Дискуссия усложняется.
Новые кандидаты, новые эволюции неуловимого
образа
На Западе все это время дискуссия
продолжалась. Серьезная научная полемика вокруг
рэтлендианской гипотезы не успела еще
развернуться в Англии, когда началась первая
мировая война, а в 1918 году французский ученый А.
Лефран опубликовал книгу, в которой доказывал
что под маской-псевдонимом "Уильям Шекспир"
скрывался Уильям Стэнли, 6-й граф Дерби (1561-1642);
предположения об этом высказывались и раньше.
Старший брат Уильяма Стэнли, Фердинандо (лорд
Стрендж), содержал актерскую труппу, в которой,
как считают некоторые, и начал свою карьеру
Уильям Шакспер. Известно, что Фердинандо писал
стихи и был воспет Эдмундом Спенсером под именем
Аминта. Неожиданная смерть в 1594 году старшего
брата сделала Уильяма Стэнли графом Дерби. Он был
женат на дочери графа Оксфорда, входил в число
приближенных Эссекса, но участия в его мятеже не
принял и избежал кары.
Имеется свидетельство (письмо
испанского агента от 1599 года) о том, что Дерби
"занят писанием комедий для публичных
театров". Инициалы "W.S." (Уильям Стэнли)
совпадают с инициалами, которыми были подписаны
некоторые шекспировские издания. Известный
разговор королевы Елизаветы с хранителем архива
Ломбардом, когда королева, имея в виду автора
"Ричарда II", сказала: "Кто готов забыть
Бога, забудет и своих благодетелей", также, по
мнению дербианцев, относится к Уильяму Стэнли и
подтверждает, что трагедия "Ричард II"
написана им. Театр, устроенный ремесленниками в
"Сне в летнюю ночь", напоминает народные
представления, устраивавшиеся в городе Честере,
покровителем которого были графы Дерби.
Дербианской гипотезе,
содержащей ряд интересных догадок и исследующей
некоторые - в любом случае важные - факты и
обстоятельства, до этого обойденные вниманием,
недостает более определенных доказательств. Как
и в случае с Бэконом, дербианцам трудно объяснить
выход в свет шекспировского Великого фолио - явно
посмертного - в 1623 году, когда Дерби был еще жив и
здоров. Какая-то связь Дерби с "шекспировской
тайной" вполне вероятна, но здесь необходимы
дополнительные конкретные исследования. Имеет,
вероятно, Дерби отношение и к появлению
честеровского сборника. Урсула, жена Джона
Солсбэри, памяти которого (якобы) посвящен
сборник, была сводной сестрой Уильяма Стэнли,
графа Дерби (она появилась от внебрачной связи
его отца); Дерби нередко посещал эту семью и был в
курсе их дел и занятий. О честеровском сборнике
он мог знать. В 1920 году английский профессор
Томас Луни опубликовал, приняв предварительно
особые меры предосторожности, результаты своих
длительных исследований проблемы
шекспировского авторства37. Изучая
"Венецианского купца", Луни пришел к
твердому убеждению, что автором пьесы мог быть
только человек, который знал Италию не по чужим
рассказам и книгам, а по личным впечатлениям, то
есть Уильям Шекспир был в Италии. Изучение других
произведений Шекспира укрепило его сомнения в
истинности стратфордского евангелия. В поисках
действительного автора Луни тщательно изучал
литературу елизаветинской Англии. Поэзия
Эдуарда де Вера, графа Оксфорда чьи стихи
несколько раз публиковались под его собственным
именем), привлекла внимание Луни сходством с
"Венерой и Адонисом". Статья о графе
Оксфорде, написанная Сидни Ли для Национального
биографического словаря, рисовала образ
человека, соответствующего представлению об
авторе шекспировских произведений, которое к
тому времени сложилось у Луни.
Так Томас Луни подошел к
идентификации Уильяма Шекспира с Эдуардом де
Вером, 17-м графом Оксфордом (1550-1604). К
первоначальным доводам добавились и другие.
Оксфорд был близок к королевскому двору, он был
зятем всесильного лорда Берли, черты которого
исследователи-шекспироведы видят в образе
Полония; это объясняло хорошее знание Шекспиром
мира дворцовых тайн и интриг, мира власти.
Гербовый щит Оксфорда венчало изображение льва,
потрясающего сломанным копьем. В 1578 году Гэбриэл
Харви в своем выступлении в Кембриджском
университете превозносит литературные успехи
графа, но просит его отложить на время перо и
обратить свои таланты и мужество на защиту
Англии от ее врагов. При этом Харви употребляет
латинское выражение: "Vultus tela vibrat" - "Облик
потрясающего копьем", что по-английски звучит
как "Shake-speare" - Шекспир. Луни приводит также
свидетельство Ф. Мереза (1598) о том, что граф
Оксфорд относится к лучшим английским авторам
комедий; многие писатели посвящали ему свои
книги, Джон Лили и Энтони Манди были его
секретарями; он покровительствовал нескольким
актерским труппам. Егo активное участие в
литературной и театральной жизни елизаветинской
Англии, таким образом, не вызывает сомнений. В
начале своей книги Луни, как и основатели других
нестратфордианских гипотез, подвергает резкой
критике традиционные биографии Шекспира,
подчеркивая их несоответствия и противоречия.
Тщательно изучив все шекспировское творческое
наследие, Луни обрисовал главные черты, присущие
подлинному автору, подлинному Шекспиру, нашедшие
явное отражение в его произведениях:
- гениальность, творческая
зрелость,
- эксцентричность, склонность к таинственности,
- необыкновенная чувствительность,
- высоко развитый литературный вкус,
превосходное знание драмы,
- глубокая образованность (классическое
образование того времени - ни в коем случае не
самоучка!).
Кроме этих главных черт Луни сформулировал и
"специальные характеристики" Шекспира,
также проявившиеся в его произведениях:
- принадлежность к кругу высшей аристократии,
- сочувствие сторонникам Ланкастеров в войне
Алой и Белой розы,
- любовь к Италии и знание ее,
- хорошее знание многих видов спорта и
развлечений, доступных только самым знатным и
богатым лендлордам, в том числе редкой и дорогой
соколиной охоты,
- знание музыки и любовь к ней,
- неуверенность, сомнения там, где дело касается
женщин,
- человек, далекий от меркантилизма, щедрый и
великодушный,
- вероятно, доброжелательно относившийся к
католицизму, но в общем державшийся в стороне от
религиозных конфликтов и споров своего времени.
Всем этим главным чертам и специальным
характеристикам Шекспира, по мнению Луни, граф
Оксфорд полностью соответствовал. Сегодня я могу
с этими тестами - отпечатками личности Шекспира в
его произведениях - согласиться (хотя и не считаю
их полными и исчерпывающими), но хотелось бы
заметить, что им соответствует не только Оксфорд,
но и некоторые другие современники Шекспира, в
первую очередь - и в большей степени - Рэтленд.
Особенно это относится к таким "чертам и
характеристикам", как склонность к
таинственности и неуверенность в отношениях с
женщинами. Оксфорд, как мы видим, иногда
печатался под собственным именем, не скрывал
своего покровительства писателям и актерским
труппам. Рэтленд такую деятельность тщательно
скрывал, в последнее десятилетие вообще не
разрешал писателям и поэтам называть его имя
(демонстративный обрыв Джонсоном стихотворения
XII в "Лесе" подтверждает это). Необходимо
отметить и такой потрясающей факт, как тайные
похороны Рэтленда и его жены.
Что касается женщин... Оксфорд имел семью,
законных детей, любовниц и детей от них -
непохоже, чтобы он чувствовал себя неуверенно с
женщинами. А вот Рэтленд состоял в странном
браке, который до конца его жизни оставался
платоническим, - это прямо подтверждено Беном
Джонсоном и Фрэнсисом Бомонтом, а также - как мы
теперь знаем - честеровским сборником. Странный
брак Рэтленда и прямой намек Бомонта на его
неспособность - или нежелание - выполнять
супружеские обязанности (каковы бы ни были тому
причины), несравненно более соответствуют
шекспировской "неуверенности там, где дело
касается женщин", чем семейная жизнь, дети,
внуки и любовные связи Оксфорда. Но эти замечания
я делаю здесь между прочим, ибо не уверен, что
Луни изучал биографию Рэтленда и его спутницы
жизни.
Наверное, правильно было бы выделить отдельной
"главной чертой" не имеющий равных словарь
Шекспира, говорящий в пользу участия в его
творениях и "других перьев"; такой тест был
бы весьма полезен в исследованиях тайны
шекспировского псевдонима. Луни опубликовал
также томик поэм и стихотворений Оксфорда, в
котором оказались, однако, произведения,
принадлежащие перу и неизвестных авторов, и
таких известных, как У. Рэли, Ф. Гревил, Р.
Барнфилд. В 1922 году Б.Р. Уорд основал в Англии
специальное шекспировское общество, чьей
задачей было "бороться со стратфордской
ортодоксией путем применения к проблеме
шекспировского авторства принципов
научно-исторического критицизма". Его сын, Б.М.
Уорд в 1928 году опубликовал подробную биографию
Оксфорда; он допускал, что в ряде случаев имело
место сотрудничество Оксфорда и Дерби.
Оксфордианская гипотеза получила в Англии и США
довольно широкое распространение; в настоящее
время к ней примыкает там большинство
нестратфордианцев, так что в Англии и США всякий,
кто не разделяет традиционных представлений о
личности Великого Барда, чуть ли не
автоматически именуется оксфордианцем. Многое
сделал для пропаганды этой гипотезы
американский писатель Чарлтон Огбурн; в 1984 году
он выпустил свой главный труд - "Таинственный
Уильям Шекспир"38 - настоящую энциклопедию
оксфордианцев. Сравнительно недавно (1987- 1988)
оксфордианцам удалось организовать на самом
высоком уровне судебные (игровые, но с
соблюдением всех внешних атрибутов юридических
процедур) разбирательства "претензий" графа
Оксфорда на авторство шекспировских пьес. Эти
процессы в Вашингтоне и Лондоне снова привлекли
внимание широкой публики к "шекспировскому
вопросу", хотя высокие судьи (среди которых
были члены Верховных Судов обеих стран) и не
признали доводы адвокатов Оксфорда о его
авторстве достаточно убедительными. Слабым
местом оксфордианской гипотезы является как
отсутствие прямых доказательств авторства
Оксфорда (например, рукописей, но, как мы знаем,
ими не располагают и сторонники стратфордского
Шакспера), так и - особенно - очень ранняя дата
смерти Оксфорда - 1604 год, тогда как значительная
часть шекспировских пьес была явно создана
позднее. Оксфордианцам приходится предполагать,
что пьесы, появившиеся после этого времени,
созданы до 1604 года, но публиковались позже, хотя
содержащиеся в них аллюзии на события 1605-1610 годов
определенно говорят против такого допущения.
Предпринимались попытки отождествлять
ставившиеся различными актерскими труппами в
1576-1590 годах пьесы с шекспировскими ("Тимон
Афинский", "Тит Андроник",
"Цимбелин"), чтобы сблизить их датировку с
годами жизни Оксфорда. Не находят убедительного
объяснения в оксфордианской гипотезе такие
важные факты, как посвящение Великого фолио 1623
года Пембруку и Монтгомери и активное участие в
издании Бена Джонсона. Последние годы много
споров среди оксфордианцев вызвало поддержанное
некоторыми из них предположение, что Оксфорд
одно время был не только фаворитом, но и
любовником королевы Елизаветы и что тайным
плодом их связи был Саутгемптон. Доказать
реальность всех этих построений их авторам - за
отсутствием документальных подтверждений - не
удалось, решения "шекспировского вопроса"
они не продвинули, но работу защитникам
стратфордианского культа, несомненно, облегчили.
В оксфордианской гипотезе ее вводная часть -
критический разбор стратфордианского
биографического канона с использованием всех
ставших теперь известными фактов об Уильяме
Шакспере из Стратфорда - гораздо убедительнее,
чем доводы в пользу авторства Оксфорда. Однако
изучение биографии Оксфорда, как и других
"претендентов", их связей с литературой и
театром, безусловно способствует накоплению
знаний о шекспировской эпохе.
Кроме Бэкона, Рэтленда, Дерби, Оксфорда в нашем
веке в качестве "претендентов" на авторство
были названы граф Эссекс, Уолтер Рэли, Роберт
Сесил, ряд других известных деятелей и
литераторов елизаветинско-якобианской Англии,
включая самих монархов - королеву Елизавету I и
короля Иакова I.
В 50-е годы получила распространение и
известность гипотеза о том, что за псевдонимом
"Потрясающий Копьем" скрывался выдающийся
драматург Кристофер Марло, в последних
произведениях которого много общего в
творческой манере и языке с шекспировскими
хрониками. Прекращение творчества Марло, его
убийство в 1593 году совпадает с началом
творческой деятельности Шекспира. В
обстоятельствах убийства Марло, ставших
известными не так давно, много странного и
двусмысленного. Сам молодой поэт и драматург,
бунтарский характер и вольнодумство которого
были известны, в то же время, оказывается,
выполнял какие-то тайные поручения руководителя
елизаветинской разведки Уолсингема. Американец
Калвин Гоффман высказал сомнение в том, что Марло
действительно был убит 30 мая 1593 года. В своей
книге "Человек, который был Шекспиром" (1955)39
Гоффман утверждал, что в Дептфорде убили не
Марло, а неизвестного человека, сам же драматург
после мнимого убийства якобы скрывался в имении
Уолсингема и через него (или через его кузена)
передавал актерским труппам и издателям свои
произведения, печатавшиеся под псевдонимом
"Уильям Шекспир". В 1956 году Гоффман
предпринял раскопки склепа Уолсингемов, где
надеялся (по неясным для меня соображениям) найти
рукописи Марло. Как и следовало ожидать, в склепе
никаких рукописей не обнаружили. Другие
сторонники этой гипотезы высказывали
предположение, что живший после 1593 года под чужим
именем Кристофер Марло был связан с кругом
графини Мэри Сидни - Пембрук и с самим королем
Иаковом.
Очевидно, что из действительно странных
обстоятельств убийства Марло и близости даты
убийства ко времени появления в литературе имени
Уильяма Шекспира, а также из того общего, что есть
в первых шекспировских хрониках и последних
пьесах Марло, Гоффманом были созданы слишком
далеко идущие версии, не подкрепленные фактами.
Очень многие ученые в разное время высказывали
мнение (и я согласен с ними), что первые
исторические хроники Шекспира, особенно три
части "Генриха VI", являются разной степени
переделками материала, оставшегося после Марло,
Грина, Пиля или кого-то еще из "университетских
умов". Что касается всего остального -
фиктивного убийства Кристофера Марло, его
"посмертной" жизни, творчества под именем
Уильяма Шекспира и т.п., - то эти интересные версии
не могут рассматриваться как научные гипотезы:
это - домыслы.
Кроме нестратфордианских гипотез, отстаивающих
того или иного - отдельного - кандидата, были
высказаны предположения о групповом авторстве.
Еще Делия Бэкон в прошлом веке приводила кроме
Фрэнсиса Бэкона имена Рэли и Спенсера. В 1925 году
Мускат называл в качестве возможных соавторов
Бэкона, Оксфорда, графа и графиню Рэтленд. Г.
Слэтер (1931) доказывал40, что имеются свидетельства
в пользу частичного авторства Марло ("Генрих
VI"), Бэкона ("Ричард II" и "Ричард III"),
Дерби ("Бесплодные усилия любви", "Сон в
летнюю ночь"), Оксфорда ("Гамлет"), Мэри
Сидни - Пембрук ("Как вам это понравится"),
Рэли и Рэтленда. Основной фигурой в таком
созвездии Слэтер, следуя в этом вопросе за
Томасом Луни, считал графа Оксфорда. Конкретных
исследований по этим предположениям проведено,
однако, недостаточно.
Сторонники нестратфордианских гипотез о
групповом авторстве опираются на поражающий
своим объемом активный лексикон Шекспира - таким
лексиконом не мог обладать один человек, как бы
гениален и образован он ни был. Кроме того, в
некоторых пьесах явно чувствуется другая рука - с
этим согласны и большинство стратфордианцев,
разногласия между ними касаются лишь количества
таких произведений и характера сотрудничества
Шекспира с другими авторами в каждом отдельном
случае. Д.М. Робертсон и его школа (а у нас - И.А.
Аксенов) заходили в признании такого
сотрудничества достаточно далеко. Коллективное
творчество в различных формах в ту эпоху отнюдь
не было редкостью; наиболее известный пример
тому - пьеса "Томас Мор", к которой
"приложила руку" целая группа опытных
драматургов!
Ряд нестратфордианцев, не выдвигая собственного
кандидата, ограничиваются критикой
стратфордских биографий, опираясь на
документальные свидетельства об Уильяме
Шакспере. Эти исследования, следуя за писавшим в
начале нашего века Дж. Гринвудом, доказывая
непричастность Шакспера к какому-либо
литературному творчеству и явную преднамеренную
сотворенность мифа о том, что этот человек якобы
был Великим Бардом, в то же время не высказывают
предположений относительно того, кто в
действительности прятался за такой странной
маской. Они считают, что для определенных
утверждений в этом смысле необходимо дальнейшее
накопление и исследование конкретных фактов, на
что может потребоваться немало времени. Объем и
характер данной работы, посвященной нескольким
таким важнейшим фактам, которые являются ключами
к "шекспировской тайне", не позволяют мне
подробнее остановиться даже на главных трудах
исследователей-нестратфордианцев и их
оппонентов - ведь только простое
библиографическое перечисление всех
относящихся к проблеме личности Шекспира книг и
статей занимает целый том41. История Великого
спора, вероятно, будет написана уже после его
окончательного завершения...
Множественность нестратфордианских гипотез и
предлагаемых ими кандидатов своеобразно
изменила в 20-х годах нашего столетия картину
дискуссии вокруг "шекспировского вопроса".
Отныне единой - несмотря на несовпадение
взглядов по некоторым частным проблемам - и
опирающейся на почти четырехвековую традицию,
школьные учебники, процветающий культ
стратфордских реликвий "официальной"
биографической версии стали противостоять
разрозненные, спорящие между собой школы и
группы нестратфордианцев, отстаивающие каждая
"своего" кандидата в Шекспиры. Это,
безусловно, облегчает положение их оппонентов,
хотя, как уже ясно читателю, в критике
традиционных представлений аргументация всех
нестратфордианцев в основном совпадает.
Совпадает и главный вывод: Шакспер не был и не мог
быть Великим Бардом. Конечно, за это время наряду
с серьезными, научно анализирующими
исторические и литературные факты работами
появилось немало и легковесных,
разоблачительных, рассчитанных на сенсацию, а то
и просто пародийных сочинений, полных домыслов и
фантазий, еще более запутывающих в глазах
широких читательских кругов сложнейшую
проблему. Авторы таких сочинений, похоже, мало
считаются с тем значением, которое приобрела эта
проблема для мирового литературоведения, для
всей человеческой культуры. Впрочем, и среди тех,
кто, придерживаясь с детства усвоенной традиции,
не сомневается в авторстве стратфордского
Шакспера, было высказано немало "догадок"
подобного сорта. Так, Д. Форбис, отмечая, что сам
Шекспир всегда почему-то оказывается вне поля
зрения (очевидно, имеется в виду отсутствие
фигуры Шакспера среди литераторов его времени,
отсутствие какой-либо видимой его связи с
шекспировскими творениями), приходит к выводу,
что причина такого явления может заключаться в
застенчивости, вызванной... алкоголизмом.
Сравнительно недавно некоторые английские
авторы пытались объяснить "шекспировскую
тайну" тем, что Шекспир (то есть Шакспер из
Стратфорда) был шпионом, тайным агентом и т.п. Все
это уже скорее относится к области литературных
развлечений*.
*Вот свежий пример. В газете
"Совершенно секретно" (1994, № 9) и
"Литературной газете" (1995, № 29) были
опубликованы статьи, подписанные Н.Каcтрикиным, в
которых утверждается, что Шекспир - это
лорд-камергер Хэнсдон (1520- 1596). Никаких
убедительных фактов в подтверждение такой идеи
(произвольное толкование сонетов не в счет) автор
публикации привести, конечно, не может, тем более,
что Хэнсдон отличался от других своих
современников разве что особым солдафонством,
жестокостью и некультурностью. Зато нам
рассказывается, как этот лорд нанял "бедного,
но трудолюбивого и непьющего (что
немаловажно)" актера Шекспира, чтобы тот
переписал хэнсдоновские рукописи и выдавал их за
свои произведения. А как объяснить, что
шекспировское творчество прекратилось только в
1612 году, то есть через шестнадцать лет после
смерти престарелого Хэнсдона? Оказывается, очень
просто: именно в 1612 году у Шекспира закончились
хэнсдоновские черновики, и дело заглохло... И
нашлись люди, которые приняли все это всерьез!
Публично высказывалось мнение, что в вопросе о
личности Шекспира можно сочинять какие угодно
версии, "ибо через четыре столетия ни доказать,
ни опровергнуть их все равно невозможно".
Суждение глубоко ошибочное, свидетельствующее о
слабом знакомстве как с историей
"шекспировского вопроса", так и с немалыми
возможностями современной исторической науки. К
тому же четыре столетия - не такой уж большой
срок, и Англия XVII века - не первобытная пустыня.
Впрочем, пародировать и смеяться можно надо всем,
и непростые поиски решения загадки Шекспира не
защищены в этом отношении никаким табу. Тем
более, что раблезианский смех - один из важных
компонентов шекспировской легенды.
Сегодня даже профессиональным шекспироведам
нелегко ориентироваться во всех деталях
многолетнего и многоголосого спора вокруг
Шекспира, в огромном клубке фактов и
предположений, доводов и контрдоводов,
высказанных сотнями участников дискуссии на ее
различных этапах. Сегодня проблема
шекспировской личности, шекспировского
авторства и история дискуссии вокруг него
является, без преувеличения, особой дисциплиной,
требующей специального изучения; тем более
удивительными выглядят попытки попросту
отмахнуться от нее, объявив надуманной и
несуществующей или предав, после несложных
идеологических выкладок той или иной окраски,
всех оппонентов групповому отлучению от
Шекспира.