Мордашов А. «Северсталь» миллиардами ворочает. Но копейку считает : откровенный разговор с Алексеем Мордашовым, «акулой капитализма», конкурентом ведущих мировых сталелитейных корпораций : [беседа]
.
/ вел В. Потапенко // Российская газета. – 1997. – 9 декабря. – С. 6. – (Наука выживать).
Каждая пятая тонна российского металлопроката выпускается в Череповце.
Всего 5 корпораций из числа 100 крупнейших мировых сталелитейных компаний сумели зарегистрировать динамичный рост объемов производства более чем на 700 тыс. тонн, и среди них – ОАО «Северсталь». На фоне общего сокращения производства в российской черной металлургии это впечатляющий успех.
Идя на беседу с Алексеем Александровичем Мордашовым, генеральным директором «Северстали», я ожидал увидеть либо пожилого, солидного, респектабельного мужа времен развитого социализма, либо коротко стриженного «нового русского» с пейджером и мобильным телефоном в руках. Встретить меня в приемную вышел совсем молодой человек с открытой приветливой улыбкой. Это было так неожиданно, что я начал совсем не с того вопроса, который хотел поначалу задать.
– Скажите, пожалуйста, а где таких молодых директоров куют?
– В Череповце и куют, – засмеялся он. – В семьях металлургов. В семье, где мама вот уже 36 лет работает на нашем комбинате. Отец был здесь же инженером-наладчиком, сейчас он на пенсии. В Череповце закончил я среднюю школу. Поступил в Ленинградский инженерно-экономический институт имени Пальмиро Тольятти. Закончил в 88-м году. Вернулся на комбинат. Был экономистом, начальником экономического бюро цеха. Стажировался в Австрии (повезло: лучше других знал немецкий). Потом – замначальника планового отдела комбината, дальше три с половиной года в должности директора по финансам. Потом – избрали генеральным директором. Тут, в Череповце, вся биография.
– Алексей Александрович, получается, что директором стали в 31 год?..
– В тридцать.
– И это в наше-то время, когда то и дело слышишь, что все продается-покупается – посты, должности...
– Меня акционеры избрали...
– По старой терминологии «люди доверили». Доверили потому, что поверили. Чем вы все-таки взяли?
– Вы вопрос ставите так, что я должен себя хвалить. Если честно, то карьера сложилась как-то сама собой. Помню, после института я пришел в цех сменить даму, которой было уже под семьдесят, и которая могла и задремать, разговаривая с кем-либо. Стал делать в считанные часы то, что могло делаться днями и неделями. Бегом...
До сих пор я помню искреннее удивление, едва ли не ужас в глазах коллег. Все привыкли, что экономист – это не то, что на бег, на шаг поспешный не перейдет. Он сидит у себя в кабинете, обложившись бумагами, и думает, считает... И вдруг пришел молодой парень и переходит на бег...
Так вот, бегал, работал, упирался. Искал решения. Заметили. В первую очередь тогдашний генеральный директор, нынче наш председатель совета директоров Юрий Викторович Липухин. Повезло мне с руководителями, повезло с людьми. Повезло с ситуацией, в общем-то. На Востоке говорят, что когда караван разворачивается, то последний верблюд оказывается первым. Сменились цель, маршрут. Караван повернулся, я оказался первым. Стечение обстоятельств, хорошие люди, везение... Вот на этом фундаменте все и состоялось.
Но это – я без рисовки, совершенно искренне говорю – не очень хорошо. Слишком рано. Дело не в возрасте, даже не в реакции на него окружающих. Они постепенно привыкают. Не хватает умения разбираться в людях, понимать, входить в их ситуации. Одним словом, лично мне пока не хватает того, что называется жизненным опытом. Характеры просчету не всегда поддаются. А я ведь склонен к математике.
– Не потому ли ввели вы на комбинате новые должности, что-то среднее, как мне рассказывали, между «парторгом» и «священником»?
– Эта должность называется в ряде цехов и производств заместитель начальника по персоналу. У нас существует целая программа – «Развитие персонала». Среди шести стратегических программ развития ОАО «Северсталь», мне сдается, она самая важная. Все другие, назову, к примеру, программы технического перевооружения, стратегический бизнес-план, программу развития сбыта и т. д., не решить без людей. Без их заинтересованности, без того, чтобы работа была им в радость... На Западе тоже без этого не обходятся. Мы возрождаем советы мастеров, советы молодых специалистов, конкурсы мастерства по профессиям, практику трудового соперничества...
– А социалистическое соревнование?
– Я никогда не считал и не считаю, что все, что было раньше, было плохо. Хотя меня нельзя заподозрить в симпатиях к КПСС. Я никогда не был членом партии.
Не потому, что такой уж яростный противник. Просто не успел. Да, во многом было плохо. Фальшивые идеалы. Фальшивые кумиры, уравниловка, дефицит всего и вся... Но была страна огромная, которая жила и развивалась. Наш комбинат был построен в те времена. Разве плохой комбинат? Мне кажется, что одна из наших самых больших бед российских в том, что мы все время стремимся отречься «от старого мира». За годы перестройки мы избавились от многого плохого, но и растеряли массу хорошего. Я вообще жесткий рыночник. Но понимаю: наши люди привыкли к тому, что кто-то должен заботиться о них. Не все умеют еще о. себе сами заботиться. Поэтому не думаю, что мы делаем большой просчет и «несем экономические потери», вводя в штат тех, кто будет заниматься именно человеком, изучать окружающую его социальную обстановку, смотреть, пьет он, не пьет, на что способен, чем ему помочь, как поддержать и защитить.
– Защищать-то защищаете, но ведь и резко сокращаете, за что вас довольно жестко упрекают...
– Не сокращаем. Пока только собираемся. В прошлом году мы решили упорядочить численность персонала, или уменьшить его на четыре тысячи человек. Уменьшили. Но реально сократили только шестьсот. Остальные – это те, кто ушел на пенсию, и те, от кого все равно надо было избавляться: пьяницы, прогульщики. Кто-то ушел по собственному желанию. Сокращений массовых мы не планируем. А если и продолжим упорядочение, то для того, чтобы повышать производительность, рентабельность, поднимать зарплату. Сокращение не принесет городу социальных потрясений. В Череповце многого не хватает. Не убираются должным образом улицы, мало кафе, ресторанов, мало возможностей для хорошего досуга, развлечений, школы перегружены. А потенциальные врачи, учителя, продавцы толкутся у нас вокруг дымных агрегатов...
– Кстати, есть какие-то показатели, по которым можно сравнить затраты трудовых ресурсов на «Северстали» и у ее конкурентов на мировом рынке?
– Есть, конечно! Человеко-часы на тонну продукции. Не в нашу пользу. Втрое мы затрачивали больше, чем в среднем в мире, раза в четыре больше, чем на передовых сталеперерабатывающих фирмах. И к вопросу о зарплате, об уровне жизни это имеет самое прямое отношение.
В Череповце есть все возможности для структурного сдвига занятости. Будем мы развиваться стабильно – повысим заработную плату, увеличим выплаты налогов в городской бюджет. В итоге город за счет сбора налогов сможет развивать свою инфраструктуру, создавать новые рабочие места в сфере обслуживания. А работающие на промышленных предприятиях смогут эти услуги оплатить.
– Если можно несколько слов о взаимоотношениях с мэрией. Много разговоров. Мэр, дескать, лоббирует интересы «Северстали», вы поддерживаете мэрию...
– Да, мэр Череповца Михаил Сергеевич Ставровский поддерживает меня, и я поддерживаю мэра. Не потому, что мы очень тесно связаны какими-то личными интересами, а потому, что «Северсталь» – градообразующее предприятие. На городском транспорте едут наши люди, они отовариваются в городских магазинах, наши дети учатся в городских школах... На наши налоговые отчисления в городской бюджет тысячи череповчан живут.
Вас ведь, прессу, иногда не поймешь: скандалят – плохо, дружно работают – подозрительно. Не идут дела на предприятии – бей руководство, работать не умеет. Пошел в гору – что-то здесь нечисто...
– И все-таки, Алексей Александрович, чем вы объясняете критический накат в центральной прессе? И в областной тоже. По мнению первого заместителя губернатора Вологодчины Н. Костыгова, «Северсталь» – крупнейший комбинат России. Это – собственность. Кому-то она, возможно, приглянулась...» Разделяете ли вы такую точку зрения?..
– А вы делайте выводы сами... В чем «Северсталь» обвиняют? Это, дескать, монстр, который спелся с местной властью, не заботится о людях, уклоняется от уплаты налогов, обижает поставщиков... Первые две проблемы мы с вами, кажется, обсудили. К этому добавлю: средняя зарплата в Череповце – полтора миллиона рублей, у бюджетников городских – 650-800 тысяч, на «Северстали» – больше двух миллионов. Если быть точными, то за октябрь, например, 2 миллиона 139 тысяч рублей.
– А если не секрет, какая зарплата у генерального директора?..
– Какие только слухи не ходили про мою зарплату... Миллиарды называли. Минимальная сумма была – в каком-то издании вычитал – 200 миллионов. Это в четыре-пять раз выше реальной. Я по контракту работаю. Не имею права разглашать его условия. Но вы, надеюсь, поняли. Вполне приличная по российским меркам зарплата.
Вернемся к задолженностям по налогам. Не платит, дескать, «Северсталь» налогов, и если платит, то векселями...
– «Российская газета» уже писала о соглашении, которое вы подписали весной с администрацией Вологодской области и по которому обязались погасить долги всех уровней – городского, областного и федерального. За три последних месяца перечислено платежей на 22 миллиарда больше, чем оговорено... Еще на начало августа в «Северстали» не было долгов перед Пенсионным фондом.
Еще раз сошлюсь на Николая Владимировича Костыгова, первого вице-губернатора: за девять месяцев текущего года удельный вес денежных средств в сумме всех налоговых платежей, направленных предприятием в областной бюджет, составил: АО «Подшипниковый завод» – 0,48 процента, АО «Аммофос» – 17,7, АО «Череповецкий ЛВЗ» – 8,5, АО «Северсталь» – 48 процентов, «Череповецкий сталепрокатный завод» – 2. Все верно?
– Я бы добавил, что в федеральный бюджет за этот период мы перечислили 178,1 миллиарда рублей, и все до копейки – «живыми» деньгами. А в областной бюджет платежи выросли почти в три раза по сравнению с прошлым годом.
– Выходит, бьют, то бишь критикуют не ту лошадь?
– Судите сами. В прошлом году мы на 10 процентов увеличили объемы производства. Только пять компаний в мире сумели зарегистрировать рост в выпуске металлопродукции более чем на 700 тысяч тонн. «Северсталь» в их числе. С 16-го места в мире по объему производства «Северсталь» поднялась на 14-е.
– Ясно. Тогда о поставщиках. Тоже, говорят, жалуются...
– Хоть и жалуются, но с нами работают. Во-вторых, жалуются далеко не все. А в-третьих... Я бы принял любые упреки в свой адрес, если бы у нас было очень плохо, а везде очень хорошо. Но вижу: везде очень, очень неважно, а на «Северстали» относительно нормально.
У нас ведь с какой колокольни смотрят? Чего ждут? Прежде – коммунизма. Сейчас идеал – Америка, на худой конец – Западная Европа. Даешь нам такой же образ и уровень жизни! Посмотрите наше законодательство. Вчитайтесь в законы. Социальные компенсации, гарантии. Ого-го... А экономика-то в развале. Поэтому бить и критиковать сегодня можно любого. Почему вы зарплату задерживаете? Почему «Северсталь» расплачивается с поставщиками не только деньгами? Почему имеет задолженность перед ними, пусть не такую уж большую, в пределах месяца? А ведь это нормально, даже по меркам Запада.
Нам бы года два-три поработать спокойно, что-то подкорректировать – тогда выйдем на показатели ведущих западных концернов по уровню технологии, качеству, дисциплине – словом, по всем параметрам.
– Так ли уж все вас устраивает во взаимоотношениях с Москвой?
– Нам ничего не нужно, кроме стабильности. И еще – разумные налоги и активная поддержка на внешнем рынке. Хотя здесь, надо отдать должное, Правительство в лице Министерства внешних экономических связей и торговли, на мой взгляд, поворачивается лицом к отечественному производителю.
Хотя, не скрою, последние договоренности по отмене НДС с Украиной нас очень пугают. Отмена НДС на украинский металл будет серьезным ударом по российской металлургии. Но в принципе Министерство внешних экономических связей и торговли очень нам помогло в защите от антидемпингового иска в Соединенных Штатах. Хотел бы, если это возможно, поблагодарить через вашу газету первого заместителя министра Георгия Валерьевича Габуния, начальников управлений и всех тех, кто помог нам выйти из неприятной ситуации.
– Иск против вас потому, что дешево продаете?
– Да.
– А если дороже, не купят?..
– Нам нужно время, чтобы продавать дороже, нужны маркетинговые усилия. США ведь, защищая своих производителей, не только против нас судятся. Против поставщиков ЮАР, Китая, Мексики, против европейских заводов... У нас бы так своих защищали!..
Зарубежные металлурги платят с тонны продукции 7 долларов налогов. «Северсталь» – 27 долларов. Или другое сравнение: уровень платежей российских металлургических компаний в бюджеты различных рангов составляет 110 процентов к балансовой прибыли. За рубежом общий уровень налогообложения стальных корпораций не превышает 50 процентов к прибыли. Но и это не главная беда.
Меня глубоко возмущает постоянное изменение условий возмещения НДС. У нас 300-400 миллиардов рублей постоянно «зависают» из-за того, что Госналогслужба то и дело меняет свои инструкции.
Ну а на монополизм энергетиков и жаловаться не стоит. Это уже притча во языцех. Цена за киловатт для нас в 3 раза выше, чем для льготников, чем для населения. Мы платим все. Население – ничего. У РАО «ЕЭС России» – проблемы. Но оно не находит для их решения ничего лучшего, как отключать нас... Ладно. Только что сам ратовал за то, чтобы не плакаться, а работать.
Все говорят: чтобы выжить в таких условиях, надо продавать соцкультбыт, дворцы культуры, стадионы – все, что не имеет прямого отношения к производству. А как продать? Если нашему работнику будет после смены некуда пойти, не будет возможности повести детей в кружок, негде спеть-сплясать – совсем станет плохо. Если мы сейчас о детях не озаботимся, то кто? Если пустить все на самотек, то через 10-15 лет на комбинате одни наркоманы и пьяницы будут работать. Вот почему мы выделили школам 450 миллионов на подготовку к учебному году. Мало, конечно. Но что смогли.
Я глубоко верю, что подъем России из того состояния, в котором она находится, будет только в том случае, если экономика будет работать... А будет она работать, когда хозяйствующие субъекты, то бишь предприятия во главе с их руководителями, начнут менять производство, искать клиентов, снижать цены, повышать качество. Но я очень мало вижу примеров такой практики.
Ну купит банк завод, комбинат – и что? Что изменилось на том же «Норильском никеле»?
Я сейчас учусь в Англии. Студент, так сказать, заочник. Езжу на сессии. Учусь на магистра делового администрирования. Трудно, конечно, особенно письменные работы. Но я не об этом. Всем надо учиться.
Оттого, что мы «прокукарекали» капитализм, ничего само по себе не улучшится. Мы решили прыгнуть в капитализм так же шустро, как хотели попасть в коммунизм. Прыгнули. И теперь такие щепки летят!
Есть хорошая поговорка: «Перемелется – мука будет». Само собой, конечно, не перемелется. Только работой, только усилиями, упорством.
Будем надеяться на лучшее.