Было не очень темно. Они шли с трудом. В усталых спотыканиях проходили часы. Было лишь несколько коротких остановок. При первых же признаках серого рассвета они укрылись в глубокой яме под нависающими камнями.
      Медленно светало. Сильный западный ветер раздувал дымы Мордора. Вскоре хоббиты могли рассмотреть окружающую местность на несколько миль. Желоб между горами и Моргаем становился все мельче, дно его поднималось, и теперь внешний хребет представлял собой лишь уступ в крутых склонах Эфел Дуата; на запад он спускался к Горгороту. Впереди сухое русло ручья кончалось в нагромождении скал; там от главного хребта отходил высокий обнаженный отрог, шедший поперек долины, как стена. Навстречу ему выбрасывал длинный выступающий отрог серый и туманный северный хребет эред литуй; между этими отрогами находился узкий проход - Карах Ангрен, Изенмаус, за которым находилась глубокая долина Удуна. В этой долине за Моранноном были проложены туннели и глубокие подземные арсеналы, подготовленные слугами Мордора для защиты черных ворот и своей земли; и здесь теперь их повелитель торопливо собирал большие силы, чтобы встретить капитанов запада. На выступающих отрогах были сооружены укрепления и башни, горели сторожевые огни; поперек всего прохода была возведена земляная стена и выкопана глубокая траншея, через которую можно было перебраться лишь по единственному мосту.
      В нескольких милях к северу, в том месте, где западный отрог отходил от главного хребта, стоял старый замок Дуртанг - теперь одна из многочисленных орочьих крепостей в долине Удуна. От него отходила извивающаяся дорога, едва видимая в сером свете; в одной или двух милях от того места, где лежали хоббиты, она поворачивала на восток и уходила на равнину и к Изенмаусу.
      Хоббитам с их места казалось, что все их путешествие бесполезно. Равнина справа от них была туманной и дымной, они не видели там ни лагерей, ни передвижения войск; но весь этот район находился под бдительным вниманием укреплений Карах Ангрена.
      - Мы зашли в тупик, Сэм, - сказал Фродо. - Если мы пойдем вперед, то придем только к орочьей крепости, единственная дорога исходит из нее. Разве что мы вернемся назад. Мы не можем взбираться ни на восток, ни на запад.
      - Тогда придется идти по дорогам, мастер Фродо, - сказал Сэм. - Попытаем счастья на ней, если в Мордоре вообще есть счастье. Только нужно идти быстрее.
      - Хорошо, Сэм! - сказал Фродо. - Веди меня! Пока у тебя остается хоть какая-то надежда, веди! У меня надежды не осталось. И я не могу идти быстрее, Сэм. Я побреду за тобой.
      - Прежде, чем выступить, мы должны поспать и поесть, мастер Фродо.
      Он дал Фродо глоток воды и лишний кусок лембаса и устроил из своего плаща подушку для головы хозяина. Фродо слишком устал, чтобы спорить, и Сэм не сказал ему, что отдал последнюю каплю воды и свою долю пищи. Когда Фродо уснул, Сэм склонился над ним, прислушиваясь к его дыханию и вглядываясь в его лицо. Оно было худым и изможденным, но во сне казалось спокойным и удовлетворенным.
      - Что ж, хозяин, - пробормотал Сэм. - Мне придется оставить вас ненадолго и поискать удачи. Мы должны найти воду, иначе нам нельзя идти.
      Сэм выполз и, перебегая от камня к камню со своей исключительной осторожностью хоббита, спустился к руслу ручья и некоторое время поднимался по нему к северу, пока не подошел к каменным ступеням, с которых, несомненно, когда-то падал ручей и образовывал водопад. Теперь все казалось сухим и молчаливым; не желая поддаваться отчаянию, Сэм наклонился и прислушался. К своей радости, он уловил звук капанья. И взобравшись выше, он отыскал тоненький ручеек темной воды, выбегавшей из-под камня и наполнявшей небольшой каменный бассейн; выбегая оттуда, ручеек тут же терялся среди камней.
      Сэм попробовал воду, она показалась ему хорошей. Он напился, наполнил фляжку и повернулся, чтобы идти назад. И тут он заметил черную фигуру, двигавшуюся в тени среди скал недалеко от убежища Фродо. Удерживая крик, Сэм отпрыгнул от ручья и побежал, прыгая с камня на камень. Это был осторожное существо, и рассмотреть его было трудно, но Сэм не сомневался, он знал, кто это, и жаждал добраться до горла этого существа. Но оно услышало приближение Сэма и быстро скользнуло прочь. Сэму показалось, что он видит его на краю восточной пропасти, прежде чем оно нырнуло и исчезло.
      - Что ж, удача еще не покинула меня, - пробормотал Сэм, - но он был совсем близко. Мало нам тысяч орков, еще и этот вонючий негодяй шныряет вокруг. Жаль, что я не задушил его!
      Он сел рядом с Фродо и не стал будить его, но сам не решился лечь спать. Наконец, почувствовав, как смыкаются его глаза, он осторожно разбудил Фродо.
      - Боюсь, этот Горлум опять поблизости, мастер Фродо, - сказал он. - А если не он, то его двойник. Я ходил на поиски воды и увидел его, возвращаясь. Мне кажется, что нам не безопасно спать одновременно; прошу прощения, но я не могу больше удерживать свои веки.
      - Как же это, Сэм! - воскликнул Фродо. - Ложись и спи! Но я предпочитаю Горлума оркам. Во всяком случае он не выдаст нас им, пока сам не будет пойман.
      - Но он сам может грабить и убивать, - проворчал Сэм. - Держите глаза открытыми, мастер Фродо! Вот бутылка с водой. Пейте, мы наполним ее снова перед уходом.
      С этими словами Сэм погрузился в сон.
      Когда он проснулся, уже темнело. Фродо сидел рядом, прислонившись к стене, и тоже спал. Бутылка была пуста. Горлума не было видно.
      Вернулась тьма Мордора, и сторожевые огни на высотах горели ярким красным пламенем, когда хоббиты выступили в самую опасную часть своего пути. Вначале они подошли к ручейку, потом после утомительного подъема взобрались на дорогу в точке, где она сворачивала к Изенмаусу в двадцати милях отсюда. Дорога была не широкой и не имела ни стены, ни парапета вдоль края, и пропасть рядом с нею становилась все глубже и глубже. Прислушавшись, хоббитяне заметили никакого движения и ровным шагом пошли на восток по дороге.
      Пройдя около двенадцати миль, они остановились. Немного сзади от них дорога слегка изгибалась на север, и участок, который они прошли был скрыт он них. Это оказалось опасным. Они отдыхали несколько минут, потом пошли дальше. Но не прошли и нескольких шагов, как в ночной тишине услышали звуки, которых все время тайно опасались: звуки марширующих ног. Звуки доносились сзади; оглянувшись, хоббиты увидели, как из-за поворота на расстоянии мили от них появились мигающие факелы и стали быстро приближаться - слишком быстро, чтобы Фродо мог убежать от них вперед.
      - Я боялся этого, Сэм, - сказал Фродо. - Мы понадеялись на удачу, и она обманула нас. Мы в ловушке. - Он отчаянно посмотрел на стену, которую древние строители высекли в скале на много саженей выше головы. Подбежав к другой стороне дороги, он наклонился над краем и заглянул в пропасть. - Теперь мы окончательно пойманы! - он опустился на землю у скальной стены и повесил голову.
      - Кажется, так, - сказал Сэм. - Что ж, подождем и посмотрим. - С этими словами он сел рядом с Фродо в тени утеса.
      Они ждали недолго. Орки шли быстрым шагом. Передние несли факелы. Их красные огни быстро вырастали во тьме. Сэм тоже склонил голову, надеясь спрятать лицо от факелов; щиты он поставил впереди, чтобы укрыть ноги.
      Может, они торопятся и не обратят внимания на двух уставших солдат, - подумал Сэм.
      Казалось, так и получилось. Передовые из орков проходили мимо, тяжело дыша, наклонив головы. Это был отряд маленьких орков, которых гнали на войну повелителя тьмы; все, чего они хотели, это побыстрее закончить переход и избежать хлыста. Рядом с ними, перебегая вперед и назад, шли два больших урук-хай, щелкая кнутами и покрикивая. Ряд за рядом проходили мимо, и свет факелов начал уже удаляться. Сэм сдерживал дыхание. Прошло уже больше половины отряда. И тут один из погонщиков увидел две фигуры у дороги. Он хлестнул их бичом и закричал:
      - Эй, вы! Встать!
      Они не ответили, и он приказал отряду остановиться.
      - Эй, вы, слизни! - закричал он. - Сейчас не время прятаться. - Он сделал к ним шаг и увидел изображение на щитах. - Дезертиры, - насмехался он. - Или думаете об этом? Все ваше племя должно быть внутри Удуна - до вчерашнего вечера. Вы знаете это. Вставайте и идите с нами или я сообщу ваши номера.
      Они с трудом поднялись на ноги и, наклонившись и хромая, как стершие ноги солдаты, пошли в тыл отряда.
      - Нет, не туда! - закричал погонщик. - На три ряда вперед. И оставайтесь здесь, иначе кое-что узнаете, когда я подойду.
      Он с треском хлопнул в воздухе длинным хлыстом над их головами. Еще один щелчок, и отряд снова двинулся рысью.
      Дорога была тяжела для уставшего Сэма, но для Фродо она была пыткой и кошмаром. Он сжал зубы и старался ни о чем не думать. Вонь от потных орков душила его, мучила жажда. Они все шли и шли, и, напрягая всю волю, заставляя себя дышать и передвигать ноги; но к какому злому концу они движутся, он не думал. Никакой надежды скрыться не было. Время от времени погонщик оглядывался и издевался над ними.
      - Вот так! - смеялся он, щелкая бичом. - Где кнут, там и желание, мои слизняки. И держитесь! Сейчас освежитесь, а когда придем в лагерь, отведаете моего кнута столько, сколько выдержит ваша шкура. Вы не знали, что мы воюем?
      Они прошли несколько миль, и дорога пологим длинным уклоном начала спускаться к долине, когда силы оставили Фродо и воля его дрогнула. Он шатался. В отчаянии Сэм пытался поддержать его, хотя чувствовал, что и сам с трудом делает каждый шаг. Он знал, что в любой момент мог наступить конец: хозяин упадет, все откроется, и их усилия окажутся напрасными. "Во всяком случае, я покончу с этим дьяволом-погонщиком", - думал он.
      И вот, когда он уже положил руку на рукоять меча, пришло неожиданное облегчение. Они уже находились на равнине и приближались ко входу в Удун. Немного впереди, перед воротами у конца моста, дорога встречалась с другими, идущими с юга и от башни тьмы. По всем дорогам двигались войска: капитаны запада приближались, и повелитель тьмы собирал свои силы на севере. И случилось так, что несколько отрядов подошли к перекрестку одновременно. Начались споры и проклятья. Каждый отряд хотел первым пройти в ворота и закончить переход. Погонщики кричали и щелкали бичами, началась драка и уже были обнажены мечи. Отряд тяжеловооруженных урук-хай из Барад-дура ударил по линии Дуртанга и привел ее в смятение.
      Почти теряя сознание от боли и усталости, Сэм все же понял, что им предоставляется возможность спастись, и упал на землю, потащив за собой и Фродо. Орки спотыкались о них, ругаясь и крича. Медленно на четвереньках хоббиты выбрались из толчеи и, незамеченные, сползли с дороги. У дороги была высокая каменная обочина, чтобы предводители отрядов не потеряли ее ночью или в тумане; дорога на несколько футов поднималась над окружающей местностью.
      Некоторое время хоббиты лежали неподвижно. Было слишком темно, чтобы искать укрытие. Но Сэм знал, что нужно как можно быстрей уходить от дороги и от света факелов.
      - Идемте, мастер Фродо! - прошептал он. - Еще немного, и вы сможете полежать.
      Из последних сил Фродо приподнялся на руки и прополз около двадцати ярдов. Потом свалился в неожиданно открывшуюся перед ним яму и лежал неподвижно, как убитый.
      3. ГОРА СУДЬБЫ
      Сэм положил свой продранный орочьий плащ под голову хозяину и укрыл его серым плащом из лориена; и когда он сделал это, мысли его унесли в прекрасную землю к эльфам, и он наделялся, что одежда, изготовленная их руками, сможет спрятать их в этой страшной стране. Он слышал, как затихли крики, по мере того как отряды проходили в Изенмаус. Казалось, в смятении и смешении многих отрядов их не заметили, во всяком случае - пока.
      Сэм глотнул воды и заставил попить Фродо. Когда его хозяин пришел немного в себя, Сэм отдал ему целую вафлю их драгоценного хлеба и сам поел немного. Потом, слишком уставшие, чтобы бояться, они растянулись на земле. Они немного поспали беспокойным сном: пот быстро остыл на холодном ветру, острые камни кусали их, и они дрожали - с севера, через черные ворота над Кирит Горгором шептал над землей холодный ветер.
      Утром снова показался серый свет, потому что высоко в небе продолжал дуть западный ветер, но внизу, за черными воротами воздух казался неподвижным, холодным и удушливым. Сэм выглянул из ямы. Местность вокруг была унылой и тускло-коричневой. По дороге сейчас ничего не двигалось. Но Сэм опасался бдительных глаз со стен Изенмауса, находящегося в четверти мили к северу. На юго-востоке, далеко в темной тени, возвышалась гора. От нее поднимались дымы, и хотя те столбы дыма, что поднимались высоко, уносились ветром, густое облако дыма опускалось по склонам горы и расплывалось по сторонам. В нескольких милях к северо-востоку, как печальные серые привидения, начинались подножья пепельных гор, за ними поднимались северные вершины, едва виднеясь на фоне темного неба.
      Сэм старался определить расстояние и выбрать путь.
      - Примерно пятьдесят миль, - мрачно пробормотал он, глядя на угрюмую гору, - нам потребуется неделя. Мастер Фродо не выдержит.
      Он покачал головой, и тут новая мрачная мысль возникла у него в мозгу. Никогда раньше его храброе сердце не переставало по-настоящему надеяться на возвращение. Но наконец до него дошла горькая правда: в лучшем случае провизии хватит на то, чтобы добраться до цели, и когда задача будет решена, они подойдут к концу, одинокие бездомные, лишенные пищи в самой середине ужасной пустыни. Возврата не будет.
      - Итак, я должен идти до конца с мастером Фродо и умереть с ним вместе, - подумал Сэм вслух. - Что ж, если это так, я должен сделать это. Но я очень хотел бы увидеть снова Байуотер, и Рози Коттон и с ее братьями, и старика, и Мариголд, и вообще все. Не думаю, чтобы Гэндальф послал мастера Фродо с таким поручением, если бы не было надежды на возвращение. Все пошло плохо с тех пор, как мы спустились в морию. Хорошо, если бы он был с нами. Он придумал бы что-нибудь.
      Но в этот момент, когда надежда умерла, или Сэму показалось, что она умерла, в нем проснулись новые силы. Ясное хоббичье лицо Сэма стало серьезным, почти угрюмым, и воля его напряглась, он почувствовал, как по всему его телу прошла дрожь, как будто он превращался в существо из камня и стали, которое не могут остановить ни отчаяние, ни усталость, ни бесконечные голые мили пути.
      С новым чувством ответственности осмотрел он местность поблизости, обдумывая следующий шаг. Когда стало немного светлее, он с удивлением разглядел, что то, что издали казалось ровной поверхностью, на самом деле было неровным и изломанным полем. Вся поверхность равнины Горгорота была усеяна большими ямами, как будто она еще была сделана из мягкой грязи, по ней ударил дождь камней из пращи. Самые большие ямы были окружены неровными кольцеобразными возвышениями, через которые во всех направлениях проходили неровные трещины. Это была земля, где можно было перебраться от убежища к убежищу незаметно для самых бдительных наблюдателей - возможно, по крайней мере для того, кто силен и не торопится. Но для голодного и усталого равнина выглядела неприютно и угрожающе.
      Размышляя об этом, Сэм вернулся к хозяину, будить его не нужно было. Фродо лежал на спине с открытыми глазами, глядя в облачное небо.
      - Ну, мастер Фродо, - сказал Сэм. - Я осмотрелся и немного подумал. Никаких дорог вокруг, и нам лучше убраться отсюда. Вы выдержите переход?
      - Выдержу, - сказал Фродо. - Должен выдержать.
      Они снова пошли, переползая от ямы к яме и используя любые укрытия и постепенно все более спускаясь к подножью северного хребта. Дорога некоторое время сопровождала их. Ни человек, ни орк не двигались по ее плоским серым прогонам: повелитель тьмы закончил сосредоточение своих сил и в самом сердце своей земли он думает о колдовстве ночи, опасаясь, что ветры мира повернулись против него, раздувая завесу и беспокоя новостями о храбрых шпионах, прошедших через его заграждения.
      Хоббиты прошли несколько мучительных миль и остановились. Фродо казался совершенно истощенным. Сэм видел, что он не пройдет далеко таким образом, ползя, наклоняясь, то двигаясь очень медленно, с трудом выбирая путь, то перебегая с места на место.
      - Пока светло, пойдем по дороге, мастер Фродо, - сказал он. - Снова доверимся удаче! Она чуть не подвела нас, но не совсем. Быстрый переход в несколько миль, и потом отдых.
      Это было гораздо более рискованно, чем Сэм думал; но Фродо был слишком поглощен своей ношей и борьбой с безумными видениями, чтобы спорить; положение казалось ему таким безнадежным, что он ни о чем не заботился. Они выбрались на дорогу и пошли по ней в направлении горы и башни. Но удача не изменила им, и до конца дня они никого не встретили; а когда спустилась ночь, они исчезли во тьме Мордора. Все вокруг затихло, как перед сильной бурей: капитаны запада прошли перекресток дорог и выжгли смертоносные поля Имлад Моргула.
      Так продолжалось отчаянное путешествие, так Кольцо двигалось на юг, а знамена королей - на запад и север. Для хоббитов каждый день, каждая миля были хуже предыдущих, силы их уменьшались, а земля становилась все более злой. Днем они не встретили врагов. Иногда по ночам, когда они укрывались вблизи дороги, они слышали крики, топот ног или цоканье скачущих лошадей. Но гораздо хуже этих опасностей было постоянное присутствие угрозы, усиливающейся по мере их приближения - зловещей угрозы власти, которая ждала, погруженная в глубокие мысли и бессонную злобу за темным занавесом на своем троне. Они подходили ближе, и мир становился чернее, как будто спускалась последняя ночь вселенной.
      Наконец наступила ужасная ночь, и в тот момент, когда капитаны запада подошли к концу живой земли, для двух путников наступил час черного отчаяния. Четыре дня прошло с тех пор, как они бежали от орков, но время это казалось им темным сном. Весь последний день Фродо молчал и шел склонившись, часто спотыкался, как будто глаза его ничего не видели. Сэм догадывался, что Фродо приходится гораздо хуже, чем ему - вес Кольца рос и становился обузой для тела и пыткой для ума. Сэм с беспокойством заметил, что левая рука хозяина часто поднимается, как бы отражая удар или заслоняя его от ужасного глаза, который видит их насквозь. А иногда его правая рука подбиралась к груди и затем медленно, когда воля Фродо побеждала, разжималась и опускалась.
      Теперь, когда вернулась ночная тьма, Фродо сидел, свесив голову на колени, руки его устало лежали на земле и беспокойно подергивались. Сэм следил за ним, пока ночь не укрыла их и не спрятала друг от друга. Он не знал, что сказать, и вернулся к собственным черным мыслям. Он сам хоти и очень устал, все же сохранил немного сил. Без лембаса они давно лежали бы без сил, умирая от голода. Лембас не удовлетворял желания есть, и мозг Сэма был полон воспоминаний о еде, ему хотелось простого хлеба с мясом. И однако в путевом хлебе эльфов были свойства, отсутствующие у другой еды. Он укреплял волю, давал силы выдержать любые испытания, управлять телом, мышцами, конечностями далеко за пределами возможностей любого смертного. Однако теперь следовало принять новое решение. Они не могли больше идти по дороге: она уходила на восток в тень, а гора возвышалась справа от них, и они должны были повернуть к ней. Но перед ней лежало обширное пространство дымящейся, голой, посыпанной пеплом земли.
      - Вода, вода! - бормотал Сэм. Он ограничил себя, в пересохшем рту язык казался ему толстым и шершавым; но при всех его стараниях у них оставалось очень мало воды, всего полбутылки, а нужно было идти еще несколько дней. Вода уже давно кончилась бы, если бы они не осмелились идти по орочьей дороге. Вдоль дороги с большими интервалами были установлены цистерны для отрядов, торопливо пересекавших безводные районы. В одной из них Сэм нашел немного воды, стоячей, грязной, но пригодной для питья в их отчаянном положении. Но это было день назад. А надежды на новую находку не было.
      Наконец усталый от забот, Сэм уснул, отложив решение на утро: больше он ничего не мог сделать. Сон и пробуждения мучительно чередовались. Он видел огоньки, похожие на жадные глаза, и ползущие темные фигуры, слышал голоса диких зверей и ужасные крики пытаемых; просыпаясь, он видел вокруг только черную пустоту. Однажды, когда он дико озирался, ему показалось, хоть он и проснулся окончательно, что он все еще видит бледные огоньки, похожие на глаза; но скоро они исчезли.
      Ненавистная ночь уходила медленно и неохотно. День, последовавший за ней, был тусклым; здесь вблизи горы, воздух был полон дыма, а от башни тьмы распространялась тень, в которую окутывался Саурон. Фродо неподвижно лежал на спине. Сэм стоял рядом с ним, не в силах заговорить, но зная, что слово за ним: он должен заставить хозяина напрячь волю для следующего усилия. Наконец, наклонившись и погладив Фродо по лбу, он проговорил ему на ухо:
      - Проснитесь, хозяин. Время выступать.
      Как бы пробужденный внезапным ударом, Фродо вскочил и посмотрел на юг; но, увидев гору и окружающую ее пустыню, он дрогнул.
      - Я не вынесу этого, Сэм, - сказал он. - Это такая тяжесть, такая тяжесть.
      Сэм заранее знал, что сказанное им не поможет, что слова его напрасны и лишь ухудшают положение, но не мог сдержать себя.
      - Тогда позвольте мне немного понести его, мастер Фродо, - сказал он. - Вы знаете, что я сделаю это с радостью, пока у меня есть силы.
      Дикий огонь блеснул в глазах Фродо.
      - Уходи! Не трогай меня! - закричал он. - Оно мое, говорю я! Убирайся! - Рука его потянулась к мечу. Но тут голос его быстро изменился. - Нет, нет, Сэм, - сказал он печально. - Но ты должен понять. Это моя ноша, и больше никто не может нести ее. И слишком поздно, Сэм, дорогой. Ты не можешь этим помочь мне. Я теперь в его власти. Я не могу отдать его, и если ты попытаешься отобрать его, я сойду с ума.
      Сэм кивнул.
      - Понимаю, - сказал он. - Но есть кое-что еще, что мы можем сделать. Почему бы не облегчить нашу ношу? Мы идем прямо туда, - он указал на гору. - И незачем нести с собой то, что нам больше не понадобиться.
      Фродо снова посмотрел на громадную гору.
      - Да, - сказал он, - нам не многое понадобится на этом пути, а в конце его - вообще ничего. - Подняв орочьий щит, он отбросил его в сторону, вслед за ним полетел и шлем. Сняв серый плащ, он развязал тяжелый пояс и дал ему упасть на землю, и с ним вместе упал меч в ножнах. Обрывки черного плаща он снял и бросил.
      - Больше я не орк, - воскликнул он, - и не возьму в руки оружия, ни грязного, ни прекрасного. Пусть берут меня, если смогут!
      Сэм тоже бросил орочье снаряжение и вытащил все вещи из своего мешка. Каждая из них стала для него дорогой хотя бы потому, что он нес их так далеко и с таким трудом. Труднее всего было ему расставаться с кухонной утварью. При одной мысли, что ее нужно бросить, слезы показывались у него на глазах.
      - Помните кролика, мастер Фродо? - спросил он. - И наш обед на теплом взгорье в стране капитана Фарамира в тот день, когда я увидел элефанта?
      - Боюсь, что нет, Сэм, - ответил Фродо. - Вернее, я знаю, что все это было, но не могу видеть. У меня не осталось ни вкуса пищи, ни звука ветра, ни образа луны или звезд, ни воспоминания о траве или цветах. Я голый во тьме, Сэм, и никакой преграды между мной и огненным колесом. Даже наяву с открытыми глазами я вижу его, и все остальное блекнет.
      Сэм подошел к нему и поцеловал руку.
      - Тогда чем быстрее мы избавимся от него, тем быстрее отдохнем, - сказал он, запинаясь, с трудом подбирая слова. - Разговорами ему не поможешь, - бормотал он про себя, собирая вещи, которые они решили бросить. Он не хотел, чтобы они лежали в этой пустыне, бросаясь в глаза любому орку. - Похоже, что вонючка подобрал орочью стрелу. Он не прочь будет добавить к ней меч. А его руки достаточно плохи, когда пусты. И я не позволю ему пачкать мои кастрюли! - С этими словами он отнес все вещи к одной из многих зияющих трещин, избороздивших землю, и бросил их туда. И звон его драгоценных кастрюль, когда они падали во тьму, показался ему похоронным звоном.
      Он вернулся к Фродо, отрезал кусок эльфийской веревки, сделав из нее пояс для хозяина, остальную веревку аккуратно свернули и уложил в мешок. Рядом с ней он уложил только остатки путевого хлеба и фляжку; на поясе у него висело жало; а на груди в кармане фиал Галадриэли и маленький ящичек, подаренный ею же.
      Наконец они повернулись лицом к горе и пошли, больше не думая об укрытии, сгибаясь от усталости и напрягая всю волю, чтобы идти. В тумане этого ужасного дня мало кто мог бы заметить их, разве что оказался бы совсем близко. Из всех слуг Повелителя Тьмы только назгулы могли бы предупредить его об опасности, которая, маленькая, но неукротимая, приближалась к самому сердцу охраняемого его королевства. Но назгулы на своих черных крыльях выполняли другие поручения, они собирались далеко, следя за маршем капитанов запада, и туда же была устремлена мысль башни тьмы.
      В этот день Сэму показалось, что его хозяин нашел новые силы, большие, чем можно было объяснить избавлением от лишней тяжести. Они прошли дальше и шли быстрее, чем он надеялся. Земля была неровной и враждебной, и все же они продвинулись далеко, и гора стала ближе. Но когда день подходил к концу и тусклый свет начал слабеть, Фродо снова наклонился, начал спотыкаться, как будто усилия дня истощили его последние силы.
      Во время их последней остановки он опустился на землю и сказал:
      "Я хочу пить, Сэм", - и больше ничего не говорил. Сэм дал ему глоток воды; оставался еще только один глоток. Сам он ничего не пил; и теперь, когда над ними сомкнулась еще одна ночь Мордора, все его мысли были обращены к воде; и каждый ручеек, каждый фонтан, каждая речка, которые он когда-либо видел в тени ветвей или под лучами солнца, сейчас журчали и струились перед его глазами, став его пыткой. Он чувствовал пальцами ног холодную воду, когда шлепал в бассейне пруда Байуотера вместе с Джоли Коттоном, Томом Ниббсом и их сестрой Рози.
      - Нет, это было много лет назад, - вздохнул он, - и так далеко отсюда. Путь назад, если он вообще существует, лежит через гору.
      Он не мог уснуть и продолжал спор с самим собой.
      - Что ж, мы сделали больше, чем ты надеялся, - твердо заявил он. - Начало вообще было хорошим. Я вспоминаю, что мы прошли половину расстояния, прежде чем нас остановили. Еще один день, и все будет кончено.
      Он замолчал.
      - Не будь дураком, Сэм Скромби, - послышался ответ его же голосом. - Он не сможет идти еще один день так, если вообще сможет двигаться. Да и ты не можешь идти, отдавая ему всю воду и почти всю еду.
      - Я смогу еще немного пройти.
      - Куда же?
      - К горе, конечно.
      - Но что потом, Сэм Скромби, что потом? Что ты будешь делать, оказавшись там? Он не сможет сделать что-нибудь сам.
      К своему отчаянию Сэм понял, что на это у него нет ответа. У него не было об этом никакого представления. Фродо не часто с ним говорил о своем деле, и Сэм только смутно знал, что Кольцо каким-то образом нужно бросить в огонь.
      - Щели судьбы, - бормотал он, вспоминая старика. - Что ж, если хозяин знает, как найти их, то я нет.
      - Вот и все, пришел ответ. Все совершенно напрасно. Он сам так сказал. Ты глупец. Ты мог бы лечь и спать несколько дней подряд, если бы не был так упрям. Но ты умрешь, а все равно ничего не добьешься. Можешь лечь хоть сейчас, и от этого ничего не изменится. Ты никогда не поднимешься на вершину.
      - Поднимусь, если все оставлю позади, кроме своих костей, - сказал Сэм. - И я понесу на себе мастера Фродо, даже если это сломает мне спину и сердце. Поэтому перестань спорить!
      В этот момент Сэм почувствовал, как под ним дрожит земля, и услышал отдаленные раскаты грома, запертого под землей. В облаках мелькнула вспышка красного пламени и погасла. Гора тоже спала беспокойно.
      Наступил последний этап их пути к Ородруину, и он оказался такой пыткой, что Сэм не мог даже представить себе, что он сумеет это вынести. Все тело у него болело, во рту так пересохло, что он не мог глотать. Было темно, и не только от дымов горы: казалось, приближается буря, и на юго-востоке на черном небе сверкали молнии. Хуже всего, что воздух был полон ядовитыми испарениями, дышать было трудно и больно, голова у них кружилась, они спотыкались и часто падали. И все же воля их не сдавала, и они тащились вперед.
      Гора приближалась. Наконец, когда они поднимали свои тяжелые головы, она заполняла все поле зрения, нависая над ними, - огромная масса пепла, шлака и обгоревшего камня, из которого к облакам поднимался большой конус. Прежде чем кончился дневной сумрак и опустилась настоящая ночь, они добрели до самого подножья горы.
      Со стоном Сэм опустился на землю. Фродо сел рядом с ним. К своему удивлению Сэму было легче, несмотря на усталость. Голова у него оставалась ясной. Споры больше не беспокоили его. Он знал все аргументы отчаяния и не прислушивался к ним. Воля его была крепка, и только смерть могла сломать ее. Он не испытывал какую-то бодрость. Он знал, что все пережитое, все опасности, все трудные мили привели их к решающему пункту: следующий день будет днем судьбы, днем последнего усилия или гибели.
      Но когда же он придет? Ночь казалась бесконечной и вневременной, проходили минута за минутой, не принося никаких изменений. Сэм уже подумал, что снова наступила тьма и день не придет. Наконец он дотронулся до руки Фродо. Она была холодна и дрожала.
      - Мне не следовало бросать одеяло, - пробормотал Сэм: лежа, он старался согреть Фродо своим телом. Потом сон овладел им, и тусклый рассвет следующего дня осветил их лежащими рядом. На протяжении предыдущего дня западный ветер стихал, теперь он дул с севера и все усиливался. Медленно в то место, где лежали хоббиты, начал сквозь тень пробиваться свет невидимого солнца.
      - Еще одно усилие! - сказал Сэм, с трудом вставая. Он склонился к Фродо и осторожно поднял его. Фродо застонал; усилием воля он выпрямился и тут же опустился на колени. Он с трудом взглянул на темные склоны горы судьбы, возвышающейся над ним и жалко пополз вперед на руках.
      Сэм смотрел на него, плача в душе, но ни одной слезы не появилось на его сухих, испытывающих жгучую боль глазах.
      - Я сказал, что понесу его, даже если сломаю спину, - пробормотал он, - и понесу!
      - Мастер Фродо! - воскликнул он. - Я не могу нести его за вас, но я могу нести и вас и его вместе с вами. Остановитесь! Мастер Фродо, дорогой, Сэм понесет вас! И скажите только, куда нести.
      Когда Фродо повис у него на спине, обхватив шею руками, Сэм поднялся на ноги и с удивлением понял, что ноша не тяжела. Он боялся, что у него не хватит сил, чтобы поднять хозяина, и ожидал, что разделит с Фродо ужасную тяжесть Кольца... Но это было не так. То ли потому, что сам Фродо был изможден болью, ножевой раной и ядовитым жалом, печалью, страхом и бездомными блужданиями, то ли какие-то скрытые резервы сил обнаружились в нем, Сэм поднял Фродо не с большим трудом, чем если бы ему пришлось поднимать хоббитенка на лужайке удела. Он глубоко вздохнул и пошел.
      Они подошли к подножью горы с северной стороны и немного с запада; здесь ее длинные серые склоны, хотя и неровные, были не очень круты. Фродо не говорил ничего, и Сэм решил просто подниматься как можно выше. Он поднимался все выше и выше, поворачивая то туда, то сюда, где подъем был менее крутым, часто спотыкаясь, иногда падая, в конце концов ползя, как улитка с тяжестью на спине. Когда воля отказала, а тело уже не выдерживало, он остановился и осторожно положил хозяина на землю.
      Фродо открыл глаза и вздохнул. Они поднялись уже выше облака испарений, лежавшего у подножья, и дышать здесь стало легче.
      - Спасибо, Сэм, - хриплым шепотом сказал Фродо. - Далеко ли еще?
      - Не знаю, - ответил Сэм, - я вообще не знаю, куда мы идем.
      Он оглянулся, а потом посмотрел вверх и удивился тому, как далеко увел их последний бросок. Издали гора казалась более зловещей и высокой. Теперь Сэм понял, что она не так высока, как горные переходы Эфел Дуата, которые они с Фродо преодолели. Обширное основание горы поднималось на три тысячи футов над равниной, а над ним на половину этой высоты вздымался центральный конус, похожий на дымовую трубу и заканчивающийся неровным кратером. Сэм находился уже выше средней линии основания, и равнина Горгорота, окутанная дымом и испарениями, смутно виднелась далеко внизу. Взглянув наверх, Сэм чуть не крикнул, если бы не пересохший рот: он ясно разглядел над собой среди скал дорогу или тропу. Она петлей поднималась с запада и извивалась по горе, как змея, пока не пропадала из вида и достигала начала конуса с восточной стороны.
      Сэм не видел подхода к тропе; перед ним находился крутой подъем, но он решил, что если они немного поднимутся, то доберутся до дороги. Тень надежды вернулась к нему. Они еще могут победить гору.
      - Не зря здесь эта дорога, - пробормотал Сэм. - Если бы не она, я бы решил, что наступает конец.
      Но тропа была проложена не для Сэма. Он не знал, что смотрит на дорогу Саурона, соединяющую Барад-Дур с Саммат Нуаром - Палатами Огня. Из широких западных ворот Башни Тьмы выходила она, по длинному железному мосту перекидывалась через глубокую пропасть, на протяжении многих миль шла по углублению в равнине Горгорота и так достигала восточного склона горы. Поворачиваясь и кружа широкой петлей с севера на юг, поднималась она к конусу, но не к самой его вершине, а к темному входу обращенному прямо на восток, к окну, где в мрачной крепости бодрствовал глаз Саурона. Дорогу часто разрушали землетрясения и потоки лавы, но трудом бесчисленных орков ее тут же восстанавливали и расчищали.
      Сэм перевел дыхание. Дорога есть, но как добраться до нее, он не знал. Сначала нужно было, чтобы перестала болеть его спина. Он лег плашмя и немного полежал рядом с Фродо. Никто не говорил. Медленно светало. Внезапно Сэм почувствовал странное беспокойство, которое не мог объяснить. Он знал, что нужно торопиться. Как будто кто-то позвал его: "Теперь, или будет слишком поздно!" Он взял себя в руки и встал. Фродо, казалось, тоже ощущал этот призыв. Он с трудом поднялся на колени.
      - Я поползу, Сэм, - выдохнул он.
      Так шаг за шагом, как маленькие серые насекомые, они ползли вверх по склону. Они добрались до тропы и обнаружили, что это широкая дорога, вымощенная камнем и усыпанная пеплом. Фродо взобрался на нее и затем, как будто повинуясь чьей-то воле повернулся лицом к востоку. Там нависла тень Саурона; но, разорванная порывом ветра извне или каким-то внутренним беспокойством, завеса качнулась и на мгновение разошлась; и Фродо увидел поднимающиеся черные, более черные, чем сожженные склоны, на которых он стоял, башни и укрепления Барад-Дура. Лишь одно мгновение они были открыты, но как из необыкновенно высокого и большого окна ударил луч красного света - взгляд пронзительного глаза; затем завеса снова сомкнулась и ужасное видение исчезло. Глаз не смотрел на них, он был обращен туда, где капитаны запада бросили вызов, и на север была обращена вся злоба Саурона. Черная власть готовилась нанести смертоносный удар. Но Фродо при этом мгновенном видении почувствовал себя смертельно раненым. Руки его ухватились за цепь на шее.
      Сэм наклонился к нему. Он услышал слабый, почти неразличимый шепот Фродо:
      - Помоги мне, Сэм! Помоги мне! Держи мою руку! Я не могу остановить ее.
      Сэм взял руки хозяина, сложил их вместе ладонь к ладони, поцеловал и удержал в своих руках. Неожиданно ему в голову пришла мысль: "Он заметил нас. Все кончено, или скоро будет кончено. Ну, Сэм Скромби, это конец концов".
      Он снова поднял Фродо, сложив его руки у себя на груди. Ноги Фродо свешивались. Наклонив голову, Сэм упрямо пошел вверх по дороге. Путь оказался не таким гладким, каким выглядел снизу. Случайно огненные потоки, которые вырвались наружу, когда Сэм стоял на Кирит Унголе, стекали вниз главным образом по южному и западному склонам, и с этой стороны дорога не была преграждена. Пройдя некоторое время на восток, она поворачивала под острым углом и шла на запад. Здесь, на повороте, она была пробита в старом выветренном утесе, когда-то давно извергнутым из печей горы. Тяжело дыша под своим грузом, Сэм прошел поворот и в этот момент краем глаза увидел, как что-то похожее на кусок черного камня упало с утеса.
      На него обрушилась неожиданная тяжесть, и он упал вперед, царапая руки, удерживающие тело хозяина. Он понял, что случилось, потому что услышал над собой ненавистный голос.
      - З-з-злой хоз-з-зяин! - свистел этот голос. - Злой хозяин обманул нас; обманул Смеагорла, Горлум! Он не должен идти сюда! Он не должен уничтожать драгоценность! Отдай ее Смеагорлу, да, отдай ее нам! Отдай ее нам!
      С яростным усилием Сэм встал. Он выхватил меч, но ничего не мог сделать: Горлум и Фродо тесно переплелись. Горлум рвал на хозяине одежду, стараясь добраться до цепи и Кольца. Только это, вероятно, могло раздуть гаснущие огни сердца и воли Фродо - нападение, попытка силой отобрать сокровище. Он боролся с яростью, изумившей Сэма, да и Горлума тоже. Даже и в этом случае дело могло обернуться плохо, если бы не изменился сам Горлум: но то ли ужасные дороги, одинокие, голодные и безводные, то ли пожирающее желание и страх оставили на нем свои следы. Он был истощен, худ, кости его торчали под тонко натянутой кожей. Дикий огонь горел в его глазах, но прежняя злоба больше не сопровождалась прежней силой. Фродо отбросил его и дрожа поднялся.
      - Вниз, вниз! - выдохнул он, прижимая к груди руки, так что под кожаной курткой он сжимал Кольцо. - Вниз, ты, ползучая тварь, и прочь с моей дороги! Твое время кончилось! Ты не можешь предать или убить меня сейчас.
      И вдруг внезапно, как и раньше на краю эмин муила, Сэм увидел происходящее совершенно другим зрением. Скорчившееся существо, почти тень живого создания, почти разрушенное и побежденное, но полное отвратительного желания и гнева; а перед ним строгая, недоступная даже жалости фигура в белом, держащая на груди огненное колесо. Из этого огня доносился повелительный голос:
      - Убирайся и не тревожь меня больше! И если еще раз дотронешься до меня, сам окажешься в огне судьбы.
      Скорченная фигура попятилась, в его мигающих глазах был ужас и все то же ненавистное желание.
      Затем видение исчезло, и Сэм увидел Фродо с руками прижатыми к груди, тяжело дышащего, и Горлума у его ног, стоящего на коленях, опиравшегося плоскими ладонями о землю.
      - Осторожно! - крикнул Сэм. - Он прыгнет! - он сделал шаг вперед, размахивая мечом. - Быстрее, хозяин! - выдохнул он. - Идите! Не теряйте времени! Я справлюсь с ним. Идите!
      Фродо посмотрел на него, как будто издалека.
      - Да, я должен идти, - сказал он. - Прощай, Сэм! Это конец. На горе судьбы нас ждет наша судьба. Прощай!
      Он повернулся и быстро, не сгибаясь, пошел по извивающейся дороге.
      - Ну, - сказал Сэм, - теперь я с тобой рассчитаюсь! - Он прыгнул вперед с обнаженным мечом. Но Горлум лишь прижался к земле и захныкал.
      - Не убивай нас! - выл он. - Не делай нам больно отвратительной жестокой сталью! Оставь нам жизнь, хоть ненадолго. Мы погибли. А когда исчезнет драгоценность, мы умрем, да, умрем в пыли. - Он зарылся длинными костлявыми пальцами в пепле дороги. - Пыль, - свистел он.
      Рука Сэма дрогнула. Мозг его горел от гнева и воспоминаний о зле. Этот предатель и убийца много раз заслужил смерть. Да и самое безопасное сейчас - убить его. Но что-то в глубине души остановило Сэма: он не мог ударить существо, лежащее в пыли, одинокое, уничтоженное. Он сам, правда лишь недолго носил Кольцо и теперь смутно догадывался о той пытке, которую испытывал мозг и тело Горлума, порабощенные Кольцом, неспособные найти мир или облегчение. Но у Сэма не было слов, чтобы объяснить, что он чувствовал.
      - Будь ты проклят, вонючка! - сказал он и добавил. - Убирайся! Прочь! Я не трону тебя, но уходи! Или тебе достанется от отвратительной жестокой стали.
      Горлум встал на четвереньки, попятился на несколько шагов, повернулся и, так как Сэм нацелился пнуть его, побежал вниз по дороге. Сэм больше не обращал на него внимания. Он неожиданно вспомнил о хозяине. Посмотрев на дорогу, он его не увидел. И как можно быстрее пошел вверх. Если бы он оглянулся, то увидел бы, что Горлум тоже повернул и быстро, но осторожно, с диким огнем безумия в глазах, принялся красться меж камней.
      Дорога извивалась. Вскоре она вновь повернула и углубилась в расщелину в конусе горы. Здесь она подошла к черным дверям в поверхности горы, к дверям Саммат Нуара... Далеко на юге солнце, пробивая своими лучами дым и испарения, зловеще горело тусклым красным диском; но весь Мордор лежал вокруг горы мертвой землей, молча, затянутый тенью, ожидая смертельного удара.
      Сэм подошел к зияющему входу и заглянул внутрь. Там было темно, жарко, и глухой отдаленный гул потрясал воздух.
      - Фродо! Хозяин! - позвал он.
      Ответа не было. Он постоял, сердце его дико билось от страха, потом пошел вперед. За ним следовала тень.
      Вначале он ничего не видел. Торопливо извлек он фиал Галадриэли, но свет был бледным и холодным в его дрожащей руке и не разгонял мрака. Он был в самом сердце королевства Саурона, у печей древней мощи, величайшей в Средиземье. Здесь все другие силы отступали. Боязливо сделал он несколько неуверенных шагов, и тут к самому своду поднялась красная вспышка. Сэм увидел, что находится в длинной пещере или туннеле, пронзающем дымящийся конус горы. Недалеко от него пол и стены были перерезаны большой щелью, в которой сверкал красный огонь, то поднимаясь, то опускаясь. Снизу доносился гул как от работы больших машин.
      Снова блеснул красный свет, и вот на самом краю пропасти, у самой щели судьбы стоял Фродо, черный на фоне зарева, напряженный, прямой и неподвижный, как будто превратившийся в камень.
      - Хозяин! - закричал Сэм.
      Фродо шевельнулся и заговорил ясным голосом, более ясным и сильным, чем Сэм когда-либо слышал; этот голос заглушил гул горы судьбы, поднялся до самого свода.
      - Я пришел, - сказал Фродо. - Но я не сделаю того, для чего пришел. Кольцо мое!
      И неожиданно, надев его на палец, исчез из вида. Сэм разинул рот, но крикнуть не успел: в тот же момент произошло множество событий.
      Что-то яростно ударило Сэму в спину, и ноги его подкосились, он полетел в сторону и ударился головой о каменный пол. Черная фигура пролетела мимо него. Он лежал неподвижно, на мгновение все покрылось мраком.
      Далеко отсюда, когда Фродо объявил Кольцо своим и надел его на палец, в самом сердце королевства Саурона, власть в Барад-дуре была потрясена и башня дрогнула от основания до гордой вершины. Повелитель Тьмы неожиданно узнал о нем, его Глаз пронзил все тени и увидел через всю равнину дверь и щель; в мгновение ока ему открылась вся глубина его заблуждений, и удушливый страх, как черное облако, поднялось в нем. Он знал, какая смертельная угроза нависла над ним.
      Его мозг сразу отвернулся от политики, от сетей страха и предательства, от всех стратегий и войн; по всему королевству пробежала дрожь, рабы его дрогнули, армии остановились, капитаны застыли, лишенные воли, беспомощные и дрожащие. Они были забыты. Весь его разум, вся мощь, которой он владел, устремилась к горе. По его приказу с пронзительным криком быстрее ветра назгулы, духи Кольца, устремились на юг, к Горе Судьбы.
      Сэм встал. У него кружилась голова, и кровь из раны на лбу заливала глаза. Он пошел вперед и увидел странное и ужасное зрелище. Горлум на краю пропасти боролся, как безумный, с невидимым врагом. Он раскачивался взад и вперед, то подходя так близко к краю, что чуть не падал туда, то отодвигаясь дальше, падая на землю, вставая и снова падая. Он свистел, но не говорил ни слова.
      Огни внизу проснулись в гневе, сверкнул красный свет, вся пещера наполнилась сиянием и жаром. Неожиданно Сэм увидел, как длинная рука Горлума протянулась ко рту, блеснули белые клыки и щелкнули. Фродо испустил крик. Он стоял на коленях на самом краю пропасти. Горлум, танцуя, как безумный, поднимал кверху откушенный палец с надетым на него Кольцом. Оно сияло живым огнем.
      - Драгоценность, драгоценность, драгоценность! - кричал Горлум. - Моя драгоценность! О моя драгоценность! - Глаза его не отрывались от добычи, он сделал неверный шаг, пошатнулся на краю пропасти и упал с криком. Из глубины донесся его последний вопль:
      - Драгоценность!
      Послышался гулкий рев, языки огня лизнули своды. Гора затряслась. Сэм подбежал к Фродо, подхватил его на руки и оттащил от края. И здесь, на темном пороге Саммат Нуара, высоко над равнинами Мордора, его охватило такое удивление и такой ужас, что он стоял забыв обо всем и окаменев.
      Он видел клубящиеся облака, и в их середине башни и укрепления, высокие, как горы, возвышающиеся над неизмеримыми подземельями; огромные дворцы и тюрьмы, безглазые тюрьмы, крутые, как утесы, зияющие ворота из стали и адаманта. Потом все исчезло. Башни упали, стены обрушились и растаяли, поднялись с ревом столбы дыма и пара. И вот за многие мили долетел рев, грохот, гул, земля дрогнула, равнина покрылась трещинами, из Ородруина вырвались огни. Небо разразилось громом и молниями. Вниз, как свистящие хлысты, упали потоки черного дождя. И в самом сердце бури, с криком, пронзавшим сердца, разрывая в клочья облака, ринулись назгулы. Охваченные пламенем, они падали камнем, сморщиваясь и исчезая. Навсегда.
      - Вот и конец, Сэм Скромби, - услышал он рядом с собой.
      Это был Фродо, бледный, изможденный, но снова прежний; в глазах его не было ни напряжения воли, ни безумия, ни страха, - только мир. Ноша его была сброшена. Это был дорогой хозяин Сэма, такой же, как и в сладкие дни Удела.
      - Хозяин! - воскликнул Сэм и упал на колени. В развалинах целого мира он в этот момент чувствовал лишь радость, великую радость. Ноша сброшена. Хозяин спасен, он снова стал самим собой, он свободен. И тут Сэм увидел искалеченную и окровавленную руку Фродо.
      - Ваша бедная рука! - сказал он. - И я не перевязал ее, не сделал ничего. Я заставил бы его расстаться с целой рукой за это. Но он ушел, ушел навсегда.
      - Да, - сказал Фродо. - Помнишь ли ты слова Гэндальфа: "Даже Горлум может пригодиться на что-нибудь". Если бы не он, Сэм, я не уничтожил бы Кольцо. Поиск потерпел бы неудачу в самом конце. Поэтому простим его. Поиск удался, и теперь все кончено! Я рад, что ты здесь со мной. Здесь в самом конце всего, Сэм.
      4. ПОЛЕ КОРМАЛЛЕН
      Вокруг холмов все было покрыто войсками Мордора. Капитаны запада шли по дну в бушующее море. Солнце светило багровым светом, и от крыльев назгулов тень смерти упала на землю. Арагорн стоял под своим знаменем, молчаливый и строгий, как будто погрузившись в мысли и воспоминания о далеком прошлом; глаза его сверкали ярче звезд в глубине ночи. На вершине холма стоял Гэндальф, белый и холодный, и ни одна тень не падала на него. Атака Мордора разбилась, как волна, об осажденные холмы, голоса ревели, как прибой среди утесов.
      Как будто увидев что-то неожиданное, Гэндальф шевельнулся; повернувшись к северу, он взглянул на бледное ясное небо. Потом поднял руки и громким голосом, перекрывающим шум битвы, крикнул:

К титульной странице
Вперед
Назад