находилась в совершенно другом подземелье.
      Можно было понять позицию руководства: неожиданных и стремительных "побед" и так с лихвой хватало для рапорта на самый верх, а всякое усложнение проблемы как бы сгладит, сведет на нет результаты успешных операций. Единственным недовольным из всей московской команды оставался спецпрокурор, посчитавший работу разведгруппы партизанской, непрофессиональной, поскольку захвачен живым всего один диверсант, да и тот серьезно ранен.
      О допросе его Поспеловым никто из руководства не знал, дело было тут не в том, что Георгий пытался скрыть этот факт - считал его обычным, оперативным допросом, результаты которого годятся только для дальнейшей работы на месте. На специалиста по будущности человечества в Москве навалится вся контора, колоть его станут опытные, искушенные волки следственного дела, по специальным методикам, с использованием тонких приемов психологического давления - не так, как в лесу, на склоне сопки... Но полученных данных во время беглого допроса вполне хватало, чтобы ни в коем случае не сворачивать разведоперацию, напротив, расширять и углублять ее по новым направлениям и с привлечением больших сил и средств.
      Поэтому когда Поспелов доложил о показаниях пленного Зарембе, тот лишь стиснул свои золотые зубы и надолго замолчал.
      - Ты представляешь, что все это значит? - наконец спросил он, и правое подглазье у него слегка задергалось от нервного тика.
      - В общих чертах...
      - Ты в общих, а я знаю некоторые частности, - он потер место, где был желудок. - Например, такую фигуру, как Кевин Абраме. Наши "грушники" висели у него на хвосте лет Пятнадцать, пока не сдали нашу агентуру. Связан почти со всеми международными организациями, от ООН до Ватикана и ЮНЕСКО. Тайный советник! Один из последних друзей Арманда Хаммера, возможно, его наследник по решению некоторых общемировых проблем... Круто навалились на Россию! Пришельцы!
      - И потому из "бермудского треугольника" уходить нельзя, - надавил Поспелов. - Пришельцы затихнут на некоторое время и возьмут реванш, найдут уязвимое место...
      - Будем думать...
      - У меня есть кое-какие соображения. Относительно наших неожиданных и новых шагов...
      - Сказал же - будем думать!
      - Нет, я согласен, эту агентурную сеть надо свернуть немедленно, - продолжал Георгий. - Оставить одного Витязя, он хорошо вписался и не засвечен. Потому что действует по-партизански, непредсказуемо. Все остальные расшифрованы и к тому же это женщины... Оставлять опасно и даже вредно. К тому же все свои возможности исчерпали. Надо переходить на другой уровень.
      - На какой - другой? - распираемый внутренним недовольством, пробубнил Заремба. - Где ты собираешься разворачивать новую операцию? В "треугольнике"?
      А может быть, лучше в Москве?.. У этих пришельцев есть большое преимущество: они давно и надежно внедрены во многие государственные и властные структуры.
      А на лбу написано только у одного -: Виктория!.. Они давно корректируют сознание и на мозги давят без всяких систем "Ореол".
      - Мне все равно надо остаться здесь, - напирал Георгий. - Я только сейчас изучил обстановку и тактику действий...
      - А может, не здесь? - размышляя, проговорил Заремба. - Здесь у них база, вспомогательная структура... Не хотел говорить, но придется. В Москве тоже одно логово обнаружилось, сыскная контора "Адам и Ева". Эти первочеловеки сидят у меня в застенках. Адам - пустышка, обыкновенный посредник, исполнитель, возил груз в Карелию. А вот Ева хотела отправить сюда мою голову! Зачем, спрашивается?
      Кому?.. Но даже и это не главное. Кто она сама, Ева? Что за змей-искуситель стоит за ней?.. То, что она профессиональный разведчик, сомнений нет. А чей? На кого работает?.. Знаешь, Георгий, чем больше мы ковыряем этот пласт, тем больше вопросов. Мозги нараскоряку... И вдруг спецпрокурор не дает ордеров ни на аресты, ни на обыски. Я серьезно начинаю верить в пришельцев. Полное ощущение, что они - не люди: другая психология - какой-то страшный фанатизм, одержимость, сверхнаглость...
      Зарембе хотелось выговориться: этот сильный, напористый человек был сейчас растерян и оттого обозлен. Поспелов испытывал что-то подобное, но от долгой бессонницы слегка отупел и мысль была расплывчатой, вязкой. Конечно, следовало бы уединиться где-нибудь на сутки, отдохнуть и основательно обсудить все вопросы, но им никак не давали поговорить спокойно даже десять минут, бесконечно отвлекали текущими делами. На аэродроме грузился тяжелый военно-транспортный самолет, специально пригнанный сюда для перевозки вещественных доказательств, захваченных в подземном бункере. А груза набралось под завязку: один только "космический корабль", выполненный из нержавейки и титана, вместе с аппаратурой жизнеобеспечения весил несколько тонн.
      Аэродром не был оборудован взлетно-посадочными огнями, а близился вечер и военные летчики спешили взлететь до сумерек. Суета вокруг была невероятная, отозванные из "бермудского треугольника" поисковые группы выполняли роль слесарей, грузчиков и охранников. Наконец, из-за нехватки рабочих рук, и Поспелову пришлось таскать из подземелья ящики и коробки.
      Заремба решил через сутки пригнать сюда спецрейс, чтобы вывезти агентуру, а заодно и доставить Поспелова в Москву, оставив на ферме охрану. Як-40 со столичной командой поднялся в воздух на закате, а через двадцать минут стартовал военнотранспортный самолет, едва оторвавшись от полосы из-за перегруза. Георгий наконец облегченно вздохнул, оставил агента Витязя присматривать за аэродромом - обиженная десантура разошлась по Домам, - и отправился на ферму с единственной мыслью - выспаться за все дни.
      Он откровенно дремал за рулем, рискуя врезаться в придорожные сосны на поворотах проселка, и ощущал полное безразличие. Перестали волновать самые острые мысли - о "ромашках", так и не обнаруженных в "логове", о "бермудском треугольнике", о том, что какая-то Ева хотела отрезать голову Зарембе и прислать ее в Карелию.
      Усталость окончательно притупила сознание и он остановился, чтобы поспать хотя бы полчаса, положив голову на руль. И только инстинкт самосохранения заставил его вновь запустить двигатель и ехать домой: не хотелось больше самому попадать в плен. До фермы едва дотянул...
      Въезжая во двор, вспомнил о роковых совпадениях - что тут без него стряслось? - и потому вошел в дом уже готовый к сюрпризам. Татьяна лежала в постели, обложенная грелками, горчичниками и укрытая, не смотря на жару, пуховым одеялом. За ней ухаживал раненый десантник Пашка - поил отваром травы из литровых банок, заставлял пить через силу. Рема в своей комнате не оказалось вовсе...
      - Ну, и где же ты умудрилась схватить простуду? - устало спросил Георгий, присев на кровать.
      Она хотела что-то сказать, однако закашлялась, забилась, прикрывая ладонями рот.
      Пашка глянул на часы, вскрыл разовый шприц и набрал лекарство.
      - Подставляй, - сказал по-свойски, хлопая Татьяну по бедру.
      Она с трудом уняла кашель, перевернулась и затаилась. Десантник, как хорошая медсестра, поставил укол со шлепком, приложил ватку.
      - Ничего, до свадьбы заживет!
      - Докладывать по важности или по хронологии? - "жена" ко всему прочему потеряла голос...
      - По важности...
      - Твоя бывшая жена... Нина Соломина, попала к пришельцам.
      Поспелов тряхнул головой.
      - Это что? Бред? У тебя высокая температура?
      Татьяна вынула из-под подушки узкую бумажную полоску ярко-синего цвета с текстом на английском языке, отпечатанным белым шрифтом, без слов протянула Георгию. "Мисс Очарование восемьдесят восемь Нина Соломина изъявила желание совершить космическое путешествие, - прочитал он. - Старт корабля к планете Гомос намечен на ближайшую неделю. Точную дату и час сообщим дополнительно. Командор Виктория".
      - Провокация! - он глотнул из банки горького отвара. - Или блеф. Нина в Москве!
      - Ее могли захватить, - прошептала "жена". - Взять заложником.
      - Зачем? Какой смысл?!
      - Они ищут контакта.
      - Нет, ерунда. Не верю. Где ты взяла эту бумажку?
      - Ночью залаяли собаки. Павел вышел... Прикрепили к калитке.
      - Чертовщина! Не может быть, - он заходил по комнате, и спохватившись, присел в изголовье. - Брать бывшую жену, тащить ее в Карелию и писать записки?
      Несерьезно...
      - Ты им нужен, Георгий. Я в этом уверена, - она сделала паузу, задавливая в себе кашель. - Говорила тебе... Когда ты Рема привел в дом. Словно током пробило,...
      Они обставили тебя, Георгий. Со всех сторон...
      - Где же Рем?
      - Сидит внизу, в кладовой, - объяснила Татьяна. - Где Ворожцов сидел.
      - Так! - он вскочил. - У тебя еще есть сюрпризы? Если есть - вываливай сразу, чохом.
      - Нет, пока больше нет... Утечка информации шла через Рема.
      - Таня, - он склонился к ее лицу. - Для такого обвинения нужны серьезные доказательства. Очень серьезные. Ты понимаешь, о чем говоришь?
      - Понимаю... И сразу тебе сказала - стерва она.
      - Оставь свои эти... бабские штучки! - прикрикнул он и осекся: в комнату явился Пашка, снаряженный по-походному, с рюкзачком, в энцефалитке, из-под которой торчала свежезабинтованная, выпирающая вперед грудь.
      - Не буду мешать, - предупредительно сказал он. - Раз ты приехал, я могу двигать отсюда. За ночь напрямую дойду. Напрямую тут близко, километров тридцать-сорок...
      - Куда? - встал Георгий. - У тебя раны мокнут! Дышишь, как паровоз.
      - Я же все знаю, - проговорил он. - Лобан с Шуркой погибли... Надо проводить мужиков. А потом назад приду. Мне что?.. Только дай автомат. Приловят по дороге, суки....
      - Возьми, - бросил Поспелов.
      Пашка вытащил из-под кровати "Калашникова", запасную пару магазинов и замялся у порога.
      - Георгий, ты ей укол ночью поставь. А то похоже, воспаление легких... Я ей пенициллин колол, по миллиону за раз.
      - Хорошо, Павел...
      - Ладно, Тань, выздоравливай. Я пошел. И ничего не бойся. Мы их, козлов, все равно всех раком поставим.
      Проводив десантника, Поспелов спустил с цепей собак и запер двери. Прежде чем вернуться к "жене", зашел на кухню, отыскал бутылку водки и выпил целый стакан.
      Закусить было нечем, только зачерствевший хлеб да мороженое мясо в холодильнике.
      Пожевал корку, запил водой, посидел, чтобы хмель достал головы и снял напряжение. Не сработало. В мозгу стоял какой-то урчащий гул, отдающийся звоном в ушах.
      Татьяна приготовилась защищаться: не вставая с постели, включила ему видеокассету. Съемку делали ручной камерой, поэтому качество, по сравнению с охранными автоматическими, было отличным. Сначала общий план фермерского дома со стороны озера, балконная дверь открыта, но проем пуст, однако за легкой занавеской просматривается движение. Камера резко "наехала", крупный кадр сфокусировался и из размытого пятна человеческой фигуры соткалась Рем. Ладони рук сжаты, как приветствие, взгляд устремлен вдаль, что-то увидела, улыбнулась.
      И неожиданно быстро заработала руками, пальцами и движением губ - это был типичный сурдоязык, к которому глаз давно привык и перестал замечать на экране телевизора. Передавала около восьми минут, снова сжала ладони и слегка встряхнула - с кем-то прощалась.
      Затем что-то сняла со стекла закрытой створки двери, сжала, измяла в ладони и тотчас исчезла из проема. Не выключаясь, камера резко развернулась в обратную сторону - туда, куда все время был обращен взгляд Рема. Наплыла на противоположный берег, искала, вглядывалась в прогалы между соснами, уходящими вверх по склону сопки, несколько секунд изучала какойто неясный предмет, напоминающий перевернутый венский стул - оказалось, это сухая вершина сосны. И за ней, в лесном сумраке, довольно четко мелькнули две человеческие фигуры. Татьяна остановила этот кадр, подкорректировала его ручками настройки, увеличила. Две мужских спины в спортивных костюмах, у одного отчетливо виден стриженый затылок и крепкая шея, у другого, то ли ростом, то ли стоящего выше, голова скрыта расплывчатой сосновой веткой, но заметна откинутая в сторону рука с каким-то футляром.
      - Дай руку, - попросил Поспелов и, опомнившись, сам дотянулся до кнопок, сделал увеличение. Это был кожаный фоторепортерский кофр.
      Поспелов только сейчас присел на кровать рядом с Татьяной. Татьяна не поторапливала его и никак не комментировала видеозапись, ждала, когда он сам созреет до вопросов.
      - Откуда снимала? - спросил он.
      - Из воды, из озера. Сидела, как русалочка... На воде блики и крупная рябь. Издалека не видать...
      - Дурочка... Чахоткой не болела?
      - Я потом водки выпью с перцем - хорошо?..
      - Ты хоть что-нибудь понимаешь, что она там намаячила?
      - Кое-что, - скромно сказала она и подала листок. - Но это шифровка, одни циферки... Дешифрировать не успела, а голова сейчас не соображает. Двойная степень защиты, ЦРУшная школа...
      - Вот дуреха...
      - Это вместо-спасибо?
      - Да не ты дуреха...
      - Ах, что это я... Туго с головой!
      - Дай мне ключ! От тюремной камеры.
      Она молча достала из-под подушки веревочку с ключом от висячего замка, надела ему на шею.
      - Иди... Только не забудь тельняшку сменить. К женщине идешь.
      - Спасибо, - буркнул он.
      - Не за что! Это моя обязанность - следить за мужем.
      - Да не за эту обязанность спасибо...
      - Господи, совсем стала плохая... Служу Отечеству!
      Он склонился и поцеловал ее в сухие, с простудными коростами, губы, вынул из аппарата кассету, сунул в карман и вышел.
      Посадив Рема под замок, Татьяна все испортила, но сейчас он не мог осуждать ее за эту женскую месть - совершенно непрофессиональное чувство. Пожалуй, вряд ли кто-нибудь из всего "женского батальона" выдержал и поступил бы иначе, поймав с поличным свою сослуживицу. Это с явным врагом они затеяли бы игры, порезвились бы в своих змеиных интригах, показали бы ядовитые зубки...
      Под тюремную камеру приспособили настоящую темницу - кладовую без единого окна в хозяйственном этаже, где сейчас хранился комбикорм для скота. От дикого камня стен и в жару веяло холодом, а Рем сидела в одном коротком платьице, подобрав под себя ноги на лежанке, сделанной из мешков. Она услышала шаги, узнала и приготовилась к встрече, сбросив с себя одеяло из пустых, пыльных мешков: всякое резкое движение здесь вызывало взрыв легкой мучной пыли, клубящейся под лампочкой. Минуту Поспелов смотрел на нее из дверного проема, а она - на него, исподлобья, снизу вверх, как пойманная в ловушку мышь, и усилием воли сдерживала крупную, холодную дрожь. На припудренном мукой лице и на голых руках заметны были царапины и лиловые пятна кровоподтеков - видимо, при задержании Рем оказала сопротивление, переросшее в обыкновенную бабскую драку с типичными для нее приемами и оружием. И не сказать, что Маша выглядела жалкой, сломленной и забитой. Он сел рядом, на постель из мешков с комбикормом и достал сигареты.
      - Дай мне, - попросила она и торопливо, неумело закурила. - Зачем ты пришел?
      Допрашивать? Пытать?
      Он взорвался неожиданно для себя - рывком схватил ее за волосы, впечатал лицом в мещок с комбикормом.
      - Задавлю, сучка драная! Вытряхну твою подлую душонку! Тварь!..
      И в мгновение понял, что задавит. Горячий ветер кружил и мутил голову, зубы сжимались сами собой, и костистая, всегда послушная рука не повиновалась.
      Между ее пальцев отброшенной в сторону руки тонкой струйкой дымила сигарета. И хоть бы одна жилка дрогнула!..
      Поспелов швырнул ее на мешки, чувствуя внезапный прилив брезгливости.
      - Живи пока, падаль! Сначала я тебе язычок развяжу. Сначала ты, дешевка, расскажешь мне, как и за что продала нас. Все продала. И всех!
      - Это мне нравится, - усмехнулась она, преодолевая одышку. - Нам есть о чем поговорить. У нас есть общие интересы. А удавить меня ты всегда успеешь. Гляди, я же вся в твоей власти!
      - Мразь...
      - Ты же интеллигентный человек, Георгий! А ругаешься, как местная сволочь. - Маша вдруг сделала жалостные глаза. - Ах да! Понимаю. Твоя бывшая жена изъявила желание совершить космическое путешествие. И потому ты расстроен...
      Не зная зачем, не давая себе отчета, он одним взмахом разодрал на ней платье, толкнул ее ладонью в лицо. И вдруг понял - бешенство от собственного бессилия!
      - Нет, правда, мне это нравится! - снова засмеялась Маша. - Только с какой целью ты порвал на девушке платье? Хочешь меня?
      Она распахнула полы, показывая маленькую, подростковую грудь. Он отвернулся с чувством гадливости, плюнул себе под ноги.
      - Не хочешь? - с наигранным разочарованием спросила она. - Жаль. Я очень ласковая. Мужчинам это нравится. А мне - грубость! Просто обожаю жестоких парней!
      И при этом - не мазохистка. Вот, смотри, совсем не боюсь боли.
      Она стала тушить сигарету у себя на запястье, запахло паленой кожей. Ей было больно, однако она продолжала улыбаться, лишь зрачки расширились...
      - Мне не интересно смотреть, - бросил он и шагнул к двери.
      - Зато я в восторге! - веселилась она, показывая черное пятно ожога. - Скажу потом, что ты меня пытал! Гасил сигареты.
      - Слишком мелко...
      - Мелко? Прекрасно! Углубим. Скажу, ты насиловал меня и во время полового акта жег сигаретами. Представлю тебя маньяком. Жутким извращенцем! И мне поверят!
      Поспелов достал пистолет из заднего кармана брюк, вынул обойму, оставив один патрон в патроннике.
      - Не скажешь. И не поверят.
      - Хочешь застрелить меня? А как же наши совместные интересы?
      - Самообслуживание, - он бросил пистолет на мешки и не спеша покинул темницу.
      Дверь запер на ключ.
      - Но мне страшно! - крикнула она. - Я не смогу! Я же девушка!..
      Он сгорбился и, выставив руки вперед, чтобы не налететь в темноте на каменные столбы, двинулся к лестнице. И когда ступил на нее, за спиной раздался глухой хлопок выстрела...
     
     
      * * *
     
     
      В тот же вечер, когда Заремба вернулся из "бермудского треугольника", специальным рейсом из Питера прилетел физик Меркулов. Появление его было незапланированным и неожиданным, поскольку полковник собирался ближайшим пассажирским самолетом отправиться на АЭС и уже заказал билет. Интеллигентный, предупредительный физик чуть ли не ворвался в кабинет с видом гонца, принесшего плохую весть. В руке был секретный кейс, прикованный к запястью наручником, из визитного кармана торчал индивидуальный дозиметр, очки скатывались по вспотевшему носу. Застав начальника на месте, он облегченно перевел дух и начал стаскивать пиджак, кое-как стянул один рукав, снять второй мешал кейс.
      - Плохо дело, Александр Васильевич, - оставив затею с раздеванием, проговорил они сел в кресло. - Не оправдал вашего доверия...
      - Ну, рома! - весело сказал Заремба, стараясь успокоить физика. - Что там у тебя?
      Реактор громыхнул? Второй Чернобыль?
      - Хуже! Нас предали! В наших рядах оказался продажный человек! Понимаете?
      Это измена!
      - Погоди, погоди. Ты докладывай, как полагается военному, без восклицаний.
      И по порядку. Эксперимент остановлен? Аварию предотвратили?
      - Это да, но...
      - Без "но". С остальным разберемся.
      - Не с кем разбираться! Выхристюк ушел вместе с задержанными. - Он наконец отомкнул наручники и избавился от кейса и пиджака. - Он работал с фирмой "Нейтрон". Я же все время был на АЭС!..
      Выхристюк был на связи, докладывал обстановку. Арестовали шесть человек из персонала фирмы и трех прикомандированных. И вдруг связь пропала. Я послал оперативника... Все фирмачи оказались убитыми - в упор расстреляли. И один прикомандированный тоже с дыркой в затылке. С Выхристюком были два оперативника, Хохлов и Цыбин. Стреляли в обоих: Цыбина сразу наповал, а Хохлов еще жив, девять пулевых ранений. Отправили в госпиталь. Мой опер застал его без сознания, но этот парень успел написать... Вот! В кулаке держал.
      Меркулов вынул из кармана и положил перед Зарембой клок бумаги от телефакса, испачканный кровью. В записке было всего два слова, написанные карандашом: "Стрелял Выхристюк". Определить авторство по почерку было трудно - невообразимые каракули...
      - А это не подставка? - самого себя спросил Заремба.
      - Нет, - замотал головой физик. - Напротив офиса "Нейтрона" гуляла мамаша с коляской. Видела, как трое мужчин сели в "вольво" и уехали. Очень спешили.
      У них была спортивная сумка с бумагами, из которой рассыпались какие-то листочки. Они собрали их, как попало засунули обратно и сели в машину. По описанию один из мужчин похож на вашего помошника.
      - Выстрелы она слышала?
      - Не слышала. У Выхристюка был комитетовский пистолет с глушителем.
      - Что, всех из пистолета ухлопали?
      - Нет, оперативников расстреливали из автомата иностранного производства.
      Скорее всего,, из винтовки М-16. Судя по извлеченным пулям.
      - Это не М-16, - уверенно сказал полковник. - Это автомат системы Ярикова.
      Что предпринимали по розыску?
      - Оповестили городские службы ГАИ, милиции, перекрыли район, да что толку... "Вольво" нашли возле супермаркета на Обводном канале. Видимо, пересели в другую машину.
      - Убрали свидетелей, - заключил Заремба. - Теперь надо ждать, это еще не все.
      Обязательно ликвидируют всех, кто был посвящен в детали эксперимента на АЭС.
      Возможно, кого-нибудь из руководства и научных работников станции. Арестовать бы весь персонал!
      - Всех арестовать нельзя! - запротестовал физик. - И так мы взяли семерых непосредственных исполнителей эксперимента. А они - высококвалифицированные кадры: операторы, технологи...
      - Куда поместили?
      - Находятся пока на станции, под нашей охраной. Следственная группа с ними работает.
      - Немедленно в "Кресты"! - Заремба схватил телефонную трубку. - Вы что, с ума сошли там? Видели, как они концы рубят? Всю фирму ликвидировали, не моргнув глазом. А завтра посмотришь в газетах, - сообщат, что ворвался маньяк и расстрелял ни в чем не повинных людей.
      - Газетчиков не пускаем. Происшествием в "Нейтроне" занимается питерская спецслужба, по территориальной принадлежности...
      - Не пускаем... Думаешь, у питерских своих выхристюков нет?
      - Я во всем виноват, товарищ полковник, - по-мужицки вытирая лицо рукавом, проговорил Меркулов. - Надо было всех задержанных сотрудников фирмы сразу же вывезти в надежное место. В милицию, что ли. - - В наше время от предательства никто не застрахован. А в нашей конторе - тем более... Теперь скажи, зачем ты Прилетел в Москву?
      - Как - зачем? - опешил физик. - Доложить! Это же ЧП!..
      - Доложить и покаяться?
      - В какой-то степени да...
      - Мог бы сделать это по телефону. Или по радио.
      - Но ведь ЧП! Предательство!
      - А как же ты думал, брат? Война идет, Третья мировая, - Заремба намеренно спокойно открыл холодильник и достал пиво, одну бутылочку поставил перед Меркуловом. - А на войне есть убитые, есть раненые. И есть предатели. С этим нужно просто согласиться.
      - Не могу. Я не ожидал, что вот так, в спину...
      - Иначе не бывает. Предатели всегда стреляют в спину. Привыкай, рома. Война эта не на один год. И всегда будут бить в спину. И в основном те, от кого не ждешь.
      А от Выхристюка можно было ждать. Мы еще не привыкли к войне, поэтому они пока бьют нас. Да ничего, привыкнем, научимся. Давай, брат, располагайся у меня на диване. Через два часа разбужу, полетим на Ленинградский фронт.
      - Я не усну, товарищ...
      - Ты майор или красна дева? Надо же, расчувствовался! Завтра мне нужны твои трезвые и ясные мозги! Не можешь спать - иди гуляй, дыши воздухом.
      Окрик на физика подействовал. Он подстелил пиджак на подлокотник и умостился на коротком диванчике. Заремба выключил верхний свет и под маленькой настольной лампой составил текст срочной шифровки для оперативно-следственной группы, работающей на АЭС - немедленно и под усиленной охраной перевезти всех задержанных в "Кресты". И когда отдал радиограмму шифровальщикам, вдруг подумал, что и знаменитая неприступная питерская тюрьма, пожалуй, вряд ли укроет исполнителей эксперимента, если пришельцы захотят их ликвидировать. Возвращаясь в свой кабинет, он вспомнил, что надо взять личное дело Выхристюка, и направился было в отдел кадров и лишь возле опечатанной двери спохватился, что сейчас: - глубокая ночь. Конечно, следовало бы и самому поспать, чтобы просветлело в голове, однако он знал, что не уснет. Предательство, а точнее, разоблачение Выхристюка, натолкнуло на мысль: сейчас же проверить все оперативные действия и связи помощника; все, к чему он прикладывал руку, подлежало теперь жесткой ревизии. В службе безопасности Выхристюк работал восемь лет, пришел в контору с должности секретаря райкома КПСС одного из районов столицы, закончил курсы специальной оперативной подготовки и был допущен к работе с агентурой. В подразделение Зарембыего перевели четыре года назад, и вот теперь нужно было проследить каждый его шаг за это время. Самому, не доверяясь никаким спецотделам и инспекциям.
      Но на это потребуется несколько месяцев кропотливой работы с документами и агентурой, действующей сейчас в операциях, поскольку Выхристюк много к чему прикладывал свою черную руку...
      И к агентуре в "бермудском треугольнике" тоже! Наверняка там есть его человек, возможно, не один, и надо бы предупредить Поспелова. Если есть такой человек среди агентуры, то вся разведоперация в Карелии изначально была под контролем пришельцев. И из этого, пожалуй, тоже можно поиметь выгоду, но придется начинать тонкую игру "разведка против разведки", а сил и средств на это - увы! - нет сейчас практически никаких. Конечно, "ГРУшники" потянули бы такую игру, да вся беда в том, что главное разведуправление не имеет права действовать на территории России...
      Он завернул к радистам, заказал срочную связь с Поспеловым и, вернувшись в кабинет, застал Меркулова возле телевизора. На экране виднелась умиротворенная картинка - пасущееся стадо коров на бескрайнем лугу с холмами и перелесками: типичная русская природа...
      - Да, это подходит, если сон не идет, - невесело одобрил Заремба. - Я буду работать, а ты сиди, - смотри и не мешай.
      - Я тоже работаю, - вдруг сказал физик. - Это не простое кино. Перед вылетом сюда мне оперативники кассету сунули. Занятная картина, никогда не видел, только слышал. Может, и вы посмотрите, товарищ полковник?
      - Я лошадей люблю, - сказал Заремба.
      - А тут есть и лошади. И эффект двадцать пятого кадра.
      - Откуда кассета? - сразу же уцепился полковник.
      - На каждом энергоблоке есть специальные комнаты психологической разгрузки, - сообщил физик. - Операторы там отдыхают. Глядите, чем их потчуют вместе с коровками.
      Меркулов включил замедленный, покадровый просмотр, "пролистал" несколько видов зеленого простора со стадом и остановил кадр: в зеленом свечении вырисовывалась отвратительная крысиная морда. Физик прокрутил еще двадцать четыре благодушные картинки и зафиксировал на экране двадцать пятую - обугленное тело человека на том же зеленоватом фоне, в лопнувшем животе - черви...
      - Еще хотите? - спросил Меркулов.
      - Не хочу, - бросил Заремба и пошел к столу.
      - А то тут есть и "грибы" ядерных взрывов, и пауки, и лица висельников.
      И даже надписи есть. Например: "Америка спасает мир", или "НАТО - гарантия безопасности"...
      - У меня и так голова кругом, - пробурчал полковник. - Ум за разум.
      - Ничего не скажешь, впечатляет.
      - Успех противника всегда впечатляет. Война есть война. Ничего, и мы научимся.
      Отступим до Москвы, опомнимся и пойдем...
      И от своих же слов Заремба ощутил глухую, болезненную тоску...
      Эффект двадцать пятого кадра был открыт в шестидесятых годах и использован в мирных, рекламных целях. Человеческий глаз может воспринимать только двадцать четыре кадра и тогда мир на экране выглядит реальным. Но если врезать двадцать пятый, то зрение не успевает схватить его сути, однако картинка четко улавливается подсознанием. Мудрецы из рекламного бизнеса воспользовались этим эффектом и несколько лет обрабатывали мозги американцев самым простым способом: в фильмы и популярные передачи вклеивался двадцать пятый кадр с изображением фирменного знака "Кока-колы" либо просто призывом - "Пейте кока-колу!" Результаты оказались потрясающими и скоро ЦРУ и министерство обороны наложили лапу на оригинальное изобретение XX века, запретив его эксплуатацию в мирных целях.
      - Мы так воевать никогда не научимся, - отчего-то сник Меркулов и выключил телевизор. - Откровенно сказать, когда этот чудак привез газеты со схемами ядерного реактора, я сначала не поверил... Мы психологически не готовы к такой войне. Мы не умеем даже защищаться, не то что наступать.
      - Мы, может быть, пока не умеем, - согласился Заремба. - Мы с тобой. А вот пожарная десантура в Карелии нашла способ. А ей три года такое кино крутили, такие эффекты демонстрировали! Они представления не имели о двадцать пятом кадре, но раскусили, в чем дело, поняли, что их попросту сводят с ума. И стали валять дурака. Прикинулись идиотами и целых три года терпели!.. А вот два "новых русских" из Петрозаводска, два бывших журналиста не выдержали и пяти месяцев. И этот твой чудак! Разгадал же ребус!.. Кстати, где он? Где остановился?
      - Сказал, у друга, в аспирантуре вместе учились, - вдруг тоже насторожился физик. - Телефон оставил...
      - Дай телефон!
      - Вы думаете, товарищ полковник...
      - Не думаю, почти уверен!
      Заремба набрал номер, и, несмотря на поздний час, на том конце сразу же взяли трубку. Полковник извинился и попросил пригласить к телефону гостя из Новосибирска. Представился, чтобы не напугать...
      - Это невозможно, - отозвался женский голос. - И больше не звоните.
      - Хорошо, только скажите, где он сейчас?
      - В урне. Его прах - в урне, - с заметной неприязнью сообщила женщина. - Оставьте его в покое теперь. Надо было пойти навстречу и понять его, когда он несколько лет обивал пороги в вашей службе.
      - Что с ним произошло? Вы можете сказать, от чего он умер?
      - От чего? От отчаяния!.. Он покончил с собой.
      - Прошу вас, не кладите трубку, - взмолился Заремба. - Это очень важно.
      Скажите, каким образом он покончил с собой?
      - Привязал шнур кипятильника за полотенце-сушитель и повесился в ванной комнате.
      - В это время кто-нибудь еще находился в квартире?
      - Нет... Он выбрал момент, когда...
      - Его убили! - оборвал Заремба. - Вы понимаете, что его убили!
      - Милиция так не считает...
      - Почему его кремировали? Кто вас просил, чтобы тело кремировали? Кто?
      - Никто. Я сама так решила, - твердо и гордо произнесла женщина. - У меня нет денег, чтобы отвезти тело в Новосибирск. А урну с прахом я увезу в своей сумочке.
      В трубке послышался короткий гудок, чем-то напоминающий сигнал тревоги на тонущем корабле. И звук этот надолго застрял в ухе...
     
     
      Татьяна встретила его встревоженно - пыталась встать, завернувшись в одеяло.
      - Я слышала выстрел! Там, внизу!.. Ты... Ты ее...
      - Нет, ничего, все в порядке, - Поспелов почти насильно уложил ее в постель. - Тебе послышалось. У тебя же температура...
      - Зачем ты обманываешь?
      - Это был не выстрел. Просто я в темноте наткнулся на старый шкаф. Даже не подумал, что ты услышишь.
      - А мне тут все слышно, что происходит внизу, - призналась "жена". - Спальня прямо над кладовой... А перекрытия - доски... Ты правда не стрелял? Почему же она закричала?
      - Что закричала?
      - Не разобрала... Но слышала крик... Потом через некоторое время - выстрел.
      Не обманывай меня. Скажи, у тебя есть инструкции... Ты имеешь право... ликвидировать агента?
      - Много будешь знать - скоро состаришься! - грубовато проговорил Георгий. - Тебе положено спать. Вот и спи на здоровье.
      - Нет, я не хотела... Только подумала... Неужели ты бы смог выстрелить... в женщину?
      - Что это с тобой? С чего это ты вдруг стала жалеть предателя? Эту стерву?.. Мы из-за своего благородства проигрываем войну?! - - Не убивай ее... Даже если есть инструкции. Это не выход.
      - В чем выход, по-твоему? Выпустить ее?
      - Даже если выпустишь - не уйдет. Она пришла перевербовать тебя, понимаешь?
      Говорю же, ты нужен пришельцам. Они сами предлагают или хотят предложить... сотрудничество. Им важно приручить тебя, сделать управляемым. Ты сейчас для них самая подходящая фигура... Контора после штурма "логова" никогда не заподозрит тебя в двойной игре.
      - Поздно... - проронил Георгий.
      - Что - поздно?
      - Играть поздно. Операция сворачивается...
      - Если ты позволишь перевербовать себя - ее никогда не свернут. Это не выгодно пришельцам, а они найдут способ оставить тебя резидентом в "треугольнике".
      - Все равно - поздно, - признался Поспелов. - Я позволил Рему... В общем, оставил пистолет с одним патроном. Выстрел ты слышала.
      Татьяна вдруг оживилась, села на постели, отрицательно помотала головой.
      - Не верю!.. Она не застрелится! Думала, ты сам... А пистолет с одним патроном и выстрел - ее шутка. Не затем она явилась сюда! Иди! Иди к ней! Откроешь дверь - увидишь... И если я права, то...
      Георгий не дослушал ее, стремительно вышел из комнаты и спустился на хозяйственный этаж. Не включая света, осторожно подобрался к двери кладовой - полная, мертвая тишина... Не таясь больше, он отомкнул замок, нашарил на стене кнопку выключателя.
      Рем сидела на мешках и ежилась от холода, плотно запахнув полы разорванного платья. Пистолет валялся под ногами...
      - Представляешь, я промахнулась, - виновато сказала она. - Ты же выключил у меня свет, и в темноте я... Можно еще один патрончик?
      Георгий молча перевернул мешок, приставил его к стене и сел, как в кресло, расслабив напряженную спину. Рем откровенно издевалась, ерничала, пыталась вызвать раздражение, чувство собственного бессилия.
      - Дай патрончик? Ну что тебе стоит дать девушке еще один патрон? Я ведь никогда не стрелялась, потому и не получилось... Или сделай это сам! Пожалуйста!
      Если женщина просит... Ну?
      - Не понимаю, что ты хочешь от меня? - подняв Пистолет, спросил он. - К чему весь этот театр?.. Мы с тобой оба профессиональные разведчики, каждый выбрал, кому служить и за что, каждый работает на свою сторону. Тебе не повезло, допустила ошибку и провалилась. Должен ыть какой-то логический конец в этой истории, последняя точка. Ты же затеваешь спектакль... Надо уметь проигрывать.
      - Но проиграл-то ты, Георгий. И еще следует посмотреть, кто кому попал в руки.
      От предсказаний Татьяны стало не по себе: она точно угадала истинную цель появления Рема в доме. А может действительно женским своим чутьем чувствовала коварство и изощренный ум в этой, на взгляд, нежной, невинной девушке?
      - Нет, тебя нельзя расстреливать, - спокойно проговорил он. - Тебя бы в землю живьем зарыть...
      - Да ладно, не хорохорься, - улыбаясь сказала она. - Нет, я могу предположить, что ты в определенной ситуации можешь быть дерзким, даже жестоким... Но это - вынужденные обстоятельства. Потом к тебе придет раскаяние, совесть замучает.
      Зарыть человека, врага своего, с такой целомудренной нравственностью? Не верю.
      - Признаюсь, не зарывал. Я его разорвал машиной, напополам.
      - А потом съел горячую печень? Да?
      - Это у нас не принято. Это же, помоему, Восток?
      - Дело не в Востоке - в принципе. Вот ты сейчас сидишь и переживаешь, что вчера произошло.
      - Не угадала, - сухо усмехнулся Поспелов. - Думаю о своей бывшей жене.
      Она каким-то образом разыскала меня здесь, но не доехала всего несколько десятков километров. И вдруг согласилась... совершить космическое путешествие.
      Ее похитили из-за меня?
      - Ну, разумеется.
      - А меня... не похитят? Ты не знаешь? Когда мой черед?
      - Тебя? - она потянулась, как кошечка. - Если только я. Пожалуй, сделаю это, ты мне нравишься. Вижу, у тебя мощный заряд энергии, высокий потенциал. Это несмотря на интеллигентские комплексы.
      - И ты ясновидящая?
      - Рассказать твою биографию? Послужной список? Или что будет, чем дело кончится, чем сердце успокоится?
      - Везет мне! - нарочито рассмеялся он. - Кругом предсказательницы. Что было, я знаю, а что будет завтра со мной?Расскажи!
      - Завтра ты получишь неприятное известие, - меланхоличным голосом сообщила она. - Твоему начальнику прибавится работы. И соответственно тебе.
      - Что же такое случится?
      - Очередная катастрофа с самолетом. Впрочем, она уже произошла, но ты узнаешь о ней завтра утром.
      - Ну, это у начальника прибавиться работы!
      - И у тебя, Георгий-победитель. Потому что упал военно-транспортный самолет, который ты сегодня отправил с аэродрома.
      - Упал? Отчего же он упал?
      - Бывает же, падают самолеты. Может, изношенные турбины, недосмотр авиатехников, ошибки пилотов. А, может быть, и взорвался в воздухе. Груз-то тщательно не проверен, и среди электронной аппаратуры, в каком-нибудь блоке оказалась... бомба! Ба-бах - и все в пыль.
      - Занятная картина... Самое главное, это возможно.
      - А что я говорю?.. Сначала ты начнешь носиться по всему "бермундскому треугольнику", потом будешь отписываться, отчитываться перед Москвой до глубокой ночи и в результате тебя заподозрят... нет, пока не в измене. А просто заподозрят - надо же из кого-то делать крайнего. Ты же в этой ситуации на самом деле крайний. Все труды - насмарку! Вроде бы одолели "дракона", свернули ему огнедышащую голову, а вышел пшик. Вещественные доказательства превратились в пепел, развеянный по ветру, тела диверсантов - в биомассу. На землю упадут лишь обломки дюраля да куски нержавейки. От космического корабля. Но самое обидное, из-за тесноты в пассажирском самолете, все собранные на месте материалы тоже оказались в военнотранспортном.
      - Сказка замечательная, - похвалил Поспелов. - С детства люблю страшные сказки, особенно про богатырей и драконов. Значит, одну голову отрубишь две вырастают?
      - Примерно так - две, три, четыре...
      - Сказка ложь, да в ней намек. Добрым молодцам урок.
      - А ты не тужи, добрый молодец. Иди да спать ложись. Дело-то само все и образуется.
      - Спать, разумеется, с тобой?
      - Нет, я сегодня не хочу, да и условия тут... антисанитарные. Иди к своей сучке.
      Георгий похлопал по мешку - поднял пыль.
      - Да, условия тут... Поди, еще и мыши скребутся? А когда скребутся, мне ни за что не уснуть.
      - Не уснуть, когда кошки скребутся, - поправила она. - На душе.
      - Вот, а ты меня спать посылаешь! Научи тогда, что делать, чтобы не скреблись кошки.
      - Нет, погибай вместе со мной. Я тебя не отпущу.
      - Какая зловредная девчонка. Просто собака на сене!
      Она вдруг весело и откровенно рассмеялась, захлопала в ладоши.
      - Угадал! Когда-то мне очень нравился этот спектакль. А от Дианы я была просто в восторге! Какая утонченная женщина, какой изобретательный ум. И очарование!.. Ты мне сделал приятное! Спасибо. Иногда ты мне нравишься, особенно если хочешь что-нибудь вытащить из меня и проявляешь наивную хитрость, играешь словами или... руками и губами. Я люблю грубых мужчин, а ты умеешь в такие минуты быть ласковым и грубым. И я немного забываюсь.
      - Растаю от комплиментов!
      - Честное слово, я научила бы тебя, как избавиться от бессонницы, но ты не примешь мой совет.
      - Посоветуй, может и приму!
      - Бесполезно... В начале успокоишься, но потом такие тебя кошки заскребут - застрелишься!
      - О! Заинтриговала. Говори!
      - Ладно, - она сама сейчас напоминала мягкую кошку. - Пока о катастрофе ничего не известно, доложи своему Цыгану, что агент Рем перевербована, давно работает на противника и ты взял ее с поличным во время передачи информации.
      И тебе удалось расколоть предателя, который и сообщил, что на борту военнотранспортного самолета среди груза находится взрывное устройство с большим зарядом. Теперь уже можно: катастрофа произошла. Ты первый поднимешь тревогу и потому станешь первым, а не последним, то есть крайним. Сам избавишься от беды и спасешь начальника своего.
      Он выслушал Машу с большим вниманием и неожиданно погладил ее руку.
      - Резонно, Машенька. Ты умница... Но я должен, в таком случае, немедленно сдать тебя, переправить в Москву, и чтобы ни один волосок с твоей головы не упал.
      - С волосками труднее, - заметила она. - Твоя эта сучка попортила мне прическу...
      А в остальном - да. Разумеется, сдать.
      - И ты думаешь, я смогу это сделать?
      - Ну если не сможешь - не знаю, как и помочь тебе.
      - Что-то я не понимаю: ты авантюристка или мазохистка?
      - Ни то и ни другое, Георгий, - Маша взяла его руку и дотронулась ею до своей груди - ошутился твердый сосок. - Скорее, я нимфоманка... А вообще, я Диана, вскормленная волчицей.
      - Любопытный образ, - оценил он. - Оригинальный... Только какая Диана? Героиня Лопе деВега или богиня охоты?

К титульной странице
Вперед
Назад