- Это невозможно, мистера Карлисла хватит удар!
      - Понимаете, мистер, я только делаю свою работу. Продолжайте, ребята!
      - Нет! - закричал дворецкий. - Я говорю вам, что здесь какая-то ошибка! Мистер Карлисл не приказывал выкапывать эти деревья.
      Она пожала плечами.
      - Так сказал мой босс.
      - Как я могу связаться с вашим боссом?
      Дженифер взглянула на часы.
      - Он сейчас в Бруклине, будет в конторе к шести.
      Дворецкий смотрел на нее с угрозой.
      - Подождите минутку! Не делайте ничего, пока я не вернусь.
      - Продолжайте копать! - приказала она садовникам.
      Дворецкий повернулся и поспешил в дом, захлопнув за собой дверь. Вскоре она отворилась, и дворецкий вернулся в сопровождении крошечного человечка средних лет.
      - Не будете ли вы любезны сказать мне, что здесь творится?
      - Какое вы имеете к этому отношение? - спросила Дженифер.
      - Я - Вильямс Карлисл, и это моя собственность.
      - В таком случае, мистер Карлисл, у меня есть кое-что для вас.
      Она достала повестку и сунула ее ему в руку. Потом повернулась к садовникам.
      - Больше не надо копать.
      На следующее утро позвонил Адам Уорнер. Она сразу же узнала его голос.
      - Мне кажется, вам следует знать, что дело о вашей дисквалификации прекращено. Вам не о чем больше беспокоиться.
      Дженифер закрыла глаза.
      - Я... я не могу сказать, как я вам благодарна за то, что вы сделали для меня...
      - Правосудие не всегда слепо.
      Адам не упомянул о сцене, которую он имел со Стюартом Нидхэмом и Робертом ди Сильва. Нидхэм был разочарован, но настроен философски. Ди Сильва вел себя как разъяренный бык.
      - Вы отпустили эту суку, Адам? Иисус Христос! Она ведь из мафии! Разве вы не поняли этого? Она обвела нас вокруг пальца!
      И дальше в таком же духе, пока Адаму это не надоело.
      - Все показания против нее не существенны, Роберт. Просто она оказалась в плохом месте, в плохое время и попала в хорошо расставленную мышеловку. К мафии, по-моему, она не имеет никакого отношения.
      Наконец ди Сильва сказал:
      - О'кей, теперь она адвокат. Я молю бога, чтобы она практиковала в Нью-Йорке. И как только она окажется в одном зале со мной, я сотру ее в порошок!
      Сейчас, беседуя с Дженифер, он не упомянул об этом. Она приобрела смертельного врага, но тут нельзя было ничем помочь. Роберт ди Сильва был мстительным человеком, а Дженифер представляла собой отличную мишень. Она была прелестной молодой идеалисткой.
      Адам понимал, что больше не должен ее видеть.
      Шли дни, недели, месяцы, месяцы... Дженифер не раз готова была сдаться. Табличка на двери по-прежнему гласила: "Дженифер Паркер. Адвокат.".
      Но это никого не могло обмануть, и уж, по крайней мере, ее саму. Целыми днями, под дождем и снегом, она моталась по городу, разнося повестки людям, которые ненавидели ее за это. Иногда ей случалось помогать престарелым получать продуктовые карточки и оказывать помощь обитателям негритянских и пуэрториканских гетто при их столкновениях с законом. Она постоянно чувствовала себя в западне.
      Ночью было еще хуже, чем днем. Ее постоянно мучила бессонница, а когда ей удавалось заснуть, ее сны были наполнены кошмарами. Она страдала от одиночества.
      Несколько раз она встречалась с молодыми адвокатами и каждый раз неизбежно сравнивала их с Адамом Уорнером, и, конечно, сравнение было не в их пользу... После посещения ресторана, кинотеатра или спектакля ей приходилось выдерживать борьбу у дверей ее дома. Дженифер не была уверена: то ли они ожидают, что она ляжет в постель с ними потому, что они заплатили за ее ужин, то ли им просто не улыбалось тащиться домой ночью... Временами ей мучительно хотелось ответить "да", лишь бы кто-нибудь был с ней ночью, кого можно было бы обнять и с кем можно было бы разделить свои горести. Но ей в постели нужно было не только теплое тело, которое могло говорить, она нуждалась и в человеке, который заботился бы о ней и о котором она могла бы заботиться сама.
      Наиболее интересные мужчины были женаты, и она отказывала им, ни на минуту не задумываясь.
      Мать Дженифер разрушила брак и убила ее отца. Она никогда не забывала об этом.
      Прошло Рождество и канун Нового года. Она провела их в одиночестве. Был сильный снегопад, и город казался сошедшим с новогодней открытки. Она бродила по улицам, глядя на прохожих, которые торопились к теплу своих домов и семей, и ее не покидало ощущение пустоты. Ей очень не хватало отца. Она была рада, когда праздники закончились. 1970 год будет для меня лучше, говорила она себе.
      Когда ей было уж совсем невмоготу, Кен Бейли старался подбодрить ее. Он брал ее с собой на соревнования в Мэдисон Сквер Гарден, приглашал в кино или в театр. Она знала, что нравится ему, но несмотря на это, он сохранял барьер между ними.
      В марте Отто Вензель решил со своей женой переехать во Флориду.
      - Мои кости слишком быстро стареют в эти бесконечные нью-йоркские зимы, - объяснял он ей.
      - Мне будет вас не хватать, - сказала она.
      Дженифер действительно успела привязаться к этому доброму человеку.
      - Заботьтесь о Кене.
      Она вопросительно посмотрела на него.
      - Он ничего не рассказывал вам?
      - О чем?
      Отто, поколебавшись, сказал:
      - Его жена покончила жизнь самоубийством. Он винит себя в этом...
      Дженифер была шокирована.
      - Какой ужас! Но почему она сделала это?
      - Она застала Кена в постели с молодым блондином.
      - О, Боже!
      - Она выстрелила в Кена, потом в себя. Он выжил, она - нет.
      - Это ужасно! Я не имела ни малейшего представления, что... что...
      - Я знаю. Он постоянно улыбается, но этот ад постоянно с ним.
      - Спасибо, что вы мне сказали об этом.
      Когда Дженифер вернулась в контору, Кен сказал ей:
      - Итак, Отто покидает нас.
      - Да.
      Бейли усмехнулся.
      - Похоже, что мы остаемся с тобой вдвоем против всего остального мира.
      - Похоже...
      И в какой-то мере он прав, подумала она.
      Она теперь смотрела на Кена другими глазами. Они были вместе за ленчем и обедом, и она не могла заметить никаких следов гомосексуализма в нем, но она знала, что Отто сказал ей правду. Кен Бейли носил в себе свой собственный ад.
      Иногда в контору заходили клиенты. Они, как правило, были бедно одеты, смущены, а зачастую просто пьяны.
      Проститутки приходили, чтобы просить Дженифер о поручительстве под залог. И она удивлялась, насколько молоды и симпатичны были некоторые из них. Они стали хоть и небольшим, но постоянным источником дохода. Она не могла понять, кто посылал их к ней. Когда спрашивала об этом Кена, тот недоуменно пожимал плечами и отходил в сторону.
      Когда к ней приходил клиент, Кен сразу же уходил. Он был похож на гордого отца, желающего ей успеха.
      Она получила несколько предложений вести дело о разводе, но отвергла их. Она не могла забыть слова одного из своих профессоров: "Развод в юридической практике - это тоже самое, что практология в практике медицинской". Говорили, что когда супруги краснеют, адвокаты зеленеют... Высоко оплачиваемых адвокатов по разводам называли "бомбардировщиками", потому что они часто прибегали к самым последним средствам, часто уничтожая при этом и мужа, и жену.
      Несколько клиентов, посетивших контору Дженифер, настолько отличались от остальных, что просто озадачивали ее. Они были хорошо одеты, уверены в себе и предлагали дела, отличавшиеся от грошовых дел, к которым она привыкла. Это были дела, касающиеся крупных сумм, и судебные процессы, которыми, не задумываясь, занялась бы любая крупная фирма.
      - От кого вы узнали обо мне? - интересовалась она.
      Ответы были весьма уклончивы.
      - От друга...
      - Я читал о вас...
      - О вас упоминали на какой-то встрече.
      Это продолжалось до тех пор, пока один из клиентов, рассказывая о своих делах, не упомянул имя Адама Уорнера,
      - Это мистер Уорнер послал вас ко мне, не так ли?
      Клиент смутился.
      - Да, но он сказал, что будет лучше, если его имя не будет упомянуто.
      Она решила позвонить Адаму. В конце концов, она ему многим обязана. Она будет вежлива, но официальна. Естественно, она не даст ему повода подумать, что она звонит ему только из чувства благодарности... Она мысленно репетировала свою беседу с ним снова и снова. Когда она, наконец, собралась с силами и позвонила, секретарша сообщила ей, что мистер Уорнер сейчас в Европе и возвратится через несколько недель. У нее упало сердце...
      Она поймала себя на том, что думает о нем все чаще и чаще. Она часто вспоминала тот вечер, когда он пришел к ней, и как плохо она тогда себя вела. Он практически перенес все ее выходки, когда она изливала свой гнев на него. И теперь он посылает к ней клиентов.
      Она вытерпела три недели и позвонила снова. На этот раз он был в Южной Америке.
      - Что-нибудь передать? - спросила секретарша.
      Она, поколебавшись, ответила:
      - Нет, ничего.
      Она попыталась выбросить его из головы, но это было невозможно. Ей очень хотелось знать, женат ли он. Она спрашивала себя, хочется ли ей стать миссис Уорнер... А может быть, я сошла с ума, думала она иногда. Время от времени Дженифер встречала в газетах имя Майкла Моретти. В журнале "Нью-Йоркер" напечатали историю об Антониле Гранелли и восточных семьях мафии. Сообщалось, что его здоровье ухудшается и что Майкл Моретти готовится занять место правителя империи. "Лайф" поместил статью о Моретти, в конце которой упоминалось о судебном процессе против него. Камилло Стела отбывал срок в тюрьме, в то время как Моретти был на свободе. Журнал напоминал своим читателям, как Дженифер Паркер разрушила процесс, который послал бы его в тюрьму или на электрический стул. Читая статью, она судорожно сжимала кулаки. Электрический стул? Она бы с удовольствием включила ток.
      Большинство ее клиентов были незначительны, но приобретенный опыт был бесценным. В течение этих месяцев она побывала в каждой из комнат уголовного суда и знала всех его обитателей.
      Когда одного из ее клиентов арестовали за воровство, грабеж, проституцию, она направилась в суд, чтобы его отпустили под залог. Залог был установлен в сумме пятьсот долларов.
      - Ваша честь, у обвиняемого нет таких денег. Если суд уменьшит залог до двухсот долларов, он возвратится на работу и сможет поддержать семью.
      - Очень хорошо, двести.
      - Благодарю, Ваша честь.
      Дженифер познакомилась с начальником бюро жалоб, куда поступали копии всех протоколов.
      - Это опять вы, Паркер? Ради бога, вы когда-нибудь спите?
      - Пустяки, лейтенант! Одна из моих клиенток задержана за бродяжничество. Могу я видеть протокол ареста? Ее зовут Коннера. Кларенс Коннера.
      - Скажите мне, дорогая, почему вы приходите сюда в три часа ночи, чтобы защищать бродягу?
      Она улыбнулась.
      - Просто сейчас меньше людей на улицах.
      Ночью суд представлял собой особый мир со своим тайным жаргоном, который поначалу ставил ее в тупик.
      - Паркер, твой клиент задержан при ловле клопов.
      - При ловле клопов?
      - Ограбление со взломом, совершенное вооруженным лицом, ночью, с попыткой убийства. Дошло?
      - Дошло. Я здесь от имени Луны Тернер.
      - Иисус Христос!
      - В чем ее обвиняют?
      - Подождите, я найду ее карточку. Луна Тернер... Да, хорошенькая штучка! "Прост. Задержана с АС, в нижнем ряду."
      - Как?
      - Ты здесь новенькая? Просто она шлюха, а нижний ряд - это юг улицы. Усекла?
      - Усекла.
      Ночной суд действовал на нее угнетающе. Через него протекал непрекращающийся людской поток, омывающий берега земли, именуемой правосудием. Каждую ночь разбиралось не менее сотни дел. Здесь попадались проститутки и гомосексуалисты, потерявшие человеческий облик пьяницы и наркоманы. Это были пуэрториканцы и мексиканцы, евреи и ирландцы, греки и итальянцы. Они обвинялись в изнасиловании и воровстве, незаконном ношении оружия и торговле наркотиками, бандитизме и проституции. Это были люди, потерпевшие в жизни крушение и потерявшие надежду на лучший исход. Они не были приспособлены к окружающим условиям, а обществу изобилия не было до них никакого дела. Многие из них были выпущены из центральной Гарлемской тюрьмы, в которой не хватало места для наиболее серьезных преступников.
      Большинство обратившихся к ней клиентов уже давно капитулировали перед жизнью, прижатые к земле самой системой. Она чувствовала, что их страхи питают ее уверенность в себе. Конечно, она была далека от того, чтобы воображать себя блестящим образчиком жизненного успеха, но она знала, что между ними и ей есть одно существенное отличие - она никогда не спасует.
      Кен Бейли познакомил Дженифер с преподобным отцом Френсисом Джозефом Райаном. Ему было далеко за пятьдесят, но это был жизнерадостный, общительный человек, на висках у него кучерявились черные с проседью волосы, всегда нуждающиеся в стрижке. Она сразу же полюбила его.
      Время от времени, когда один из его прихожан исчезал, он обращался за помощью к Кену, и тот безошибочно находил заблудших отца, жену, дочь, сына. Кен решительно отказывался от платы.
      - Мне воздастся на небесах, - объяснял он.
      Однажды, когда Дженифер была одна, в контору зашел отец Райан.
      - Кен ушел, отец Райан, его сегодня не будет.
      - А я сегодня к вам, Дженифер, - ответил он, усаживаясь на неудобный деревянный стул напротив нее. - У моего друга есть определенные трудности.
      Подобным образом он всегда начинал разговор с Кеном.
      - Слушаю вас.
      - У одной из моих прихожанок возникли неприятности со службой социального обеспечения. Она переехала в этот район несколько месяцев тому назад, и проклятый компьютер потерял ее данные, в результате чего она оказалась без средств к существованию.
      - Понимаю.
      - Я знал, что вы поймете, но боюсь, что она ничего не сможет заплатить.
      Дженифер улыбнулась.
      - Не беспокойтесь об этом. Я постараюсь уладить ваше дело.
      Она думала, что это не займет у нее много времени, но пришлось потратить почти три дня, чтобы добиться перепрограммирования компьютера.
      Однажды утром, месяц спустя, отец Райан снова пришел к ней.
      - Я не хотел беспокоить вас, моя дорогая, но у моего друга определенные затруднения. Но я боюсь, что у него нет...
      - Денег, - подсказала она.
      - Ах, вы правы, но бедняга очень нуждается в помощи.
      - Хорошо, расскажите мне о нем.
      - Его зовут Абрахам Уилсон. Это сын одной из моих прихожанок. Он отбывает пожизненное заключение в Синг-Синге за убийство владельца винной лавки, совершенное во время ограбления.
      - Но если он осужден и отбывает срок, я не вижу, чем я могу быть ему полезна?
      Тот взглянул на нее и вздохнул.
      - Проблема не в этом...
      - Не в этом?
      - Да. Пару недель тому назад он убил другого человека, тоже заключенного, по имени Раймонд Торп. Он обвиняется в убийстве и ему грозит смертный приговор.
      Дженифер что-то читала об этом.
      - Если мне не изменяет память, он забил этого человека до смерти...
      - Так говорят.
      Она достала блокнот и ручку.
      - Вы не знаете, были ли там свидетели?
      - Боюсь, что были.
      - Сколько?
      - О, сотня или больше... Это произошло во дворе тюрьмы.
      - Ужасно! Что вы хотите, чтобы я сделала?
      Он ответил просто.
      - Помогите Абрахаму.
      Дженифер отложила ручку.
      - Отец, похоже, что здесь не обойтись без помощи вашего бога... Все против него. Он - негр, он - осужденный убийца, и он убил еще одного на глазах у сотни свидетелей. Допустим, он сделал это в целях самозащиты... Но если этот заключенный угрожал ему, то ведь там находились охранники, к которым он мог обратиться за помощью... Вместо этого он сам стал вершить правосудие. Во всем мире вы не найдете присяжных, которые оправдали бы его!
      - Но он все-таки человек... Может, вы поговорите с ним?
      Она вздохнула.
      - Я поговорю с ним, если вы этого хотите, но я не могу ничего обещать.
      - Понимаю. Вероятно, не обойдется без шума?
      Они оба думали об одном и том же... Абрахам Уилсон был не единственным обладателем дурной славы в этом деле.
      Тюрьма Синг-Синг находилась в тридцати милях от Манхэттена, на берегу реки Гудзон. Дженифер приехала туда автобусом. Она предварительно созвонилась с помощником коменданта, который устроил ей встречу с Абрахамом Уилсоном, содержавшимся в одиночной камере.
      Во время поездки ее не покидало раннее незнакомое ей чувство целеустремленности. Она ехала в тюрьму, чтобы встретиться с предполагаемым клиентом, обвиняемым в убийстве. Именно ради такого дела она училась и к такому делу она готовилась. Впервые за прошлый год она чувствовала себя адвокатом, хотя и понимала всю нереальность своих ожиданий. Она направлялась не к своему клиенту, а к человеку, которому обязана будет сказать, что не сможет представлять его интересы. Она не может себе позволить быть вовлеченной в дело, которое, несомненно, наделает много шума, не имея шансов выиграть его. Ему придется выбрать кого-нибудь другого для своей защиты.
      Она позвонила у бокового входа, и охранник, открывший дверь, проводил ее в кабинет коменданта. Это был широкоплечий крупный мужчина со старомодной короткой стрижкой и следами оспы на лице. Его звали Говард Паттерсон.
      - Я буду вам благодарна за все, что вы мне расскажите об Абрахаме Уилсоне, - начала она.
      - Если вы привыкли к удобствам, вам не стоило приходить сюда.
      Он взглянул на лежащее перед ним досье.
      - Уилсон всю жизнь только и делал, что путешествовал в тюрьму и обратно. Он был уличен в краже машин, когда ему было всего одиннадцать лет, а в тринадцать его арестовали за вымогательство, посадили за изнасилование в шестнадцать, а в восемнадцать он стал сутенером и получил срок за избиение одной из своих девочек.
      Он пролистал досье.
      - Ну, а дальше - вооруженный грабеж и, наконец, убийство.
      Это был обескураживающий перечень.
      Дженифер спросила:
      - Есть ли какой-нибудь шанс, что Абрахам Уилсон не убивал Раймонда Торпа?
      - Забудьте об этом! Уилсон признался во всем, но если бы даже он и отрицал свою причастность, это не имело бы значения. У нас есть сто двадцать свидетелей.
      - Могу я его повидать?
      - Да, но это будет зря потраченным временем.
      Абрахам Уилсон был самым безобразным существом, которое она когда-либо видела. Его кожа была угольно-черной, нос переломлен в нескольких местах, во рту не хватало нескольких передних зубов, а маленькие бегающие глазки едва выделялись на испещренном ножевыми шрамами лице. Если бы его нужно было описать одним словом, то она выбрала бы слово "угрожающий". Она могла себе представить, какое он впечатление произведет на присяжных...
      Они встретились в комнате для свиданий под усиленной охраной. Их разделяла толстая проволочная сетка, а у входной двери стоял охранник. Абрахама только что привели, и его маленькие глазки, моргая, привыкали к яркому свету. Если она, направляясь сюда, думала, что по всей вероятности, ей придется отказаться от этого дела, то сейчас она была в этом уверена. Сидя напротив Уилсона, она чувствовала исходящую от этого человека ненависть.
      Она начала:
      - Меня зовут Дженифер Паркер. Я адвокат. Отец Райан просил меня встретиться с вами.
      Уилсон плюнул через сетку, обрызгав ее слюной.
      - Этот проклятый благодетель...
      Прекрасное начало, подумала она.
      Она с трудом сдерживалась, чтобы не вытереть лицо.
      - Вы здесь в чем-нибудь нуждаетесь, мистер Уилсон?
      - Кусочек попочки, бэби. Не возражаете?
      Она проигнорировала его слова.
      - Не хотите ли вы мне рассказать, что случилось?
      - Ха, чтобы узнать мою историю, тебе придется дорого заплатить, детка! А то я лучше продам ее киношникам. Может, я стану у них звездой!
      Злость, излучаемая им, была пугающей. Больше всего ей хотелось уйти отсюда. Помощник коменданта был прав, она напрасно теряла время.
      - Боюсь, что я ничем не смогу вам помочь, если вы не поможете мне, мистер Уилсон. Я обещала отцу Райану прийти и поговорить с вами.
      Абрахам Уилсон одарил ее беззубой улыбкой.
      - Все в руках всемогущих белых, милочка. А ты уверена, что не хочешь побаловаться со мной?
      Дженифер вскочила. С нее достаточно!
      - Вы что, всех ненавидите?
      - Вот что, куколка, давай ты заберешься в мою шкуру, а я - в твою. И тогда мы поговорим об этом.
      Дженифер стояла, вглядываясь в его безобразной лицо и переваривая его слова. Потом она медленно опустилась на стул.
      - Не расскажите ли вы мне, Абрахам, свою версию?
      Тот смотрел ей в глаза, ничего не говоря.
      Она ждала, наблюдая за ним и размышляя, каково ему носить эту изрезанную черную шкуру... Она думала о том, как много шрамов было внутри этого человека.
      Молчание длилось долго, пока он не нарушил его, сказав:
      - Я убил этого сукиного сына.
      - Почему вы сделали это?
      Он пожал плечами.
      - Этот гад подобрался ко мне со здоровенным ножом.
      - Не лгите! Заключенные не разгуливают здесь со здоровыми ножами.
      Его лицо напряглось.
      - Валите отсюда, леди. Я вас не видел. И не беспокойте меня больше. Я - занятый человек.
      Он повернулся и подошел к охраннику. Мгновение спустя они вышли из комнаты. Ну, вот и все... Теперь Дженифер, по крайней мере, может сказать отцу Райану, что поговорила с ним. Больше она ничего не смогла сделать. Охранник вывел ее из здания. Она шла через тюремный двор к главным воротам, думая об этом человеке и своем отношении к нему. Ей этот человек не нравился и она сделала то, чего не должна была делать - она осудила его. Она признала его виновным еще до начала процесса. Возможно, кто-то атаковал его, не ножом, конечно, а камнем или кирпичом. Она остановилась в нерешительности. Все чувства говорили ей, что нужно вернуться домой и забыть о нем. Но она повернулась и направилась в комнату коменданта.
      - Это тяжелый случай, - сказал Паттерсон. - Когда у нас есть возможность, мы пытаемся реабилитировать человека, а не наказывать его. Но Уилсон зашел слишком далеко. Единственный способ успокоить его - это посадить на электрический стул.
      Какая жуткая логика, подумала она.
      - Он сказал мне, что человек, которого он убил, напал на него с ножом.
      - Я думаю, что это возможно.
      Ответ ее озадачил.
      - Что вы имеете в виду? Вы считаете, что у заключенного мог быть нож?
      Он пожал плечами.
      - Мисс Паркер, у нас здесь сейчас тысяча двести сорок человек, и многие из них незаурядные. Пойдемте, я покажу вам кое-что.
      Он повел ее по коридору к закрытой двери, отобрал из большой связки нужный ключ, открыл замок и включил свет.
      Дженифер вошла за ним в небольшую комнату с полками.
      - Здесь мы храним драгоценности заключенных.
      Он подошел к большой коробке и откинул крышку. Она посмотрела внутрь коробки, не веря своим глазам.
      Потом она подняла глаза на Паттерсона и сказала:
      - Я хочу видеть своего клиента снова.
      6
      Дженифер готовилась к суду над Абрахамом Уилсоном так, как ни к чему раньше в своей жизни. Она проводила бесконечные часы в библиотеке, изучая юридическую литературу, и со своим клиентом, вытягивая из него нужные сведения по крупицам. Это была нелегкая задача. С самого начала он был груб и язвителен.
      - Ты хочешь знать обо мне все, детка? Первый раз я был с бабой, когда мне стукнуло десять. А тебе сколько было?
      Она заставляла себя игнорировать его ненависть и презрение, понимая, что за этим скрывается глубокий страх.
      И она требовала, чтобы он рассказывал о своей жизни, о своих родителях, о том, как мальчик превращался в мужчину. Постепенно, день за днем, замкнутость Абрахама стала переходить в интерес, а интерес - в изумление. У него раньше не было повода думать, что он собой представляет как личность и почему.
      Вопросы Дженифер пробуждали в нем воспоминания порой просто неприятные, порой непереносимо болезненные. Несколько раз, когда она его спрашивала об отце, который регулярно зверски избивал его, он велел ей оставить его одного, и она уходила, но каждый раз возвращалась снова.
      Если раньше у нее была хоть какая-то личная жизнь, то сейчас не было и этого. Если она не была с ним, значит находилась в конторе, семь дней в неделю, с раннего утра и далеко за полночь, читая все, что можно, об убийствах, умышленных и неумышленных. Она изучила сотни стенографических отчетов, показания, апелляции и вещественные доказательства. Она искала пути, чтобы свести подсудимого к непредумышленному убийству.
      Абрахам не планировал убийства этого человека. Но поверят ли в это присяжные? Особенно представители местного населения. Горожане ненавидели заключенных. Она обратилась с просьбой о переводе дела в другой судебный округ, и ей пошли навстречу. Суд должен был состояться в Манхэттене. Ей важно было решить, позволить ли Абрахаму давать показания? Конечно, он производил отталкивающее впечатление, но все же, если бы присяжные услышали его собственную версию этого дела от него самого, у них, возможно, появилась бы к нему симпатия. Но его появление на свидетельской скамье давало возможность и обвинению раскрыть его уголовное прошлое, включая и предыдущее убийство.

К титульной странице
Вперед
Назад