Все точки над «i»: Финансовый директор АО «Северсталь» А.Мордашов отвечает на вопросы члена Союза писателей России А.Рулева-Хачатряна.

– Алексей Александрович, я как житель Череповца, как писатель, как гражданин, хочу задать вам вопросы, связанные с производственной деятельностью «Северстали». Я имею прямое отношение к ЧМК, половина моей жизни ушла на строительство металлургического комбината. В первую очередь я хочу задать вопросы, которые касаются вашей работы в качестве финансового директора АО «Северсталь». Скажите, с какой целью было создано АО «Северсталь-Инвест»?

– Это акционерное общество было создано для консолидации акций АО «Северсталь» при проведении чековых аукционов и иных распродаж акций. Главной целью было не дать растащить имущество комбината по разного рода коммерческим структурам, как это произошло на многих предприятиях России. В Череповце, частности, такие случаи имели место. АО «Северсталь-Инвест» было создано для того, чтобы обеспечить управляемость и устойчивую работу комбината, избежать тех перебоев, которые сейчас возникли «Азота» и которые, я думаю, не пойдут ему на пользу, не повысят эффективность его работы.

«Северсталь-Инвест» был создан не волевым решением администрации. Вопрос обсуждался давно. Первым шагом на пути создания этой фирмы было решение, принятое на совместном заседании профкома и СТК комбината. В проколе № 17 от 2 июня 1993 года сказано: необходимо создать такую фирму для защиты интересов комбината при приватизации.

– A это было закреплено каким-либо решением СТК?

– Да, есть соответствующее решение СТК от 12 июля 1993 г. (протокол №4), который дал согласие на участие комбината в учреждении АО «Северсталь-Инвест».

– А кто принимал окончательное решение по этому вопросу? Я имею в виду высшие инстанции.

– Поскольку на тот момент «Северсталь» была государственным предприятием, на внесение вклада в уставный капитал какого-либо АО необходимо было согласие областного комитета по управлению имуществом. Соответствующее решение есть – №430 от 29 июля 1993 г. В нем сказано: разрешить государственному предприятию «Череповецкий металлургический комбинат» внести вклад в денежной форме в уставный капитал АО «Северсталь-Инвест».

– При определении доли участия чем руководствовались АО «Северсталь» и «Северсталь-Инвест»?

– Уставный капитал, его деление, действительно, вызывает много вопросов. Оно связано с законодательными актами по приватизации. В частности, с законом РФ «О приватизации государственных и муниципальных предприятий Российской Федерации». Пункт 1 статьи девятой закона гласит: покупателями имущества в процессе приватизации могут быть и юридические лица, доля в уставном капитале которых государства, местных Советов или общественных организаций не может составлять выше 25 процентов. При ином другом раскладе это АО не могло бы участвовать в покупке акций в процессе приватизации. С этим и связано такое деление уставного капитала.

– Скажите, вы были назначены директором по финансам АО «Северсталь» или выбраны?

– Директором я был назначен приказом генерального директора Ю.В. Липухина. А мое участие в «Инвесте» определялось решением совета директоров, на заседании – которого была определена моя кандидатура. Мне неудобно говорить о себе, а в данной ситуации особенно, но, тем не менее, я, наверное, не самый неподходящий для этой роли человек. Поскольку по образованию, роду работы, по возрасту я подхожу для этой задачи. Очень часто звучит вопрос: а почему Мордашов? На него очень сложно ответить какими-либо жесткими аргументами. Наверняка любая другая кандидатура вызывала бы тот же вопрос: «А почему именно он?»

– Что вы можете сказать по поводу того, что налоговая инспекция провела якобы внезапную проверку АО «Северсталь-Инвест»?

– Да, проводилась плановая проверка. Как правило, все фирмы, которые просуществовали год, проверяются налоговой инспекцией комплексно. «Северсталь-Инвест» – достаточно крупная фирма, и совершенно естественно, что налоговая инспекция и налоговая полиция проводили у нас комплексную проверку.

Она вскрыла ряд недостатков и ошибок в бухгалтерском учете, что и нашло отражение в акте. Но суммы относительно небольшие. Основные разногласия касаются налога на перепродажу автомобилей, и это связано» с несовершенством законодательства. Мы считали, что попадаем под определенные льготы, установленные соответствующими органами власти. И это, кстати, признавалось налоговой инспекцией во время сдачи отчетов, но почему-то акт проверки «перестал считать» эти льготы правильными в отношении «Северсталь-Инвеста». Вопрос, как мы считаем, не решен, не закрыт, Никакого умысла с нашей стороны не было. К сожалению, сегодняшнее законодательство грешит неточностями, неясностями, возможностями разночтений. Мы обратились в Арбитражный суд по защите своих интересов. Одно заседание суда уже было, на нем сумма по акту была уменьшена на 30 млн. рублей. Мы рассчитываем на благоприятный для себя исход, поскольку считаем наши аргументы достаточно весомыми. Например, в конце прошлого года президент указом ввел льготы, через день вышел новый указ, изменивший их. И, видимо, это не совсем четко прошло по документам налоговых служб. Есть и другие разногласия по акту, подобные этому. Конечно, есть ряд нарушений, ошибок в бухгалтерском учете, неправильных отнесений и т.д. Хочу отметить: эти ошибки по абсолютной сумме достаточно приличные, но они составляют весьма малую долю от общих оборотов «Инвеста». Нельзя сказать, что АО «Северсталь-Инвест» полностью не платило налоги. По сравнению с оборотом это небольшие ошибки, но они были.

– Понятно. Я беседовал с Юрием Викторовичем Липухиным, и он приводил много примеров по России неудачной приватизации. В частности, Костомукшского комбината. Инвесторы скупали полностью или по частям заводы и комбинаты, а потом бросали их, занимались только продажей земли. В результате шли «под откос», переставали действовать, пущенные в распыл коллективы многих крупнейших предприятий. Хоть и учатся на чужих ошибках, но это не совсем нравственно. Скажите, горький опыт, чужие беды позволят вам избежать ошибок? От жизни родного комбината совершенно напрямую зависит жизнь города. Приватизация ЧМК пойдет действительно правильным, праведным путем, мы не потеряем ЧМК, не растащат его на куски, не будет ли здесь энного количества варягов, посторонних инвесторов? Или выбран все-таки путь, который сохранит коллектив, комбинат, город? Путь, который даст нам возможность, нам, горожанам, быть гораздо спокойнее, нежели так, как чувствуют себя жители некоторых городов?

– Да, действительно, в России положительные примеры приватизации найти трудно. Этот процесс еще но завершен, но мы уже знаем очень много отрицательных примеров. В Костомукше ситуация достаточно напряженная, новые владельцы комбината не заинтересованы в его процветании. Большие сложности были у «Уралмаша» с «Биопроцессом», купившим значительный пакет его акций, – имею в виду разногласия по инвестиционной политике. «ЗИЛ» находится в сложном положении. По всей вероятности, фирма, купившая пакет акций автозавода, поведет неблагоприятную для него политику.

Впрочем, за примерами далеко ходить не надо – ситуация на «Азоте» пока очень неясная, и к чему все это приведет предприятие – сейчас сказать невозможно.
Потому мы не могли положиться на волю случая. Если бы то, что происходит с «Азотом», произошло с комбинатом, то это бы негативно отразилось на городе, на области в целом, ведь основным ее кормильцем является комбинат. В этих, условиях мы сделали все, чтобы не произошло то, о чем вы говорили, – чтоб комбинат не был растащен на куски, чтобы у нас не появились варяги. Зачем покупают предприятия при приватизации посторонние коммерсанты, так называемые «новые русские»? Только затем, чтобы выкачать дополнительную прибыль. Наш комбинат сейчас находится в очень тяжелом финансовом положении, и дополнительный насос, который откачивал бы из него деньги, был бы, наверное, для него непереносимым.

Посторонний инвестор не заинтересован в процветании предприятия, не заинтересован в судьбе города. Ему прежде всего дороги свои интересы. И мы сделали все возможное, в том числе и «Северсталь-Инвест», чтобы комбинат не растащили на куски, чтобы он стабильно работал. Чтобы не произошло негативных явлений. Я надеюсь, их не будет.

[…]

– Правда ли, что для осуществления посреднической деятельности «Северсталь-Инвеста» комбинат передал ему на реализацию весь металлопрокат, остающийся от экспорта? То есть более полутора миллионов тонн.

– Можно сказать одно, что все это неправда. Все утверждения в этом вопросе не соответствуют действительности. Дело в том что, во-первых, не полтора миллиона тонн остается от экспорта, а больше. Во-вторых, комбинат не передавал «Северсталь-Инвесту» весь остающийся металл. Это знают все, кто имеет хоть какое-то отношение к продаже металлопроката. Далеко не только «Инвест» продает металл комбината, какая-то часть, естественно, продается и ему. Но я вас уверяю, что и у «Инвеста» есть сложности с получением металла от комбината, его отгрузкой.

– Следующий вопрос: комбинат передал «Северсталь-Инвесту» часть складов балансовой стоимостью 1 млрд. рублей. Безвозмездно ли это сделано?

– Комбинат не передавал «Северсталь-Инвесту» склады балансовой стоимостью в один млрд. рублей. Действительно, «Инвест» пользуется частью объектов, находящихся на территории комбината. Некоторые склады были выкуплены «Инвестом» – но не за миллиард рублей, а за значительно меньшую сумму. За них были заплачены деньги «Северстали». Часть складов арендуется. И не один «Инвест» использует территорию комбината, его объекты для своей деятельности.

– АО «Северсталь» через Меткомбанк и инвесткомпанию «ТАТТИ», затем через брокерскую фирму Санкт-Петербурга приобрело около миллиона приватизационных чеков на 8 млрд. рублей. С какой целью это делалось?

– Комбинат, действительно приобрел определенное количество чеков, но не миллион, а значительно меньше. Сделано это было прежде всего для того, чтобы обеспечить работников комбината чеками, необходимыми для оплаты акций в процессе закрытой подписки. Как известно, по закону не менее 50 процентов стоимости при выкупе акций должно быть оплачено чеками. Естественно, такого большого количества чеков у работников не было. Прежде всего для этих целей комбинат покупал ваучеры. Оставшуюся часть чеков (не миллион штук и не за 8 млрд., а примерно в 2,5 раза меньше) комбинат использовал в чековых аукционах.

– Правда ли, что «Северсталь-Инвест» купил ваучеры у АО «Северсталь» по цене значительно ниже рыночной на момент покупки? С какой целью это делалось?

– Этот вопрос я воспринимаю как продолжение предыдущего. Поскольку комбинат не мог участвовать в покупке своих акций на аукционах, он вынужден был использовать «Северсталь-Инвест» для тех целей и задач, о которых мы говорили в начале интервью. «Северсталь-Инвест» покупал у «Северстали» оставшиеся от закрытой подписки приватизационные чеки всегда по цене выше той, по которой их приобретала на рынке сама «Северсталь». Иначе быть просто не могло, так как это жестко контролируется налоговой инспекцией. Но ваучеры покупались «Северсталь-Инвестом» партиями в течение определенного времени, и не разом, поэтому, хотя и по цене выше, чем цена приобретения «Северсталью», но в какой-то, степени из-за запаздывания ниже, чем существовавшая тогда на рынке. Но, повторюсь, эта цена была всегда выше, чем цена, по которой они первоначально приобретались АО «Северсталь».

– Действительно ли на всероссийском чековом аукционе 26,6 процента акций АО «Северсталь» выкупило АО «Северсталь-Инвест»?

– Да, действительно, выполняя поставленные передним задачи, «Северсталь-Инвест» купил на Всероссийском межрегиональном чековом аукционе 26,5 процента акций АО «Северсталь».

[…]