В ежегодных отчетах олонецких епархиальных архиереев, а затем в дореволюционной и современной литературе часто встречаются утверждения о том, что Каргополь являлся особым городом с точки зрения церковной статистики. Так, в отчете епископа Олонецкого и Петрозаводского за 1870 г. указывалось, что "избыток церквей усматривается в одном городе Каргополе, в котором на 2789 душ обоего пола имеется приходских церквей 8. Напротив, недостаток церквей ощутим во многих приходах епархии" 1. К началу XX в. в городе насчитывалось 16 церквей (не считая двух домовых и кладбищенской), а также два монастыря2. Некоторые из каргопольских церквей оставались приписными и не имели собственных приходов.
Но столь огромное количество церквей при относительно небольшом числе горожан создавало существенные трудности в поддержании "благолепия". Ведь именно на приход возлагалось в этот период основное бремя расходов, связанных с обеспечением церкви и причта. В архиве консистории сохранились многочисленные дела, свидетельствующие о бедности приходских храмов и белого духовенства. Так, в 1809 г. церковный староста купец Андрей Солодягин на собственные средства закупал свечи, муку, ладан и вино для нужд Каргопольского Христорождественского собора, поскольку в церковной казне отсутствовали необходимые для этого деньги3. В 1873 г. причту Каргопольской Благовещенской церкви с большим трудом удалось добиться ремонта печи, "давно уже построенной". Между тем в этой церкви, предназначенной для богослужений в зимний период, "в морозы бывает так холодно, что во время совершения таинства пальцы в руках остаиваются"4. На бедность обрекали себя те церковники, кото-
* Исследование осуществлено при финансовой поддержке Российского гуманитарного науч ного фонда (проект № 01 -01-49009 а/С)
рые поступали на службу в каргопольские храмы. Так, по данным "Ведомости о церкви и причтах города Каргополя за 1854 г.", духовенству собора во имя Рождества Христова "постоянного оклада не получается, за исключением четырех рублей серебром"5.
За фасадом религиозной жизни тлел конфликт: представители черного и белого духовенства оспаривали первенство в богослужении. Глухие отзвуки противостояния сохранились в делопроизводстве конца XVIII в. В 1793 г. строитель Спасо-Каргопольского монастыря иеромонах Варлаам, "никем не зван", явился в городскую соборную церковь и "в продолжение обедни облачился во все свое облачение". После этого он "первенствующим стал на середину церкви, а с ним и другие из градских священников". После начала крестного хода во Владимирскую церковь "к храмовому празднику пресвятыя Богородицы, нарицаемыя Владимирския" иеромонах, к крайнему изумлению протопопа городского собора, встал во главе процессии. Раздосадованный священник обратился в консисторию с просьбой разобраться в ситуации, поскольку "нам неизвестно, почему оной строитель осмеливается занимать первенство в соборе"6.
Результаты следствия остаются неизвестными, однако в дальнейшем монастырское начальство не отваживалось на подобные поступки. Безусловно, монастырь оставался хранителем многовековых традиций, но его экономическое значение и влияние в городе стало стремительно сокращаться. В 1865 г. составлены "Сведения" о его состоянии, в которых подробно охарактеризована ситуация как в хозяйственной, так и в духовной сферах. В документе указывалось, что "богослужение в монастыре совершается по общему чиноположению церкви с точностью без поспешности службы Божии совершаемы были в положенное время неупустительно и каждодневно несмотря на ощутительную скудость кружечного и свечного доходов". Но горожане игнорировали монастырскую церковь: "посетителей святого храма не только в простые, но даже и в воскресные и праздничные дни весьма мало было"7.
Ослабление духовного авторитета монастыря немедленно отразилось на его материальном положении. В "сведениях" о состоянии монастыря указывалось, что хозяйство монастыря "большею частию состояло в обработке земли". Городское начальство не только не оказывало монастырю содействия, но и пыталось уничтожить принадлежащий ему мост, связывающий монастырь с земельными угодьями. Как говорилось в документе, "мост, принадлежащий монастырю через реку Онегу очень старый и ветхий" и "гражданское начальство, изыскивая права, хочет вовсе монастырский мост уничтожить, не обращая внимания на то, что монастырь на другой стороне реки имеет обширное хозяйство"8. В этих условиях единственным спасением для монастыря стал поиск благотворителей. В России XIX в. нередко бывало так, что "имея щедрых и безотказных жертвователей, монастырь расцветал. Не имея таковых, приходил в упадок"9.
В значительной мере существование монастыря в этот период поддерживали не каргопольские горожане, а иногородние благотворители. В начале XIX в. немалую помощь каргопольским монастырям оказал местный уроженец - санкт-петербургский купец Иван Петрович Белоусов. В частности, в мужском монастыре он построил несколько келий для послушников, а в женском - три каменных дома для беднейших сестер10. Сохранились подробные сведения о лицах, поддержавших каргопольские монастыри в трудные времена. Это довольно объемный список, относящийся к Успенскому женскому монастырю и включающий лиц благородного происхождения (например, кн. А. Г. Белосельская-Белозерская), известных купцов, немало сделавших и для других монастырей (И. Малокрошечный), а также многих лиц духовного звания. Общая сумма собранных средств к 1887 г. составила 29 599 руб.11. Но все же они не могли изменить неблагоприятные тенденции в развитии монастыря: в 1876 г. епархиальное начальство предложило закрыть Спасо-Каргопольский монастырь в связи с "малолюдностью", но эта инициатива не нашла поддержки в Синоде 12.
Возрождение значения Спасо-Каргопольского монастыря связано с общим оживлением религиозной жизни епархии в начале XX в.: с 1900 г. в монастыре начали проходить миссионерские курсы. Как говорилось в отчете, "причиною их устройства было, с одной стороны, сознание недостаточности обычного состава миссии и в увеличенном виде для борьбы с существующим в епархии расколом, а с другой - желание привлечь к этой борьбе лиц из простого народа, целию же - сообщение последним необходимых сведений по истории и обличению раскола, ознакомление с лучшими приемами полемики с расколом"13. В 1905 г. традиция была продолжена, и вновь местом проведения курсов стал Спасо-Каргопольекий монастырь. Конечно, обитель не могла обойтись при проведении курсов собственными силами. Руководителем курсов был назначен епархиальный миссионер священник Д. Островский, а лекторами стали окружные миссионеры. Однако сам факт проведения учебных занятий в Спасо-Каргопольском монастыре, безусловно, повышал статус обители14.
Необходимость в курсах не была напрямую связана с потребностями религиозной жизни Каргополя: в этой сфере ситуация здесь была относительно благополучной. Сильные позиции старообрядцев в Каргополье отражены в источниках конца XVII в. 15. Но в дальнейшем влияние старообрядцев здесь ослабевало: в XIX в. довольно сильное воздействие на духовную жизнь оказывали старообрядцы-странники16, сохраняли заметное влияние представители даниловского и филипповского толков17. В целом позиции старообрядчества в г. Каргополе были довольно слабыми. Так, Каргополь оставался единственным из городов Олонецкой епархии, где не были обнаружены старообрядческие моленные, а численность местных городских приверженцев "древлего благочестия" была минимальной и имела тенденцию к сокращению. В 1817 г. в Каргополе проживало 15 старообрядцев, в 1861 г. их стало 13, а к 1897 г. численность старообрядцев в городе сократилась до 1 человека18.
Статистические данные необходимо воспринимать со следующей корректировкой: некоторые жители Каргополя, втайне симпатизирующие старообрядцам, "для крещения новорожденных хотя и приглашают православных священников, но это делается только из видов, чтобы избегнуть взыскания со стороны местного начальства, вскоре младенцы перекрещиваются сектаторами и воспитываются в правилах своих родителей". Один из старообрядческих наставников даже тайком устроился в Каргопольский Успенский женский монастырь "рубить дрова с надеждою поколебать и там православие", но был изобличен и выгнан настоятельницей 19. И все же проведение миссионерских курсов в Каргопольском Спасо-Преображенском монастыре стало признанием особой роли этой обители, а не являлось признанием слабости "противораскольниче-ской" работы в этой части Олонецкой епархии.
В дальнейшем епархиальная печать не без гордости указывала на благоприятные изменения в жизни Спасо-Каргопольского монастыря. "Внешняя и внутренняя сторона самой обители и жизни ея обитателей в настоящее время, благодаря энергии нынешнего настоятеля о. Владимира, строго держащегося устава и порядка монастырского, начинает возрождаться, обновляться, возвышаться, делаться более оживленною"20. Из репортажа, посвященного храмовому празднику в монастыре, предстает благостная картина преодоления былых противоречий: "в праздник обитель с самого утра оживилась, потянулись со всех концов к ней вереницами пешие богомольцы, и экипаж за экипажем, подкатываются к воротам св. обители". По окончании молебна "вышел из монастырского храма крестный ход, который, обойдя кругом монастыря с разстановками и пением канона праздника у св. ворот встретился с городским крестным ходом, приходящим в монастырь из собора г. Каргополя ежегодно в два храмовые монастырские праздника Преображения и Сретения Господня". После соединения крестных ходов вся масса богомольцев направилась в монастырский храм, где была совершена Божественная Литургия21. Завершился праздник и вовсе идиллической картиной: богомольцам была предложена трапеза в монастыре, а "духовенство и начальствующие города Каргополя были приглашены в настоятельские келии на обед"22.
В дальнейшем значение монастыря продолжало возрастать. Начиная с 1911 г. при нем, "в целях миссионерских", учреждено викариатство. Новый статус монастыря не привнес существенных изменений в повседневную жизнь обители. Один из паломников, посетивших монастырь в 1915г., писал: "Монастырь живет замкнутой жизнью, как оно и должно быть, вдали от городского шума, мирской суеты, живет трудовой, мирной и духовной жизнью"23. В то же время Каргопольский владыка сразу же приступил к активной деятельности: значительную часть времени он проводил в поездках по обозрению приходов и монастырей вверенной ему части Олонецкой епархии, занимался организацией пастырских собраний и церковно-приходских советов "для оживления приходской жизни, для возрождения прихода и для устранения замечаемой в последнее время чуждаемости между приходским пастырем и прихожанами"24. Нелишним будет заметить, что и значение Спасо-Каргопольской обители, благодаря местному преосвященному, несомненно возрастало. Однако ему не удавалось преодолеть негативные тенденции: в 1910-х гг. отмечалось, что жители Каргополя "церковью в лучшем случае только интересуются, но ею не живут"25.
Отметим, что рост влияния Спасо-Каргопольского монастыря, даже на фоне общего ослабления интереса к Церкви, стал частью общероссийской тенденции. В отчете обер-прокурора Синода за 1911 -1912 гг. подчеркивалась благоприятная для Церкви тенденция в отношении православного населения империи к монастырям. Число святых обителей с 1902 по 1912 г. увеличилось с 791 до 914. При этом новые общины возникали "в громадном большинстве случаев по инициативе самого населения и на средства благочестивых благотворителей". Возрастало значение существующих, имеющих многовековую историю монастырей: "святыни монастырей-люди и чудотворные иконы создававшиеся в последнее время проповеди за службами, особые назидательные беседы некоторых иноков с богомольцами перед исповедию и причащением, главное же - возможность сосредоточено поговеть, помолиться, подумать о спасении, очистить свою совесть на исповеди - все это привлекает в монастырь множество богомольцев, особенно в посты"26.
Таким образом, в течение столетия религиозная жизнь Каргополя претерпевала серьезные изменения, в основе которых лежала своеобразная конкуренция между городом и монастырем за преобладание в церковных вопросах. На протяжении XIX в. основную роль в Каргополе играли церковные приходы. Соответственно, на белое духовенство возлагались главные на тот момент задачи: совершение церковных таинств и организация повседневного богослужения. В начале XX в. ситуация претерпела существенные изменения: отныне немаловажной задачей Церкви становится организация миссионерской деятельности, для совершенствования которой, в частности, в Каргополе возникло новое викариатство, размещенное в Спасо-Каргопольском монастыре. Это решение епархиального начальства заметным образом изменило религиозную жизнь: отныне городской монастырь стал важным духовным и церковно-административным центром.
1. РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 383. Л. 10, об. - (Отчет о состоянии Олонецкой епархии за 1870 г.).
2 Галкин А. К. Монастыри Каргополья - родины св. митрополита Вениамина//Наследие монастырской культуры: Ремесло, художество, искусство.-СПб., 1998.-Вып.З.-С. 19.
3 НА РК. Ф. 25. Оп. 16. Д. 18/83. Л. 1. - (Дело по прошению Каргопольского Христорождественского собора церковного старосты купца Андрея Солодягина).
4 НА РК. Ф. 25. Он. 4. Д. 35/21. Л. 1. - (Дело об устройстве печи в Каргопольской градской Благовещенской церкви).
5 НА РК. Ф. 25. Оп. 4. Оп. 15. Д. 54/1182. Л. 2.-(Ведомости о церквах и причтах города Каргополя за 1854 г.).
6. НА РК. Ф. 25. Оп. 15. Д. 2/26. Л. 1 -1, об. - (Дело по доношению Каргопольского собора протопопа Василия Селенинова с братиею об отнятии у него Спасокаргопольского монастыря строителем иеромонахом Варлаамом в церковных служениях первенства).
7 НА РК. Ф. 25. Оп. 16. Д. 70/6. Л. 2. - (Сведения о состоянии Спасокаргопольского монастыря за 1865 г., составленные применительно к указанию предметов ежегодного донесения епархиального преосвященного архиерея о состоянии епархии).
8. Там же. Л. 5, об.
9. Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX в. - М., 1999. - С. 79.
10. Галкин А. К. Указ. соч. - С. 26.
11. НА РК. Ф. 25. Оп. 4. Д. 49/20. Л. 7-9. - (Ведомость о процентных бумагах, находящихся в Каргопольском Успенском женском монастыре).
12 РГИА. Ф. 796. Оп. 442. Д. 888. Л. 8. - (Отчет о состоянии Олонецкой епархии за 1880 г.).
13. НА РК. Ф. 25. Оп. 14. Д. 62/6. Л. 5. - (Отчет о миссионерских курсах в городе Каргополе при Спасо-Преображенском монастыре).
14 Здравомыслов А. Миссионерские курсы, четвертые в Олонецкой губернии, вторые в Каргопольском уезде //ОЕВ. - 1905. - № 1. - С. 10.
15. Юхименко Е. М. Каргопольские "гари" 1683-1684 гг. (к проблеме самосожжений в русском старообрядчестве) //Старообрядчество в России: Сб. научн. трудов. - М., 1994. -С. 120-138.
16. Подробные сведения об этом сохранились в записке Д. М. Березнина, преподавателя Каргопольского духовного училища, посвященной истории и современному состоянию странничества в Каргопольском крае. (См.: НА РК. Ф. 25. Оп. 14. Д. 61/20. Л. 2-12).
17 НА РК. Ф. 25. Оп. 13. Д. 5/89. Л. 176. - (Краткий очерк всех действий и успехов миссионера священника Петра Мишурина против раскольников в Каргопольском и Пудож-ском уездах в 1866 г.). См. также: Кулишова С. В. Деятельность противораскольнической миссии в Каргопольском уезде //Старообрядческая культура Русского Севера. - М. - Каргополь, 1998.-С. 35-36.
18. Ружинская И. Н. Старообрядчество городов Олонецкой губернии в XIX в. //Старообрядчество: история, культура, современность. - М., 2000. - Вып. 8. - С. 59.
19. НА РК. Ф. 25. Оп. 15. Д. 53/1149. Л. 2. - (Подробная записка о состоянии раскола в Каргопольском уезде).
20. Празднование дня Преображения Господня в Каргопольском Спасо-Преображенском монастыре в 1905 году//ОЕВ.- 1905.-№ 19.-С. 565.
21 Там же. - С. 567.
22 Там же.
23 Каргопольский Преображенский, викариатский ныне, монастырь //ОЕВ. - 1915. -№20.-С. 372.
24. Там же. - С. 374. 25. Докучаев-Басков Ф. К. Каргополь. - Архангельск, 1913. - С. 12.
26. Всеподданнейший отчет обер-прокурора Святейшего Синода по ведомству православного исповедания за 1911 -1912 гг. - СПб., 1913. - С. 104.