Четверо из них были мальчиками, возраст которых записали как трехлетних.
      - Спасибо,- сказал Звягин, вручая старушке-заведующей торт,- кое-что я, кажется, нашел.
      Ночь он проспал в приятно постукивающем поезде и сошел в Кирове с ощущением близости цели.
      В облоно все нервничали, бумаги летали, вихрь проносился по коридорам: грянула какая-то проверка.
      - Я к вам из Краснознаменного Ленинградского округа,- нагло представился Звягин в отделе кадров.- Требуется справочка... Оказалось, что детский дом закрыт в шестьдесят первом году.
      - Списки хранятся, безусловно. Срочно? Зайдите завтра... В списках значились и те четверо уроженцев Ленинграда, эвакуированных в марте сорок второго года; именовались они как Петрищев Сергеи Анатольевич, Середа Николай Александрович, Вязигин Павел Гаврилович и Хабаров Павел Павлович. В сохранности были и личные дела. ("Имена, фамилии? Называли в честь близких, друзей, спасителей, писали иногда свою фамилию или придумывали что-нибудь - ведь без имени и фамилии челонеку никак...")
      Вязигин в пятьдесят третьем году был осужден к трем годам колонии для несовершеннолетних, дальнейших сведений обдано не имело, и его Звягин из поисков исключил.
      А областное управление внутренних дел располагало лишь информацией, что трое других в октябре пятьдесят седьмого года были призваны в армию и с тех пор по Кировской области не значатся.
      - Подавайте на розыск,- посоветовал усталый капитан.- Через пару месяцев придет ответ; человек у нас потеряться не может.
      Звягин составил заявление, заполнил три листка данных, положил на полированный стол и поехал брать билет на самолет.
      ...Отсиял елочными гирляндами Новый год, отсвистел ветрюгой с Балтики редкостно студеный январь, сыпануло ворохом открыток от старых сослуживцев 23-е февраля,- когда в официальных конвертах стали приходить извещения на запросы.
      Хабаров жил в Кемерове. Петришев - в Николаевской области. Середа Н. А. в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году окончил Ульяновское высшее военно-техническое училище и погиб девятого октября семьдесят третьего года при выполнении задания.
      Звягин заказал по междугородному телефону Кемеровское и Николаевское УВД, объяснил ситуацию: ищет человека, спасибо за сведения, как узнать некоторые дополнительные обстоятельства?..
      Минуло немало времени, пока он в последний раз перелистал ворох накопившихся справок и выписок, аккуратно подколотых к заполненным страницам блокнота, нашел нужную и позвонил.
      - Зоя Ильинична? Беспокою вас по поводу военных лет... Выстроенная версия оборачивалась реальностью. Вот таким образом случилось, что Сергей Анатольевич Петрищев получил из Ленинграда следующее письмо: " Уважаемый Сергей Анатольевич! Пишет незнакомая вам, но хорошо вас помнящая Зоя Ильинична Теплова. Вы меня, конечно же, помнить никак не можете, я - та самая воспитательница, которая сопровождала машину с детьми через Ладогу двенадцатого марта сорок второго года. Машина эта до Войбокало не дошла - была уничтожена немецким пикировщиком. Вы, трехлетний мальчик, сидели в кузове у кабины рядом со мной, и когда после взрыва бомбы машина накренилась на расколотом льду и заскользила в воду, я успела только схватить вас, а потом все скрылись в ледяной воде, я стала тонуть, но меня вместе с вами успел вытащить шофер, в последний миг выскочивший из кабины.
      Колонна машин уже объезжала полынью, останавливаться было нельзя, нам кричали бежать и садиться быстрей! Сели в чужую машину, немного отстав от своей колонны, с одежды текло, мы сняли с вас все и закутали в чей-то платок, боялись воспаления легких. Я оказалась ранена осколком, сразу сгоряча не почувствовала, у первой же перевязочной палатки меня высадили, и вас передали регулировщице рядом со мной, ведь я за вас отвечала, а думать, что делать, было некогда, машины шли и шли, и та машина ушла, в ней осталась ваша мокрая одежда, а вещи утонули раньше. Я все слабела, регулировщица, поняв, что случилось с вами, выругала меня и передала вас на проходящую машину, в кабину, чтоб не замерзли.
      Мне сделали перевязку, потом в Войбокало оперировали, а после поправки я окончила курсы и ушла санинструктором на фронт.
      Я долго переживала, что вас отправили дальше без всяких примет личности, отставшим от колонны, а когда ребенку всего три года и он пережил такие страшные испытания, что и взрослым порой не снести, то мало ли что может случиться, вдруг потеряется, кругом война...
      Потом было очень много и тяжкого, и хорошего, я воевала, была еще раз ранена, кончила войну в Восточной Пруссии, вынесла с поля боя пятьдесят семь бойцов, была награждена медалями, но вас помнила, такое не забудешь, вы были мой первый спасенный.
      Вот и прошла моя жизнь, теперь я на пенсии, но чувствую себя еще неплохо, стараюсь бодриться. Осенью была на экскурсии в Вологде, и как меня кольнуло: может узнаю что о вас. Вспомнила как живое: и висящие в черном небе люстры на парашютах с их мертвым светом, и вой самолетов, зенитки стучат, вы все плачете в кузове, я вас криком успокаиваю, а у самой сердце обрывается, и тут взрыв рядом, и мальчик, которого я схватила и не выпускала, пока саму не вытащили с ним вместе на лед...
      Оказалось, что того детского дома давно не существует. А главное - что с тем транспортом эвакуированных из Ленинграда Петя Жихарев не поступал. А Петя Жихарев - это тот мальчик и был.
      Вы, наверное, уже поняли, что Петр Жихарев - это вы и есть...
      Здесь ошибки быть не может, потому что никакого Петрищева Сергея Анатольевича из Ленинграда в тот период не эвакуировалось, зато с тем самым транспортом прибыл трехлетний мальчик без личных вещей и в одежде чужих размеров, контуженный при бомбежке на Ладоге, который ничего про себя сказать не мог, знали только, что раненная воспитательница вытащила его из потопленной машины.
      А новое имя вам дали при записи в детском доме, и об этом сохранилась пометка. Вот так Петр Жихарев, на самом деле не погибший, а живой, превратился в Сергея Петрищева.
      Я долго наводила справки, куда только не обращалась, и из Центрального военного архива узнала, что ваш отец, Жихарев Степан Михайлович, пал смертью храбрых двадцать четвертого июля сорок первого года под Лугой.
      А теперь самое главное. Ваша мать, Жихарева Ефросинья Ивановна, жива, живет в Ленинграде..."
      Так связалась нить, которая привела к дверям шестнадцатой квартиры немолодого уже мужчину с чемоданом в одной руке и огромным букетом южных роз - в другой.
      - Мне Жихареву Ефросинью Ивановну,- неестественно высоким напряженным голосом произнес он.
      - Зачем еще? - подозрительно спросила Жихарева.- Ну. я это...
      Он сделал глотательное движение горлом, попытался улыбнуться, бросил чемодан, сказал:
      - Мама...- и заплакал.
      Старуха побледнела, глаза ее сделались огромными и черными, невидимая молния прошла сквозь нее, она дрогнула и сжала зубы в крике, когда мужчина обнял ее, неловко роняя на серый кафельный пол красные розы.
      Свет в окне на четвертом этаже, выходящем во двор, погас в эту ночь в половине шестого утра, когда зашумели по улицам первые автобусы.
      А назавтра они сидели за уставленным снедью столом втроем с Зоей Ильиничной, и она все повторяла историю многомесячных поисков и раскладывала бесчисленные справки, заверенные всевозможнейшими подписями и пестреющие разнообразными печатями архивов.
      Петр Степанович, постепенно привыкающий к своему имени-отчеству, закатил счастливой матери турне по магазинам, завалил нужной и ненужной всячиной, прогостил три дня (на столько его отпустили со стройки, где работал), а в воскресенье свел ее под руку к такси, ждущему внизу, побросал чемоданы в багажник, и они отбыли в аэропорт:
      - Поедем, мама. Поживешь у нас, увидишь внуков, с невесткой познакомишься... у нас уже тепло.
      Старуха помолодела на десять лет, сияла и утирала слезы, не сводя глаз с сына - взрослого, самостоятельного, с семьей, уважаемого людьми, хорошо зарабатывающего. Что еще надо для счастья.
      - Вот и все,- задумчиво сказал Звягин вечером.- Теперь ей есть ради кого жить. А кто счастлив сам - другим зла не желает.
      - Почему ты им не сказал, что это ты его нашел? - задето спросила дочка, шествуя из ванной спать.
      - Зачем? - пожал плечами .Звягин.- Я это делал из интереса.
      - Несправедливо. Деньги на поездки тратил... И где спасибо?
      - А Разве справедливо, когда у одних все хорошо, а у других - плохо? Считай, что мы просто отдали долг. И - брысь в кровать!
      Наливая в термос сваренный кофе, чтоб утром не возиться второпях, жена тихо спросила:
      - Ты уверен, что они никогда не узнают?
      - Абсолютно... Теплова - единственная воспитательница из тех одиннадцати, живущая сейчас в Ленинграде. Она все поняла и согласилась сразу; она не скажет. Проверить все через столько лет уже невозможно: людей не осталось... Я подставил одну-единственную цифру в одной справке: дата прибытия в Вологду. И не станут никогда люди разуверять себя в том, во что им необходимо верить... Он чувствовал моральную потребность оправдаться.
      - Честное слово, я ведь это не для того, чтоб от нее избавиться,сказал он.- Мы к ней уже, в общем, и привыкли. Жалко человека. Усыновляют же чужих детей. Если у сына есть мать, а у матери - сын, что ж здесь плохого, а. Пусть радуются, пока живы.
      - Боишься, что тебя заподозрят в корысти? - улыбнулась жена.
      Звягин налил себе молока, потянул через соломинку, хмыкнул. - Город Николаев - интересно, в честь кого так назван?.. Недавно, споткнувшись о название города Мама, он увлекся топонимикой. Уволившийся в запас офицер еще долго ощущает некую пустоту: излишек свободного времени и сил. А этого Звягин не терпел - его натура требовала постоянной занятости.
      Глава II. ЧТО ТАКОЕ НЕ ВЕЗЕТ И КАК С НИМ БОРОТЬСЯ
      Не замечая духоты в автобусе, Звягнш погрузился в "Историю античных войн": Александр Македонский прорывал строй персов...
      Сначала раздался треск рвущейся материи. Потом кто-то присвистнул. Ахнул ужасающийся женский голос. И лишь после этого дрожащий мужской фальцет пробормотал:
      - О, мамочки мои!.. И чей-то непроизвольный хохот. Ситуация была, что называется, трагикомическая: сошедшая девушка у дверей автобуса выдергивала разорванный до талии подол платья из-под ноги обмершего мужчины на верхней ступеньке площадки.
      - Поднимите же ногу, идиот,- чуть не плача, воскликнула она, пунцовая от горя и стыда.
      - А? Да, конечно, пожалуйста,- с растерянной готовностью отозвался он, выходя из столбняка, и поднял наконец ногу, неловко поклонившись. Поднимая ногу и одновременно кланяясь, он потерял равновесие и вывалился из автобуса прямо на спою жертву.
      - Мммм,- простонала она, зажмурясь от ненависти и унижения, одной рукой придерживая раздуваемый подол ниже спины, а другой отпихивая съежившегося от страха человечка, лепечущего извинения.
      - Я... я зашью,- бессмысленно утешал он.- Это ничего... закрепить булавкой... у вас есть? У вас прекрасная фигура,- уж вовсе неуместно добавил он.
      Смех юнцов на остановке прозвучал ему согласием. Лицо девушки превратилось в маску разъяренной тигрицы. Человечек втянул голову в плечи и закрыл глаза, готовый к справедливой каре и полагаясь лишь на милость судьбы...
      Когда он открыл их, на девушке белел медицинский халат, и она утиралась пуховкой, глядя в зеркальце,- а перед ним стоял сухощавый, резколицый человек и разглядывал его с холодным любопытством.
      - Пили? - Звягин потянул носом.
      - Н-нет... я просто так,- умоляюще пробормотал человечек, в качестве объяснения разводя руками.
      - Просто так? - с интересом переспросил Звягин.- Ну-ну. И повел девушку к стоянке такси. Они не успели отойти, как визг тормозов и залп брани возвестил следующее представление. Человечек стоял перед грузовиком, упершись руками в радиатор, а сверху из кабины перекошенный шофер интересовался наличием у него глаз, мозгов, совести и желания жить, а если нет, то почему он, шофер, должен платить за это своей свободой? Звягин сощурился. Секунду подумал.
      - Простите,- сказал он девушке,- но этим может не кончиться, а?- И двинулся к месту происшествия.
      Таксист неодобрительно обозрел странную компанию: заплаканную девушку в явно чужом белом халате и спотыкающегося мужичонку совершенно неопределенного возраста, цвета и размера, опирающегося на невозмутимого, подтянутого человека. "Отставной спортсмен или оперативник? А эти кто?)
      - Пьяных не вожу,- на всякий случай уведомил он.
      - Это больной,- успокоил Звягин, хлопая дверцей.- Как вас зовут, больной?
      - Толя,- пискнул человечек. И - сорвавшимся баском: - Епишко Анатолий!
      - А вас? Галя? Куда вас везти, Галя? В подъезде Звягин взял у нее свой халат.
      - Не хотите чашку кофе? - Ее взгляд был лучшим комплиментом.
      - А вы меня не интересуете,- сказал Звягин.- Вот тот, в такси,- тот да, интересен. В такси водитель разорялся из-за прожженного сидения.
      - Я закурил, чтоб успокоиться,- виновато объяснил Епишко.- А искорка отвалилась... такие сигареты делают...
      - Чтоб у тебя не то отвалилось,- ярился водитель.- А кто платить будет?
      - Я,- отрубил Звягин.- Фонтанка 55'. Он долго подпихивал вяло сопротивляющегося Епишко вверх по лестнице: "Я тебе жизнь спас, а ты со мной и чаю не выпьешь? Жена на работе. Дочка в школе. Что? - я с дежурства. А полосу невезения лучше переждать, не дергаться!" В кухне Епишко мгновенно смахнул чашку на пол: дзыннь!
      - Я вас предупреждал,- скорбно сказал он, садясь к столу и с треском стукаясь головой об угол настенного шкафчика. Звягин задумчиво посмотрел.
      - Правильно,- сказал он.- Чашки нельзя ставить близко к краю, а шкафчик давно надо перевесить на двадцать сантиметров левее. Возьми, чтоб не волновался,- и налил ему дымящегося черного чаю в эмалированную кружку.
      - Ну,- сказал он тихо и добро, сев рядом,- а теперь расскажи все. Выложи, облегчи душу. Без этого в жизни плохо. Не бойся, я пойму. Я ведь все-таки врач. Епишко помолчал, вдруг хлюпнул носом и махнул рукой.
      - Просто я неудачник...- ответил он.
      - Это бывает,- успокоил Звягин.
      - Мне во всем не везет. Я уже привык...
      - И с чего же начались твои невезения, можешь вспомнить? Епишко виновато пожал плечами:
      - Начались? Хм... Родился до срока... ...Через два часа летопись его жизни развернулась в кошмарный вариант Тысячи и одной ночи. Неудач, выпавших на его долю, хватило бы сорвать завоевательный поход Тамерлана. Там ломались часы и ноги, разбивались вазы и судьбы, терялись документы, горели провода и буйствовали стихийные бед - ствия. Аккуратная белая кухня с внимательным Звягиным превратилась в автономный оазис средь рушащихся карточных домиков Епишкинского неблагополучия.
      - Вашей трагедии хватит на пять комедий,- развеселился Звягин.
      ...В пятом классе он сломал руку на физкультуре, упав на ровном полу; это до конца школы избавило его от физкультуры (для спокойствия физрука), но не от травм. В шестом - отстал от поезда, когда семья ехала в отпуск. Он взрослел, и несчастья взрослели вместе с ним. Апофеозом удачливости явилась женитьба, которая не состоялась.
      Это судьба, покорно рассказывал Епишко. Он был тогда студентом, выгнали его позднее. Сначала он заболел бруцеллезом, напившись в колхозе молока от единственной, очевидно, бруцеллезной коровы в республике. Корову прирезали, в отличие от Епишко, который долго мучился, хотя в конце концов выздоронел. Свадьбу пришлось перенести, и в оставшееся время он успешно завалил сессию, пересдавая экзамены с потом и страданием,- вместо прогулок под луной... Везя из ателье свадебный киотом, он вывалился с подножки автобуса - толчея, час пик - и отбыл на "скорой" под сиреной и с сотрясением мозга. излишне говорить, что пакет с костюмом исчез.
      В больнице невеста увидела его лицо, отутюженное мостовой, и заплакала; но плач у нее выходил какой-то задумчивый. Думы эти были, видимо, о будущей жизни.
      Спеша в такси к невесте, откуда они должны были следовать во Дворец бракосочетаний, Епишко попал в бесконечную пробку: все улицы перекрыли для какого-то марафона. Он прибежы часом позднее и застал истерику. Родители суженой с большим радушием встретили бы насильника и убийцу. Он им вообще не нравился.
      Во Дворце их очередь уже прошла: ждать две недели! Невесту отпаивали валерьянкой, администратора молили, Епишко предлагали покарать физически. Обошлось - уговорили. Тогда оказалось, что у Епишко нет паспорта.
      Невеста окаменела и тут же вернула Епишко слово, прибавив к нему много других слов, за которые ее попросили выйти из Дворца. Женить Епишко по студенческому билету администраторша с негодованием отказалась. Он понесся в общежитие, но паспорта не нашел - очевидно, потерял, когда бежал к невесте...
      Когда через десять дней он вернулся к невесте вымаливать прощение, с двумя паспортами в карманах - выданным взамен утерянного и утерянным, найденным в пакете с горчичниками,- он был спущен с лестницы крепким пареньком, который занял его место подле невесты, и занимает его до сих пор - в качестве мужа.
      Епишко пожелал ему большого личного счастья и пошел в милицию, соображая, какой паспорт сдавать - старый или новый, потому что жить по двум паспортам запрещено законом. Увлекшись этой мыслью, он потерял оба; все равно жениться было уже не на ком.
      - Если я стою в очереди, то все кончается передо мной,- жаловался он.- Если я не опаздываю на поезд, то на моем месте уже сидит пассажир с таким же билетом.
      - А вы на самолете летать не пробовали? - с интересом осведомился Звягин, снимая с газа манную кашу и кладя в тарелки чернослив.
      - Вообще я боюсь... Раз рискнул в командировке, мы сели вместо Краснодара в Ростове, кто-то по ошибке взял мой чемодан, а там тсхдокумептация,- короче, уволили с работы.
      - И кем ты теперь работаешь?
      - Пожарным,- мучительно сознался Епишко, ляпаясь кашей.
      - Где?!!! - поразился Звягин.
      - В театре...
      - И он еще не сгорел? А говоришь, не везет. Но неужели он не пробовал бороться с невезением? Переломить судьбу?
      Пробовал; но она не переламывалась. Он покупал летний костюм, делал прическу в мужском салоне, собирал всю свою волю к жизни - и садился на окрашенную скамейку, сверху его поливала поливальная машина, а ключи от дома проваливались в решетку люка.
      - Нет,- заключил он,- мне помочь невозможно. Деньги ваши я потеряю, на новой работе что-нибудь выкину...
      - Деньги? - вздернул бровь Звягин.- Работу? Вы меня не за старика Хоттабыча приняли? Я не благотворитель, вы не калека. В армии служили?
      - Нет, знаете: здоровье...
      - Жаль,- искренне посочувствовал Звягин.- Толковый сержант необыкновенно полезен для здоровья хрупких юношей.- Он швырнул тарелки в мойку и открыл кипяток.- Сейчас вызову вам такси.
      - Не дозвонитесь,- предрек Епишко.- Там всегда занято.
      - Покупайте телефон с кнопочным набором: как только абонент оснобождается - он мигом соединяет. Не ройтесь к карманахшоферу я заплачу сам. Куда вам?..
      Весь вечер он расхаживал со стаканом молока и соломинкой, мурлыча "Турецкий марш". Вдруг остановившись перед столом, где жена проверяла тетради, он зло рявкнул:
      - Я т-тебя научу любить жизнь!
      - Что?! - жена уронила очки. Звягин мотнул головой, выныривая из своих дум:
      - Прости, замечтался... Что такое невезение? - допросил он.
      - Влезаешь в очередную авантюру? - Жена вздохнула, выключила настольную лампу и подперла ладонями щеки.- Вот, думала, уволишься из армии, поедем в большой город, не надо будет тебя ждать с вечных учений и прыжков,- а тебя опять нимлгда дома нет...
      - Во-первых,- Зцягин загнул палец,- невезение - это когда человек хочет больше, чем может. Этим надо быть скромней. Второе: не умеют учитывать все жизненные обстоятельства. Третье: не готов к худшему. Четвертое: принимает мелочи близко к сердцу. Жена слушала историю невезучего Епишко и стелила посюль.
      - Вечно ты кого-нибудь жалеешь,- печально сказала она.
      - Плевать мне на него! - возмутился Звягин.- Мне просто интересно, как и что тут можно сделать.
      - С невезением?..
      - Ерунда! Невезение - это судьба. Судьба - это характер и обстоятельства. Характер можно изменить, а обстоятельства - создать. И очень просто! Гаси свет. И утром Звягин вырос в дверях несчастного Епишко.
      - Дрыхнешь? - грубо спросил он вместо приветствия.- А это что на тебе за обломовский халат?!
      - Так суббота же,- пролепетал ошеломленный Епишко, стыдливо запахивая засаленную хламиду.
      - Позвольте,- решительно сказал Звягин, содрал с него, преодолевая сопротивление, халат и запихал в помойное ведро.
      - Соседское! - взвизгнул Епишко, бросаясь к ведру и путаясь в длинных сатиновых трусах.
      В ободранной берлоге, пока Епишко, прыгая на одной ноге, влезал в брюки и путался в рукавах свитера, Звягин снял со стола чайник, полил на стул, тщательно вытер подозрительным полотенцем и уселся, скрестив вытянутые ноги.
      - Свински живешь, хозяин,- был результат осмотра.
      - У меня была депрессия,- обиженно пояснил Епишко.
      - Так ведь депрессия, а не паралич,- справедливо возразил Звягин - Пол-то вымыть можно? Вот и тряпка,- брезгливо ткнул в епишкинский свитер.
      - Слушайте, мне сержант не нужен! - От обиды Епишко осмелел.
      - Я был майором,- успокоил Звягин.- Медицинской службы. И погнал хозяина готовить завтрак.
      - Стаканы перемыть,- приказал он, взглянув их на светЗа такое в повторный кухонный наряд гонят. А это что - чай?.. Это моча дохлого поросенка. Чай заваривают из расчета чайны ложка на стакан. Учитывая сортность, можно больше. Епишко ощутил себя в стальных тисках чужой воли.
      - Веник есть?
      - Вообще-то есть...- неопределенно отозвался он.
      - Холодильник сломан?
      - Если видели, так чего спрашивать.
      - Я не видел, я догадываюсь. Одежду часто рвешь?
      - А? Ну, рву иногда...
      - Молодец,- глумился Звягин. Сильными длинными пальцами согнул торчащий в стене гвоздь, раскачал и выдернул. Та же судьба постигла гвоздь в подоконнике и дверном косяке.- Эх,- с вожделением сказал он,- сдать, бы тебя на пару лет в хороший стройбат! Лентяй. Бездельник. Неряха. Ты в труд веришь?
      - Не знаю,- уныло ответил Епишко, пытаясь сообразить масштабы очередного несчастья, обрушившегося на него в видс напористого диктатора, благоухаюшего французским одеколоном.
      - Труд создал человека,- ободрил Звягин.- Ну - немного трудотерапии! Прачечная у тебя далеко'? Эх, занавесочки... эх, скатерочка... это что, наволочка? а по виду и не скажешь...
      - Уйдите,- прошептал Енишко и отвернулся, вытирая слезы бессильного унижения.
      - Оскорбился,- презрительно заметил Звягин.- Нюнит. Так дай мне в морду, если ты мужчина!
      - И дал бы, если б мог,- неожиданно с вызовом ответил Епишко.
      - О. Это уже лучше,- одобрил Звягин.- У тебя мама жива?
      - Жива...
      - Вот ее жалей, а не себя. "Надежда и опора"! Выпороть бы тебя ради твоей мамы, да устав телесные наказания не позволяет. Давай чемодан! И сумку давай. Потащили твое голландское белье к трудолюбивым прачкам.
      Солнце катилось по сияющим трамвайным рельсам. Девушка в окне четвертого этажа мыла рамы в веселом магнитофонном громе. Звягин мигнул ей, она засмеялась и уронила тряпку.
      ...На обратном пути Енишко сгибался и семенил под грудой полезных вещей: совок, швабра, веник, молоток, обои, гвозди, и проч., и проч.
      - Какое прекрасное утро! - с чувством сказал Звягин, вздевая руку к легким облачкам. Епишко мрачно сопел. Дома он с грохотом свалил все в угол
      и утер пот.
      - Мой дом - моя крепость! - Звягин отодрал болтающийся клок обоев, с треском распахнул пыльное окно: - Ты стекла мыть умеешь, пожарник?
      Еппшко незамедлительно выдавил стекло, порезав руку, и горестно наблюдал, как тонкая струйка крови смешивается с мыльной водой и капает в лужицу на полу.
      - Наплюй,- посоветовал Звягин,- в понедельник купим в1 магазине новое.
      - Там не будет.
      - Тогда у столяра в жэке.
      - Его не поймать.
      - Дома поймаем.
      - У него стекла не будет.
      - За живые-то деньги? с чего бы не быть? Не делай проблем. У тебя пластырь есть? А бинта тоже нет? А йод? Ну хоть анальгин-то есть? - у меня от твоих подвигов уже башка потрескивает.
      Жизнь переворачивалась: обои клеились, двери красились, барахло выкидывалось, изнемогающая от любопытства соседка звала есть оладьи и томно блестела глазами. Мельтешащий Епишко с завистью следил за скупыми точными движениями Звягина. Загрузил в новый таз гору носков и приступил к стирке, брызгая и суетясь, как енот-полоскун.
      - Торопиться,- наставительно сказал Звягин,- означает делать медленные движения без перерывов между ними. Заповедь первая: не суетись. Не дергайся. За полночь он вернулся домой и полез под душ.
      - Тебе же завтра сутки дежурить,- вздохнула жена, открывая холодильник.- Ты родной дочери неделями не видишь.
      - "Неудачей от него разит, как псиной",- сказал Звягин, кидая соломинку в стакан с молоком.- На что может рассчитывать человек, когда у него все в полном беспорядке?..
      - Ну, создашь ты ему порядок... Надолго ли?
      - Понимаешь, он словно провоцирует все мыслимые и немыслимые происшествия обрушиваться ему на голову. Некоторым ведь втайне нравится быть страдальцами. Они от этого получают удовлетворение, раз не могут получать удовлетворения от друаого.
      - Ну что же ты тут можешь изменить, Леня?..
      - Дать ему понюхать удачи. Ощутить ее вкус. И отучить его жалеть себя и растравлять свои горести. Налей еще...
      Он посчитал, что полученного заряда Епишко хватит на три дня, и навестил его на четвертый.
      - Почему верхний свет не горит?
      - Лампочка перегорела.
      - Почему новую не вкрутил?
      - Нету...
      - Не мог купить?
      - Да вроде была... а стал искать - не нашел...- Епишко пребывал в самом мрачном расположении духа. Он сел в старенькое кресло в углу и нахохлился, как мокрый воробей.
      - Вы говорите: то, се... Но как бороться с тем, что автобус Уходит из-под носа? Что твоя очередь к кассе всегда медленнее других? Что в магазине оказывается санитарный день, а часы в самый неподходящий момент встают?
      - Тьфу. Выходить на автобус за пятнадцать минут. Не обращать внимания на соседние очереди. Раз в год отдавать часы чистить и регулировать. В магазин перед выходом звонить. Усвой простое правило: делать все не в последний миг, а сразу, как только можно.

К титульной странице
Вперед
Назад