11. Александр Мень

Издавна заключение Завета сопровождалось окропле-
нием верующих кровью животного, посвященного Богу. Все,
на кого падали ее капли, обретали новое духовное родс-
тво и связь с Богом. Таков был смысл заклания пасхаль-
ного агнца. Подобные обряды знал не только Израиль, но
и большинство древних народов. Христос заменяет кровь
жертвы соком виноградной лозы, вином трапезы, которая
знаменует богочеловеческую жертву, страдания и торжест-
во Мессии-Искупителя.
Пасхальное воспоминание об Исходе было перенесени-
ем прошлого в настоящее. Мудрецы Израиля говорили, что
каждая Пасха есть освобождение от рабства, совершающее-
ся вновь и вновь. Точно так же и новозаветная Евхарис-
тия означает причастность к спасению, которое Христос
приносит людям, пребывание Господа с любящими Его.
"Всякий раз, -- скажет позднее апостол Павел, -- когда
вы едите хлеб и пьете эту чашу, вы смерть Господа воз-
вещаете, доколе Он придет".
Время побеждено. Остается лишь таинство Воплоще-
ния, Присутствие Бога. явившегося в мир...
Только глубокая укорененность Евхаристии в культо-
вой традиции Ветхого Завета позволила апостолам пере-
жить ее в ту великую ночь как священнодействие, как та-
инство. Пусть они не могли еще выразить этого словами,
но полнота единения с Господом и между собою стала для
них реальностью.
"Дети Мои, -- сказал Иисус, -- еще недолго Я с ва-
ми... Заповедь новую даю вам: да любите друг друга. Как
Я возлюбил вас, и вы да любите друг друга. По тому уз-
нают все. что вы Мои ученики, если будете иметь любовь
между собою" [9].
Это звучало как прощание. Тоска охватила апосто-
лов. Они долго не решались задавать вопросы, но сегод-
ня, во время седера, сам Закон повелевает спрашивать.
Первым осмелился Петр.
-- Господи, куда Ты идешь?
-- Куда Я иду, ты не можешь теперь последовать за
Мною, но последуешь после.
-- Господи, почему я не могу за Тобою последовать
теперь?
-- Симон, Симон. вот сатана добился того. чтобы
просеять вас, как пшеницу; но Я молился о тебе, чтобы
не оскудела вера твоя, и ты, некогда обратившись, ут-
верди братьев твоих.
-- Господи, -- со свойственной ему горячностью
вскричал Петр, -- с Тобой я готов и в тюрьму и на
смерть идти! Я душу мою за Тебя положу!
-- Душу твою за Меня положишь? -- печально отоз-
вался Иисус. -- Истинно, истинно говорю тебе: петух не
пропоет, как ты отречешься от Меня трижды.
Другие ученики тоже задавали вопросы. Иисус отве-
чал каждому. Он ободрял Своих растерянных друзей: "Да
не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня ве-
руйте. В Доме Отца Моего обителей много. А если бы не
было, разве Я не сказал бы вам: иду приготовить место
вам? И когда пойду и приготовлю место вам, снова приду
и возьму вас к Себе, чтобы, где Я, и вы были. А куда Я
иду, вы знаете, и путь знаете".
-- Господи, -- сказал Фома, -- мы не знаем, куда
Ты идешь, и как нам знать путь?
-- Я -- путь, и истина, и жизнь. Никто не приходит
к Отцу иначе, как через Меня. Если бы знали Меня, то и
Отца Моего знали бы. И отныне вы знаете Его и видели
Его.
-- Господи, покажи нам Отца, и этого довольно нам,
-- сказал Филипп.
-- Столько времени Я с вами, и ты не познал Меня.
Филипп? Кто Меня увидел, увидел Отца... Верьте Мне, что
Я в Отце и Отец во Мне... Если любите Меня, заповеди
Мои соблюдете. И Я умолю Отца, и другого Утешителя даст
вам, чтобы был с вами вовек, -- Духа Истины, Которого
мир не может принять, потому что не видит Его и не зна-
ет. Вы же знаете Его, потому что Он с вами пребывает и
в вас будет. Не оставлю вас сиротами. приду к вам. Еще
недолго, и уже мир Меня не увидит, но вы увидите Меня,
потому что Я живу, и вы жить будете.
Иуда-Фаддей спросил:
-- Господи, что это, что Ты нам хочешь являть Се-
бя, а не миру?
-- Если кто любит Меня, слово Мое соблюдет: и Отец
Мой возлюбит его, и к нему мы придем и обитель Себе у
него сотворим. Не любящий Меня слов Моих не соблюдает.
А слово Мое, которое вы слышите, -- не Мое, но послав-
шего Меня Отца. Это Я сказал вам, с вами пребывая. Уте-
шитель же, Дух Святой, Которого пошлет Отец во имя Мое,
Он вас научит всему и напомнит вам все, что Я сказал
вам.
Действительно, только много позже им открылась вся
глубина слов Учителя. Он знал. что они понимают Его
лишь сердцем, что разум их в смятении, а воля поколеб-
лена. Он хотел подготовить их. Времена изменились, впе-
реди борьба и искушения.
-- Когда Я посылал вас без мешка, и сумы, и обуви,
-- спросил Он, -- имели ли в чем недостаток?
-- Ни в чем, -- признали ученики.
-- Но теперь, у кого есть мешок -- пусть возьмет
его; также и суму. И у кого нет -- пусть продаст одежду
свою и купит меч.
-- Господи, вот здесь два меча...
-- Довольно, -- прервал Он, видя, что они не пони-
мают. -- Я уже не буду много говорить с вами, ибо идет
князь мира и во Мне не имеет ничего... Вставайте, идем
отсюда.
С пением псалма они покинули дом и по спящим ули-
цам города направились к воротам.
"Все вы соблазнитесь из-за Меня в эту ночь, --
сказал по пути Иисус, -- ибо написано: "Поражу пастыря,
и будут рассеяны овцы". По восстании же Моем Я предварю
вас в Галилее".
Петр продолжал настаивать:
-- Если и все соблазнятся, я никогда не соблаз-
нюсь.
Точно так же и другие говорили Учителю о своей
преданности.
Примечания ("ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ")
[1] Христос много раз говорил ученикам о страдани-
ях и славе, которые ждут Его в Иерусалиме на Пасху.
Апостолы, как это видно из просьбы Саломеи, ожидали
лишь Его торжества. Иуда мог сообщить членам Синедриона
о том, что Учитель хочет "провозгласить Царство Божие"
именно в день праздника. Этим, вероятно, объясняется
неожиданное изменение их планов в отношении Иисуса.
[2] Мф 26, 3-- 5; 14-- 16; Мк 14, 1-- 2; 10-- 11;
Лк 22, 1-- 6. Согласно Мф. цена, которую заплатили Иу-
де, равнялась тридцати сребреникам. В дохристианские
времена это считалось стоимостью раба (Исх 21, 32). По
мнению одних толкователей, архиереи назначили такую це-
ну в знак презрения к Иисусу; по предположению других--
это символическая цифра, означающая религиозное отступ-
ничество (ср. Зах 11, 12-- 13). См. прот. С. Булгаков.
Иуда Искариот Апостол
Предатель.-- Путь, 1932, No 26, с. 30-- 31.
[3] Мф 26, 29; Лк 22, 15-- 16. "Желанием возже-
лал", -- иудейский оборот речи, выражающий высшую сте-
пень желания. Согласно трем первым евангелистам, Тайная
Вечеря совпала с Пасхой и была седером, т е. празднич-
ной трапезой. Но из IV Евангелия, хронология которого,
по-видимому, более точна, явствует, что Вечеря произош-
ла 13-го нисана, накануне самой Пасхи. Все же и у си-
ноптиков есть косвенные указания на то, что вечер чет-
верга не был пасхальным. Утром в пятницу Симон Кири-
нейский шел с поля, где едва ли мог находиться в пас-
хальную ночь (Мк 15, 21). В Иудее, по свидетельству
Талмуда, вечером перед седером прекращалась всякая ра-
бота (Мишна. Песахим, IV, 5). Совершенно невероятно,
чтобы Синедрион назначил арест на вечер седера. В пас-
хальный день (до захода солнца) Иосиф Аримафейский не
мог бы сделать закупок для погребения. Проф. СПб. Ду-
ховной Академии Д. Хвольсон выдвинул предположение, что
совпадения дня Пасхи с кануном субботнего покоя заста-
вило Синедрион перенести обряд заклания агнцев на чет-
верг (Д. А. Хвольсон. Последняя пасхальная вечеря Иису-
са Христа в день Его смерти -- ХЧ, 1878, III-- IV, с.
352 сл.). Но еще за несколько десятилетий до н. э. Гил-
лель объявил, что ради субботы обряды Пасхи не перено-
сятся (Тосефта, Песахим, IV, 1а). Попытки отрицать пас-
хальный характер этой вечери ведут к отрицанию всех си-
ноптических свидетельств. А. Собер предположила, что
Христос пользовался старым календарем, по которому Пас-
ха приходилась на среду (A. Saubert. The Date of the
last Supper. New York, 1965). Этот календарь употребля-
ли ессеи и родственные им группы. Но мы знаем, что в
других случаях Христос никогда не отвергал общепринято-
го церковного календаря. К тому же нет оснований сбли-
жать Его с ессеями. Пока наиболее вероятным остается
мнение, что Христос намеренно совершил Пасху до ее нас-
тупления, зная, что скоро будет взят под стражу. См. И.
Златоуст. Беседы на Матфея, 81, 1.
[4] Мф 26, 2.
[5] Мф 26, 17-- 19; Мк 14, 12-- 16; Лк 22, 7-- 13.
Возможно, что дом, где совершилась Тайная Вечеря, при-
надлежал родителям Иоанна Марка; см. Деян 12, 12.
[6] По И. Флавию (Иуд. война, VI, 9, 3), однажды,
в 60-х годах I в., было заколото 256500 пасхальных агн-
цев. Хотя обряд совершали сами богомольцы, технически
он был трудноисполним, если не предположить разрешения
начинать его заранее. Этот аргумент в пользу того, что
агнец мог быть приготовлен уже 13-го нисана, впервые
выдвинул Филарет (Гумилевский), архиеп. Черниговский;
см. его кн.: Беседы о страданиях Господа нашего Иисуса
Христа, ч. I, с. 10-- 11.
[7] Ин 13, 1-- 11.
[8] Ин 13, 12 сл.; Лк 22, 27-- 30. Дальнейшее по-
вествование о Тайной Вечере основано на Мф 26, 20-- 29;
Мк 14, 22-- 25; Лк 22, 15-- 20; Ин 13, 18-- 38; 1 Kop
11, 23-- 25 и талмудических свидетельствах о пасхальном
седере. До сих пор вопрос, участвовал ли Иуда в Евха-
ристии, не решен. Однако многие косвенные данные гово-
рят в пользу того, что он покинул Вечерю до нее. См.
изложение различных мнений в кн. прот. А. И. Алфеева.
Иуда предатель. Рязань, 1915, с. 52 сл.
[9] Прощальная беседа Христа с учениками на Вечере
и после нее содержится в Ин 13, 31-- 38; 14, 1-- 31;
также в Мф 26, 30-- 35; Мк .14, 26-- 31; Лк 22, 31--
38. Самое раннее свидетельство о Евхаристии приведено в
1 Kop (ок. 57 г.). Вариации в "установительных словах"
показывают, что первые христиане придавали большее зна-
чение духу таинства, нежели точности словесных формул.

ГЛАВА XVI. НОЧЬ В ГЕФСИМАНИИ
С 6 на 7 апреля
Покидать дом в ночь пасхальной трапезы не полага-
лось, но Иисус нарушил это правило, вероятно, заботясь
об учениках. В горнице их легко могли взять вместе с
Ним. Не исключено, что Иуда сначала удостоверился, что
дом опустел, и лишь потом повел стражу в глухой сад за
Кедроном, где Учитель часто уединялся с Двенадцатью.
По пути Христос продолжал беседовать с учениками.
Он объяснял им смысл таинства Чаши, которое слило при-
частников в единое целое. "Я -- истинная виноградная
лоза, -- говорил Господь, -- и Отец Мой -- виноградарь.
Всякую ветвь на Мне, не приносящую плода, Он удаляет, и
всякую, приносящую плод, -- очищает, чтобы больший плод
приносила... Как ветвь не может приносить плода сама
собой, если не пребывает на лозе, так не можете и вы,
если во Мне не пребываете. Я -- лоза, вы -- ветви" [1].
Иисус говорил о Духе -- Заступнике и Утешителе,
Чья сила преобразит апостолов, когда Сына Человеческого
не будет с ними. "Еще многое имею вам сказать, но те-
перь вам не под силу. Когда придет Он -- Дух Истины, Он
введет вас во всю истину".
Церкви предстоит, как и Христу, пройти через кре-
щение скорбью и испить чашу страданий. Но разлука будет
временной. Ученики не должны унывать, расставаясь с
Христом. Он вернется к ним. "Истинно, истинно говорю
вам: вы будете плакать и рыдать, а мир будет радовать-
ся. Вы печальны будете, но печаль ваша в радость обра-
тится. Женщина, когда рождает, печаль имеет, потому что
пришел час ее. Когда же родит дитя, уже не помнит скор-
би от радости, что родился человек в мир. И вы теперь
печаль имеете, но Я снова увижу вас, и возрадуется
сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас. И
в тот день вы не спросите Меня ни о чем."
Посланцы Мессии избраны для великого служения, и
Он приведет их в Царство Отца. "Сам Отец любит вас, по-
тому что вы Меня возлюбили и уверовали, что Я от Бога
исшел; исшел от Отца и пришел в мир. Снова оставляю мир
и иду к Отцу".
Им показалось, что они начинают прозревать.
-- Вот теперь Ты открыто говоришь и притчи никакой
не говоришь. Теперь мы знаем, что Ты знаешь все и не
имеешь нужды, чтобы кто Тебя вопрошал [То есть подвер-
гал испытанию, как испытывают того, в чьей мудрости
сомневаются]. Поэтому веруем, что Ты от Бога исшел.
-- Теперь веруете? -- сказал Иисус. -- Вот прихо-
дит час -- и пришел, что вы рассеетесь, каждый сам по
себе, и Меня оставите одного. Но Я не один. потому что
Отец со Мною.
Он не упрекал учеников, напротив, хотел вселить в
них стойкость. "В мире скорбь имеете, но дерзайте: Я
победил мир".
Когда проходили близ Храма, Иисус остановился.
Безмолвно застыли темные громады крепости и святилища.
Утром здесь будет совершаться богослужение, и тысячи
людей принесут пасхальных агнцев к алтарю. Но спящий
город не подозревал, что в эту ночь у стен Дома Божия,
окруженный одиннадцатью робкими галилеянами, молился
вселенский Первосвященник и Спаситель. Он просил Отца
сохранить Свое малое стадо среди враждебного ему мира.
"И не только о них молю, -- говорил Он. подняв глаза к
звездному небу, -- но и о верующих в Меня по слову их,
чтобы все едины были, как Ты, Отче, во Мне и Я в Тебе,
чтобы и они в нас были. Чтобы веровал мир, что Ты пос-
лал Меня". Грядущий храм Церкви Христовой озарялся лу-
чами божественного Триединства...
В Иерусалиме до наших дней сохранились стертые
ступени древней каменной лестницы. Быть может, именно
по ней спускался Иисус, направляясь из города к Елеону.
Перейдя Кедронский овраг, Он не пошел в Вифанию, а
предпочел остаться в Гефсиманском саду. Это было не-
большое частное владение, обнесенное стеной, где нахо-
дилась оливковая роща.
Полная луна серебрила листву и рождала отблески на
изогнутых стволах деревьев. Ничто не нарушало молчания
холодной весенней ночи. Ученики, войдя в ограду, стали
располагаться на отдых. "Посидите здесь, а Я, тем вре-
менем, пойду туда и помолюсь", -- сказал Иисус, указы-
вая в глубину сада.
Петр, Иаков и Иоанн, которых Он взял с Собой, не
могли не заметить внезапной перемены в Учителе. Только
что Он был исполнен силы и просветленного покоя, теперь
же весь Его облик выражают безмерную муку. "Душа Моя
скорбит смертельно, -- проговорил Он. -- Побудьте здесь
и бодрствуйте". Впервые апостолы ощутили, что Ему нужна
человеческая поддержка, но были не в состоянии испол-
нить просьбу Иисуса. Как это порой бывает в момент
крайней тревоги, дремота, похожая на оцепенение, скова-
ла их.
Христос отошел в сторону и. упав на колени, начал
горячо молиться. Ученики находились недалеко, как гово-
рит Евангелие, "на расстоянии брошенного камня", и от-
дельные слова Иисуса долетали до них. "Авва, Отче, --
слышали они в полузабытьи, -- все возможно тебе! Проне-
си эту чашу мимо Меня. Но не чего Я хочу, а чего Ты...
Не Моя воля, но Твоя да будет".
Он молился. Апостолы спали.
А на улицах Иерусалима уже раздавались шаги стра-
жи.
Что испытал Сын Человеческий, когда лежал на хо-
лодной земле в томлении духа? Мог ли то быть лишь ес-
тественный страх перед пытками и смертью? Но ведь его
побеждали и более слабые. Почему же поколебался Тот,
Кто будет опорой для миллионов?
Нам не дано проникнуть в глубину смертного боре-
ния, свидетелем которого был старый оливковый сад. Но
те, кому Христос открылся в любви и вере, знают самое
главное: Он страдал за нас. Он вобрал в Себя боль и
проклятие веков, мрак человеческого греха, пережил весь
ужас и ад богооставленности. Ночь, лишенная надежды,
обступала Его; Христос добровольно спускался в про-
пасть, чтобы, сойдя в нее, вывести нас оттуда к немерк-
нущему свету...
Что проносилось перед Его мысленным взором? Карти-
ны будущего? Гонения, войны, насилия? Отступничество
Его последователей, их неблагодарность и маловерие, их
жестокосердие и фарисейство? Это было искушение более
тяжкое, чем то, через которое Он прошел в пустыне. Ни-
когда еще человеческое сознание Христа с такой силой не
противилось ожидавшему Его кресту, как в час Гефсиманс-
кой молитвы. Вот почему Он просил любимых учеников не
оставлять Его.
"Симон, ты спишь? -- пытался разбудить Иисус Пет-
ра. -- Не мог ты один час пободрствовать?" Тот подни-
мался, видел лицо Учителя, изможденное, покрытое, как
кровью, каплями пота, но дремота вновь одолевала его.
Другие попытки оказались тоже напрасными.
Так, всеми покинутый, страдал Иисус один на один с
надвигающимся мраком. Евангелист Лука говорит, что лишь
ангел укреплял Его. Это значит, что, не найдя земной
поддержки, Он обрел ее в Небе.
Наконец Иисус поднялся. Любовь к Отцу восторжест-
вовала и утвердила в Нем согласие человеческой и бо-
жественной воли.
Теперь Его заботили только апостолы. Подойдя, Он
заставил их стряхнуть с себя сон. "Что вы спите?
Встаньте и молитесь, чтобы не впасть вам в искушение...
Идем. Вот предающий Меня близко". Они встали, ошелом-
ленно озираясь.
В это мгновение сад осветился фонарями и факелами,
послышались шум и голоса. У входа показалась толпа лю-
дей. Впереди шел римский трибун с солдатами, за ними --
вооруженные храмовые служители.
Иисус двинулся навстречу.
-- Кого ищете? -- спросил Он.
-- Иисуса Назарянина.
-- Я есмь, -- ответил Христос священной формулой
имени Божия.
Иудейская стража, услыша ее, шарахнулась в сторону
Он же сказал:
-- Если Меня ищете, оставьте этих, пусть идут.
Тогда вперед протиснулся Иуда. Он обещал дать
знак, чтобы при аресте в ночном саду не произошло ошиб-
ки.
-- Приветствую Тебя, Равви! -- сказал он, целуя
Учителя.
-- Друг, вот для чего ты здесь! -- промолвил Ии-
сус. -- Поцелуем предаешь Сына Человеческого?
Стража немедленно окружила Христа.
-- Господи, что если мы ударим мечом? -- сказал
Петр и, не дожидаясь ответа, бросился на одного из тех.
кто начал вязать Учителя. Удар вышел неловким. Рыбак
лишь отсек ухо архиерейскому слуге. Его, конечно, тут
же схватили бы, но все внимание было сосредоточено на
Христе.
"Оставьте, довольно! -- сказал Он апостолам. --
Чашу, которую дал Мне Отец, неужели Я не стану пить
ее?" Он повернулся к отряду: "Как на разбойника вышли
вы с мечами и кольями задержать Меня. Каждый день сидел
Я и учил в Храме, и вы не взяли Меня. Но этот час ваш,
и власть -- тьмы".
Быть может, ученики ждали в этот момент чуда. но
чуда не произошло.
Грубые руки скручивали Иисуса веревками...
Иуда, боясь, что шум привлечет ненужных свидетелей
и может подняться возмущение, торопил воинов: "Возьмите
Его и ведите под надежной охраной". После этого пыта-
лись задержать и остальных, но они, воспользовавшись
темнотой и сумятицей, разбежались.
Когда Иисуса выводили из сада, все, казалось, было
спокойно. Замысел врагов удался вполне. Однако неожи-
данно появился какой-то юноша. Он шел сзади, завернув-
шись в покрывало. Конвойные, думая, что это один из
учеников, схватили его, но он вырвался и, оставив пок-
рывало, убежал нагой. По-видимому, он только что встал
с постели. Не был ли тем юношей сам Иоанн-Марк, будущий
евангелист? Только он упоминает об этой подробности.
Согласно славянской версии "Войны" Иосифа Флавия,
при аресте Иисуса погибло множество народа [2]. Не ока-
зались ли вблизи некоторые галилеяне, сделавшие попытку
отбить Учителя? Однако в Евангелиях без всякого смягче-
ния сказано, что, когда Иисус был схвачен врагами, все
друзья Его скрылись. При виде Учителя, Который покорно
дал увести Себя, их охватила паника, и они забыли, как
обещали идти за Ним на смерть. Только Петр и Иоанн,
придя в себя после первого потрясения, осмелились пос-
ледовать за стражей на безопасном расстоянии.
Примечания ("ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ")
[1] Беседа Христа с учениками на пути в Гефсиманию
приведена в 15-- 17-й гл. Ин. У синоптиков ее нет.
Иоанново предание отразило те стороны учения Христа,
которые в синоптическом не сохранились.
[2] И. Флавий. Иудейская война (древнерусский пе-
ревод), IX, 3.

ГЛАВА XVII. САДДУКЕЙСКИЙ ТРИБУНАЛ
Ночь и утро 7 апреля
Пятнадцать лет прошло с тех пор, как первосвящен-
ник Ханан бен Шет был смещен римлянами, тем не менее
фактически все это время он находился у власти. Нацио-
нальное правительство Иудеи поочередно возглавляли его
сыновья и родственники. Кайафа, зять Ханана, стал иг-
рушкой в руках тестя. Влиятельный саддукейский клан
подчинялся только прокуратору.
В народе Ханан не завоевал популярности, архиереев
вообще недолюбливали. Они же, в свою очередь, с подоз-
рением относились к любым признакам оппозиции. Появле-
ние Иисуса в городе и встреча, устроенная Ему богомоль-
цами, были расценены саддукеями как начало беспорядков,
которые следует подавить в зародыше.
Проще всего, казалось, было донести Пилату о новой
мессианской секте и предоставить ему расправиться с Га-
лилеянином. Но Ханан, видимо, боялся выпустить инициа-
тиву из рук и хотел действовать наверняка, подготовив
заранее все улики. Чтобы арест Иисуса не выглядел само-
управством, о нем сообщили Пилату, и тот послал свой
отряд в помощь храмовым служителям. Эти меры предосто-
рожности были вызваны опасением властей, думавших, что
приверженцы Назарянина будут сопротивляться.
В игу ночь Ханан, вероятно, не сомкнул глаз, ожи-
дая исхода акции, организатором которой он был. Он ус-
покоился лишь тогда, когда конвой доставил к нему свя-
занного Узника.
До сих пор саддукеи мало интересовались самой про-
поведью Иисуса. Они слышали от фарисеев, что Он нарушал
некоторые религиозные обычаи, но с такими обвинениями
вести Его к прокуратору не имело смысла. Поэтому Ханан
стал спрашивать Иисуса "об учениках Его и об учении
Его" [1]. Старому жрецу хотелось знать подробности,
чтобы быстрее составить план следствия и завершать его
до начала пасхального богослужения.
-- Я все открыто сказал миру, -- ответил Иисус. --
Я всегда учил в синагогах и в Храме, где все иудеи со-
бираются, и тайно не говорил ничего. Почему ты Меня
спрашиваешь? Спроси слышавших, что Я говорил им. Они
знают, что сказал Я.
Стоявший рядом слуга ударил Иисуса по лицу:
-- Так-то отвечаешь Ты первосвященнику?
-- Если Я плохо сказал, свидетельствуй о том, что
плохо. Если хорошо, почему ты Меня бьешь?
Ханан знал, что обычай разрешает только публичный
допрос, и отложил дознание до утра, когда можно будет
собрать Синедрион во главе с Кайафой.
Остаток ночи Иисус терпел издевательства архие-
рейской челяди. Ему плевали в лицо и развлекались тем,
что били Узника, закрыв Ему глаза, а потом спрашивали:
прореки, кто ударил Тебя?..
Между тем Петр и Иоанн подошли к дому первосвящен-
ника. Юноша, которого здесь знали, попросил, чтобы и
Петра пропустили с ним во двор Там находилась жаровня,
около нее сидели, греясь, слуги. Продрогший Симон при-
соединился к ним. Привратница стала подозрительно вгля-
дываться в его лицо.
-- И ты с Назарянином был, с Иисусом, -- внезапно
сказала она.
-- Не знаю и не понимаю, что ты говоришь, -- про-
бормотал Петр и отошел в другое место [2].
Наступило утро. Город просыпался. У Кайафы был
собран "Малый Синедрион", состоявший из двадцати трех
человек [3]. В него входили священники и старейшины. На
"Великий Синедрион" допускались и представители фари-
сейской партии, но сейчас судьями были только саддукеи.
Поэтому мы напрасно стали бы искать в талмудических ко-
дексах подробностей, которые помогли бы увидеть процесс
в деталях. О саддукейском же праве известно только од-
но: оно отличалось неумолимой жестокостью.
В присутствии фарисеев речь обязательно зашла бы о
субботе и толковании Торы; кроме того, в их среде были
колебания относительно Иисуса. Год спустя глава фари-
сейского Совета Гамалиил скажет об апостолах: "Если от
людей начинание это или дело это -- оно будет разруше-
но. А если от Бога, то вы не можете одолеть их. Как бы
вам не оказаться богоборцами". Позднее фарисейская пар-
тия в Синедрионе открыто выступит в защиту апостола
Павла. Но совершенно иной была атмосфера на экстренном
заседании "Малого Синедриона" утром 7 апреля 30 года.
Судьба Назарянина была предрешена заранее при полном
единодушии всей коллегии.
Вероятно, трибунал хотел одновременно соблюсти ви-
димость законности и дискредитировать Иисуса в глазах
иудеев. Если бы Он оказался виновен только перед римс-
кими властями, это привлекло бы к Нему симпатии народа.
Разбирательство началось с допроса свидетелей. Но
тут Синедрион постигла неудача. Требовалось согласное
показание хотя бы двух лиц, но именно этого не смогли
сразу добиться. Очевидно, поспешность ареста все же по-
мешала тщательно подготовить сценарий суда. Лишь одно
обвинение сочли доказанным: Иисус обещал "разрушить
Храм рукотворный". Но подобные слова были явно недоста-
точны для осуждения, тем более для ходатайства перед
Пилатом о смертной казни [4].
Кайафа надеялся, что Сам Обвиняемый, защищаясь,
невольно даст улики против Себя. Но Иисус не произнес
ни слова.
Тогда первосвященник вышел на середину зала и
спросил:
-- Ты не отвечаешь ничего? Что они против Тебя
свидетельствуют?
Иисус продолжал хранить молчание.
Ждать дольше Кайафа не мог.
-- Заклинаю Тебя Богом Живым, -- воскликнул он, --
скажи нам: Ты ли Мессия, Сын Благословенного?
-- Я, -- был ответ. -- Но Я говорю вам: отныне
увидите Сына Человеческого, восседающего по правую сто-
рону силы и грядущего на облаках небесных [5].
Это Было беспримерное Свидетельство. Редко когда
Иисус говорил столь прямо о Своем мессианстве. Он скры-
вал его даже в те дни, когда народ готов был венчать
Его на царство. Но сейчас, в этот страшный миг, связан-
ный, подвергнутый оскорблениям, жертва лживого судили-
ща, Он открыто возвестил о неземном торжестве Сына Че-
ловеческого, Которого искупительные страдания возведут
на престол...
Кайафа, как и все саддукеи, не очень-то верил в
мессианские пророчества, да и вообще нельзя было вме-
нять человеку в вину только то, что он объявил себя
Мессией. Однако повод для приговора был найден. Подсу-
димый произнес священное имя Господне-"Я есмь". Но кто
Он такой? Безвестный простолюдин, бунтовщик, хулитель
Храма, несущий ответ перед Законом! И Он притязает на
божественную власть! Это ли не насмешка над святыми ча-
яниями народа?
-- Итак, Ты -- Сын Божий? -- спросил Кайафа.
-- Ты сказал.
Называть Мессию Сыном Божиим вполне допускалось,
но первосвященнику этих слов было достаточно, чтобы об-
винить Иисуса [6].
Разодрав одежды, как принято было делать при го-
рестном известии или кощунстве, Кайафа вскричал в лице-
мерном ужасе:
-- Какая нам еще нужда в свидетелях? Вы слышали
хулу? Как вам кажется?
-- Повинен смерти, -- решили члены Синедриона.
Таким образом, приговор саддукеев был подведен под
параграф о святотатцах. Виновного полагалось побивать
камнями, но архиерейский Совет не имел нрава казнить
когобы то ни было. Оставалось передать Иисуса в руки
Пилата для суда по римским законам.
Все это время Петр не покидал двора. Но напрасно
надеялся он остаться в тени: слуга, приходивший в Геф-
симанию с отрядом, узнал его.
-- Не Тебя ли я видел в саду с Ним?
-- Точно ты один из них, -- подтвердили стоявшие
рядом, -- и говор твой обличает тебя: ты ведь галилея-
нин?
Безумный страх овладел Симоном. Он стал клятвенно
уверять, что "не знает Человека того". В эту минуту на-
верху по галерее проводили Иисуса. Его глаза встрети-
лись с глазами Кифы. Стыд и боль пронзили апостола. Еле
сдерживая рыдания, он поспешил на улицу...
Среди людей, ждавших у ворот, был еще один из две-
надцати.
Что пережил он, когда увидел дело своих рук? Все
было кончено. Холодная озлобленность ренегата сменилась
неподдельным отчаянием. Пусть Иуда и обманулся в своих
ожиданиях, но заслужил ли Иисус те мучения, которые
ждут Его, заслужил ли смерть?
Быть может, Иуда втайне ждал, что сторонники осво-
бодят Христа или Он Сам чудом ускользнет от врагов. Но
ничего подобного не произошло. От слуг бывшему ученику
стал известен приговор, мог он и видеть, как связанного
Учителя повели в резиденцию прокуратора. Не вынеся это-
го, Иуда отправился к тем, кто вручил ему деньги, чтобы
вернуть их.
-- Согрешил я, предав кровь невинную, -- заявил
он. Но в ответ услышал равнодушные слова:
-- Какое нам дело? Смотри сам.
Иуда, бросив деньги в Храме, выбежал вон. Вскоре,
как сообщает евангелист Матфей, он сам вынес себе при-
говор и сам его исполнил [7].
Примечания ("ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ")
[1] Христос был сначала отведен к Анне (Ханану).
что явствует из Ин; однако и в других Евангелиях есть
указания на два допроса, из которых второй был утром в
помещении Синедриона. Мф 26, 57-- 68; 27, 1-- 2; Мк 14,
53, 55-- 65; 15, 1; Лк 22, 54, 63-- 71; 23, 1; Ин 18,
12-- 14; 19-- 24.
[2] Рассказ об отречении Петра содержится у всех
четырех евангелистов. Из него можно заключить, что доп-
рос Кайафы и суд Синедриона происходили в одном и том
же дворце. Мф 26, 69-- 75; Мк 14, 66-- 72; Лк 22, 54--
62; Ин 18, 15-- 18; 25-- 27.
[3] Великий Синедрион состоял из 70 членов. В
римскую эпоху он был целиком во власти саддукеев .(И.
Флавий, Арх. XX, 2, 1). Малый Синедрион созывался в
экстренных случаях. Он состоял из 23 человек; см. Сан-
хедрин, 1, 1-- 6.
[4] Разрушение храма предсказывали многие пророки.
В 64 г. некий Иисус бен Ханан ходил по Иерусалиму,
предрекая гибель городу и храму. Прокуратор допросил
его и отпустил (И. Флавий. Война, VI, 5, 2). Ессеи так-
же верили, что на месте прежнего Бог воздвигнет новый
храм, см. так наз. "Свиток храма"-- Тексты Кумрана, т.
1, с. 393.
[5] Очевидно, в словах Христа подразумевается не
второе пришествие, а явление Мессии перед миром соглас-
но пророчеству Даниила (7, 13).
[6] Ни один из лжемессий той эпохи не предавался
иудейскому суду, а Бар-Кохба (ок. 130 г.) был признан
Мессией таким выдающимся раввином, как Акиба. В связи с
этим возникает вопрос: на каком основании был вынесен
приговор Иисусу Христу? Из Евангелия можно заключить,
что в преступление Ему было вменено не просто провозг-
лашение Себя Мессией, а утверждение, что Он -- Сын Бо-
жий (Ин 19, 7). Титул этот иудеи могли толковать двоя-
ко; как царский и как указывающий на сверхчеловеческую
природу Мессии (о библейском понятии Сын Божий см. вы-
ше). Первое толкование еще не считалось преступным, но
в глазах Синедриона лжеучитель не мог претендовать на
роль Мессии. Второе толкование могли легко изобразить
религиозным преступлением. Хотя в иудейском праве таких
прецедентов не было, Кайафа построил все обвинение на
словах Иисуса, признавшего Себя Сыном Божиим. В обста-
новке враждебности этого было достаточно. Следует пом-
нить, что участь Подсудимого была решена заранее и ут-
ром 14-го нисана имел место не объективный суд, а со-
вершалось настоящее юридическое убийство.
[7] Сведения, содержавшиеся в Мф 27, 3-- 9 и Деян
1, 16-- 20, согласовать пока довольно трудно. Вероятно,
в Новом Завете приведена лишь молва о конце Иуды, кото-
рая ходила по Иерусалиму.

ГЛАВА XVIII. СУД ПРОКУРАТОРА
7 апреля
Преторию, временную резиденцию Понтия Пилата, опо-
ясывали толстые стены; внутри же крепость была оборудо-
вана с роскошью, подобающей царскому дворцу. Там были
просторные галереи, покои, богато обставленные залы для
приемов. Дорогая утварь и украшения сохранились еще со
времен Ирода Великого. Иосиф Флавий, видевший ансамбль
до его разрушения, в восторженных словах описывал это
детище последнего тирана Иудеи. Теперь здесь останавли-
ваются прокуратор, когда необходимость вынуждала его
покидать Кесарию.
Утром в пятницу Пилату доложили, что Мятежник, Ко-
торый с его согласия был арестован накануне вечером,
доставлен под вооруженной охраной. Приказав сторожить
Его в претории, Пилат вызвал к себе обвинителей и сви-
детелей. Однако ему сказали, что они не желают войти:
быть в доме язычника в день пасхальных обрядов счита-
лось у иудеев осквернением. Раздраженный правитель вы-
нужден был сам выйти к ним на открытый помост, с кото-
рого обычно говорил к народу.
У помоста стояли священники и старейшины в сопро-
вождении толпы. Хотя город был занят приготовлениями к
Пасхе, архиереям удалось найти праздных зевак, чтобы те
криками поддерживали их петицию.
-- Какое обвинение вы выставляете против этого Че-
ловека? -- спросил Пилат. Когда же он понял, что Наза-
рянин является в их глазах проповедником ложных теорий,
он сказал:
-- Возьмите Его вы и по Закону вашему судите.
Однако Ханан и Кайафа были уже готовы к такому по-
вороту дела. Прокуратору объяснили, что речь идет о по-
литическом преступлении, поскольку Иисус "запрещает
платить налоги кесарю и называет Себя Мессией, Царем".
Пилат насторожился. В том, что архиереи озабочены прес-
тижем римского правительства, не было ничего удивитель-
ного. Прожив в Иудее четыре года, он уже знал, что ин-
тересы иерархии совпадали с интересами Рима. Она боя-
лась собственного народа. По-видимому, действительно
предстоит серьезный процесс.
Пилат вернулся в преторию, чтобы допросить Аресто-
ванного. Собравшиеся напряженно ждали. Минуты шли за
минутами.
Результат допроса оказался неожиданным. Став на
возвышении, Пилат сказал:
-- Я не нахожу вины в этом Человеке.
Это могло показаться странным. Почему прокуратор,
известный своей беспощадностью, проявил сегодня столь
необычную мягкость? Что произошло в претории?
Разговор Пилата с Иисусом не мог остаться тайной.
Он шел при свидетелях -- слугах и карауле. Кто-то из
них рассказал о подробностях, которые были бережно сох-
ранены первым поколением христиан.
Прежде всего прокуратор задал вопрос:
-- Ты Царь иудейский?
-- От себя ли ты это говоришь, -- в свою очередь,
спросил Иисус, -- или другие сказали тебе обо Мне?
-- Разве я иудей? -- презрительно заметил Пилат.
-- Народ Твой и первосвященники предали Тебя мне. Что
Ты сделал?
-- Царство Мое не от мира сего, -- сказал Иисус.
-- Если бы от мира сего было Царство Мое, служители Мои
боролись бы за то, чтобы Я не был предан иудеям. Теперь
же Царство Мое не отсюда.
Прокуратор из всего этого уловил лишь одно: Подсу-
димый действительно претендует на какую-то власть.
-- Ты все-таки Царь? -- пожелают уточнить он.
-- Ты говоришь, что Я Царь.
Это была обычная на Востоке форма утвердительного
ответа. Но тут же, чтобы рассеять заблуждение Пилата,
Иисус добавил:
-- Я на то родился и на то пришел в мир, чтобы
свидетельствовать об истине. Всякий, кто от истины,
слушает Моего голоса.
Слова Иисуса показались римлянину лишенными смыс-
ла. Как многие его соотечественники, Пилат был скепти-
ком.
-- Что есть истина? -- усмехнулся он.
Он решил, что имеет дело с Проповедником, Который
едва ли опасен для режима. К тому же прокуратор вовсе
не хотел вмешиваться в религиозные распри и тем более
идти на поводу у иерусалимских интриганов. Довольно он
делал уступок этим варварам! Настал для них случай убе-
диться, что такое нелицеприятное имперское правосудие.
Его часто обвиняли в незаконных расправах. Так вот, те-
перь он будет безупречен и заодно покажет, кто подлин-
ный хозяин в Иерусалиме...
Однако архиереи не собирались брать назад свои
требования. Снова посыпались обвинения, приводились но-
вые улики. Они кричали, что Иисус "возбуждает народ,
уча по всей Иудее, начав с Галилеи".
-- Этот Человек из Галилеи? -- спросил Пилат. У
него возникла мысль если не избавиться от процесса, то
хотя бы подтвердить свое мнение у компетентного лица,
лучше знающего местные обычаи. Он приказал отвести Ии-
суса в Хасмонейский дворец, куда на время Пасхи прибыл
тетрарх Галилеи.
Все эти годы отношения между прокуратором и Анти-
пой были натянутые. Оба подчинялись легату Сирии, но
Антипа хотел бы видеть себя единственным хозяином стра-
ны. Отсылая Галилеянина к Ироду, правитель Иудеи дости-
гал двух целей: примирялся с соперником, происки кото-
рого были для него опасны, и облегчал себе задачу в за-
путанном деле.
Тетрарх был польщен жестом римлянина. Его обрадо-
вала также возможность увидеть Назарянина, молва о Ко-
тором будила его любопытство и тревогу. Вот Он наконец
пред ним, загадочный Пророк, превзошедший, как говори-
ли, самого Иоанна! Быть может, Он покажет какое-нибудь
знамение, чтобы скрасить Ироду скучные дни в Иерусали-
ме? Но его постигло разочарование. Иисус не ответил ни
на один его вопрос, и никакого чуда от Него нельзя было
добиться. Антипа сразу потерял к Нему интерес. Обвине-
ния архиереев он пропустил мимо ушей. Поиздевавшись со
своими воинами над Иисусом, он велел одеть Его в шу-
товской царский наряд и отослать обратно к Пилату. Это
был знак примирения между двумя представителями власти.
Пилат пришел к выводу, что духовенство просто из
зависти мстит популярному Проповеднику, согласно же
римскому закону, осудить Его на смерть нет оснований.
Он опять вышел на помост и, сев в судейское кресло,
объявил: "Вы привели ко мне этого Человека, как смущаю-
щего народ. И вот я, произведя расследование в вашем
присутствии, не нашел за этим Человеком никакой вины из
тех, что вы выставляете против Него. Но не наше и Ирод,
ибо он отослал Его к нам. И вот ничего достойного смер-
ти Он не совершил. Итак, наказав Его, отпущу".
Он считал бичевание достаточной мерой устрашения
для Человека, Который Своими словами нарушил обществен-
ное спокойствие.
Архиереи поняли, что их план близок к крушению.
Они стали шумно протестовать. Пилат же, надеясь найти
поддержку в толпе, сказал, что освободит Иисуса хотя бы
ради праздника. В тюрьме ждали казни на кресте три бун-
товщика, в числе которых находился некий Иисус Бар-Аб-
ба, или Варавва, узник, хорошо известный в городе [1].
Обвинители воспользовались этим и стали требовать, что-
бы был отпущен именно он. Подстрекаемая ими толпа нача-
ла выкрикивать это имя. Варавву в Иерусалиме не только
знали, но и считали героем, а Иисус был пришлец, имя
Которого мало что говорило горожанам. Даже когда Пилат
назвал Галилеянина "Царем иудейским", это не повлияло
на толпу, хотевшую избавить Варавву от казни.
Пилат, однако, не спешил. Против собственной воли
он проникся сочувствием к Обвиняемому. Его желание нас-
тоять на своем еще больше окрепло после того, как жена
прислала к нему слугу, прося за "Праведника". Она уве-
ряла, что во сне ей было грозное предостережение о Нем,
а римляне, даже неверующие, придавали большое значение
снам. Словом, все сходилось к тому, что Пилату не сле-
дует менять своего приговора.
По его приказу Узник был отведен в караульное по-
мещение претории и отдан в руки палачей. Там собралась
вся когорта, вероятно, та самая, которая участвовала в
задержании Иисуса. Его привязали к столбу и подвергли
бичеванию. В ход были пущены римские бичи с шипами, ко-
торые раздирали тело до крови. После такой экзекуции
человек обычно находился в полуобморочном состоянии, но
солдат это только забавляло.
У Пилата служили в основном греки, самаряне и си-
рийцы, ненавидевшие иудеев. Пользуясь случаем, эти люди
выместили всю свою злобу на Страдальце. Затем один из
воинов накинул на Него свой красный плащ, другой сунул
Ему в руки палку, чтобы Он походил на шутовского царя.
На голову Иисуса надели импровизированную "корону",
сплетенную из терновника. Все это время Он не проронил
ни слова. Солдаты же кланялись Ему до земли и кричали:
"Да здравствует Царь иудейский!" Некоторые из них пле-
вали на Иисуса и били Его палкой по лицу и по голове.
Пилат думал, что можно ограничиться этим наказани-
ем, но пока длилось бичевание, архиереи не теряли вре-
мени и возбудили толпу до крайности. Сейчас уже все в
один голос требовали, чтобы Назарянин был отдан на рас-
пятие вместо Вараввы.
Едва на помосте появился Иисус, жестоко избитый,
израненный, в кровавом плаще, как над площадью пронесся
крик: "На крест! Распни Его!" -- "Вот Он перед вами!"
-- воскликнул прокуратор, пытаясь, вероятно, сказать,
что именно Он достоин быть освобожденным. Но в ответ
слышались вопли: "Варавву! Отпусти нам Варавву!.."
Пилат не знал, что и подумать. Он велел снова
увести Иисуса.
-- Какое же зло сделал Он? Возьмите Его вы и расп-
ните, ибо я не нахожу в Нем вины, -- с досадой сказал
он.
-- У нас есть Закон, -- ответили книжники, -- и по
Закону Он должен умереть, потому что сделал Себя Сыном
Божиим.
Суеверный страх закрался в душу римлянина. Он от-
казывался понимать происходящее.
-- Откуда Ты? -- спросил он Христа, вернувшись в
преторию.
Иисус молчал.
-- Мне ли не отвечаешь? Разве Ты не знаешь, что я
власть имею отпустить Тебя и власть имею распять Тебя?
-- Ты не имел бы надо Мной никакой власти, -- ска-
зал Узник, -- если бы не было дано тебе свыше. Поэтому
тот, кто Меня предал тебе, больший грех имеет.
Эти слова понравились Пилату. Он больше был не на-
мерен торговаться и ронять свой престиж. Однако, когда
он в последний раз занял судейское кресло, его ждал
неприятный сюрприз.
Обвинители выдвинули новый, но самый веский аргу-
мент: Галилеянин называл Себя Мессией, за это одно Его
следует считать бунтовщиком. "Если ты Этого отпустишь,
ты не друг кесарю, -- говорили они. -- Всякий, делающий
себя царем, восстает против кесаря".
Пилат отлично уловил угрозу и понял, что речь идет
о его собственном благополучии. Зная строгость Тиберия,
пристально наблюдавшего за спокойствием провинций, он и
без того имел основания опасаться. Жалобы на его бес-
чинства все чаще стали приходить в Рим. Недруги проку-
ратора могли использовать этот процесс против него, а
Пилат отнюдь не хотел лишаться выгодной должности и
нести ответ перед легатом Сирии или самим императором.
Уже колеблясь, он сделал слабую попытку еще раз повли-
ять на чувства толпы. Иисус был поставлен на возвышение
Габатту, или Лифостротон, и, указав на Него, прокуратор
воскликнул:
-- Вот Царь ваш!
-- Долой, долой! Распни Его! -- завывала чернь.
-- Распять вашего царя?
-- Нет у нас царя, кроме Цезаря! -- ответили архи-
ереи.
Такое верноподданническое заявление не оставило
Пилату выбора. В конце концов что для него судьба како-
го-то еврейского Пророка, когда на карту поставлено
его, Пилата, благополучие?
Желая показать, что он действует не по Закону, а в
угоду просьбам, прокуратор велел принести воды и, как
требовал восточный обычай, демонстративно умыл руки:
"Не виновен я в крови Праведника".
Но люди у помоста по-прежнему бушевали, нисколько
не смущаясь жестом судьи. "Кровь Его на нас и на детях
наших!" -- кричали они, давая понять, что все соверша-
ется по их настоянию [2].
Весть о помиловании Иисуса Вараввы была встречена
шумными овациями; и в них потонули слова приговора, об-
ращенные к Иисусу Назарянину: "Ibis ad crucem", "Ты бу-
дешь распят".
Осужденный был передан в руки солдат.
Примечания ("ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ")
[1] Варавва тоже носил имя Иисус, об этом свиде-
тельствуют древние манускрипты Мф, на что обратил вни-
мание еще Ориген (На Мф 131). Ин (18, 40) называет Ва-
равву просто "разбойником", или (как в некоторых руко-
писях), "предводителем разбойников". Однако Мф и Мк
уточняют, что этот человек был осужден "вместе с повс-
танцами, которые во время восстания совершили убийство"
(Мк 15, 7), а Мф (2 ,16) отмечает, что в городе Варрава
был "узник известный". Все это дает право отнести Ва-
равву к числу партизан-зелотов и понять, почему толпа
так страстно добивалась его освобождения. Обычай отпус-
кать осужденного в день праздника был, вероятно, римс-
ким. Ср. Ливий. История, V, 13.
[2] В Мишне подчеркивается, что, если показания
свидетеля приводят к казни обвиняемого, он тем самым
"берет на себя кровь этого человека" (Санхедрин, IV,
5).