С конца 60-х гг. стало все более ясно обнаруживаться
стремление латиноамериканских республик к противодейс-
твию гегемонистской политике США, к проведению незави-
симого внешнеполитического курса. Это нашло свое отра-
жение в целом ряде документов и решений ОАГ. Однако в
тех случаях, когда ОАГ не давала официального согласия
на использование межамериканских подразделений, США,
как и в прежнее время, прибегали к открытому применению
военной силы против правительств тех республик, которые
рассматривались как слишком "красные" или по иным при-
чинам становились нежелательными для США (Гренада, Па-
нама, Гаити).
С 60-х гг., стремясь нейтрализовать влияние револю-
ционных сил и ослабить антиамериканские настроения,
правящие круги США стали в большей степени делать став-
ку на использование в странах Латинской Америки полити-
ки реформизма. С этой целью была разработана программа
"Союз ради прогресса", предусмотревшая предоставление
США финансовой помощи тем латиноамериканским странам,
которые становятся на путь "мирной регулируемой револю-
ции", т. е. проведения постепенных аграрных преобразо-
ваний и других социально-экономических реформ, направ-
ленных на модернизацию капиталистических порядков.
Данная и последующие программы развития, хотя в це-
лом потерпели провал, все-таки дали толчок к капиталис-
тическим преобразованиям. Это в свою очередь повлекло
за собой быстрый рост внешней задолженности, которая в
настоящее время превратилась в одну из самых острых
проблем на субконтиненте. Многие латиноамериканские
республики оказались опутанными долгами транснациональ-
ным корпорациям и Международному валютному фонду.
Сложный клубок внутренних и внешних экономических
противоречий, большая социальная и этническая неодно-
родность общества, рост политической активности населе-
ния ускорили в 30-60-х гг. падение монополии "истори-
ческих партий" и процесс формирования многопартийных
систем. В большинстве стран обычным стал широкий спектр
политических партий, начиная от профашистских группиро-
вок и традиционных консерваторов и либералов и заканчи-
вая коммунистами и ультралевыми партиями и подпольными
объединениями.
Многие из этих партий имели аналогичные "родитель-
ские" организации в других странах Запада (например,
христианские демократы, социал-демократы и др.), но не-
которые из них зародились или получили распространение
как специфически латиноамериканское явление. Среди пос-
ледних в первую очередь выделились национально-револю-
ционные партии, которые с самого начала ориентировались
на создание широкой социальной базы - на средние слои,
оттесненные от основных рычагов власти, на интеллиген-
цию, студенчество, крестьянство и т. д. Такого рода
партии, как, например, созданный в Перу еще в 1924 г.
Американский народно-революционный альянс (АПРА), на
первых порах характеризовались высоким антиолигархичес-
ким и антиимпериалистическим зарядом. Они выступали под
флагом "национальных", "народных" революций, нередко
принимали самое активное участие в вооруженной борьбе с
диктаторами, узурпировавшими президентскую власть. Од-
нако после прихода к власти такие партии действовали
лишь в рамках
ограниченного реформизма, утрачивая антиимпериалисти-
ческий запал, шли на соглашательство с правыми силами.
Столь же специфическими и чисто латиноамериканскими
партиями, возникшими в середине XX в., стали разнооб-
разные популистские, трабалистские (рабочие) партии.
Эти партии имели националистическую направленность, но
еще более ярко выраженную склонность к ставке на лиде-
ра, "вождя партии" харизматического типа. Как показала
деятельность перонистов в Аргентине, варгистов в Брази-
лии, эти партии, приходя к власти, проводили в жизнь
частичные реформистские меры, но при этом быстро прев-
ращались в жестокие (иногда и профашистские) режимы.
Другой характерной чертой партийных систем Латинской
Америки в середине XX в. была их нестабильность, кото-
рая отражала в конечном счете нестабильность самих эко-
номических и политических структур. К середине XX в.
практически полностью уходят с политической арены "ис-
торические партии". Лишь в Колумбии либералам и консер-
ваторам удалось на какое-то время сохранить монополию
на государственную власть. Принятая здесь в 1957 г.
поправка к Конституции предусмотрела, что пост прези-
дента республики на определенное время поочередно заме-
щается кандидатами от либеральной и консервативной пар-
тий.
Особенностью партийных систем в странах Латинской
Америки, которая также определялась общим кризисным
состоянием общества, стали политический максимализм,
правый и левый экстремизм, отсутствие сколько-нибудь
прочного политического центра. В середине XX в. в целом
ряде стран Латинской Америки, особенно в тех, которые
пережили экономические и политические катаклизмы, сама
накаленная политическая обстановка породила многочис-
ленные ультралевые и экстремистские группировки, кото-
рые отвергали легальные методы борьбы, признавали лишь
практику террора, партизанской борьбы и т. д. Кубинская
революция 1959 г., выросшая из партизанской войны, сво-
им примером способствовала дальнейшему углублению рево-
люционного процесса на всем континенте. Но и на Кубе в
ходе строительства социализма по подобию СССР произошло
обычное для Латинской Америки постепенное превращение
государства в авторитарное.
Все возрастающая политическая активность широких
слоев населения, рост антиимпериалистических и демокра-
тических настроений, глубокий кризис традиционных
структур оказали специфическое воздействие и на госу-
дарственно-правовую жизнь латиноамериканских республик
в середине XX в. Для большинства из них по-прежнему ха-
рактерной оставалась практика государственных переворо-
тов и военных мятежей, имевших своим результатом уста-
новление различного рода авторитарных, военно-фашист-
ских и военно-гражданских режимов. Новой отличительной
чертой этих переворотов было то, что в условиях "холод-
ной войны" и биполярного мира за приходящими к власти
президентами стояли не только местная олигархия и те
или иные политические партии, но и внешние силы. Так,
при прямой поддержке правящих кругов США еще до второй
мировой войны утвердились такие военно-фашистские дик-
татуры, как Убико в Гватемале, Сомосы в Никарагуа, Тру-
хильо в Доминиканской Республике и др. После второй ми-
ровой войны в Латинской Америке прокатилась новая волна
государственных переворотов, многие их которых были
инспирированы извне. Только за 10 лет (1945-1954 гг.)
было организовано 70 путчей и военных переворотов, при-
чем 18 из них оказались успешными. В это время при под-
держке правящих кругов США у власти утвердились такие
одиозные диктаторы, как Батиста на Кубе, Кастильо Армас
в Гватемале, Гомес в Колумбии и т. д.
Неспособность ряда диктаторов бесконечно подавлять
оппозицию и контролировать политическую обстановку при-
вели в конце 60-х гг. к целой серии контрпереворотов,
которые имели своей целью восстановление законной влас-
ти. Приход к руководству государством прогрессивно
настроенных военных, патриотических и демократических
партий, представителей иных реформистских и демократи-
ческих организаций представлял собой новое явление в
государственно-правовой жизни стран Латинской Америки.
Так, в конце 60-х гг. в Перу, Панаме, Боливии и в Эква-
доре взявшие в свои руки власть военные осуществили ряд
прогрессивных преобразований, направленных прежде всего
на защиту национальной экономики от экспансии иностран-
ного капитала.
Новым явлением в политической жизни латиноамериканс-
ких республик стало избрание в результате демократичес-
ких выборов в 1970 г. в Чили на пост президента канди-
дата от блока левых партий С. Альенде. Успехи левых
сил, которые расценивались в США и консервативными кру-
гами на самом субконтиненте как новое проявление (после
Кубинской революции 1959 г.) "красной угрозы", стали
удобным поводом для целой серии новых военных переворо-
тов в 60-х, а затем в 70-х гг. Установившиеся в это
время военные и гражданско-военные режимы в Бразилии,
Чили, Гватемале, Уругвае, Аргентине и других странах
откровенно защищали интересы земельной олигархии, круп-
ного национального капитала и транснациональных компа-
ний.
Частые государственные перевороты, как и прежде, по-
рождали конституционную нестабильность. Как правило,
военные, захватившие власть, и даже самые одиозные дик-
таторы спешили оформить свое правление с помощью нового
конституционного документа, который нередко лишь во
второстепенных вопросах отличался от предыдущей Консти-
туции. В результате в ряде стран по-прежнему происходи-
ла частая смена конституций (в Венесуэле, в Боливии и в
некоторых других странах в XX в. сменилось до 10 конс-
титуций). Лишь в Аргентине и в Колумбии сохранялись
конституции, принятые еще в XIX в., но и их текст пре-
терпел существенные изменения.
Для латиноамериканского конституционализма XX в. ха-
рактерно то, что даже при самых жестких диктатурах
творцы конституции были вынуждены сохранять ее "демок-
ратический фасад". Авторитарные методы правления не оз-
начали исключения из конституций развернутых и детально
разработанных глав или целых разделов, посвященных по-
литическим правам и личным свободам граждан. Даже в Па-
рагвае, где несколько десятилетий держалась полуфашист-
ская диктатура Стресснера, конституция декларировала
"запрещение эксплуатации человека человеком". Опреде-
ленное значение имели конституционные положения, пре-
дусматривающие социальные гарантии (право на труд, пен-
сию, на ограниченную рабочую неделю и т. д.). Идеи "со-
циального партнерства" нашли свое отражение не только в
странах с относительно демократическими конституциями
(Мексика, Коста-Рика и др.), но и в странах с военными
и военно-гражданскими режимами. Так, в ряде конституций
60-70-х гг. частная собственность трактовалась вслед за
другими странами Запада как "социальная функция", а от-
сюда предусматривалась и возможность ее ограничения, в
том числе национализация частной собственности в "инте-
ресах общества".
Конституции большинства страх субконтинента, отражая
тенденцию к концентрации политической власти, закрепля-
ют унитаризм с ярко выраженной централизованной систе-
мой администрации, но сохраняют муниципальное самоуп-
равление. В тех странах, где сохраняется федерация,
последняя выступает прежде всего как исторически унас-
ледованная форма административно-территориальной орга-
низации государства (Бразилия, Аргентина, Мексика, Ве-
несуэла).
Основным стержнем конституционного механизма являет-
ся президент республики, избираемый, как правило, сро-
ком на 6 лет, причем не парламентом, а непосредственно
населением. Это, по сути дела, выводило президента и
правительство из-под парламентского контроля. Утвердив-
шаяся в XX в. на субконтиненте своеобразная "суперпре-
зидентская" республика с обширными полномочиями прези-
дента является весьма удобным инструментом для установ-
ления режима личной власти. В Латинской Америке, сог-
ласно конституциям, в руках президента концентрируется
правительственная власть: он осуществляет руководство
государственным аппаратом и вооруженными силами. Велика
роль президента и в законодательном процессе (право ве-
то, президентские послания конгрессу, право издавать
президентские декреты или "декреты-законы" и т. д.).
Президенты-диктаторы, контролировавшие процесс избрания
парламентариев, грубо вмешивались во внутренние дела
конгресса, а в ряде случаев обходились без него. В пе-
риод правления Перона в Аргентине за "неуважение к пре-
зиденту" членов конгресса заключали в тюрьму.
Все возрастающую роль в политической жизни подавляю-
щего большинства латиноамериканских республик (исключе-
ние - Мексика, Коста-Рика) с середины XX в. играла ар-
мия. Выдвижение армии на политическую авансцену опреде-
лялось не просто кризисным состоянием общества, но воз-
никающим на его основе вакуумом власти, отсутствием в
стране реальной гражданской силы, способной предотвра-
щать гражданские войны и поддерживать порядок. Четкая
организация, оснащение новейшим вооружением делают ар-
мию реальной политической силой, арбитром социаль-
но-классовых и иных конфликтов. Решение многих по-
литических вопросов все в большей степени зависит от
позиции армии. Политизация касалась, как правило, лишь
армейского руководства (генералитет, офицерский кор-
пус), тогда как рядовой и сержантский состав, как пока-
зали перевороты 70-х гг., все еще слепо следовали ко-
манде сверху. Поскольку командный состав - выходцы из
высших или средних слоев общества, неудивительно, что
вооруженные силы в сложной кризисной ситуации выступа-
ли, как правило, на стороне местной олигархии и иност-
ранного капитала. Но в 60-70-х гг., как отмечалось вы-
ше, военные, захватив власть, становились в ряде стран
(Перу, Боливия, Эквадор) инициаторами глубоких прогрес-
сивных преобразований. Однако военные режимы, не имею-
щие в силу отсутствия соответствующих демократических
механизмов прочных связей с гражданским обществом, пос-
тепенно перерождались в обычные диктатуры.
Новые тенденции в развитии латиноамериканских госу-
дарств в 80-90-х гг. XX в. Капиталистическая модерниза-
ция общества, которая происходила и происходит в тече-
ние всего XX в. на фоне постоянных экономических кризи-
сов и политических потрясений, в конечном счете дала
определенные результаты. В последние десятилетия поли-
тическая система в странах Латинской Америки претерпела
существенные изменения. Получил свое второе рождение
конституционализм с его демократическим потенциалом. В
значительной мере основой этих изменений стал экономи-
ческий рост, который осуществлялся в большинстве госу-
дарств на основе различных программ развития (модели
неокапитализма, демократического капитализма, коммуни-
тарного социализма и т. д.). В большинстве стран суб-
континента экономический рост имел место на основе не
только национального, но и иностранного капитала, при-
несшего с собой новые современные технологии, оказавше-
го глубокое воздействие на все общество. Благодаря ис-
пользованию результатов научно-технической и информаци-
онной революции, а также внедрению новых передовых тех-
нологий ряд стран вышел из состояния стагнации и стал
динамично развиваться. Так, например, Бразилия попала в
ведущую группу промышленно развитых стран мира. Эконо-
мический рост усилил изменения в социальной структуре
общества, где наряду с традиционной олигархией и верха-
ми национального капитала все большее значение стали
приобретать сред-
ние слои. Они стали выполнять роль своего рода полити-
ческого центра. Включающимся активно в государственную
жизнь средним слоям удалось частично стабилизировать
конституционную систему и смягчить крайности правого и
левого экстремизма.
В 80-90-х гг. под воздействием усиливавшихся процес-
сов перехода "от тоталитаризма и авторитаризма к демок-
ратии" все более очевидной стала тенденция к отказу от
военных мятежей как средства достижения честолюбивых
политических целей. Разрешение спорных проблем все чаще
переносилось на арену легальной политической (в том
числе парламентской) борьбы, а перевороты стали носить
"дворцовый и бескровный" характер. Заметное воздействие
на этот процесс оказали изменения в международном кли-
мате, прекращение "холодной войны" и противостояния
двух сверхдержав. Становление нового международного по-
рядка создало для латиноамериканских республик благоп-
риятную внешнюю среду.
Таким образом, в 80-90-х гг. военные и военно-фа-
шистские диктатуры, установившиеся в предшествующие де-
сятилетия в результате путчей и переворотов, повсемест-
но уступили свои позиции демократическим структурам.
Новые политические силы, утвердившиеся конституционным
путем, а не с помощью насилия, восстанавливали госу-
дарственно-правовой порядок, и прежде всего систему
свободных выборов. Этот процесс был связан также с неп-
рочностью и недолговечностью самих диктаторских режи-
мов, ибо они вызвали глубокое разочарование части наци-
ональной буржуазии, средних слоев, а также широких масс
населения, испытавших на себе все губительные социаль-
но-экономические последствия как гражданских, так и во-
енных диктатур. Как правило, военные режимы успешно ре-
шали проблему захвата государственной власти, но де-
монстрировали обычно свою несостоятельность как в реше-
нии социально-экономических проблем, так и в осущест-
влении текущих задач гражданского управления.
Характерным примером перехода от авторитаризма к
конституционализму была в 80-90-х гг. Бразилия, круп-
нейшее государство субконтинента. С 1964 г., когда было
свергнуто законное правительство президента Гуларта, в
стране более 20 лет сохранялось правление различных
групп военных, которым на какое-то время удалось "эко-
номиче-
ское чудо" (темпы роста промышленного производства пре-
высили 11% в год). Но тяжелым наследием военного режима
стали огромный рост внешней задолженности, а также уси-
ление социальной напряженности между различными общест-
венно-политическими силами и рост политических репрес-
сий. В конечном счете к середине 80-х гг. военные режи-
мы исчерпали все экономические и политические возмож-
ности и вынуждены были уступить власть гражданскому
правительству. Это стало возможным именно благодаря
усилению политического центра и компромисса разных по-
литических сил. Процессы демократизации в Бразилии на-
чались с легализации политических партий, восстановле-
ния многопартийной системы, принципа разделения влас-
тей, основных прав и свобод. В 1988 г. была принята но-
вая Конституция, открывающая путь к дальнейшим демокра-
тическим преобразованиям и к восстановлению конституци-
онной законности. Так, небывалым в истории бразильского
государства фактом стало мирное отрешение от власти
избранного на всеобщих выборах президента Ф. Коллора,
уличенного затем в коррупции. В апреле 1993 г. впервые
в истории Бразилии был проведен плебисцит о форме и
системе правления. Голосующие должны были сделать выбор
между республикой и монархией, а также между республи-
кой президентской и парламентарной. Большинство избира-
телей отдали свое предпочтение президентской республи-
ке. В 1993 г. результатом острых дебатов на конституци-
онной Ассамблее было принятие нового Основного закона,
ставшего выражением новых подходов к политике, к армии,
к праву.
Курс на неолиберализм в экономике и демократизацию
общественной и политической жизни характерен и для дру-
гих государств субконтинента. Однако сама действитель-
ность в латиноамериканском обществе такова, что возмож-
ны отдельные рецидивы политических кризисов и государс-
твенных переворотов. По-прежнему значительная часть на-
селения субконтинента с традиционным недоверием отно-
сится к демократическим институтам и считает, что толь-
ко "сильная рука" способна устранить неэффективность и
коррумпированность государственного аппарата.
Глава 17. Образование независимых государств
после второй мировой войны
1. Распад колониальной системы и образование новых
государств
Одной из отличительных черт двадцатого столетия яв-
ляются ликвидация колониальной системы и возникновение
десятков новых независимых государств. Система колони-
альных владений в том виде, как она сложилась в XIX в.
и захватила половину двадцатого, перестала существо-
вать. Создание на месте бывших колоний новых государств
является результатом победы национально-освободительных
движений, имевших в ряде стран мирный характер. Их
главным завоеванием стал переход государственной власти
из рук аппарата колониальных держав в руки национальных
сил бывших колоний.
Кризис колониальной системы начался после первой ми-
ровой войны. Уже в 1918-1923 гг. в ряде стран Азии и
Арабского Востока (Индонезии, Индии, Иране, Ираке и
др.) произошли мощные народные выступления. В большинс-
тве колоний руководство освободительным движением взяла
в свои руки национальная буржуазия, а иногда и немного-
численная интеллигенция, создавшие свои политические
организации, которые возглавили борьбу за политическую
самостоятельность. Так, в Индии еще в 1885 г. была об-
разована партия Национальный конгресс, в Индонезии в
1927 г. возникла Национальная партия, в Тунисе в 1934
г. была создана левонационалистическая партия Новый
Дустур.
Национально-освободительное движение заставило пра-
вящие круги метрополий внести некоторые изменения в
формы и методы колониального управления. Однако на дан-
ном этапе они ограничились, по существу, лишь расшире-
нием представительства местных жителей в органах коло-
ниальной администрации. Колониальные конституции Индии
1919 и 1935 гг., Бирмы 1935 г. и Цейлона 1931 г. пре-
дусматривали, в частности, создание центральных и про-
винциальных советов. В 20-х гг. были созданы Народный
совет (Фольксраат) в Голландской Индонезии и консульта-
тивные ассамблеи в странах Французского Индокитая. Все
эти местные представительные органы не обладали реаль-
ной властью, а выполняли совещательные функции при гу-
бернаторах, возглавлявших колониальную администрацию.
Наиболее отчетливо кризисные явления проявились на
данном этапе внутри самой обширной колониальной империи
- Британской. Англо-афганский договор 1921 г. закрепил
независимость Афганистана, были формально декларированы
суверенитет Египта (1922 г.) и Ирака (1930 г.). В ре-
зультате войны за независимость 1919-1921 гг. статус
доминиона завоевала Ирландия. Однако почти вся террито-
рия ирландской провинции Ольстер под названием Северная
Ирландия осталась в составе британского государства.
Что касается доминионов (Канады, Австралии, Новой Зе-
ландии и др.), то на протяжении 20-х гг. они постепенно
добились признания полной внешнеполитической самостоя-
тельности. Имперская конференция 1926 г. декларировала,
что Англия и доминионы представляют собой "автономные
государственные единицы внутри Британской империи, рав-
ные по статусу, ни в каком отношении не подчиненные од-
на другой в каком бы то ни было смысле в их внутренних
и иностранных делах, хотя и объединенные общим подданс-
твом и свободно объединившиеся в качестве членов Бри-
танского содружества наций".
В 1931 г. был принят Вестминстерский статут, закре-
пивший права доминионов и явившийся своеобразной конс-
титуцией Британского содружества. Статут провозглашал
свободный союз членов Британского содружества наций,
объединенных "общей верностью короне". Отныне действие
законов, принятых британским парламентом, не могло
распространяться на доминионы иначе как с их согласия.
Никакие законы, принятые парламентами доминионов, не
могли считаться недействительными под предлогом проти-
воречия английскому законодательству. Парламенты доми-
нионов на своей территории могли отменять и изменять
любой британский закон, указ или постановление в той
мере, в
какой они являлись частью права доминиона. В статуте
провозглашалось также, что парламенты доминионов могут
самостоятельно решать вопросы внешней политики. Гене-
рал-губернатор в доминионах отныне назначался короной
по совету правительства доминиона и стал играть в сис-
теме высших органов доминионов такую же роль, какую иг-
рает монарх в самой Великобритании.
Новый подъем национально-освободительного движения
произошел после второй мировой войны. Именно в послево-
енный период кризис колониальной системы перерос в ее
окончательный распад.
Распад колониальных империй сопровождался как веде-
нием в ряде стран (в Алжире, Анголе, Индонезии, Индоки-
тае, Малайе) колониальных войн, так и попытками сохра-
нить политическую зависимость колоний в новых юридичес-
ких формах. Великобритания использовала в этих целях
форму содружества, значительно видоизменив его. Членами
Содружества (официальное название объединения с 1948
г.) наряду с Великобританией и "старыми" доминионами
могли теперь стать бывшие колонии, получившие статус
доминиона, и даже новые республики. Однако связи внутри
Содружества продолжали неуклонно ослабевать. В 1948 г.
Ирландия отвергла статус доминиона, провозгласила себя
республикой, и вышла из Содружества; впоследствии спе-
циальным британским законом было упразднено и само по-
нятие доминиона. Индия и Шри Ланка, которые приняли
республиканские конституции в 50-х гг., остались в Сод-
ружестве, однако перестали принимать участие в совеща-
ниях по вопросам обороны. В результате этого единая
система обороны Содружества стала распадаться, хотя са-
мо Содружество и в настоящее время объединяет почти 50
государств.
Внешние изменения в структуре французской колониаль-
ной империи получили отражение в Конституции Франции
1946 г. В ней провозглашалось образование Французского
союза. В этот союз входили, с одной стороны, сама мет-
рополия, ее "заморские департаменты" и "заморские тер-
ритории", а с другой стороны, "присоединившиеся терри-
тории и государства". "Заморские департаменты" (3 де-
партамента Алжира, Реюньон, Гвиана, Гваделупа, Мартини-
ка) формально управлялись аналогично департаментам са-
мой метрополии, однако префекты здесь имели еще более
широкие полномочия. Управление "заморскими терри-
ториями" (Французская Западная Африка, Новая Каледония,
Мадагаскар и др.) сосредоточивалось в руках назначаемо-
го французским правительством губернатора, который имел
право досрочного роспуска местной ассамблеи (совета) и
право вето в отношении ее решений. "Присоединившимися
территориями и государствами" являлись французские про-
тектораты.
Конституция Франции 1958 г. предусматривала новый
вариант объединения - так называемое Сообщество, куда
вошли 17 африканских колоний, получивших местную авто-
номию. Остальные территории сохранили прежний статус.
Статья 77 Конституции провозглашала самоуправление и
"свободное распоряжение собственными делами" госу-
дарств, входящих в Сообщество. Вместе с тем, согласно
ст. 78, из компетенции отдельных членов Сообщества были
изъяты внешняя политика, оборона, денежная система и
некоторые другие важнейшие области государственной жиз-
ни. Президент Франции, являвшийся и президентом Сооб-
щества, был представлен в каждом государстве Сообщества
верховным комиссаром, наблюдавшим за деятельностью
местной администрации. В Конституции предусматривалась
возможность изменения статуса государства - члена Сооб-
щества на основании решения законодательного собрания
этого государства с последующим подтверждением такого
решения на местном референдуме. С соблюдением этих ус-
ловий государство - член Сообщества могло стать незави-
симым и выйти из объединения. Однако в 1958 г. только в
Гвинее удалось на референдуме добиться отклонения Конс-
титуции 1958 г. и завоевания независимости мирным пу-
тем.
На протяжении двух десятилетий после второй мировой
войны распад колониальных империй в основном завершил-
ся. В конце 40-х гг. завоевали независимость крупнейшие
колонии Южной и Юго-Восточной Азии, в 50-х гг. - боль-
шинство стран Среднего Востока. В конце 50-х - начале
60-х гг. произошел распад колониальной системы в Афри-
ке. Последние крупные колонии в Африке, принадлежавшие
Португалии, освободились в 70-х гг. XX в., а в 1990 г.
был реализован план ООН по предоставлению независимости
Намибии.
Вопрос о путях развития, типологии освободившихся
государств является одним из самых сложных как в поли
тическом, так и научном плане. В условиях раскола мира
на две социально-политические системы освободившиеся
или "развивающиеся" страны обычно зачислялись в так на-
зываемый "третий мир", который стоял перед выбором двух
альтернативных путей развития - капиталистического или
некапиталистического. Следует отметить, что этот выбор
в гораздо большей степени определялся идеологической и
внешнеполитической ориентациями правящих группировок
этих стран, нежели объективными условиями их развития.
В странах "третьего мира" наука выделяла в основном
три группы государств. В некоторых из них, где капита-
листический уклад стал господствующим (Индия, отдельные
государства Персидского залива, Тунис и др.), государс-
тво в целом относилось к тому же историческому типу,
что и в развитых странах мира. В ряде других, менее
развитых стран, где традиционные докапиталистические
отношения еще превалируют, государство было отнесено к
типу "капиталистической ориентации". Наконец, некоторые
страны, где капиталистические отношения, как правило,
вообще отсутствовали, заявили в разное время о некапи-
талистическом пути развития, "социалистической ориента-
ции". В 1970-х гг. их насчитывалось более 10.
В моделях государственной организации страны "капи-
талистической ориентации" подражали прежним метрополи-
ям, копируя зачастую даже внешнюю атрибутику деятель-
ности государственных органов (символику, связанную с
заседаниями парламента, и т. п.). На деле же заказные
конституции, привнесенные на чужую почву, не утверди-
лись в политической жизни этих стран, начались система-
тические военные перевороты. Правовые системы этих
стран также имели во многом искусственный характер:
продолжали действовать старые акты метрополии, новые
законы почти дословно повторяли ее законодательство, но
большинство населения продолжало жить по нормам обычно-
го права. Во многих из этих стран частично действовало
и мусульманское право.
Правящая группировка стран "социалистической ориен-
тации" в создании государственной структуры подражала
странам тоталитарного социализма (руководящая роль
единственной разрешенной партии, советы, демократичес-
кий централизм и т. п.), в ряде случаев придав госу-
дарственным институтам еще более одиозный характер
(преду-
смотренное законом создание слитных партийно-государс-
твенных структур и др.). Право этих стран характеризо-
валось сочетанием институтов различных эпох, зачастую
противоречащих друг другу ("социалистические" нормы,
акты прежней метрополии, нормы обычного, мусульманского
права).
Таким образом, в подавляющем большинстве стран неза-
висимо от "ориентации" сложились, как правило, автори-
тарные политические режимы с характерной концентрацией
власти в руках главы государства, особой ролью армии,
слиянием партийного и государственного аппарата, сверх-
централизацией государственной структуры, отсутствием
единой системы представительных органов власти и пр.
Всем развивающимся странам было присуще также выдви-
жение государства на ведущую роль в общественной жизни,
усиление его регулирующих функций, которые охватывали
все сферы жизни общества.
Тотальное вмешательство государства в общественную
жизнь как средство модернизации общества тем не менее
не смогло решить важных проблем социально-экономическо-
го развития новых, освободившихся стран. В конце XX в.
продолжала возрастать их зависимость от мирового капи-
талистического хозяйства, а внешняя задолженность веду-
щим западным странам превратилась в одну из глобальных
проблем современности. Углубляется неравномерность раз-
вития освободившихся стран. Если "новые индустриальные"
и некоторые нефтедобывающие страны Азии (Южная Корея,
Тайвань, Гонконг, Сингапур, Саудовская Аравия, Кувейт)
набрали темпы экономического роста, то ряд других госу-
дарств Азии и Африки переживает стагнацию и даже дегра-
дацию своей экономики. В последнее время многие разви-
вающиеся страны заявили об отказе от авторитарных моде-
лей развития, начали вводить в экономическую структуру
и политическую надстройку различные элементы, доказав-
шие свою эффективность и общечеловеческую значимость
(равноправие форм собственности, рыночные отношения,
многопартийность, парламентаризм и т. п.).
Ликвидирован режим апартеида в ЮАР, в 1994 г. там
была принята временная Конституция. В начале 90-х гг. в
странах Африки принято более 30 новых конституций, пре-
дусматривающих разделение властей, существование нес-
кольких партий, юридические гарантии прав человека.
Однако ситуация во многих странах продолжает оставаться
нестабильной, новые институты не могут укрепиться,
действуют зачастую неэффективно. В меньшей степени ука-
занные перемены затронули страны Азии, хотя в некоторых
из них были ликвидированы авторитарные режимы (Филиппи-
ны, Южная Корея и др.).