На новейшей карте «Леса России», составленной по материалам космических съемок, Вологодская область почти целиком окрашена в голубой цвет. Так изображаются на картах мелколиственные березово-осиновые леса. И нужно очень внимательно всматриваться в карту, чтобы обнаружить на голубом фоне фиолетовые и оранжевые пятнышки еловых и сосновых лесов. А ведь еще в середине прошлого века такие цвета на лесных картах области преобладали. Постепенно они стали уступать место голубому. Рубки леса и пожары теснили типичных таежников – ель и сосну, а их место тотчас занимали поросли березы и осины.
Первыми тревогу забили члены общества охраны природы, в то время весьма влиятельной организации. Если дело так и дальше пойдет, от вологодской тайги даже памяти не останется, пора подумать о том, как сохранить хотя бы остатки старых таежных лесов. Тревога вылилась на страницы газет, зазвучала в областных радиопередачах. Общественников прежде других поддержали ученые, а затем и руководители служб охраны леса. Им было сложнее: как чиновники, они обязаны были блюсти интересы не только лесной службы, но и лесопромышленников.
Нашли совместными усилиями и форму охраны – создание по всей области сети лесных заказников с запретом в них рубок. Оставалось наметить подходящие под заказники лесные массивы, обследовать их, а затем уже решать, быть ли им таежными памятниками.
Проведение исследований поручалось экспедиции Вологодского педагогического института, в которой были ученые разных специальностей – географы, биологи, почвоведы. Экспедиция совместно с управлением лесного хозяйства, а позже и комитетом экологии с начала восьмидесятых годов за двадцать лет обследовала все районы области, где еще сохранились старовозрастные хвойные леса. Решения об образовании заказников принимались на самом высоком уровне. Случались и конфликты, но защитники леса и лесозаготовители находили компромиссы, более или менее устраивающие тех и других. И все же к разрешению однажды возникших противоречий пришлось даже привлечь президиум Академии наук и Правительство России.
Говорят, лес тогда ничего не стоил. Стоил и не меньше, чем сейчас, только вот гражданская ответственность перед будущими поколениями у принимавших решения, видимо, была выше, чем сейчас. Созданная общими усилиями современная сеть особо охраняемых территорий области – одна из самых разветвленных в России. Кроме лесных ландшафтных заказников, она включает памятники природы, природные резерваты, а вершат пирамиду «особо охраняемых» Дарвинский заповедник и национальный парк «Русский Север». Сеть особо охраняемых природных территорий – это своего рода одна из визитных карточек области. О ней знают в столице, в европейских странах. Регулярными стали визиты ученых из скандинавских стран, интересующихся состоянием наших особо охраняемых территорий. На то есть веские причины. Старовозрастных хвойных лесов в зарубежной Европе не осталось, вот и приходится ездить в Россию, где они пока еще есть.
Пока есть, а дальше... Если не изменится система промышленного лесопользования, в Вологодской области спелые хвойные леса вскоре исчезнут, как исчезли такие леса поблизости от дорог. Некоторые лесные заказники до сих пор спасало от браконьеров то, что они располагаются в труднодоступных местах. Но все может вскоре измениться. В Государственной Думе рассматривается новый лесной кодекс, в котором существенно ущемляются права регионов по распоряжению лесами и ослабляются требования к ведению лесного хозяйства в защитных лесах. Предлагаются и поправки к Закону об особо охраняемых природных территориях. В частности, предполагается исключить из числа особо охраняемых заказники регионального значения, находящиеся в федеральном лесном фонде (несмотря на то, что все природные заказники – государственные!). Тем самым может быть разрушена вся сеть особо охраняемых природных территорий области, поскольку большая их часть находится в лесах Государственного фонда. Действительно, в ландшафтных заказниках сохранились участки старых хвойных лесов (подчас последние в районах), но они не составляют и одного процента от лесов области. Вырубить можно за один – два сезона.
Вырубить легко, а пока на месте рубок вырастет такой же лес, пройдет лет двести, несколько поколений людей сменится. Так что нынешним недальновидным политикам и экономистам каяться за содеянное точно не придется. Только мы то что скажем нашим внукам и правнукам, оставив после себя заброшенную на многие десятилетия землю?
Однажды во время одной из последних экспедиций на Андомскую возвышенность пришлось встретиться с путешествующими на автомашине молодыми людьми, которые приехали в родные места издалека, с Урала. Они изумились происшедшими изменениями. На многие километры на месте знакомой с детства сплошной тайги одни сплошные вырубки. Лишь на водоразделе, там, где находится Верхнеандомский заказник, стоят высоченные ели. Лесовозные машины едут мимо них, не останавливаясь. Неужели и тем елям стоять осталось недолго?