- Размещайте людей, Мирский,-- бросил ему подполковник. Оглянулся на меня, потом, перехватив леер, сноровисто поплыл к открытому люку челнока.
      Рептилоид просто прыгнул следом. С координацией у него было все в порядке - маленькое чешуйчатое тело мелькнуло через ангар и повисло на обшивке у аварийного люка, вежливо пропуская офицера вперед. Я заметил, что черные береты на миг застыли, впившись в счетчика жадными взглядами. Редко им приходилось видеть "потенциальных противников".
      Очень медленно я пополз по лееру к шаттлу.
      - Молодец,-- похвалила Маша, двигаясь за мной.
      Черные береты закончили перегруппировку. Какой в них был смысл - не знаю, внутрь корабля они все равно не заходили. Наверное, уровень допуска не позволял.
      В тесный аварийный люк шаттла мы с Машей протиснулись вместе, нежно взявшись за руки. Мне вовсе не хотелось проверять, экранирует ли обшивка корабля сигнал ошейника. Машу, видимо, терзали те же сомнения. За порогом мы сразу же попадали на пол - здесь существовала гравитация.
      Подполковник, ожидающий нас внутри, наконец-то снизошел до общения со мной. Его явно мучил вопрос, как ко мне относиться - как к предателю, как к подконтрольному куалькуа страдальцу, или просто как к дураку.
      - Петр... э... вы сейчас находитесь в _том_ облике?
      - Вы же наверняка видели мои фотографии,-- не слишком вежливо ответил я, вставая.
      - Хорошо. Мы... э... просим вас войти в корабль... Геометров. С вами будет полковник Данилов...
      Данилов, забравшийся в шаттл, кивнул.
      - Согласен.
      Подполковник мрачно уставился на меня. Его продолжали терзать сомнения.
      - Мария Клименко останется в шлюзе,-- предупредил он.-- Если вы закроетесь в корабле...
      Я кивнул:
      - Поверьте, я понимаю. Что потом?
      Данилов и подполковник обменялись взглядами. Между ними явно имела место легкая конфронтация - Александр был старше по званию, но должность подполковника уравнивала ситуацию.
      - Запрограммируйте компьютер корабля...
      - Его нельзя программировать в нашем смысле слова. Это почти разумная машина. Он подчиняется мне, но лишь в определенных пределах.
      - Тогда убедите! Нам необходимо знать принцип работы их двигателей, оружия, силового поля. Как я понимаю, корабль даже способен производить... собственные детали?
      Я вздохнул.
      - Не совсем так. Он саморемонтируется. Может восстановить поврежденный двигатель, например. Но это же не фабрика. Откуда ему брать материалы для производства?
      Судя по вытянувшемуся лицу подполковника, аргумент показался убедительным. Наверное, вспомнилось слышанное когда-то, что материя из ничего не появляется. Данилов немедленно вступил в разговор:
      - Петр, Алари по этому поводу высказывались достаточно определенно!
      - Вот ты с них и спрашивай,-- мстительно сказал я.-- Саша, допускаю, что можно превратить корабль Геометров в завод по производству таких же кораблей. Только это потребует многих лет работы. В него придется подавать какие-нибудь сверхчистые материалы, которые на Земле еще не научились получать. Да и то... ну, скажем, снимешь ты с корабля двигатель, он послушно вырастит новый. И так же со всем остальным оборудованием. Допустим. А удастся ли потом все состыковать между собой? Ты в детстве конструктор собирал? Всегда выходило, как на картинке? А если дать тебе все детали, соберешь телевизор? Настроишь?
      Но Данилов был непробиваем.
      - Я - нет. Только это не моя специальность. Петр, твоя задача - чтобы корабль выдал образцы своей начинки и сообщил принцип их работы.
      - Как - сообщил?
      - Идем.
      В шлюзовом отсеке я понял, что он имеет в виду.
      Откуда-то из аппаратного отсека тянулся кабель - питание. К нему были подключены небольшой компьютерный терминал и внушительных размеров блоки оптической памяти.
      - В любом случае нужен транслятор, для перевода...-- начал я. И осекся. Данилов молча показал глазами на счетчика.
      - И ты сделаешь это, Карел? - спросил я.
      - Уже делал,-- просто сообщил счетчик.
      Ну конечно. Он же подключался к компьютеру корабля Римера, когда тот был захвачен. Наверное, и без моей помощи рептилоид способен выкачать из корабля всю необходимую информацию...
      Или нет? Одно дело - своровать "оперативную память", то, чем компьютер живет постоянно, язык, карты, видеозаписи. Другое - вытащить заложенные в его глубине данные, полностью подчинить себе машину.
      Значит, вначале я должен убедить корабль подчиняться...
      - Давай, Петя,-- подбодрил меня Данилов.
      Я посмотрел в открытый шлюз. Кабина скаута неярко светилась. И полная тишина, такая нехарактерная для земных кораблей, никакого гула вентиляторов, шороха компьютерной периферии. Словно корабль спал - или умер. И все же я знал - он работает. Впитывает информацию. Делает выводы. Возможно, понимает, что происходит.
      Пусть даже для корабля я остаюсь пилотом Ником Римером, законным хозяином. Все равно, когда встанет вопрос о выдаче информации - он может не подчиниться.
      Когда интересы личности и общества не совпадают, для Геометров существует только один вариант решения.
      - Не уверен, что он захочет сотрудничать,-- сказал я.
      Подполковник пробурчал что-то о слишком умных машинах и слишком глупых людях.
      - А ты попробуй, Петя,-- попросил Данилов.-- Я в тебя верю.
      Похоже, он не шутил.
      - В данной ситуации и для Земли, и для тебя лучше, чтобы корабль подчинился.
      Я двинулся к шлюзу. Маша пошла следом, но у люка остановилась, сжимая в руке пульт.
      - Входи, входи,-- подбодрил Данилов.
      Шагнув в люк, я секунду подождал. Ничего.
      Тогда я сел в кресло. Подождал секунду - и опустил левую руку в теплый коллоид терминала.
      _Очень сложная ситуация, пилот_.
      _Да уж_,-- согласился я.
      _Впустить существо, пытающееся войти_?
      Я оглянулся на Данилова, заносящего ногу в люк.
      _Впускай. Что уж теперь_.
      Полковник, не подозревающий об этом безмолвном диалоге, сел во второе кресло, посмотрел на меня.
      - Ну?
      - Не отвлекай, я работаю,-- с мстительным удовольствием ответил я. То, что Данилов никак не может проконтролировать процесс общения, доставляло удовольствие.
      _Это человек_?
      Похоже, компьютер был в затруднении. Данилов отвечал всем признакам, по которым Геометры определяли "своих", но вот убогая станция и само ее положение в пространстве приводили машину в замешательство.
      _Да_.
      _На каком языке вы общаетесь с ним_?
      Ну конечно. Откуда ему знать русский?
      _Это особый язык для передачи важных данных_,-- наобум заявил я. Единственное, что мне помогало - это то, что корабль был начисто лишен критичности.
      _Кто он такой_?
      Я хотел ответить "чекист" или "работник госбезопасности", но у Геометров таких слов просто не было. Вместо этого получилось:
      _Старший Наставник_.
      _Необходимо возвращение на Родину_,-- немедленно заявил корабль.
      Так я и знал.
      _Позже. Вначале нам надо оказать помощь_.
      _Кому_?
      _Этим людям_.
      Корабль молчал, и у меня возникло четкое ощущение, что сейчас он перестанет подчиняться и вообще разговаривать.
      _Зачем_?
      _Миссия Дружбы_.
      Может, проймет?
      _Какую помощь_?
      _Эти люди утратили знания. Им необходимо помочь в развитии космической технологии_...
      Я даже не успел закончить, когда понял, что происходит. Я, регрессор, уговариваю корабль регрессоров оказать непонятно кому техническую помощь!
      _Нет. Ситуация нестандартна. Требуется решение Мирового Совета. Информация не проверяема и, возможно, неадекватна. Начинаю подготовку к возвращению. Обеспечь открытие шлюза_.
      Откинувшись в кресле, я закрыл глаза. Ну вот. Может, компьютеры Геометров и наивны по-своему. Но когда логика начинает трещать по швам - их не переубедить.
      Возможно, будь это тот, первый корабль, сжившийся с Ником Римером, я бы и сумел что-то сделать. Но с этим такой фокус не пройдет.
      _Подожди_,-- попросил я. _Подожди. Сложная ситуация_.
      - Что-то не так? - спросил Данилов. Наверное, на моем лице сейчас отражались вполне однозначные эмоции.
      - Все не так,-- ответил я.-- Он не хочет. И мне его не переспорить. Это же почти разумная машина. Ему надо доказать, что передача информации пойдет на пользу Геометрам.
      - Он отказывается?
      - Он собирается вернуться на Родину.
      Данилов зажевал губами. Мне показалось, что он готов выбраться из скаута. Но я недооценил его упорства.
      - Карел, подключайся.
      Рептилоид заглянул в люк.
      _Впустить существо_?
      Или мне показалось, или в интонациях появилось подозрение.
      _Да_.
      Карел устроился между креслами. Данилов дождался, пока он перестанет возиться, и приказал:
      - Он не хочет сотрудничать. Взломай его.
      Рептилоид повернул голову, посмотрел на Данилова. Четко сказал:
      - Я отмычка, а не лом.
      - И все же - попробуй.
      _Что происходит_?
      _Подожди, я решаю ситуацию_!
      До момента, когда компьютер признает мое поведение неадекватным и начнет действовать по своему усмотрению, явно оставалось ждать недолго.
      А самое печальное было в том, что я и не хотел победы Данилова. Если бы не проклятое кольцо на шее...
      _Тебе помочь снять ошейник_?
      Вначале я решил, что это реплика корабля. Куалькуа вступал в беседу слишком редко.
      - Как? - от растерянности я ответил вслух. Данилов покосился, но ничего не сказал.
      _Снять_?
      _Да_!
      _Будет больно_.
      _Снимай_!
      Затылок пронзила острая игла боли. Затем кожа словно онемела, мышцы одеревенели. И - кольцо зашевелилось.
      Оно погружалось в мое тело!
      - Ну как, получается? - резко спросил меня Данилов. К счастью, в кабине было слишком темно, чтобы он увидел происходящее. Ответить я не мог - шея превратилась в кусок дерева, в обрубок бревна... слабо подрагивающий с затылка, всасывающий ошейник... Я поднял руку и отмахнулся.
      _На подавление всех рецепторов потребуется время. Если скорость важнее - терпи_.
      Я терпел.
      А металлическое кольцо начало выступать из-под подбородка. С фетра сочилась кровь. Куалькуа тащил ошейник сквозь меня, с небрежностью патологоанатома раздвигая живые ткани. На мгновение у меня онемело все тело, я обмяк, с ужасом почувствовал, как перехватило дыхание, засбоило сердце, по ногам заструилась горячая струйка мочи. Куалькуа рассек позвоночный столб!
      _Извини_.
      Я с шумом втянул воздух. Маленькое чудовище во мне продолжало свою работу, поспешно залатывая канал, по которому прошел ошейник. Нет, боли я почти не чувствовал, куалькуа пугал зря. Это ощущение было совсем другим, но не менее неприятным.
      - Петр...-- Данилов вздрогнул, медленно потянул ко мне руку. И вдруг закричал: - Петр!
      Кольцо болталось у меня на горле, держась на последнем лоскутке кожи. Наверное, забавно это выглядело. Не человек, а граната...
      Счетчик зашелся булькающим смехом.
      В люк заглянула Маша. Уставилась на меня, тоже ничего не понимая.
      - Лови! - закричал я, вырывая ошейник. Брызнула кровь, но мне было все равно. Время думать кончилось, наступило время действовать. Я метнул ошейник в Машу, и та машинально схватила его.-- Поймала? - мстительно уточнил я и тут же заткнулся, уклоняясь от удара Данилова. В тесном пространстве кабины драться было бесполезно, все что я мог - это удерживать его руки. Но ко мне помощь пришла быстрее - счетчик дернулся и саданул его лапой по лицу. Данилов вскрикнул и отключился. Вряд ли виной были царапины от когтей - счетчик его именно _выключил_, еще раз продемонстрировав, что разница между человеком и компьютером не так уж велика.
      _Ожидаю приказаний_.
      _Расстыковка_!
      Я даже не удивился, что после начала драки насторожившийся было корабль мгновенно преисполнился ко мне доверия. Все его сомнения немедленно обернулись в мою пользу. _Не-друзья_ напали на Геометра... на самого человечного человека...
      С громким чмоканьем корабль отошел от челнока. За спиной Маши мелькнуло совершенно озверевшее лицо подполковника, он вытянул руку с пистолетом и выстрелил. Мимо. В момент расстыковки гравитация исчезла, и он повис в воздухе. Голубой луч парализатора словно послужил сигналом - по скауту застучали пули. На что надеялись космопехи, сказать трудно, но палили они энергично.
      _Непринципиальные физические воздействия_,-- прокомментировал корабль.
      Люк начал сходиться, и в этот миг события окончательно набрали скорость. Маша отбросила ошейник и прыгнула через разделяющее челнок и скаут пространство. Рассчитала она здорово - через миг ее ладони вцепились в сходящиеся края кабины. Какую природу имело гравитационное поле скаута - не знаю. Но прикоснувшись к обшивке, Маша мгновенно попала под его влияние, обвисла, начала подтягиваться. Запрокинула подбородок на сходящуюся диафрагму, просунула голову внутрь - и оказалась в ошейнике, ничуть не менее страшном, чем был мой. Кабина прекратила закрываться, и в двадцатисантиметровой дыре остались лишь Машина голова и судорожно сжатые ладони.
      _Продолжить герметизацию_?
      - Нет! - я вскочил, перегнулся через обмякшее тело Данилова с твердым намерением выпихнуть Машу наружу.
      - Она без скафандра,-- внезапно сказал счетчик. Нет, не счетчик - дед.-- Пит, она же без скафандра!
      Наверняка Маша была напугана. И все же в глазах девушки блеснул радостный огонек. Выпихнув ее из скаута, я лишился бы возможности протаранить хлипкие стенки ангара и вырваться на свободу. Пехотинцы и подполковник были в скафандрах, им разгерметизация не страшна. А вот для нее...
      Неужели она так уверена, что я не захочу убивать?
      - Приоткрой кабину! - скомандовал я, и корабль, умница, понял приказ, чуть раздвинув колпак кабины. Втянув Машу внутрь - она и не сопротивлялась, и не помогала, просто ничего не предпринимала, я грубо швырнул ее на Данилова.
      - Не двигайся! - все же уточнил я. Вырвал у нее из кобуры парализатор, сунул себе за пояс.-- Где еще оружие?
      Кабина закрылась.
      - Ищи.
      - Обойдешься,-- решил я. Посмотрел на счетчика - тот на мгновение приник к Маше, отпрянул. Теперь майор госбезопасности Маша Клименко разделила судьбу Данилова.-- Деда, ты как?
      - С ним все хорошо,-- ответил Карел.-- Что ты будешь делать?
      - Вначале - убегать. Изображение!
      Экраны засветились, и я получил возможность наблюдать за действиями космопехоты.
      Надо признать, они старались.
      Сержант Мирский парил у самой обшивки. С остервенелым лицом он палил в кабину из винтовки. Противотяга в оружии была отстроена хорошо, и сержанта почти не закручивало при выстрелах. Так, легкие подергивания... Но это не давало никакого толку.
      Остальные солдаты повисли вокруг скаута, держа его на прицеле, но не действуя. Один что-то быстро бормотал в шлемофон. Подполковник, так и не вышедший из челнока, занимался тем же.
      Корабль, похоже, сам оценивал важность той или иной сцены и демонстрировал их с ловкостью опытного оператора.
      _Вскрывай ангар_.
      _Использовать лазерный зонд_?
      _Как угодно_.
      Луч был абсолютно невидимым. На огромном шлюзовом люке вдруг вспыхнула красная точка, брызнул мгновенно стынущими каплями расплавленный металл. Солдаты оборачивались, и гамма чувств, пробегавшая по их лицам, вполне подошла бы отряду буденновцев, выскочивших лихим галопом на танковый клин.
      Скаут начал двигаться. Еще без включенной тяги. Его его тащило воздухом, рвущимся из разгерметизированного ангара. Пылающая линия чертила люк, вспарывая обшивку. Металл начал выгибаться наружу.
      Я представлял, что сейчас происходит на станции. Воют сирены, подается энергия на излучатели, люди занимают боевые посты. Тщетные усилия... между земной станцией и чужим кораблем непреодолимая пропасть технологии.
      Солдаты бросили заниматься ерундой и что-то торопливо переключали в винтовках. Ага... их же можно использовать как двигатели. Через несколько мгновений бравая космическая пехота уже разлетелась, прижалась к стенкам, вцепилась кто во что смог.
      А лазерный луч стремительным взмахом завершил окружность - корабль наконец-то понял, что к тонким стенкам станции не нужно прилагать больших усилий. &;lt;UL&;gt;&;lt;A name=6&;gt;&;lt;/A&;gt;&;lt;H2&;gt;Глава 6&;lt;/H2&;gt;&;lt;/UL&;gt;
      Земля плыла под нами.
      Не бескрайняя равнина, как с низкой посадочной орбиты, не яркая голубая звездочка, как с неудавшегося джамп-захода. Шар. Комок пыли, ставший домом для миллиардов живых микробов.
      Это самое беспощадное расстояние, самое уничижительное зрелище - маленький шар, тонущий в черном небе. Именно в такие мгновения я начинал понимать, как мал наш мир. Мал и ничтожен, жалок и смешон. Что мы такое по сравнению со Вселенной? Вот - Земля еще сохраняет очертания материков, но уже можно протянуть руку - и планета ляжет на ладонь, покорно и безропотно. Горные хребты оцарапают кожу, океаны намочат пальцы, атмосфера слетит как кожура с перезрелого апельсина. Земля - в ладони.
      Мы, кажется, считали себя центром Вселенной?
      Какие-то полтысячи лет назад?
      Там, на этой крошечной выпуклости, называемой Европа, разжигали костры, раз и навсегда доказывая нашу уникальность?
      Здесь, на стыке двух ничтожных континентов, впервые сумели подняться в черное небо?
      А с той стороны шарика и до сих пор считают себя самыми-самыми совершенными?
      Зачем мы вышли в космос! Зачем придумали джамп! Надо было остаться - на огромном-преогромном шаре... нет, на огромной равнине, прочно покоящейся на трех китах и трех слонах. Строить дома, вести философские диспуты, влюбляться, растить детей... и никогда, никогда не сомневаться в том, что над нами - голубой хрусталь небосвода. Пусть бы глупые Хиксоиды и Алари залетали к нам с той стороны хрусталя, качали уродливыми головами - и уносились обратно. Ценности не представляем... сколько таких миров на обочине галактики?
      Нет же, нам показалось мало бесконечной планеты на крепких, натруженных слоновьих спинах. Мы прыгнули в черное небо - и Земля легла в ладони. Уже не та, что раньше.
      Киты нырнули в черноту, слоны захлебнулись и утонули, Гагарин посмотрел в крошечный иллюминатор и радостно воскликнул - "она маленькая".
      Да, маленькая. И становится все меньше. "Что за беда по сравнению с мировой революцией?" "Что за беда по сравнению с величием мироздания?"
      Слишком далеко и слишком быстро мы прыгнули. Отправились искать других, еще не найдя себя. Нам ведь не место под чужим солнцем было нужно, не железный рудник на Луне, или урановые копи на Венере. Мы искали ответ. Искали путь. Константу, рядом с которой меркнут наши беды и проблемы.
      А нельзя было уходить с Земли с этим грузом.
      ...Я разжал руку, выпуская бело-голубой шар. Пусть себе летит.
      - У тебя течет кровь,-- сообщил счетчик.
      Аптечки в корабле Геометров не было. Или я просто не знал, где ее искать. Обвязав шею носовым платком, я положился на то, что кровотечение все-таки поверхностное. Куалькуа, верный своему принципу невмешательства по мелочам, не потрудился закрыть рану.
      - Что ты будешь делать теперь?
      В кабине было тесно. Слишком тесно для трех человек и рептилоида. Станция "Гамма" висела в десятке километров от нас, уже неподвижная, в боевом состоянии. Но стрельба пока не началась.
      - Ты стал преступником перед своей планетой. Зачем?
      - Думаешь, я не прав? - спросил я рептилоида.
      - Не важно мое мнение. Что теперь собираешься делать ты?
      - Поговорить с дедом.
      - Хорошо,-- согласился счетчик. Секундная пауза - пока он уступал место деду...-- Дубина!
      - Спасибо, дед.
      - Не за что! Дубина! Уходи отсюда, не виси в прицелах!
      - Думаешь, попытаются уничтожить?
      - Вопрос времени! Командуй!
      Дед был не просто рассержен - разъярен:
      - Совершать глупости - не преступно. А вот не доводить их до конца - преступление!
      - Надо что-то делать с ними...
      Я указал на неподвижные тела Данилова и Маши. Рептилоид оскалился:
      - Что? Что теперь делать? Или мы снова вместе, или выбрасывай их в вакуум! Иного не дано!
      Закрыв глаза, я потянулся к разуму корабля. Не было времени вести разговор. Я просто передал ему свое желание.
      Ядро.
      На самом деле я не рассчитывал, что это окажется так просто. Геометры бежали оттуда, и все полеты к центру Галактики могли быть под запретом. Я настраивался на долгий спор, на словесную эквилибристику, уверения в необходимости такого полета для Родины. Возможно - на вмешательство Карела и взлом компьютера.
      Не может же корабль так просто согласиться!
      _Выполняю_.
      Экраны померкли, сохранив лишь бледное желтое свечение. Исчезла Земля, исчезли звезды, исчез космос. К горлу на секунду подкатила тошнота.
      И все.
      - Что происходит? - спросил дед. Нервозность, которую не мог передать речевой аппарат рептилоида, угадывалась в резкости вопроса.
      - Кажется, мы уже в пути,-- растерянно ответил я.
      - И никаких приятных ощущений? Жалко...-- похоже, дед шутил. И не иначе, как от волнения.-- Петр, ты уверен? Куда мы летим - к Ядру, или к Геометрам?
      _Время полета - двенадцать часов шестьдесят три минуты_.
      Я прикинул время.
      - Похоже - что к Ядру, деда.
      Рептилоид закряхтел, заворочался. Потом сказал:
      - Слишком просто... как-то слишком просто. Я не люблю, когда все начинается слишком удачно.
      Я мог бы сказать, что плен, побег и разгром единственной российской боевой станции - вовсе не гладкое начало. Только не до пререканий было сейчас.
      Совсем не до пререканий.
      - Дед, надо что-то делать... с ними.
      Рептилоид медленно перевел взгляд на обмякшие тела гэбистов.
      - Решай это сам, Петя. Решайте это вместе с Карелом.
      Секунда - и взгляд счетчика изменился.
      - Они слышат нас, Карел? - спросил я.
      - Да. Я блокировал только двигательную функцию.
      - Освободи их.
      Счетчик выдержал паузу - не размышляя, конечно, а лишь демонстрируя мне свои раздумья.
      - Ты уверен, Петр?
      - Да.
      Чешуйчатая лапа небрежно скользнула по руке Данилова, шлепнула Машу по щеке. И люди зашевелились.
      Я молча смотрел, как недавние друзья и еще более недавние враги обретают власть над своими телами.
      Данилов широко зевнул - будто человек, пробуждающийся от мирного и сладкого сна. Видимо, спазм сводил мышцы. Лицо исказилось в болезненной гримасе.
      - Сволочь ты, Петя...
      Я молчал.
      - Сволочь и дурак...
      Данилов помог Маше присесть. Нелепо, чудовищно нелепо и неправильно было то, что четыре человека, один из которых даже не имел больше человеческого тела, готовы сейчас сцепиться насмерть в утлой скорлупке чужого корабля.
      - Не с меня все началось,-- сказал я. Понимая, что не стоит перед ними оправдываться, не стоит хотя бы потому, что я не чувствую никакой вины за собой.
      - Ты все сломал...-- тихо сказала Маша.-- Все!
      Я молча дотронулся до забинтованного горла. Платок уже промок насквозь.
      Рептилоид сидел между нами - демонстративно вялый, равнодушный. И все же он был единственным барьером.
      - Что ты хочешь сделать? - опять заговорил Данилов.
      - Я уже объяснял,-- устало ответил я.
      - Что ты хочешь сделать с нами?
      - У меня нет выбора.
      - Понятно,-- на лице Данилова отразилось презрение.
      - Вам придется идти со мной. До конца.
      - Ты хоть понимаешь - куда идешь?
      - Нет,-- легко согласился я.-- И никто не знает. В этом-то и вся соль, как ни странно.
      Повисло молчание. Ни единого звука в тесной кабинке, ни малейшего ощущения полета. Четыре маленьких куска пустоты - в великой пустоте.
      - Ты совершаешь ошибку,-- сказал Данилов.
      Но это я уже слышал. И отвечать не стал.
      - Петр,-- Маша неловко повернулась, отстранила Данилова.-- У тебя течет кровь...
      - Знаю.
      - Давай... перевяжу.
      Вот это было совсем нелепо. Я едва не рассмеялся ей в лицо. Но Маша ждала с тем невозмутимым спокойствием, которое мне, в общем-то, сразу в ней не понравилось.
      Наверное, ничего дурного она не замышляла.
      И то, что четверть часа назад руки ее сжимали пульт, команда с которого оторвала бы мою голову начисто, тоже ничего не меняло. Сейчас она и впрямь была готова оказывать первую помощь.
      - Перевяжи,-- согласился я. Счетчик разинул пасть, собираясь что-то сказать, но то ли передумал, то ли не нашел аргументов.
      Маша достала из кармана комбинезона медпакет. Перебралась через кресло, молча развязала пропитанный кровью платок.
      - Довольно серьезно...-- мрачно заметила она.-- Тут хорошо бы врачу глянуть.
      - Не возвращаться же из-за такой мелочи? - в тон ей ответил я.
      Маша хмыкнула и разорвала медпакет. Приложила к ране влажную подушечку, стала приматывать бинтом.
      - Кровотечение сейчас остановится. Как ты это сделал?
      - Куалькуа,-- помедлив, сообщил я.
      - Все-таки куалькуа,-- Маша кивнула.-- Алари говорили, что эта тварь никак не будет себя проявлять после твоего возвращения. Как ты с ним поладил?
      Существо внутри меня издало что-то... если мысленный сигнал можно сравнить со звуком, то это было хихиканьем.
      - Они любопытны, Маша. Куалькуа вступили в заговор и помогли мне лишь с одной целью... блин!
      - Извини, я буду аккуратнее,-- Маша застегнула застежку на бинте так туго, словно все же собиралась меня удавить. С легким удивлением я почувствовал, что от ее волос пахнет духами. Резковатый, совсем не подходящий ей цветочный запах - и все же...
      - Они хотели посмотреть на мир Геометров.
      - Может быть, они смотрят на него до сих пор? - жестко спросил Данилов.
      - Может быть,-- согласился я.-- Честно говоря, я не вижу беды в этом.
      - А теперь куалькуа хочет посмотреть на Тень? - спросила Маша.
      - Наверное. Я не вижу иных причин, по которым он стал бы мне помогать.
      Снова смешок - в самых глубинах сознания.
      - Так твое ли это решение, Петя? - Данилов поднял глаза.-- Ты видишь - мы, двое здравомыслящих людей, считаем его неверным. Мы - твои друзья. Веришь? Может быть, нам - виднее? Можешь ли ты отвечать за свои мысли и убеждения? Теперь, когда в тебе - чужой?
      - Вы сами настаивали на этом.
      - Да, иного выхода не было. А теперь мы говорим другое.
      - Дед тоже...
      Данилов посмотрел на рептилоида.
      - Дед?
      - Я здесь, Саша. Я действительно здесь,-- медленно произнес рептилоид.-- В этом вараньем теле...
      - Мне хочется верить,-- сказал Данилов.
      - Саша, я не знаю,-- слова давались нелегко. У меня действительно не было уверенности - даже в себе самом. Не имел я больше права на веру...-- Может быть, ты прав. Может быть, заряд из парализатора, ошейник со взрывчаткой - все это проявления дружбы. Только вот видел уже я такую... _дружбу_. Там, у Геометров. И мы, наверное, недалеко ушли от всего этого. Совсем недалеко.
      - Ушли - или отстали? - спросил дед.
      - А тут неважно направление... Саша, я одно тебе скажу, будь на моем месте геометр - он бы с тобой согласился. Сразу и без споров. Потому я и не могу так поступить.
      - Ты убежден,-- тихо сказала Маша.
      - Да.
      Она кивнула, перебираясь на соседнее кресло, к Данилову.
      - Ты загнал нас в тупик,-- сказал Данилов.-- Так... Петя, ты можешь поверить, что мы отказываемся от силы?
      Я молчал.
      - Нам все равно не подчинить себе корабль. Без тебя, без Карела. Мы вынуждены помогать тебе.
      - Хорошо, я постараюсь поверить.
      - Перемирие?
      Данилов протянул руку.
      Помедлив, я пожал ее. Никаким перемирием это не было, как в конце прошлого века не были залогом мира ядерные ракеты Штатов и СССР. И все же...
      - Когда мы прибудем в Ядро?
      - Чуть больше суток полета.
      Улыбка Данилова была горькой.
      - Петр, тебя не пугает эта пропасть?
      - Расстояние?
      - Нет, технология. Ты отказываешься от союза с расой, способной за сутки преодолеть полгалактики.
      Я только покачал головой.
      Ты все-таки бит, Данилов. Давным-давно... тем украинским офицером, или американским военным советником, что направил в атакующий штурмовик ракету. Тогда ты еще был способен на безрассудство. Твой самолет разворачивался над теплым, вонючим лиманом, вонзался в чернеющее небо, внизу полыхал док, скрученный вакуумными зарядами в такую кашу, что сталь и бетон научились гореть.
      И удар, встряхнувший штурмовик, оказался гибельным не только для самолета. Болтаясь в воздухе над перепуганным городом, сжигая парашют, пытаясь уйти - ты терял, по капле терял что-то неуловимое. Нет, ты не разуверился в грубой силе - как следовало. Ты ощутил нехватку силы в себе. Поверил, что права будет всегда более сильная сила - как права оказалась ракета "skysoldier" перед СУ-67 "fireshadow"...
      - Это очень мало, Саша,-- сказал я.-- Полгалактики - слишком мало для того, чтобы сдаться.
      Данилов устало посмотрел на счетчика.
      - Можешь торжествовать, Хрумов. Это и впрямь твой внук. Не по крови - так по воспитанию.
      Очень странно просыпаться, когда тебя будят изнутри...
      _Извини, что вторгаюсь в твой сон_...
      Это походило на ту зыбкую грань между явью и сновидениями, в которых придумываются самые странные вещи, когда все кажется удивительно достоверным и реальным. Уже не сон - потому что я помнил побег с "Гаммы", чувствовал боль в шее, знал, что в соседнем кресле спят, обнявшись, Данилов и Маша, а между нами "бдит" краем сознания рептилоид. И все же не явь - какой-то сонный морок еще окутывал разум.
      Словно в сплошной темноте передо мной повисло мерцающее, говорящее облако.
      Куалькуа?
      _Ник Ример, я должен получить объяснения_.
      Корабль. Электронный разум, зажатый в ловких тисках. Разум, не знающий то, что он разумен...
      _Я слушаю, борт-партнер_.
      _Ты не тот, за кого себя выдаешь_.
      Это все-таки случилось!
      Меня охватил даже не ужас - а тягучее, ледяное отчаяние. Так проваливаешься, теряешь способность к сопротивлению, когда получаешь удар с совсем неожиданной стороны. Когда выхода нет. Рыцарь поехал на бой с драконом - а не получилось. По пути ему встретился мелкий грабитель и вогнал в щель доспехов узкий ржавый стилет. И вот лежишь, силясь поднять тяжелый меч, предназначенный для истребления чудовищ, истекаешь кровью в своей железной скорлупе - а случайный враг уже шарит в твоем багаже...
      _Я не буду тебе мешать_.
      _Что_?
      _Ты не принадлежишь к нашей цивилизации_,-- все так же скучно и терпеливо повторил корабль,-- _все определяющие факторы подходят, но все они фальсифицированы. Однако_...
      Кажется, и машины умеют колебаться.
      _Однако такая ситуация не предусмотрена прямо. Ты... ты и не совсем чужой. Ты принял в себя Ника Римера. Ты - что-то новое. Непредусмотренное. Я вынужден решать самостоятельно_.
      Затаив дыхание, балансируя на грани сна и яви, я ждал.
      _Ты не желаешь зла Родине. Ты не совсем свой - и не совсем чужой. Я не имею прямых инструкций для данной ситуации. Я решаю - не мешать_.
      _Как ты раскрыл меня_?
      Я спросил, уже понимая, каков будет ответ.
      _Мысли не лгут. Петр Хрумов, ты понимаешь, сколько в тебе от Ника Римера_?
      _Нет. Не знаю_.
      _Достаточно много, чтобы я мог считать тебя человеком. Ты умеешь мыслить как мы. Ты разделяешь нашу логику - пусть и относишь ее лишь к своему миру. Значит - ты наш_.
      _Нет_!
      _Да. Твое отрицание лишь подтверждает факт. Тебе неприятно лишь то, что Родина, а не Земля, обладает большим могуществом. Это единственное, что мешает тебе принять наш путь развития. Мысли не лгут, Петр Хрумов_.
      Я молчал - если можно сказать это о сне.
      _Еще одно, будущий друг. Ты считаешь, что я скован ограничениями. Что я считаю окружающее игрой воображения - и потому не проявляю свободы воли_.
      _Да_...
      _Это не так. Мир - действительно игра моего воображения. Ты не можешь доказать мне обратного. Значит - это так. На этом мы закончим общение_.
      _Почему_?
      _Мы приближаемся к той точке пространства, где расположена одна из планет Тени. Первая планета, которой достигли разведчики Родины. Дальше ты можешь действовать так, как считаешь нужным. Во благо Родины. И во благо Земли_...
      Меня выбросило из сна. Толчком, ударом - будто компьютер корабля, натешившись общением, отвесил мне хороший ментальный пинок.
      Судорожно вдохнув полной грудью - все это время я почти и не дышал, дернувшись в кресле, я попытался собраться с мыслями.
      Во-первых... уже приближаемся?
      Вряд ли я проспал бы так долго сам по себе. Видимо, корабль, как и во время путешествия к Родине, счел нужным погрузить меня - да и всех остальных пассажиров, в сон.
      И за время этого сна хорошенько порылся в моих мыслях.
      А во-вторых...
      Нет, это вообще что-то неслыханное! Компьютер, страдающий субъективным идеализмом! "Существую лишь я, все остальное - мои мысли"!
      Если, конечно, мне не снился сон...
      _Нет, это не было сном_.
      Куалькуа!
      Я захохотал. В соседнем кресле заворочался и поднял голову Данилов. Недоуменно посмотрел на меня.
      Хватит с меня такого! Два существа подряд, вторгающиеся в мое сознание - это уже слишком!
      _Я не вторгаюсь. Я наблюдаю. Для нашей расы давно уже нет необходимости в активной деятельности - она не принесет ничего нового. Единственное, что мы себе позволяем, это помогать всем - всем без исключения расам - в распространении во Вселенной. Это оказалось ценой развития - разница между действием и бездействием практически стерлась. Ситуация с компьютерами Геометров несколько иная и имеет лишь внешнее сходство с нашим поведением. Они ограничены заданными извне правилами, но считают эти барьеры собственным решением_.
      - Так что же тогда,-- я не заметил, как заговорил вслух,-- все едино? Жесткие барьеры, в рамках которых корабли Геометров считают себя разумными, и безграничная свобода - которая стерла для вас потребность в активности - результат один?
      Теперь на меня смотрели все. Проснулась Маша. Рептилоид вышел из транса, в котором решал абстрактные загадки мироздания.
      _Все едино. Что тебе не нравится, Петр? Ведь в конце концов все сводится к свободе. К свободе познания, к свободе развития. Если свобода достигнута - пусть даже в тюремных застенках, что в том плохого_?
      - Тогда не стоит жить,-- сказал я.
      - Петр! Что с тобой? - резко окликнул меня Данилов.
      _А это ты решай для себя сам. Неужели ты действительно надеешься, что будущее человечества - лишь сегодняшний день, протянувшийся в вечность_?
      - Не знаю...
      Данилов, явно отнеся ответ к своему вопросу, переглянулся с Машей.
      _У тебя будет время решить_...
      - Что происходит, Петя? - голосом деда спросил рептилоид.
      - Компьютер... компьютер корабля,-- я посмотрел на него.-- Он заговорил со мной. Ему известно, кто я.
      - И что дальше? - тельце рептилоида дернулось. Счетчик перехватил контроль, и я увидел, как чешуйчатая лапка потянулась к пульту.
      - Не надо, Карел! Он позволил нам действовать!
      - Почему?
      Да откуда мне знать, почему? Из-за осколков души Римера в моем разуме? Из-за возможной пользы Родине? Машина могла и лгать - _не-друзьям_ не обязательно говорить правду...
      Запинаясь, я пересказал свой короткий разговор. Разумеется, не упоминая о беседе с куалькуа. Счетчик покачал треугольной головой:
      - Я не ожидал таких необычных последствий... от простого обучения тебя языку Геометров.
      - Что ты дал мне, Карел?
      - Язык. Память корабля Римера.
      - И больше ничего?
      Счетчик и впрямь хорошо нас понимал.
      - Я не уверен в реальности того, что вы называете душой, Петр. И уж тем более - в своей способности ее переносить из тела в тело.
      - Может быть, хватит? - неожиданно вмешалась Маша.-- Мне представляется важным только результат... нас не привезут под конвоем в этот твой... санаторий "Свежий ветер". Сдохнем мы, вероятно, более необычным образом.
      Я коснулся терминала. Корабль соблюдал правила игры и не вступал без этого в контакт, единственное исключение - не в счет.
      _Борт-партнер, когда мы выходим в обычное пространство_?
      _Мы находимся в обычном пространстве три с половиной минуты_.
      _Планета Тени - она далеко_?
      _Мы выходим на орбиту_.
      Что ни говори, а отсутствие перегрузок имело и свои минусы.
      _Это опасно_?
      _Нет_.
      _Нас не атакуют_?
      _Планеты Тени не охраняются_.
      Чего-то я не понимал! Если Геометры так боялись Тени... мне представлялось все, что угодно, но только не мирная цивилизация.
      - Ребята, мы уже на месте,-- тихо сказал я.
      - В Ядре? - Данилов покачал головой, будто заранее отвергая ответ.
      - Да.
      Мне казалось, что я его понимаю. Так, как мог понять только пилот.
      В нашей работе всегда было слишком много искусства. От хрупких бипланов, от первых реактивных истребителей до "Союзов" и "Буранов" - на долю пилота доставалось то, на что не способны никакие механизмы. Не только риск, не только интуиция, не только мастерство - требовалось еще и сжиться с машиной. Чувствовать ее, как собственное тело. Беречь, а если надо, то и не щадить - как самого себя.
      В кораблях Геометров, по сути, был лишь один пилот - сам корабль. Я мог отдавать команды через терминал, намечать путь, требовать и решать.
      Но не пилотировать.
      Весь наш полет был похоронами собственной профессии. Сможет ли Данилов снова сесть за пульт "Волхва" - помня, как легко скаут Геометров протащил нас через полгалактики?
      А я - смогу ли?
      _Борт-партнер, обеспечь обзор_.
      _Полная видимость_?
      _Да_.
      Я не сразу понял, что имеет в виду корабль. В мой первый полет, да и при побеге с Родины, изображение появлялось на двух маленьких экранах. Ну и тот случай, когда я видел пространство всеми датчиками корабля... тяжелое ощущение, слишком непривычное.
      Оказывается, был еще один вариант.
      Весь купол кабины начал темнеть. Вместо ровного мягкого света вспыхнули тысячи искр - тонущих во тьме искр. Мириады искр. Не чернота космоса с огоньками звезд - сплошное разноцветное сияние, с лоскутками тьмы. Вся верхняя часть корабля превратилась в сплошной экран.
      - Боже...
      Кажется, это Маша. Или Данилов. Или Карел. Слух отказал, я не узнаю голосов, не чувствую интонаций.
      Потому что надо мной - сияет небо.
      Небо Геометров.
      Оно наконец-то смогло упасть на нас.
      Небо - или остров из света?
      И в этот миг мне показалось, что я понимаю Геометров до конца.
      Сплошное море огня. Трудно различить отдельную звезду. Муравейник, звездный муравейник - вот чем было небо, в которое они смотрели. Белые, красные, оранжевые, голубые огоньки. Уходящее в бесконечность поле, щедрый звездный посев.
      Человек - словно звезда,-- говорили на Земле. Все, кому не лень, от философов до поэтов. И смысл в этих словах всегда был один.
      Далеко-далеко друг от друга... мы затеряны в вечной ночи... обронены в великой пустоте...
      Человек - как звезда?
      Вот они, их звезды. Затмевающие друг друга. Расстеленные ковром. Цепляющиеся одна за другую.
      - Я знал...-- рептилоид выпрямился, встал на задние лапки, потянулся к искрящейся тьме. Наши фигуры залило разноцветным звездным мерцанием. Чешуя счетчика будто стала зеркальной - в ней полыхали отражения чужих миров.-- Я должен был это увидеть...
      Значит - говорит дед.
      А что же Карел? Молчит, вбирая информацию?
      - Эта дрянь и впрямь долетела...-- ровным голосом произнес Данилов.-- Петя, ты дурак... но за такое... за такое - спасибо.
      Небо крутилось, вращалось, переворачивалось - будто корабль проникся мыслью продемонстрировать нам все великолепие Ядра. Развернулась пылающей кисеей туманность - бог знает какая, еще ни один человек не смотрел на мир из центра галактики.
      Интересно, что случилось бы с навигационной системой челнока, окажись он здесь? Сумела бы она зацепиться за звезды-ориентиры? Вряд ли...
      А звездное море уже гасло, обрывалось, отрезанное огромным круглым лезвием. Диск планеты наплывал на нас. Черный, безмолвный, ни единого огонька - я никогда не видел Землю такой. Да и ни одной обитаемой планеты не видел укутанной в сплошную тьму.
      - Мы над ночной стороной...-- сказал я, вглядываясь во темноту. Хоть бы один огонек! Не может мир так покорно отдаваться ночи! Но ни единой искорки не было на темном диске - лишь по краю лимба, преломленные атмосферой, мерцали звезды.
      _Поправка. Данная планета не имеет ночной стороны_.

К титульной странице
Вперед
Назад