Такая точка зрения была характерна для взглядов
поэта, в общем, изначально, нота неизменности мира зву-
чит уже в "Пилигримах":
... мир останется прежним.
Да. Останется прежним.
Ослепительно снежным.
И сомнительно нежньш.
Мир останется лживым.
Мир останется вечным.
Может быть, постижимым,
но все-таки бесконечным.
И значит, не будет толка
от веры в себя да в Бога.
И значит, остались только
Иллюзия и дорога.60
Эта же далеко не оптимистическая нота характерна и
для поэзии Бродского пятнадцать лет спустя, нота, за-
данная еще Пушкиным, сказавшим, что "на всех стихиях
человек -- тиран, предатель или узник":61
Скушно жить, мой Евгений. Куда ни странствуй,
всюду жестокость и тупость воскликнут: "Здравствуй,
вот и мы!" Лень загонять в стихи их.
Как сказано у поэта "на всех стихиях..."
Далеко же видел, сидя в родных болотах!
От себя добавлю: на всех широтах.
("Мексиканский дивертисмент", К Евгению)62
Отчуждение личности от общества и от своей роли
приводит человека к "подлинной экзистенции", к "абсо-
лютной свободе". Учение об "абсолютной свободе" деталь-
но разработано у Сартра63 и известно чаще всего в его
интерпретации.
"Абсолютная свобода" вовсе не сводится к карама-
зовскому "все позволено", напротив, свобода -- тяжкое
бремя для человека, поэтому многие люди предпочитают
уйти от нее, раствориться в обществе, отказаться от
права своего личного выбора и подчиниться закону толпы
или группы, диктующей законы сегодня.
"Абсолютная свобода" -- это прежде всего свобода
выбора себя и несение полной ответственности за этот
выбор. Однако "абсолютная свобода" достижима лишь для
мужественных людей, не боящихся смотреть прямо в глаза
своей экзистенции. Ибо "абсолютная свобода" есть одино-
чество, которое не каждый человек может вынести. Одино-
чество -- это одна из "пограничных ситуаций", которые
переживаются экзистирумщей личностью и приносят ей
страдание. Мотив одиночества -- один из доминирующих в
поэзии Бродского, прослеживается с самых ранаих его
стихотворений:
Как хорошо, что некого винить,
как хорошо, что ты никем не связан,
как хорошо, что до смерти любить
тебя никто на свете не обязан.
Как хорошо, что никогда во тьму
ничья рука тебя не провожала,
как хорошо на свете одному
идти пешком с шумящего вокзала.
Как хорошо, на родину спеша,
поймать себя в словах неоткровенных
и вдруг понять, как медленно душа
заботится о новых переменах.
("Воротишься на родину...")64
Наиболее трагически тема одиночества начинает зву-
чать в зрелой поэзии Бродского периода сборников "Конец
прекрасной эпохи" и "Часть речи", особенно в цикле,
давшем название последнему. Так как тема эта лейтмотив-
ная, анализ цикла неизбежно затронет и другие лейтмо-
тивные темы, находящиеся в спайке с ней и поэтически
неотделимые от нее.
Цикл "Часть речи"65 кажется наиболее пессимисти-
ческим из всего написанного Бродским. Он состоит из
двадцати небольших стихотворения без каких-либо загла-
вий. Почти каждое стихотворение содержит три строфы,
соединенные вместе в одно двенадцатистрочное целое. Все
стихотворения цикла написаны от имени автора и проник-
нуты мотивами одиночества, разлуки с любимой, отсутс-
твия веры в искренность дружеской и читательской под-
держки, мотивами временного безразличия к окружающей
среде, к людям, к грядущему. Несколько раз в стихотво-
рениях слышатся ноты потери ориентации и даже рассудка.
Первое стихотворение является экспозицией ко всему цик-
лу. Поэт ассоциирует себя с человеком, который сродни
герою "Записок сумасшедшего" Гоголя. Его стихи направ-
лены неизвестно откуда, неизвестно когда и неизвестно
кому:
Ниоткуда с любовью, надцатого мартобря,
дорогой уважаемый милая, но неважно
даже кто, ибо черт лица, говоря
откровенно, не вспомнить уже, не ваш, но
и ничей верный друг ...
Расплывчатость, размытость границ времени и прост-
ранства характерна для многих стихотворений этого цик-
ла. Поэт замкнулся, ушел в себя, потерял интерес к пос-
тижению окружающего мира в терминах привычных и точных
понятий и названий, он обращается к читателю не из Аме-
рики, а "... с одного /из пяти континентов, держащегося
на ковбоях;". Место, в котором он живет, невозможно
найти на карте -- это "городок, занесенный снегом по
ручку двери", затерянный где-то в пространстве так же,
как и другие места, о которых размышляет поэт: "Ты за-
была деревню, затерянную в болотах /залесенной губер-
нии". В одном из стихотворений действие происходит око-
ло несуществующего Средизимнего моря -- каламбур, сход-
ный по отдалению от реальности с "мартобрем" первого.
Эта недискриминативность в других случаях становится
приемом, которым поэт пользуется, чтобы избежать точно-
го названия места действия, о котором читатель и так
может легко догадаться по смыслу "Я родился и вырос в
балтийских болотах", "В городке, из которого смерть
расползалась по школьной карте", "в раздевалке в вос-
точном конце Европы". В этом смысле цикл является рази-
тельным контрастом по сравнению со стихотворениями жан-
ра "туристического комментария" с их точными указаниями
времени года, стран, городов, морей, архитектурных па-
мятников и исторических событий.
В "Части речи" вся история, вся культура, весь ре-
альный мир находятся за пределами поэтического восприя-
тия, имеются лишь отдельные обломки этого мира, невесть
почему всплывшие на поверхность поэтического сознания и
неизвестно чем друг с другом связанные. Мир, в который
помещен поэт, зачастую лишен карт и календарей, время
года определяется вовсе не по известной последователь-
ности чередования, а по внешним приметам, как в созна-
нии первобытного человека: "потому что каблук оставляет
следы -- зима"; таким же прихотливым образом исчисляет-
ся и время: "за рубашкой в комод полезешь, и день поте-
рян". Имеется отвлеченный дом, где живет герой, отвле-
ченная улица, на которую он выходит из этого дома, отв-
леченный городской или сельский пейзаж, реальный или
возникающий в его воображении, причудливо сочетающиеся
обрывки прошлой и настоящей жизни.
Поэт воздерживается от философских и исторических
обобщений, все, что он испытывает, крайне лично и эзо-
терично, вместо законченных рисунков -- наброски, про-
извольный калейдоскоп впечатлений и размышлений. Однако
несвязанность эта обманчива, ибо весь цикл объединен
лейтмотивом обреченности, одиночества, невыводимости из
тупика. При разной тематике стихотворения также объеди-
нены силой и искренностью передаваемого чувства и но-
визной пессимистического восприятия.
В первом стихотворении из иллюзорного мира гого-
левского сумасшедшего вдруг происходит резкий скачок в
реальность -- поэт ночью, лежа в кровати, болезненно
ощущает разлуку с любимой не только мозгом, но и телом,
которое страдает не меньше, чем мозг, заставляя поэта
извиваться на простыне:
я взбиваю подушку мычащим "ты"
за морями, которым конца и края,
в темноте всем телом твои черты,
как безумное зеркало повторяя.
Такими же необычными являются и другие описания
сиюминутных состояний, настроений и мыслей поэта:
Улица. Некоторые дома
лучше других: больше вещей в витринах,
и хотя бы уж тем, что если сойдешь с ума,
то, во всяком случае, не внутри них.
Эти настроения и состояния иллюстрируются неожи-
данными сравнениями и парадоксальными умозаключениями.
Художественная действительность складывается из
двух-трех импрессионистических деталей; каждое из сти-
хотворений, таким образом, становится отрывком (частью)
речи, включающим ряд наблюдений. Иногда наблюдения за-
вершаются концовкой-выводом. Например, говоря о себе
как о поэте, родившемся "в балтийских болотах", Бродс-
кий переходит к вопросу об искренности в поэзии и за-
канчивает стихотворение оригинальным умозаключением:
В этих плоских краях то и хранит от фальши
сердце, что скрыться негде и видно дальше.
Это только для звука пространство всегда помеха:
глаз не посетует на недостаток эха.
Замечательно, что все чувства поэта выражены ка-
ким-то новым способом, который близок манере Пруста,
Кафки и Бруно шульца и который можно определить терми-
ном "психологический {имп|экс}прессионизм". Эта новизна
поэтического видения лишена излишнего чувственного на-
кала, психологической истерии. Притупленность, приглу-
шенность стиха служат катализаторами искренности и силы
его интеллектуального трагизма:
Замерзая, я вижу, как за моря
солнце садится, и никого кругом.
То ли по льду каблук скользит, то ли сама земля
закругляется под каблуком.
И в гортани моей, где положен смех
или речь, или горячий чай,
все отчетливей раздается снег
и чернеет, что твой Седов, "прощай".
Одиночество, безлюдие, безвремение заставляют поэ-
та уноситься мыслями или в прошлое или в будущее, но
нигде он не находит ничего отрадного, ибо и прошлое и
будущее одинаково тупиково из-за своей связи с сегод-
няшним. Перед мысленным взглядом поэта из прошлого воз-
никает комната в деревенском доме, где он жил со своей
любимой. В настоящем же он представляет пьяного соседа,
который что-то мастерит из спинки их кровати. Заканчи-
вается стихотворение картиной полного запустения -- ре-
зультата разгрома жизни и любви временем:
И не в ситцах в окне невеста, а праздник пыли
да пустое место, где мы любили.
В другом стихотворении поэт метафорически предс-
тавляет себя моллюском из прошлого, откопав который,
будущие поколения обнаружат характерное для него мате-
риализовавшееся чувство одиночества. Метафора эта зада-
ется еще в предыдущей строфе, в которой в контексте
"настоящего" поэт пьет вино и размышляет о жизни:
Зимний вечер с вином в нигде.
Веранда под натиском ивняка.
Тело покоится на локте,
как морена вне ледника.
Через тыщу лет из-за штор моллюск
извлекут с проступившим сквозь бахрому
оттиском "доброй ночи" уст
не имевших сказать кому.
Чувством чужбинности и одиночества проникнуто
третье стихотворение цикла, необычное по своей сплошной
образности, лежащей целиком в тематике "татарского
ига". Как и в других стихотворениях поэт находится вне
точного времени и пространства, известно лишь время го-
да -- осень -- и обобщенная чужбинная обстановка -- де-
ревянный дом в чужой земле. Образная ассоциация осени
на чужбине с далекими по времени событиями "Слова о
полку Игореве" усиливает атмосферу отчужденности, в ко-
торой происходит переход героя от реальности к воспоми-
наниям:
И, глаза закатывая к потолку,
я не слово о номер забыл говорю полку,
но кайсацкое имя язык во рту
шевелит в ночи, как ярлык в Орду.
Два из стихотворений цикла посвящены теме поэзии.
В первом из них говорится о сетованиях поэта, который
лишен необходимой среды людей и ценителей и которому не
с кем преломить "ломоть отрезанный, тихотворение". Сло-
во "тихотворение" -- счастливая находка поэта, переэти-
мологизация от "тихо" и "творить", подразумевающая как
сотворенное в тишине, так и тихое (негромкое) творение,
что очень подходит для любого "тихотворения" этого цик-
ла, отличающегося приглушенностью словесной инструмен-
товки. С другой стороны, в этом же слове заложено и
значение некоторого сдвига восприятия, временного "ти-
хого помешательства" -- мотив, заданный еще первым сти-
хотворением, а здесь воплощенный в осознании поэтичес-
кого творчества как способа не сойти с ума:
Как поздно заполночь ища глазунию
луны за шторами зажженной спичкою,
вручную стряхиваешь пыль безумия
с осколков желтого оскала в писчую.
Жалобы на отсутствие читателя или любого другого
вила обратной связи, обеспечивающей "поэтическое эхо",
стихотворение впрямую не содержит. Это не вопль отчая-
ния как у Мандельштама в близких "Части речи" по наст-
роению воронежских стихах: "Читателя! советчика! вра-
ча!", а риторический вопрос, на который не ждут ответа.
Однако дальнобойность такого нелобового способа выраже-
ния чувств нисколько не уступает мандельштамовскому:
Как эту борзопись, что гуще патоки,
там ни размазывай, но с кем в колене и
в локте хотя бы преломить, опять-таки,
ломоть отрезанный, тихотворение?
Во втором стихотворении о поэзии, давшем название
всему циклу, говорится о грядущем, которое представля-
ется поэту в виде стаи мышей, грызущих память, дырявую
как сыр. Вместо жалобы и здесь звучит нота стоического
пессимизма, в основе которого лежит не разочарование, а
понимание сути этого, данного нам без нашего согласия,
мира:
После стольких зим уже безразлично, что
или кто стоит в углу у окна за шторой,
и в мозгу раздается не неземное "до",
но ее шуршание.
Поэт уже не надеется на вмешательство высшей силы
(то ли Бога, то ли Музы), стоящей за шторой. Его поэзия
-- смелое экзистенциалистское понимание существования
как "жизни перед лицом ничто", осознание своей полной
свободы от иллюзий несбыточного. Тем не менее из-за
этого жизнь вовсе не теряет смысла, ибо не все, говоря
словами Державина, "алчной вечностью пожрется, и общей
не уйдет судьбы", от человека что-то остается людям,
это что-то -- его словесное творчество, речевое насле-
дие, часть речи.
9. Кривое зеркало Читатель (в том числе и читатель-критик) -- кривое зеркало, которое стремится дать прямозеркальное отраже- ние поэтического произведения, но никогда не достигает этого в силу самой сути поэзии -- быть лишь суммой зна- ков человеческих эмоций, чувственных или интеллектуаль- ных, под которые каждый данный "получатель текста" под- водит свои конкретные переживания, свой личный чувс- твенный и метафизический опыт, почти всегда в конкрет- ных чертах существенно отличный от опыта автора. В мно- гозначности и интерпретационной открытости стихотворе- ния -- ключ к его бессмертию, текст тем и жив, что пос- тоянно борется с читательским воображением, вернее, столкновение читательского воображения с поэтическим текстом (с высечением искр и отдачей тепла) и есть сти- хотворение. Полное понимание, прямозеркальное отраже- ние, положение при котором объект абсолютно равен само- му себе -- формула смерти, так же не стимулирующая во- ображение, не вызывающая его на поединок как 2 х 2 = 4. В силу этого никакая монография не может исчерпать даже всего, относящегося к одному маленькому стихотво- рению, не говоря уже о поэтике, мировоззрении, твор- честве, ибо открытость -- неисчерпаема. Литературоведе- нию не стать ни физикой, ни статистикой, ни математи- кой, поверить гармонию алгеброй можно, но перекодиро- вать ее в алгебру нельзя. Стихотворение -- вечный жид, блуждающий в королевстве кривых зеркал. Но кривое зер- кало кривому зеркалу рознь -- одно искажает укрупняя или умельчая, а другое ставит с ног на голову. Послед- ний тип отражения не исключает и критиков-специалистов, которые ломают стихотворение (а порой и все творчество поэта) с целью непременно втиснуть его в прокрустово ложе созданной по их образу и подобию и заготовленной впрок на все случаи жизни поэтики, при этом иногда те- ряя из виду сам живой организм стиха. Это -- весьма опасная издержка жанра, часто осознававшаяся проница- тельными критиками, которые особенно остро ощущали ее, читая работы других. В монографии о Блоке Корней Чуковский заметил, что гимназистка, разрезающая книгу поэта шпилькой, зачастую в тысячу раз лучше понимает его стихи, чем иной масти- тый критик.66 Сказанное Чуковским в пылу полемического задора, к сожалению, верно, но дело не только в том крайнем случае, когда вместе с грязной водой из корыта выплескивают ребенка. Гораздо опаснее смещение акцен- тов, при котором детально исследуют химический и физи- ческий состав и температуру воды, материал, блеск и цвет корыта, генеалогию (и гинекологию) греющих воду, купающих, {о|раз}девающих, целующих и кладущих спать, течение и последовательность подобных ритуалов в других семьях с другими детьми, при этом начисто забывая о са- мом дитяте. Биографическое литературоведение вместо то- го, чтобы изучать художника, изучает человека, забавляя читателей байками из его личной жизни, не лишенными собственного интереса, но порой мало связанными с его поэтической биографией. То же характерно и для гинекологического литерату- роведения, открывающего полог не над творчеством поэта, а скорей над его постелью. Проблема "спала/не спала" (которая для многих читателей куда интереснее любой по- эзии) мало помогает нам в осознании поэтических принци- пов пушкинского "Чудного мгновенья", не говоря уже о конкретном чувственном и эстетическом восприятии этого шедевра. Напомню, что здесь речь идет не о литературовед- ческой практике вообще, а об ее издержках, опасных (а порой и неминуемых) для каждого. Критик -- Одиссей, ла- вирующий между Сциллой и Харибдой, но в отличие от Одиссея, никогда не могущий выйти из пролива. Такова специфика жанра -- литературоведение не может быть од- нолико, отражая многоликое, да еще и кривыми зеркалами. Есть и третья (чуть ли не самая страшная в силу своей незаметности) опасность -- чудовище, притворивше- еся другом -- сам автор. Лозунг "поэту нужно верить" явно нуждается в пересмотре, ибо поэт то же кривое зер- кало, что и читатель по отношению к им же созданному. Говоря и пиша о своем творчестве, он переходит из одной среды в другую, пытаясь логизировать интуитивное. Ответ на вопрос "Как вы пишете стихи?" так же труден для поэ- та, как и вопрос "Как вы поете?" для тенора. Лучшего ответа, чем "у меня есть голос" или "я думаю, это от Бога" не приищешь, ибо это можно развить, но этому нельзя научиться. Несомненно, поэт знает все о генезисе стихотворения, но знание того, что хотел сказать и что натолкнуло на мысль о том, чтобы сказать, не обязатель- но характеризует сказанное, как полное воплощение за- мысленного; слова автора о своем творчестве только тог- да важны и могут приводиться в поддержку, когда сам текст выражает художественно то, что комментируется по- этом. Особенно сложно дело обстоит с образными деталями текста, реальные стимулы к которым поэт может упомя- нуть. Однако реальный стимул в большинстве случаев не равен образной детали -- здесь мы опять имеем дело с той же пресловутой несоизмеримостью сфер. Вопрос, как случайный стимул преобразуется в необходимую образную деталь текста, выходит из рамок литературоведения собс- твенно в область психологии художественного творчества, критику важно лишь отчетливо сознавать их нетождествен- ность. Подытоживая сказанное: поэт не всегда более при- ницательный критик, чем любой другой, и его толкования своей поэзии не всегда откровения. Итак перед критиком-Одиссеем три монстра при неиз- бежной безвыходности из пролива. Отсюда и упор не столько на абсолютную конечность выводов, сколько на сам процесс лавирования, усугубляющийся в конкретном случае тем, что мы имеем дело с автором-современником в пике своего творчества. Поэтому наша книга всего лишь первое и самое общее приближение к тому живому и разви- вающемуся явлению русской литературы, которое именуется поэзией Иосифа Бродского.
Примечания Список принятых сокращений для сборников Иосифа Бродского: СП -- Стихотворения и поэмы, Inter-Language Lite- rary Associates, Washington--New York, 1965 ОП -- Остановка в пустыне, Издательство имени Че- хова, Нью-Йорк, 1970 КПЭ -- Конец прекрасной эпохи, Ардис, Анн Арбор, 1977 ЧР -- Часть речи, Ардис, Анн Арбор, 1977 РЭ -- Римские элегии, Руссика, Нью-Йорк, 1982 НСА -- Новые стансы к Августе, Ардис, Анн Арбор, 1983 К первому разделу (Попугайство и соловейство): 1 Иосиф Бродский. ОП, стр. 36. 2 Поэты "Искры", Библио- тека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", Л., 1955, "В Финляндии", стр. 331. 3 Пример похищен из: Д. Самойлов. Книга о русской рифме. "Худ. лит.", Москва, 1973, стр. 165. 4 Владимир Маяковский. Полное собрание сочинений в 13 томах. "Худ. лит.", М., 1955, "Пустяк у Оки", т. 1, стр. 91. 5 Николай Асеев. Стихотворения и поэмы. Библи- отека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", Л., 1967, стр. 95. 6 Владимир Маяковский. Указ. соч., "Хорошо!", т. 8, стр. 328. 7 Велимир Хлебников. Собрание произведений, Л., 1933, т. 5, стр. 43. 8 Борис Пастернак. Стихотворе- ния и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. М.-Л., 1965, стр. 282. 9 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 71-72. 10 Владислав Ходасевич. Путем зерна. Изд. второе. "Мысль", Петроград, 1921, стр. 41. 11 А. С. Пушкин. Полное соб. соч. в десяти томах. Изд. Академии Наук СССР, М., 1957, т. III, стр. 86. 12 The Works of George Herbert. ed. F. E. Hutchinson, Oxford University Press, London, 1970, p. 166 13 отстранение -- позиция поэта, держащегося на определенной эмоциональной дистанции от выражаемого в стихотворении (detachment). Не путать с "остранением" -- представлением действительности в странном для знаю- щего ее читателя виде, и "осранением" -- очернением действительности. 14 Осип Мандельштам. Собрание сочине- ния в трех томах. Под ред. Г. П. Струве и Б. А. Филип- пова, Международное Литературное Содружество, 1967, т. I, стр. 221. 15 Похожие анапесты встречаются, например, у Кольцова: И те ж люди-враги, что чуждались тебя, Бог уж ведает как, назовутся в друзья. ("Товарищу") и у Некрасова: Я за то глубоко презираю себя, Что живу -- день за днем бесполезно губя; Что я, силы своей не пытав ни на чем, Осудил себя сам беспощадным судом. 16 Александр Блок. Собрание сочинений в восьми томах. "Худ. лит.", М.-Л., 1960, "Незнакомка", стр. 186. 17 Владимир Маяковский. Указ. соч., "Облако в штанах", т. I, стр. 180. 18 Анна Ахматова. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", Л., 1976, "Песня последней встречи", стр. 30. 19 Борис Пастернак. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", М.-Л., 1965, "Марбург", стр. 107. 20 Иосиф Бродский, ЧР, стр. 32-38. 21 Строго говоря, ломоносовс- кий "Кузнечик" не оригинальное произведение, а вольный перевод из Анакреона. 22 The Works of George Herbert. ed. F. E. Hutchinson, Oxford University Press, London, 1970, p. 91. 23 Г. Р. Державин. Стихотворения. Библио- тека поэта. Малая серия. "Сов. пис.", Л., 1947, стр. 41. 24 К. Д. Бальмонт. Стихотворения. Библиотека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", Л., 1969, стр. 216. 25 Ио- сиф Бродский. "Предисловие" в кн.: Марина Цветаева. Избранная проза в двух томах. Изд. Руссика, Нью-Йорк, 1979, т. I, стр. 2. 26 Перекрестки. Альманах. Crossro- ads, Philadelphia, 1978, # 2, p. 10. 27 Игорь Северя- нин. Громокипящий кубок. М., 1915, "Кэнзели", стр. 95. 28 Modern Russian Poetry (An Anthology), ed. V. Markov &; M. Sparks, Bobbs-Merril, New York, p. 16. 29 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 105. 30 Н. Д. Заболоцкий. Стихотво- рения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", М.-Л., 1965, "Осень", стр. 62. 31 Иосиф Бродс- кий. ЧР, стр. 24. 32 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 64. 33 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 46. 34 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 103. 35 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 77. 36 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 5. 37 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 104. 38 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 85. 39 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 31. 40 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 100. 41 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 113. 42 Иосиф Бродский. ОП, стр. 174. 43 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 70. 44 А. С. Пушкин. Полное соб. соч. в десяти томах. Изд. Академии Наук СССР. М., 1957, т. II, стр. 77. 45 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 99-100. 46 Иосиф Бродский. ОП, стр. 98. 47 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 40-43. 48 "Время и мы", Тель-Авив, # 17, 1977, стр. 133. 49 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 80. 50 The Complete Poetry of John Donne, ed. J. T. Shawcross, New York--London, 1968, p. 88. 51 Иосиф Бродский. ОП, стр. 225. 52 Антиох Кантемир. Собрание стихотворений. Библиотека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", Л., 1956, стр. 173-174. 53 Е. А. Баратынский. Стихотворения и по- эмы. "Худ. лит.", М., 1971, стр. 190. 54 А. С. Пушкин. Указ. соч., т. II, стр. 164. 55 Борис Пастернак. Указ. соч., стр. 441. 56 М. А. Кузмин. Собрание стихотворе- ний. Ред. Дж. Малмстад и В. Марков. Wilhelm Fink Ver- lag, Muenchen, 1977, v. I, p. 131. 57 Иосиф Бродский. СП, стр. 94. 58 Иосиф Бродский. СП, стр. 226. 59 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 69. 60 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 69. 61 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 56. 62 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 90. 63 Иосиф Бродский. РЭ, IX. 64 Иосиф Бродс- кий. ЧР, стр. 92. 65 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 55. 66 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 85. 67 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 62. 68 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 107. 69 Иосиф Бродский. ОП, стр. 150. 70 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 69. 71 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 92. 72 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 82. 73 Russica-81, Литературный сборник, Рус- сика, Нью-Йорк, 1982, стр. 31. 74 Иосиф Бродский. ОП, стр. 135. 75 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 101. 76 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 86. 77 Иосиф Бродский. СП, стр. 101. 78 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 8. 79 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 10-11. 80 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 105. 81 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 105. 82 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 89. 83 Иосиф Бродский. РЭ, III. 84 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 70. 85 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 61. 86 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 66. 87 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. III. 88 Иосиф Бродский. НСД, стр. 21. 89 Иосиф Бродс- кий. РЭ, 1. 90 Иосиф Бродский. ОП, стр. 196. 91 Иосиф Бродский. НСА, стр. 95. 92 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 28. 93 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 65-66. 94 Иосиф Бродс- кий. ЧР, стр. 102. 95 Иосиф Бродский. НСА, стр. 144. 96 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 75-82. 97 И. С. Тургенев. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", Л., 1970, стр. 126. 98 Иосиф Бродский. ОП, стр. 171. 99 Иосиф Бродский. ОП, стр. 166-168. 100 Ио- сиф Бродский. ОП, стр. 26. 101 Иосиф Бродский. ОП, стр. 90. 102 Иосиф Бродский. НСА, стр. 88. 103 Иосиф Бродс- кий. ОП, стр. 173. 104 Иосиф Бродский. ОП, стр. 135. 105 Иосиф Бродский. ОП, стр. 177-218. 106 Иосиф Бродс- кий. КПЭ, стр. 6. 107 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 11. 108 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 18. 109 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 20. 110 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 35. 111 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 65. 112 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. III. 113 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 57. 114 Иосиф Бродс- кий. ЧР, стр. 70. 115 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 37. 116 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 20. 117 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 62. 118 А. С. Пушкин. Указ. соч., т. V, гл. 2, стр. 42. 119 А. С. Пушкин. Указ. соч., т. III, стр. 353. 120 Одобренный цензурой вариант вообще неверен, ибо при его подстановке пропадает второй скрытый смысл эпиграммы, который современникам Пушкина, знавшим ин- тимную жизнь светского общества, был вполне понятен. Князь Дондуков-Корсаков состоял в любовной связи с ми- нистром образования Уваровым, который и назначил его на пост вице-президента Академии наук. Так как Дондуков не блистал способностями, все поняли, что он получил этот пост именно потому, на что намекает Пушкин. Об этом см.: Simon Karlinksy. The Sexual Labyrinth of Nikolai Gogol, Harvard University Press, Cambridge--London, 1976, p. 57. 121 Владимир Маяковский. Указ. соч., т. 10, стр. 280. 122 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 53. 123 Ан- на Ахматова. Указ. соч., стр. 59. 124 Анна Ахматова. Указ. соч., стр. 31. 125 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 59. 126 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 73. 127 Владимир Маяковс- кий. Указ. соч., т. 1, стр. 40. 128 Н. Гумилев. Собра- ние сочинений. Вашингтон, 1964, т. II, стр. 49. 129 Ио- сиф Бродский. КПЭ, стр. 91. 130 Иосиф Бродский. НСА, стр. 120. 131 Александр Блок. Соб. соч. в восьми томах. "Худ. лит.", М.-Л., 1960, т. III, стр. 64. 132 Ф. И. Тютчев. Стихотворения. Письма. "Худ. лит.", М., 1957, стр. 232. 133 Иосиф Бродский. ОП, стр. 130. 134 Антиох Кантемир. Указ. соч., стр. 216-217. 135 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 44. 136 Г. Р. Державин. Стихотворения. Библио- тека поэта. Малая серия. "Сов. пис.", Л., 1947, "Сни- гирь", стр. 198-199. 137 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 63. 138 Поэзия Европы в трех томах. "Худ. лит.", М., 1977, т. I, стр. 518-519. 139 Иосиф Бродский. ОП, стр. 161. 140 И. П. Мятлев. Стихотворения. Библиотека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", Л., 1969, стр. 157. 141 И. П. Мятлев. Указ. соч., стр. 182. 142 The Portable Niet- zsche, tr. &; ed. W. Kaufmann, The Viking Press, New York, 1954, p. 69. 143 А. С. Пушкин. Указ. соч., т. II, стр. 286-287. 144 J. P. Eckermann. Gespraeche mit Goet- he, F. A. Brockhaus, Wiesbaden, 1959, p. 482 (6 Mai 1827). 145 Ирина Одоевцева. На берегах Невы. Изд. Вик- тора Камкина, Вашингтон, 1967, стр. 473. 146 А. С. Пуш- кин. Указ. соч., т. 10, стр. 242. 147 Иосиф Бродский. ОП, стр. 99. * 148, Иосиф Бродский. ЧР, стр. 23. 149 Иосиф Бродский. ОП, стр. 46. 150 Бытие. Глава 22, стихи 12, 15-18. 151 Иосиф Бродский. ЧР, стр 111. 152 Анна Ахма- това. Указ. соч., стр. 193. 153 E. H. Plumptre. The Li- fe of Dante, Dutton, New York, 1900, pp. 216-220. 154 В этой строфе содержится аллюзия на средневековое убежде- ние, что черты лица человека перелаются буквами во фра- зе OMO DEI. Примечание Бродского в сборнике стихов на английском языке: Joseph Brodsky. A Part of Speech. Farrar. Straus. Giroux., NY, 1980, p. 151. 155 А. С. Пушкин. Указ. соч., т. II, стр. 267. 156 Александр Блок. Указ. соч., т. III, "К Музе", стр. 8. 157 Анна Ахматова. Указ. соч., стр. 75. 158 Н. А. Заболоцкий. Указ. соч., "Ивановы", стр. 206. 159 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 25. 160 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 112. 161 Ио- сиф Бродский. ЧР, стр. 99. 162 А. С. Пушкин. Указ. соч., т. IV, стр. 325-326. Ко второму разделу (Темы и вариации): 1 Martin Heidegger. Sein und Zeit. Tuebingen, 1960, S. 126-127. 2 Martin Heidegger. Op. cit., S. 174-175. 3 Иосиф Бродский. ОП, стр. 128. 4 Иосиф Бродский. ОП, стр. 108. 5 J. E. Fromm. The Sane Society. New York, 1955, p. 137. 6 И. Ф. Анненский. Книги отражений. Wil- helm Fink Verlag, Muenchen--Allach, 1969, II, p. 10. 7 Иосиф Бродский. ОП, стр. 94. 8 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 28. 9 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 9. 10 Иосиф Бродс- кий. ЧР, стр. 18. 11 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 22. 12 Иосиф Бродский. ОП, стр. 26. 13 Л. Н. Толстой. Собрание сочинений в двадцати томах. М., 1964, т. 12, стр. 92-93. 14 Л. Н. Толстой. Указ. соч., т. 16, стр. 106. 15 Иосиф Бродский. ОП, стр. 41. 16 Ф. И. Тютчев. Сти- хотворения. Письма. М., 1957, стр. 108. 17 Ф. И. Тют- чев. Указ. соч., стр. 175. 18 А. А. Фет. Вечерние огни. "Наука", М., 1971, стр. 22. 19 А. А. Фет. Указ. соч., стр. 83. 20 А. С. Пушкин. Указ. соч., т. I, стр. 326. 21 Об этом подробно см.: Sister Mary Catharine O'Con- nor, The Art of Dying Well: the Development of the Ars Moriendi, New York, Columbia University Press, 1942. 22 The Complete Poetry of John Donne, ed. John T. Shawc- ross, N.Y--London, 1958, p. 342. 23 The Works of George Herbert, ed. F. E. Hutchinson, Oxford UP, London, 1970, p. 185. 24 М. Ю. Лермонтов. Собрание сочинений в четы- рех томах. "Худ. лит.", М., 1957, т. I, стр. 237. 25 Иосиф Бродский. ОП, стр. 41. 26 Miguel de Unamuno. Poe- sias. Rojas. Bilbao, 1907, p. 194. 27 Иосиф Бродский. ОП, стр. 25. 28 Г. Р. Державин. Указ. соч., стр. 268. 29 В. Хлебников. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэ- та. Малая серия. "Сов. пис.", Л., 1960, стр. 105. р. 194. 30 Осип Мандельштам. Указ. соч., т. II, стр. 243-244. 31 Г. Р. Державин. Указ. соч., стр. 9. 32 В. А. Жуковский. Стихотворения. Библиотека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", Л., 1956, стр. 229. 33 Сергей Есе- нин. Стихотворения и поэмы. Библиотека поэта. Большая серия. "Сов. пис.", Л., 1956, "Не жалею, не зову, не плачу", стр. 167. 34 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 27. 35 Иосиф Бродский. РЭ, XII. 36 Иосиф Бродский. НСА, стр. 144. 37 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 23-24. 38 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 24. 39 Иосиф Бродский. НСА, стр. 144. 40 Иосиф Бродский. ОП, стр. 142. 41 Иосиф Бродс- кий. ЧР, стр. 105. 42 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 28. 43 Иосиф Бродский. СП, стр. 173. 44 Иосиф Бродский. СП, стр. 63. 45 Иосиф Бродский. ОП, стр. 114. 46 Иосиф Бродский. ОП, стр. 136. 47 Иосиф Бродский. ОП, стр. 169. 48 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 27. 49 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 109. 50 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 106. 51 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 109. 52 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 63. 53 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 65. 54 Иосиф Бродский. КПЭ, стр. 85. 55 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 39. 56 Сти- хотворение цитируется по книге: Вопросы языка современ- ной русской литературы, изд. "Наука", Москва, 1971, стр. 409. 57 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 12. 58 Иосиф Бродский. ОП, стр. 32. 59 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 72. 60 Иосиф Бродский. СП, стр. 66-67. 61 А. С. Пушкин. Указ. соч., "К Вяземскому", т. II, стр. 311. 62 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 71. 63 Jean-Paul Sartre. L'E^tre et le Ne'ant. Paris, 1957. 64 Иосиф Бродский. СП, стр. 58. 65 Иосиф Бродский. ЧР, стр. 77-96. 66 Корней Чуковский. Собрание сочинений в шести томах. "Худ. лит.", М., 1969, "Александр Блок", т. 6, стр. 525.
Об авторе В СССР Михаил Крепс окончил Ленинградский универ- ситет, учился в аспирантуре и преподавал английский язык и литературу в Ленинградском педагогическом инсти- туте им. А. И. Герцена. В США он получил степень доктора философии в Берк- лейском университете, защитив диссертацию "Сатира и юмор Михаила Зощенко". Преподавал русский язык и лите- ратуру в Монтерее, Станфорде и Беркли. В настоящее вре- мя Михаил Крепс -- профессор русского языка и литерату- ры в Бостонском колледже. About the Author Born in Leningrad, Michael Kreps has studied and worked both in Russia and in the USA. He holds a degree in English Literature from Leningrad University and a PhD in Slavic Languages and Literatures from the Uni- versity of California, Berkeley. He has taught at the Leningrad Pedagogical Institute, at the Monterey Insti- tute of International Studies, and at Stanford and Ber- keley Universities. At present he is a professor of Slavic Languages and Literatures at Boston College.