«Северсталь», купив в Америке уже четвертый актив – компанию WCI Steel, довела долю зарубежных активов в мощностях по выплавке стали до 55%. Транснационализацию бизнеса группы можно считать состоявшейся.
Эту сделку «Северсталь» анонсировала 16 мая. А уже 20 мая компания объявила оферту на приобретение американской Esmark за 1,24 млрд. долларов, на которую претендует также индийская Essar Steel. Если сделка состоится, Алексей Мордашов станет крупнейшим игроком не только на российском стальном рынке, но и на американском.
WCI Steel – средняя по меркам стального рынка компания, в год она выплавляет «всего» 1,22 млн. тонн стали. 16 мая «Северсталь» подписала с советом директоров WCI Steel соглашение о покупке 100% ее акций. Сделка получила поддержку американского профсоюза металлургов USW и одобрена большинством акционеров компании. Сумма сделки составила 140 млн. долларов, то есть 114 долларов на тонну выплавляемой стали. Это в пять-шесть раз меньше текущего уровня таких сделок на данном рынке. Однако вряд ли можно считать, что «Северсталь» как-то особо повезло: чистый долг компании WCI Steel по состоянию на апрель 2008 года достиг 187 млн. долларов.
За последние годы WCI Steel несколько раз меняла собственников, прошла процедуры банкротства и в итоге оказалась перед фактом продажи иностранному инвестору. Когда-то компания входила в стальной холдинг LTV (в 2002 году LTV был приобретен International Steel Group, которую, в свою очередь, в 2005 году купил Лакшми Миттал). В 1988 году он продал фактически убыточную WCI Steel финансово-промышленному консорциуму Renco Group из Нью-Йорка. Renco пыталась было реанимировать WCI Steel за счет минимизации издержек по линии сырья, включив в ее структуру добытчика угля RJB Mining. Но безуспешно: падающая конъюнктура рынка в начале 90-х и конфликты внутри акционеров и с профсоюзом несколько раз приводили к банкротству компании. Несмотря на хорошую конъюнктуру рынка стали последних лет, WCI Steel оказалась выставленной на продажу вместе с накопленными долгами.
Похожая история произошла и с компанией Esmark Incorporated, которой «Северсталь» сделала оферту на покупку. Металлосервисная компания Esmark была основана в 2003 году Крейгом Бучардом и экс-менеджером US Steel Джеймсом Бушаром. С конца 2007 года в Esmark входит средний по размеру металлургический комбинат Wheeling-Pittsburgh. Первое время Esmark позиционировала себя в качестве нового консолидатора американской стальной индустрии. Еще несколько месяцев назад она пыталась купить комбинат Sparrows Point (его в итоге приобрела «Северсталь»), но неудачно. Когда стало ясно, что быстрой экспансии на стальном рынке не получится, инвестбанкиры ограничили финансирование планов Esmar. А падающая рентабельность бизнеса заставила вначале заявить о продаже Wheeling-Pittsburgh, а затем и всей компании, включающей помимо металлургических активов несколько крупных металлосервисных центров на северо-западе США. 30 апреля Esmark объявила о подписании меморандума об объединении с компанией Essar Steel Holdings, занимающей четвертое-пятое место на индийском рынке. Та согласилась купить Esmark и предоставить ей кредит в 110 млн. долларов, но противодействие профсоюзов, требовавших принятия нового коллективного трудового договора до окончания поглощения Esmark и решения вопроса о сокращении сотрудников компании, фактически застопорило сделку и дало шанс «Северстали».
После всех последних приобретений «Северстали» доля ее зарубежных активов в мощностях по выплавке стали, с учетом потенциального поглощения Wheeling-Pittsburgh, вырастет до 60% (см. график 1). Таким образом, можно говорить о реальной транснационализации бизнеса Алексея Мордашова (см. график 2). Заметим, что в отличие, скажем, от «ЛУКойла» лидер российской черной металлургии никогда не анонсировал таких масштабных экспансионистских планов. От компании, видимо, стоит ждать продолжения сериала о поглощениях в США и Европе. При этом нужно отметить одну их особенность.
Несмотря на все заверения менеджмента «Северстали» о значительной экономии при приобретении новых заводов в США, в реальности основным источником прибыли для компании остаются предприятия в России (см. график 1). Даже по официальным данным, при присоединении Sparrows Point синергия составит 50 млн. долларов, а Wheeling-Pittsburgh – 20 млн. Это явно не та прибыль, из-за которой стоит покупать заводы с долговой нагрузкой в сотни миллионов долларов и почти полным отсутствием чистой прибыли. Да и перспективы на высококонкурентном рынке США минимальны (см. график 3). Тогда зачем мучиться, скупая убогие активы?
Ответ простой: новые приобретения накачивают капитализацию группы. Сделки по слиянию-поглощению крайне популярны в среде инвестбанкиров, они охотно ссужают под них деньги и еще более охотно вкладывают свои и клиентские капиталы в акции раздувающихся холдингов. «Все помнят про Mittal Steel, которая из заурядного, ничем не выдающегося участника рынка с не самыми эффективными заводами и менеджментом стала лидером отрасли», – отмечает Дмитрий Парфенов, аналитик по металлургии ИК «Проспект». «Приверженность "Северстали" рынку США объясняется наличием пусть и проблемных, но современных заводов, покупка которых в условиях ослабления доллара обходится сравнительно дешево», – продолжает он.
А есть ли смысл в агрессивной скупке западных стальных активов с точки зрения экономики России в целом? Внешне вся эта деятельность выглядит как банальный вывоз из страны сотен миллионов и миллиардов долларов, а рост капитализации «Северстали» для нас всех виртуален в том смысле, что используется скорее для финансирования сделок на внешнем рынке, а не для новых инвестпроектов в России.
Конечно, транснационализация бизнеса «Северстали» в кратко– и, может быть, отчасти в среднесрочной перспективе – дело для нас заведомо убыточное. И речь тут идет даже не о вывозе капитала. Российские стальные комбинаты – самые эффективные и прибыльные в мире (особенно когда они интегрированы с сырьевыми компаниями). В случае международной экспансии эффективность транснациональных структур будет заведомо ниже. Убыточные американские активы фактически будут дотироваться за счет прибыльных российских, поддерживая на плаву весь холдинг в целом.
Однако это еще не значит, что транснационализация стального бизнеса нам не нужна. В средне– и долгосрочной перспективе такая стратегия может принести серьезные бонусы. Речь идет о предстоящей масштабной технологической модернизации российской стальной отрасли. Транснационализация бизнеса означает, что этот период может быть нами пройден максимально безболезненно. Выход на международный уровень обеспечит доступ к самым современным технологиям производства при минимальных издержках, возможность правильно выбирать технологическое оборудование для удовлетворения наиболее требовательного спроса со стороны квалифицированных потребителей, интеграцию в деятельность по созданию и апробации технологий нового поколения и т. п. Все это понадобится, когда рост внутреннего спроса на сталь приблизится к технологическим возможностям советских комбинатов. Сейчас они только на 30-45% загружены под поставки на внутренний рынок. Потребуется, видимо, еще лет десять-пятнадцать, чтобы проблема технологической модернизации отрасли стала крайне насущной. За это время Россия вполне может обзавестись мощными транснациональными стальными группами, способными решить эту проблему своими силами.