Кир БУЛЫЧЕВ
      Александр ВОЛОДИН
      Георгий ДАНЕЛИЯ
      А СЛЕЗЫ КАПАЛИ...
      Высоко в небе, поднимаясь над облаками, летят ученики Тролля - Сероглазый, Горбун и Юный. Они держат большое зеркало в громоздкой золоченой раме.
      - Когда-то злой волшебник Тролль смастерил зеркало, - слышен голос. - В котором все доброе и хорошее исчезало, а все плохое, напротив, бросалось в глаза и выглядело еще отвратительнее. Тролль и его ученики были в восторге от зеркала. - Только теперь, - говорили они, - можно увидеть людей, да и весь мир таким, какие они есть на самом деле. И начали ученики злого волшебника таскать зеркало по всей земле и немало натворили этим зла. А потом им захотелось добраться и до неба, чтобы посмеяться и там.
      Сероглазый, Горбун и Юный летят с зеркалом навстречу солнцу. И вдруг чернота. Грохот. Звон.
      Голос: Но зеркало выпало у них из рук упало на землю и разбилось.
      Окрестности рыцарского замка.
      Копыта рыцарского в богатом уборе коня простучали по спущенному мосту перед замком. Рыцарь ехал понуро и даже не оглянулся, когда в окошке одной из башен появилась женская фигурка.
      Рыцарь остановился перед могучим дубом, приложил к стволу тяжелое копье, достал топорик, обрубил и заострил задний конец копья и с силой вогнал копье на уровне груди в узкое дупло дуба наконечником наружу.
      Затем отъехал, отстегнул и снял нагрудник. Оттуда выпал обшитый кружевами платок. Рыцарь отбросил его в сторону. Потер железной перчаткой глазную щель в шлеме. Вонзил шпоры в бока коня и раскинув руки поскакал на копье. Но в последний момент конь резко затормозил. Рыцарь вылетел из седла. С железным грохотом ударился о ствол и оказался верхом на копье.
      Серая пустыня.
      В бесконечной серой пустыне, под серым небом, в кресле сидит старый Тролль. Рядом, присев на корточки, тихонько напевают его ученики: Сероглазый, Горбун и Юный.
      Перед Троллем лежит позолоченная рама. В раме мельчайшие осколки зеркала, сложенные, словно детская мозаика.
      Голос: Зеркало разбилось на бесчисленное множество осколков. И осколки разлетелись по белу свету. Тот кому такой осколок попадал в глаз, начинал видеть во всем только дурное. И жить ему становилось тошно..
      Вдруг старый Тролль увидел что-то и указал пальцем.
      Ученики встали и, приплясывая, запели свою песню.
      Рыцарский замок.
      Рыцарь снял шлем и оказался златокудрым юношей печального облика. Платком он завязал коню глаза.
      Кинул последний взгляд на далекий замок и поскакал к дубу.
      Удар о копье...
      Серая пустыня.
      ...И рыцарь возник в серой пустыне.
      Ученики, напевая, показывали ему жестом, что надо танцевать.
      И рыцарь заплясал под их песню, неловко и нехотя, стуча железными каблуками.
      Но вот старый Тролль поднял палец.
      Ученики замолкли.
      И рыцарь исчез. Испарился. Только звякнуло стеклышко.
      Юный подобрал осколок и отнес старому Троллю. А Тролль приладил его в мозаику.
      Сероглазый поднес к осколку увеличительное стекло...
      Замок.
      ...В нем был виден дуб и рыцарь, проткнутый копьем.
      Приволжский город. Троллейбус.
      Павел Иванович Васин, располневший пожилой человек с добродушным лицом ехал осенним вечером в троллейбусе. Он сидел у окна, просматривал служебные бумаги в папке.
      Троллейбус встряхнуло на ухабе, Васин поглядел в окно...
      Тут-то ему и попал в глаз осколок зеркала.
      Васин потер глаз поморгал, глядя перед собой в некотором недоумении. Его лицо странным образом изменилось, словно обрело маску высокомерного страдальца.
      Васин поднялся на сидении, с трудом, раздраженно закрыл окно. Сел, взглянул на соседку. Та гляделась в зеркальце и красилась. Соседка была немолода, нехороша собой и процесс украшения такой развалины Васину был неприятен. Он отвернулся, подумал о чем-то, снова взглянул на соседку.
      - Чего? - почувствовав его взгляд, спросила соседка.
      Васин не ответил. Он захлопнул папку, спрятал ее в портфель и встал. Женщина отодвинула полные колени и Васин выбрался в проход. Народу в троллейбусе было немного. Он посмотрел, куда бы ему пересесть.
      Сзади сидел молодой человек лет двенадцати, чавкая, ел мороженное из стаканчика. Еще на одной скамейке, куда можно было сесть, дремал, похрапывая, здоровяк, прижимая к животу авоську с апельсинами.
      Бывшая соседка теперь пудрилась. Она внимательно поглядела на Васина. Васин отвернулся к окну. За окном моросил дождик. У столба справляла нужду собака. Навстречу проехала поливочная машина.
      Васин стал смотреть в потолок.
      Двор Васина.
      Темнело. Моросил дождик. Ветер гнал по асфальту мокрые листья. Во дворе было пусто. На бельевой площадке женщина в накинутом ватнике снимала белье.
      Васин шел нахохлившись. У скамейки на дорожке валялась кепка. Васин поднял ее, бросил в урну. Вошел в подъезд.
      Лестница Васина.
      Вошел в лифт нажал кнопку. Взгляд его упал на стенку, где были выцарапаны слова: "ДУРАК". Васин потер надпись ладонью. Не стирается. Полез в карман за платком, только вынул - лифт дернулся и замер. Васин вышел на площадку. И тут увидел что по белой стене написано: "САМ ДУРАК!". Поглядел на надпись. Понял что не стереть.
      Подошел к двери, открыл ее ключом.
      Квартира Васина.
      /По ней можно судить, что хозяева не гонятся за модой - три комнаты обжиты давно и удобно/.
      Жена сидела в прихожей с листком бумаги и карандашом возле телефона.
      - Хорошо... Тогда с этого можно начать, - оживленно говорила она. - "Судьба бывает к нам сурова, давайте же в прощальный час мы дружно скажем Ковалеву, что плохо будет нам без вас..."
      Васин поставил портфель, снял плащ, повесил, но в комнату не пошел, остался в прихожей.
      - "Что плохо будет - это уже хором", - пояснила жена. - Простите, муж пришел. Секундочку. Павел, там все накрыто, суп на подоконнике. - И снова в трубку. - Читаю дальше, Геннадий Яковлевич. - "Вы яркий недруг подхалимов..." Как?.. Яркий враг? Да, это лучше. "Вы яркий враг подхалимажа, но вас обидеть не боясь, о чем молчали, ныне скажем... мы любим вас... "Мы любим вас" - это уже хором.
      Васин прошел на кухню. За столом сидела его невестка Люся. Курила и читала книгу.
      - Здрасте, папа, - помахала она сигаретой. - Что так поздно? - И она снова уткнулась в книгу.
      Васин кинул взгляд на стол Там стояла тарелка, рядом ложка и вилка. Салат в салатнице. Хлеб нарезан. он взял с подоконника кастрюлю, поставил на плиту, зажег газ.
      "Мы любим вас, мы любим вас. Мы вам подарим унитаз", - пробормотал Васин.
      - Что? - подняла голову Люся.
      Васин не ответил, но выразительно помахал перед носом ладонью, разгоняя дым.
      - Только третья за день, - сказала Люся - Прогресс налицо.
      Сесть Васину было не на что. Он даже взглянул под стол. Пришлось идти за табуреткой.
      В коридоре жена продолжала:
      - Вот здесь присутствует Тетерин... Почему не надо? Нет, Геннадий Яковлевич, вас обязательно надо, просто необходимо!
      Васин прошел в столовую.
      В большой комнате четырехлетняя внучка Машенька сидела перед телевизором, увлеченно смотрела передачу "В мире бизнеса".
      - Привет, Паша, - сказала внучка, не отрываясь от экрана. - Как жизнь?
      Васин молча переключил телевизор на другую программу - там шел мультфильм.
      Пошел к сыну в комнату.
      Маша вслед ему сказала:
      - Паша, ты невоспитанный.
      Гера лежал на диване и смотрел в потолок. Оглушительно гремел магнитофон на столе. Доска с проектом лежала на двух табуретках. Гера не услышал, как вошел отец. Тот первым делом протянул руку, выключил магнитофон. Сын очнулся.
      - Батя, я мыслю... Верни музыку.
      Васин поглядел на его работу. Проект был в самой начальной стадии. Поднял доску, прислонил ее к шкафу, взял табуретку. Сын сказал со слабым возмущением:
      - Ты чего, батя? Стульев, что ли, дома не хватает?
      Васин вышел из комнаты.
      Машенька снова глядела "В мире бизнеса". Вдогонку Васина грохнула музыка из комнаты сына.
      Жена все талдычила в телефон:
      "Вот здесь присутствует Тетерин, теперь он нам заменит вас. Но первым скажет он, потеря, что покидаете вы нас...
      Васин поставил табуретку, вошел в ванную. Снял пиджак, засучил рукава, открыл кран, взял мыло... Сквозь шум воды слышался голос жены.
      - Как?... Невосполнимая потеря? В размер чуть-чуть не укладывается, Геннадий Яковлевич...
      Васин швырнул мыло, вышел в прихожую.
      - ДАЙ-КА! - он сказал это так, что жена послушно протянула ему трубку.
      - Здравствуйте, Геннадий Яковлевич, это муж. Есть вариант. Слушай! "Теперь назначен нам Тетеря! И каждый здесь конечно рад! Давайте дружно мы теперя! Тетерю поцелуем в зад!"
      Подумай и отрапортуй Тетерину. Пока.
      Нажал на рычаг, вернул трубку жене.
      Та так и сидела, протянув руку.
      - Запишешь или так запомнила?
      - Ты... Ты что наделал?! Это же он! Сам Тетерин!
      - Тем лучше.
      Васин вернулся к умывальнику, стал мыть руки.
      В ванную вошла жена.
      - Павел, что за глупая шутка? Я сейчас наберу номер, а ты извинись.
      Васин молчал.
      - Павел, ты соображаешь в какое положение ты меня поставил?
      Молчал.
      - Павел, что с тобой? Что-нибудь случилось?
      Молчал.
      - Хомячок, надо отвечать, когда к тебе обращаются.
      Васин вытер руки о полотенце, повернулся к жене.
      - Она там, - он показал на столовую. - Разлагается. А вам всем наплевать. Садисты.
      Подхватив табуретку, ушел на кухню. Закрыл за собой дверь.
      Жена заглянула в столовую. Машенька сидела перед телевизором, смотрела, как два империалиста играют в гольф.
      Люся читала.
      Васин взял половник, налили себе в тарелку, сел за стол, взял ложку...
      - Папа! Это же кисель! - невестка схватила его за руку.
      Васин взглянул, в тарелке на самом деле был кисель.
      - Ну, вы, папа, совсем заработались.
      Люся встала, сменила тарелку.
      - Вам брусничный лист надо пить, в нем железо.
      Она взяла с подоконника такую же кастрюльку, поставила на плиту.
      - Папа, вот в этой, всегда суп. А это Машенькина. Видите, цветочек Гера нарисовал? Эту не трогайте.
      Люся села, пододвинула свекру салат.
      Снова уткнулась в книжку.
      - Ребенку пора спать, - сказал Васин.
      - Ее мама укладывает. Ее очередь, - постучала пальцем по книжке. - Очень умная книжка. Только на одну ночь дали. У нас в больнице за ней очередь. А вообще-то, папа, что вам стоит звякнуть директору книжного магазина, чтобы и нам продавали со склада дефицитную литературу.
      - Люся, - сказал Васин. - Не называй меня папой, пожалуйста.
      - Почему?
      - Я прошу.
      - Ладно... А почему все-таки? Я же вас так с самого начала зову.
      - Не будем уточнять.
      Взгляд у Васина был недобрый.
      - А как же мне вас называть? Товарищ Васин?
      - Меня зовут Павлом Ивановичем.
      - Ну, это для близких. А я уж лучше к вам буду обращаться официально. Как вы спали, товарищ Васин? Кушайте салат, товарищ Васин...
      - Вон отсюда, - тихо сказал Васин.
      - Что? - губы у нее дрогнули.
      - Вон.
      Васин встал и вышел.
      Жена была снова у телефона.
      - Нет, Геннадий Яковлевич. Ну, как вам такое могло придти в голову! Вы же знаете, как я к вам отношусь! Я и сама в полном недоумении. Это совершенно на него не похоже.
      Из комнаты сына по-прежнему доносился рок. Телевизор работал вовсю.
      Васин вошел в спальню. Захлопнул за собой дверь. На кровати лежали платья жены. Он сбросил их на пол. Сел.
      Вошла жена.
      Увидела свои платья на полу.
      - Павел, что происходит?
      Муж молчал.
      - У тебя неприятности на работе?
      Он молчал.
      Тогда она вскричала:
      - Гладила же платья! Снова все гладить? Что такое в конце концов!
      Глаза ее наполнились злыми слезами.
      - Мне противен твой подхалимаж, - сказал Васин.
      - Какой подхалимаж? Причем тут подхалимаж? Человек уходит на пенсию. Его провожают, говорят теплые слова. Это элементарное проявление вежливости!
      - Кто уходит? Тетерин?
      - Не Тетерин, а Ковалев! А Тетерина, наоборот, назначили вместо него!
      - Именно.
      - Ну знаешь ли!
      Вошел Гера.
      - Батя, Люся плачет.
      - Что случилось? - растерянно спросила жена. - Что он еще натворил?
      - Я этих девиц расчетливых терпеть не могу!
      - Батя, подбирай выражения, - сдерживаясь, посоветовал сын.
      - Гера, не обращай внимания. У папы неприятности. Иди, иди...
      - Погоди, мать. Батя, кто расчетливая? Люська? В чем! В том, что вышла замуж за студента без стипендии? Смешно.
      - Смешно? Смейся, - сумрачно сказал Васин. - Не за тебя она замуж выходила.
      - А за кого?
      - За меня.
      - Вот это новость, - удивилась жена.
      - Да. Думала отец этого хлюпика - взяточник. Будет у нее и дача и машина.
      - Чушь собачья! - возмутился сын.
      - А кто меня просил устроить двухкомнатную квартиру?
      - Да, просила! - в дверях появилась Люся с Машенькой на руках. - Ну и что тут такого? Каждой женщине хочется быть хозяйкой в своем доме.
      - У тебя есть своя жилплощадь. Хозяйничай там.
      - Товарищ Васин, а вы видели эту, извиняюсь за выражение, жилплощадь? спросила Люся.
      - Товарищ Васин, почини, - Машенька протянула деду куклу.
      - У тебя есть отец. Пусть он чинит.
      - У Геры диплом. Ему нельзя мешать, - не согласилась внучка.
      - Я всякую жилплощадь видел, - ответил Люсе Васин. - А здесь - я хозяин. Не нравится - скатертью дорога!
      - Батя, Люся моя жена, и я тебе запрещаю с ней говорить в таком тоне.
      - А вот запрещать ты мне не имеешь права. Ты еще пока абсолютный нуль!
      - Павел, может ты достаточно уже наговорил! - оборвала его жена. - Это уже невыносимо!
      - Так, - Васин поднялся во весь свой небольшой рост. - Всем я тут мешаю.
      Пошел в ванную. Одел пиджак, сунул в карман пиджака зубную щетку и бритву. Постоял. Ковырнул пальцем кафельную плитку на стене. Плитка отлетела, разбилась. Стукнул кулаком - отлетело сразу три.
      На грохот в ванную заглянула жена:
      - Совсем очумел?
      - Три года! Три года талдычу этому мыслителю, что плитка отлетит! Нет. Не удосужился пальцем шевельнуть.
      Вышел в прихожую, надел шляпу, взял плащ.
      - Паша, куда ты? - спросила Машенька.
      - Вот! Вот кого мне жалко! Совсем искалечите! Бедная девочка.
      Васин взял портфель и ушел.
      В холле гостиницы за столиками мирно дремали интуристы и командировочные.
      Администратор, не поднимая головы, сказал:
      - Мест нет.
      - Есть, - уверенно сказал Васин, и протянул свое служебное удостоверение. - Будьте любезны, номер с ванной.
      Администратор посмотрел в удостоверение, вернул:
      - Сожалею, товарищ Васин, но ничем не могу помочь. Своих горожан мы вообще не поселяем.
      - Это почему же?
      - Свои дома спят.
      - Ну, а если я десятку в паспорт суну?
      - Идите домой, Павел Иванович. А то я милицию позову.
      - Так. Рост благосостояния... Сколько же вам надо? Двадцать пять? Вот тебе двадцать пять! Не выйдет!
      И с этими словами Васин пошел к выходу. Но остановился и добавил:
      - Вот так-то!
      У дверей Васин увидел сидевшего на стуле пожилого человека в синем пиджаке с блестящими пуговицами.
      - Что вы здесь расселись! - сказал он сурово. - Встаньте и откройте дверь.
      Человек удивился.
      - Что он сказал? (англ.)
      Девушка, которая стояла рядом, о чем-то болтала с молодым человеком, ответила:
      - Он просит открыть дверь, Джордж.
      - О, конечно, прошу (англ.)
      Он встал открыл дверь. Васин немного растерялся поначалу, но все же сказал:
      - Мерси.
      У гостиницы.
      А когда дверь за ним закрылась, швейцар, который курил по другую сторону, сказал иностранцу:
      - Вот народ, лень самому дверь открыть.
      Васин вышел на улицу. Темно, сыро, моросит дождик. Васин отступил под навес, достал потрепанную записную книжку, перелистал. С сомнением покачал головой. Полистал снова. Нашел. Вошел в автоматную будку, набрал номер. Короткие гудки. Повесил трубку. Набрал другой номер.
      - Да? - спросил женский голос.
      - Лобова, пожалуйста. Филимона Петровича.
      - Вспомнили... Он здесь при царе Горохе жил.
      Гудки.
      Вышел из автомата с открытой книжкой под фонарь. Но тут из гостиничного ресторана грянула музыка. Несколько секунд Васин колебался, но голод пересилил.
      Ресторан.
      Оркестр. Певица. Танцы. Шар под потолком, освещение нервное, мерцающее.
      - Вы один? - спросил метрдотель.
      Васин кивнул.
      - Пожалуйста.
      Метрдотель - сама любезность. Два шага и они остановились перед столом. На столе бутылка с шампанским. Небольшой магнитофон.
      - Здесь уже сидят, - сообщил метрдотелю Васин.
      - Ничего, - улыбнулся тот, - вы не помешаете.
      Он протянул Васину меню. И испарился.
      Васин сел. Обвел взглядом зал.
      Танцевали так - будто завтра потоп.
      Азартнее других длинный парень в шляпе и его партнерша.
      Васин открыл меню. Провел пальцем по странице.
      Музыка перестала играть.
      К столику подошел именно парень в шляпе с девушкой.
      - Здравствуйте, - сказала девушка Васину.
      Сели. Парень снял шляпу, положил на стол. Потом нажал кнопку магнитофона, отмотал. Нажал другую кнопку. Прозвучал конец музыки.
      - Пишет, - сказал он девушке.
      Та радостно кивнула.
      - При ресторане существует гардероб, - сказал Васин парню.
      - Обязательно, - согласился парень и снова надел шляпу.
      - Это я Саше подарила, - объяснила девушка Васину. - Он теперь в ней и спать будет.
      Парень, не робея под уничтожающим взглядом, разлил шампанское на три бокала.
      - Ну, - Саша поднял бокал, чокнулся с девушкой и звякнул по стакану Васина. - За Анастасию! - Выпил.
      - Молодой человек, прежде чем... - начал Васин.
      Но тут снова загрохотал оркестр и запела певица.
      Саша включил магнитофон, вскочил, протянул руки Насте и они скрылись в толпе.
      Из полумрака возник официант. Раскрыл книжечку.
      Васин тяжело поднялся из-за стола. Указал пальцем на полный бокал шампанского, сказал:
      - Получите с меня за бокал этих пузырей.
      Такси.
      - Какой дом? - спросил водитель.
      - Шесть, - ответил Васин, заглянув в записную книжку.
      Машина остановилась.
      Васин вынул два рубля.
      Таксист взял деньги, протянул руку, чтобы выключить счетчик.
      - Восемнадцать копеек, - сказал Васин.
      - Чего? - искренне удивился водитель.
      - Сдачу, - сказал Васин.
      Таксист пошарил в кармане, достал две копейки.
      - Вот, - сказал он. - нет мелочи, все раздал.
      Поехали, - сказал Васин, забрав две копейки.
      - Куда? Вон он - дом шесть.
      - Поехали, вперед.
      Шофер выразительно поглядел на Васина. Но поехал. Васин смотрел как выскакивают цифры на счетчике. Когда там набежало 96 копеек он сказал:
      - Стоп!
      - На две копейки не доехал, - сказал шофер. Но остановился, повернул ручку, выключая счетчик. - Может рванем дальше, на все две копейки?
      - Две копейки оставьте себе, - сказал Васин.
      Дождик все моросил. Васин поднял воротник плаща. Место было темное, рядом тянулся какой-то парк за невысоким забором. Фонари светили редко и вдали в полукилометре виднелись дома, куда надо было возвращаться.
      Васин шел быстро и не сразу заметил учеников Тролля. Сероглазый, Горбун и Юный, тихонько напевая и приплясывая, шли по мостовой навстречу Васину.
      Темная улица, пустота, зловещие фигуры. Васин замедлил шаги.
      Тролли приблизились, остановились перед ним. Васин тоже остановился. И понял - будут грабить. Сейчас спросят, сколько времени или попросят закурить..
      Васин сделал движение, чтобы обойти их. Тролли незаметно переместились в ту же сторону. Васин попытался обойти их с другой стороны. Тоже не удалось. Тогда он снял с руки часы и протянул Горбуну. Тот приложил часы к уху, послушал, протянул Юному, тот тоже послушал... и отдал Сероглазому. Тот уронил часы.
      В то же мгновение Тролли исчезли.
      Васин обернулся. Тролли стояли сзади, они помахали руками, прощаясь с ним.
      Когда Васин наклонился, чтобы отыскать часы на земле, их там не было. Часы обнаружились у него на руке.
      Квартира Бобылева.
      Промокший, запыхавшийся Васин, позвонил Бобылеву. Раздался лай. Бобылев открыл дверь. Он держал за ошейник молодого ньюфаунленда.
      - Это я, - сказал Васин.
      - Заходите, Пал Иванович. А я уж думал, что вы заблудились. Джек, замолчи. Джек, я кому говорю?
      Васин вошел в комнату, закрыл за собой дверь.
      - Вы один? - спросил Бобылев. - Раздевайтесь.
      - А с кем ты меня ждал?
      - Когда вы позвонили, я подумал... Джек, ну что с тобой! Как тебе не стыдно. Не знаю, что с ним случилось. Никогда ни на кого не лаял. Я его в ванную закрою. Проходите.
      Васин заглянул в комнату.
      На диване лежало сложенное постельное белье, рядом горел торшер, на стене большая репродукция.
      - Что ты подумал?
      - Я подумал... ну, может вы с супругой.
      - Что это? - сразу спросил Васин, показывая на репродукцию.
      - Где? - спросил Бобылев, заглядывая в комнату. Джек за ним. Бобылев прижал собаку к стене. - Это Маха обнаженная. Репродукция.
      - Вижу, что репродукция.
      Джек продолжал лаять.
      - Пал Иванович, - сказал Бобылев. - Я его лучше в гараж отведу, а то он так и будет всю ночь лаять.
      - А у тебя и гараж есть?
      - Временный, но там сухо. Пошли, Джек. Бобылев начал подтаскивать Джека к двери. Пал Иванович, я, пожалуй, там с ним останусь, а то он молодой, будет один нервничать. Сейчас. Только подушку возьму. А вы располагайтесь.
      - Нет Бобылев, не буду я у тебя располагаться. Не на того напал.
      С этими словами Васин пошел к двери.
      - Пал Иванович, вы куда?
      Васин уже вышел на лестницу.
      - Я твою схему понял, Бобылев.
      Васин пошел вниз по лестнице.
      - Какую схему, Пал Иваныч? О чем вы?
      - Элементарную, он здесь со своей Махой, а ты там в гараже пережидаешь. А потом он у тебя всю жизнь на крючке.
      - Кто он?
      - Нужный человек.
      - Какой человек?
      - Молчи, сколопендра.
      Двор Бобылева.
      Васин вышел во двор. Дождик. Кое-где горят окна, отражаются в лужах. Неподалеку от подъезда Васин увидел беседку. В ней скамейка.
      Васин сел на скамейку и ему стало так грустно, что жить не хочется. И холодно. И идти некуда.
      Серая пустыня.
      Ученики принесли старому Троллю осколок зеркала. Старый Тролль нашел ему место в раме.
      Ученики присели на корточки. Ждут.
      Версаль. XVIII век.
      В большом зале дворца танцуют несколько балетных пар. Оркестрик разместился в стороне. Король и его ближайшие придворные смотрят балет. Король - сидя в кресле, остальные - почтительно стоя сзади.
      Выбегает прима, замирает на сцене. Дирижер изгибается в истоме, ведя палочкой в воздухе. Скрипка послушно начинает вести нежную партию. И вдруг скрипачу попадает в глаз осколок зеркала. Он жмурится...
      В тот момент, когда прима в изящном па взлетает над сценой, скрипка начинает резать слух жестокими звуками.
      Прима замирает. Дирижер в ужасе.
      Король поднимает бровь. А когда король поднимает бровь, это плохо.
      Двор Бобылева.
      В беседку осторожно, даже робко вошел человек, по тщательности движений и выверенности шагов которого было ясно - он безнадежно, но привычно пьян.
      - Из-вините, - сказал он Васину. - Я не помешал?
      Алкаш присел рядом. Вздохнул. Ему хотелось поговорить.
      - Выгнала, - сообщил он.
      Алкашу было холодно, он дрожал.
      - Щас будет звать, уговаривать, вернись, Василий! А я - нет. Прин-ципиально. Нет у меня дома, нет родного угла. - Вгляделся в Васина, спросил:
      - А где Лешка?
      - Кто?
      - Ошибочка, прошу прощения.
      Наверху открылось окно. Обозначился женский силуэт.
      - Василий! - раздался голос.
      - А я молчу, видишь, - тихо сказал алкаш. - Прин-ципиально.
      - Василий!
      - Чего? - крикнул в ответ алкаш.
      - Ничего! - ответила женщина. Хлопнула форточка.
      - Видишь, - сказал алкаш Васину. - Воспитал. Он поднялся.
      - И ты сам не ходи... Пускай зовет. Воспитывай.
      Квартира Васина.
      Жена при виде вошедшего в дверь Васина бросила телефонную трубку. На лице ее было явное облегчение.
      - Паша, слава богу! - сказала она. - Я уж не знала, что и думать.
      Васин снял мокрый плащ, повесил его.
      - Я пришел, - сообщил он.
      - Ну и хорошо... Ты промок, - она посмотрела на плащ.
      - Все мы не без недостатков, - мирно сказал Васин.
      Он прошел на кухню, открыл хлебницу, достал батон.
      - Павел, - сказала жена от двери на кухню. Она пришла туда за мужем. - Ты только не переживай. Они ушли.
      - Кто? - Васин застыл с поднятым ножом - собирался разрезать батон.
      - Ребята. Взяли Машеньку и уехали.
      - Чепуха, - сказал Васин, не выпуская батона, прошел в комнату к детям, открыл дверь. Там было пусто. Доска с проектом исчезла. И магнитофон. И на обоях - почему-то сразу бросилось в глаза - светлые прямоугольники от картинок и фотографий, что висели там. На полу валялась фотография Васина.
      - Не ожидал, - сказал Васин и набрал номер телефона.
      Квартира Люси.
      В длинном коридоре коммунальной квартиры зазвонил телефон. Небритый сонный человек в тренировочном костюме взял трубку.
      - Людмилу попрошу, - сказал Васин.
      - А вы попозже позвонить не могли? - спросил мужчина.
      Он положил трубку, ткнул кулаком в соседнюю дверь.
      - Люся, тебя.
      Люся разбирала привезенные вещи. Машенька спала на раскладушке.
      - Гера, сам с ним разбирайся, - сказала Люся.
      Квартира Васина.
      Гера взял трубку.
      - Да? - спросил он.
      - Гера?
      - Да, батя.
      - Я просил Люсю.
      - Будь с ними помягче, - прошептала жена.
      - Люсь, он с тобой говорить хочет.
      - Некогда мне, - сказала Люся.
      - Она занята, батя, - сказал Гера.
      - Я сказал, позови.
      Гера пошел за Люсей. Васин ждал. Жена говорила:
      - Сегодня уж пускай там переночуют. Нечего ребенка туда-сюда возить. Она и так травмирована.
      Васин кивнул.
      Квартира Люси.
      - Добрый вечер, товарищ Васин. Чему обязана?
      Васин вздохнул. Но сдержался.
      - Люся, - сказал он. - Утром вы можете вернуться. Но, разумеется, что ты кое в чем пересмотришь свой моральный кодекс.
      - Да?
      - Да. И это категорическое условие.
      - Так вот, дорогой папочка, мы не вернемся, пока вы сами не пересмотрите свой кодекс. С нашим все в порядке.
      - В порядке? А мой магнитофон по рассеянности с собой прихватила?
      - Ах вот вы о чем, товарищ Васин? Вы по рассеянности забыли, что подарили его на день рождения своей внучке. Так что, если скучаете без музыки, купите себе новый. И проверьте, все ли вилки у вас целы.
      - Люся, я не позволю!
      - А я не позволю вам сюда звонить. Мы живем в коммунальной квартире и вы беспокоите наших соседей.
      Люся бросила трубку.
      - Зачем тебе вдруг понадобился этот магнитофон? - нервно спросила жена.
      - Зачем?... А затем, чтобы записать, как ты храпишь!
      - Я?...
      Васин решительно отправился в спальню, сгреб одеяло и подушку.
      - Тридцать лет терпел. Хватит!
      Понес постель в столовую.
      - Павел...
      Васин остановился.
      - Последний алкаш! Последняя собака имеет право на сочувствие и гуманное отношение. За что? За что вы так меня ненавидите? Я тебе не изменял, я все деньги до копейки отдавал, всю свою жизнь посвятил.
      - Павел, о чем ты говоришь?
      - Правду. И только не начинай рассказывать, что ты пожертвовала ради семьи лабораторией во Владимире, что я не хожу с тобой в консерваторию, что я толстый и лысый. Помолчи. Я тоже живой человек.
      - Павел, ну что ты несешь? У меня даже в мыслях ничего подобного не было.
      - Извини, мне рано вставать. Спокойной ночи.
      Он захлопнул за собой дверь и, сняв только мокрые ботинки, улегся на диван, натянул на себя одеяло и начал жевать батон, который так и не выпустил из рук.
      Тут дверь приоткрылась. Показалась жена.
      Васин сделал вид, что ее не видит.
      - Паша, - сказала она, подходя к дивану.
      Она наклонилась над ним.
      Потрогала лоб, Васин отвернулся.
      - Может, ты захворал, хомячок. Тебе плохо, мой маленький?
      Васин обернулся к жене. Поглядел на нее, не переставая жевать. Посмотрел внимательно. Так, что жена замолчала.
      - Зачем? - спросил он. И после паузы: - Ну зачем в твоем возрасте штукатурить физиономию. Кого ты хочешь этим обольстить?
      Жена вскочила, выпрямилась, прижала руки к сердцу.
      - Детей выгнал. Выгони и меня.
      Васин отвернулся к стене. Слышно было только, как он чавкает. Жена ушла. Васин жевал батон и страдал.
      Скрипач жил на мансарде с балконом, в старом Париже. Сверху, с балкона, ему открывался вид на город, на Нотр-дам, на мосты через Сену.
      Скрипач со скрипкой в руке стоял на балконе, глядел с тоской на город. Потом взгляд его упал на другую сторону узкой улицы, там, у окна, сидела белошвейка. Увидев его белошвейка робко улыбнулась. Скрипач отвернулся и начал играть первые такты пьесы Гайдна. Но рука его не послушалась и через несколько секунд над городом полетели отвратительные звуки. Скрипач попытался сыграть другую мелодию - но все напрасно.
      Белошвейка заткнула уши и слезы потекли по ее глазам.
      Скрипач в отчаянии разбил скрипку о перила балкона и куски ее полетели вниз. Ахнула белошвейка.
      Серая пустыня.
      В пустыне ждали Тролль и его ученики. Вот Тролль поднял руку, указывая вдаль. Ученики запели.
      Париж. XVIII век.
      Скрипач зашел в убогую каморку, на столе была тарелка, на ней огурчик. Скрипач отрезал кусочек огурца, наколол на старинную в два зубца вилку, налил в бокал жидкости из бутылки с черепом на наклейке и французской надписью "яд". Хлопнул бокал одним духом. Закусил огурчиком... Замер...
      Серая пустыня.
      И оказался в пустыне. Ученики Тролля пели и жестами показывали, что надо танцевать. Скрипач танцевал элегантно, как танцевали в восемнадцатом веке. Старый Тролль поднял палец. ученики замолчали... И скрипач исчез.
      Звякнуло стеклышко. Юный подобрал его и отнес Троллю. Тот нашел осколку место в раме, и в осколке отразилась каморка скрипача и скрипач, лежащий головой на столе. Рядом с бутылью яда.
      Квартира Васина.
      Утром Васин проснулся в столовой на диване. Неся брюки в руках, пошел на кухню. Поставил гладильную доску. Взял утюг. Воткнул штепсель в розетку. Постучал в комнаты, где спала жена. Ответа не было.
      - Ирина, где моя полосатая рубашка?
      Ответа не последовало.
      Он открыл дверь - комната была пуста.
      Улица. Ветер.
      За ночь с Васиным произошло странное превращение. Словно вчерашние испытания и страдания завели его за грань, откуда началось наступление на то зло, которое постоянно возникало перед его глазами.
      По утренней улице к автобусной остановке шагал завоеватель, мессия, крестоносец. На секунду он замедлил шаг перед памятником Александру Невскому с мечом в руке. Кинул взгляд на героя - в чем-то он ощутил с ним родство душ.
      На стоянке толпились люди, ждали автобус. Васин не стал смешиваться с толпой. Он мысленно пересчитал всех, запомнил крайнего и стал прохаживаться рядом, размахивая портфелем.
      Подошел автобус. Утренний, полный народа. Люди на остановке начали втискиваться в него. Вдруг Васин решительно шагнул к двери. Мановением руки он отстранил человека, поставившего было ногу на подножку автобуса и сказал:
      - Виноват! Моя очередь! - и вошел внутрь перед носом оторопевшего человека.
      Васин не бесчинствовал. Даже в этом, казалось бы невежливом поступке, была борьба за справедливость. Войдя в автобус, он остановился наверху и произнес:
      - Входите, товарищи!
      Пассажиры послушно полезли в автобус.
      У райисполкома.
      Зареченский райисполком располагался в трехэтажном особняке начала прошлого века. Во дворе хромой сторож жег сухие листья. Васин поглядел на костер, потом вошел в высокий подъезд и поднялся по широкой лестнице на второй этаж.
      Райисполком.
      Васин ключом открыл дверь с табличкой "Васин П.И.". Прошел внутрь, решительно поставил портфель на стул, повесил на вешалку плащ и шляпу, закрыл форточку. За окном была стройка. На лесах стояло ведро. Рядом с ним сидел, свесив ноги, строитель и курил.
      Зазвонил телефон. Васин взял трубку.
      - Васин слушает.
      - Паша? Это я, - голос жены был напряжен и дрожал.
      Институт "Облпроект".
      Ирина сидела у себя в комнате, еще пустой. На столе рядом с ней лежала неоконченная стенная газета с фотографией пожилого человека, множеством фестончиков, наклеенных гирлянд и римской цифрой LXX. Ее отдел готовился к торжеству. На столе рядом о стенгазетой, у телефона - хозяйственная сумка с продуктами.
      - Паша, - сказала Ирина. - Я была у детей...
      Она ждала реакции Васина. Может быть раскаяния.
      Кабинет Васина.
      А Васин в открытую дверь увидел, что по коридору бежит, стучит каблучками Наташа в клетчатой юбке. Заглянув на бегу в дверь, увидела Васина, обрадовалась. В руке у нее было три розочки.
      Наташа вбежала в кабинет, поставила одну розу в стакан с карандашами.
      - Это вам, Пал Иваныч. Представляете, в троллейбусе один чудак подарил.
      - Паша... - сказала Ирина. - Ты меня слушаешь?
      - Да.
      - Я повезла продукты, - сказала Ирина. - А она... они ничего не хотят от нас брать...
      Мимо двери прошел Бобылев.
      - Минутку, - сказал Васин, прикрывая ладонью трубку. - Бобылев!
      Тот уже и сам заглянул в кабинет.
      - Пал Иваныч, вы вчера наверное не так меня поняли...
      - На работу надо приходить во-время, - сказал Васин сухо. Бобылев посмотрел на часы.
      - Сейчас девять, Пал Иваныч.
      - Васин слушает, - сказал Васин в трубку. Больше он на Бобылева не смотрел. Тот потоптался в двери и исчез.
      Институт.
      - Ты мне ничего не хочешь сказать? - спросила Ирина. Слышно было, что она на пределе терпения. И Дина, вошедшая в комнату с красным дипломом в руке замерла, услышав слезы в голосе подруги.
      - Что с тобой? - спросила Дина. - На тебе лица нет.
      Кабинет.
      Васин вытащил из стакана розу и кинул ее в корзинку для бумаг.
      - Минутку, - сказал он, увидев, что мимо двери проходит Галкина.
      - Доброе утро, Пал Иваныч, - сказала Галкина.
      - Галкина. Давай-ка организуй рабсилу для сноса временных гаражей.
      - Когда?
      - Сегодня. Сейчас.
      - Да что вы, Пал Иваныч. Надо же предупредить.
      - Предупреждали.
      - Ну что ты стоишь. Не видишь, что я по телефону разговариваю. Будь тактичной.
      - Извините.
      Ушла.
      - Я слушаю, - последние слова снова в трубку. Но в трубке были слышны короткие гудки.
      Васин положил трубку, сел, нетерпеливо забарабанил по столу пальцами.
      На лесах человек с ведром поднялся на этаж выше, поставил ведро и сел рядом.
      Двор деда Венечкина.
      Во дворе старого монастыря, раскинувшегося на берегу Волги, кельи которого уж давно заселены, стоял дед с двустволкой. Он оберегал гараж - неуклюжее строение из листового железа в углу двора. Держал ружье у бедра, как ковбой, дуло было направлено прямо в живот работника ЖЭКа Кузякина.
      - Кончай дурить, дед, - уговаривал Кузякин. - Отойди, не задерживай работу.
      - Федор приедет, тогда и отойду.
      - Да не опасайся ты, составим опись, ничего не пропадет.
      - Вот Федор приедет, тогда и составите.
      - Ребята, - обратился Кузякин к сидящим на подножке бульдозера рабочим, - отгоните его.
      - Ну, нет, - засмеялись рабочие. - Вызывай милицию. Это их дело.
      Контора цеха.
      Женщина в спецовке говорила из конторки начальника смены, нависшей над громадным цехом.
      - Райисполком? Можно председателя?
      - Владимир Николаевич на сессии горсовета, - сказала Рая.
      - А кто вместо него? Это с завода "Заря".
      - Сорокин, зампред.
      - Хорошо, пускай будет Сорокин.
      - Слушаю.
      - Товарищ Сорокин, - сказала работница. - Тут у нас говорят, что вы собак вывозить будете. Скажите, на медалистов это тоже распространяется?
      - Вы куда звоните? - удивился Сорокин.
      - К вам. У меня пудель, понимаете, у него серебряная медаль.
      - Простите, но мы собаками не занимаемся.
      - А кто занимается?
      - Кто? У вас там свое общество есть. Пусть они вам и вывозят.
      Кабинет Сорокина.
      Зазвонил зеленый телефон.
      - Здорово Сорокин, - голос в телефоне. - Это Мамаев.
      - Слушаю вас Александр Алиевич, - бодро сказал Сорокин в трубку.
      - Сорокин, что у вас за аврал с гаражами? - рокотал в трубке голос Мамаева. - Люди, понимаешь, на работе, а у них гаражи сносят в тот момент.
      - Я не в курсе, Александр Алиевич. Я чехов встречал.
      - Вот и разберись. Я думаю надо владельцам дать время подготовиться, а потом уж действовать.
      - Я тоже так думаю Александр Алиевич.
      - Вот и хорошо, что так думаешь.
      Сорокин нажал на кнопку селектора. Но там ему не ответили. Нажал на другую.
      - Галкина? - спросил он. - Где Васин?
      - Пал Иванович в пожарной охране.
      - Это еще зачем?
      - Не знаю, Валентин Максимович.
      - Тогда ты скажи, что вы там с гаражами затеяли?
      - Мы выполняем решение от 17 февраля о сносе временных гаражей.
      - А вы о владельцах подумали? Дали им время подготовится. Люди на работе, ничего не подозревают, а у них гаражи сносят в тот момент...

К титульной странице
Вперед