«Да какое у нас будущее, если мы не извлекли уроков из прошлого?! Весь сегодняшний интерес к истории только оттого, что мы её совершенно не знаем»

Официально журналист, документалист Леонид Парфёнов сегодня безработный, однако бездельничать ему некогда. В настоящее время он работает над четырёхсерийным проектом об Урале «Хребет России», снимает фильм об изобретателе телевидения «Зворыкин-Муромец», заседает в жюри программы «Минута славы», а в середине декабря у него выходит третий том книжного проекта «Намедни. Наша эра».

«AиФ»: – Леонид, ваше присутствие в жюри программы «Минута славы» вызывает резонный вопрос: зачем вам это надо? Или это можно воспринимать как ваше возвращение на ТВ с чёрного хода?

Леонид Парфёнов: – Тут всё просто: мне предложили, я согласился. Это ведь не моя программа, я в ней даже не ведущий, а член жюри. По-моему, программа очень симпатичная и полезная. Воспитывает уважение к чужому чудачеству, которого в нашем обществе очень недостаёт. На дворе давно индивидуалистский век, а мы до сих пор живём коллективистским сознанием. В большой стране с огромной провинцией, где жизнь, скажем прямо, скучновата, есть масса людей, увлечения которых не укладываются в какие-то привычные рамки. И замечательно, что Центральное телевидение этих людей поощряет.

Неспроста домохозяйка Сьюзен Бойл, ставшая вмиг знаменитой на весь мир, была открыта именно в Англии. Англия – страна, которая культивирует чудачества, возводит их чуть ли не в ранг национального достояния. И это здорово!

«AиФ»: – А вы сами могли бы показать свои какие-то скрытые неожиданные таланты?

Л.П.: – Я не тот случай. Мне профессия позволяет писать, сниматься с элементами актёрства в кадре, придумывать оформление, дизайн фильмов, книг. Я и так в творчестве. А участники «Минуты славы» – это, как правило, люди нетворческих массовых профессий. У них душа поёт, у них вдохновение, которое они выплёскивают кто как может.

«Вегетарианский» социализм

«AиФ»: – Вы как-то сказали, что взялись за книжный проект «Намедни. Наша эра» из-за того, что вдруг осознали: у истории 60-80-х годов XX века появилась новая актуальность. В чём она заключается?

Л.П.: – На наших с вами глазах выросло некое третье государство: не Советский Союз, конечно, но и уж точно не Россия в её историческом понимании. Мы живём в стране, которую правильнее называть постсоветская Россия. Большинство ведь считает своим исключительно советское прошлое. У нас нет никакой ментальной связи с царской Россией. Ну кто из соотечественников сегодня отличает Александра II от Александра III?!

Большинство россиян сегодня по-советски служат в армии, по-советски получают образование в институтах, по-советски лечатся в больницах, выбирают власть, смотрят телевизор и делают много-много чего ещё. Мы живём в эпоху ренессанса советской античности. Я это так сформулировал в первом томе книжной версии «Намедни» – по-другому не могу.

«AиФ»: – То, что вы не стали затрагивать 40-е годы, – это понятно, слишком сложный период истории. А чем вам 50-е не угодили?

Л.П.: – Мы всё-таки наследники позднего советского прошлого. Именно в 60-е началась настоящая эрозия Советского Союза. Брежнев, Андропов, Черненко – все они не понимали, что им досталась сталинская система власти, которая до сих пор работала лишь по инерции, за счёт засевшего в головах страха. Но страх постепенно ушёл, и сталинская система развалилась. В 60-е начался совсем иной стиль жизни на всех уровнях общества. Поднималось новое, непоротое поколение. А впоследствии появилось само понятие «шестидесятники».

Именно с «вегетарианским» социализмом мы сегодня и ассоциируем советское прошлое. На кровавые расправы власть тогда шла только в самых крайних случаях и то это тщательно скрывала, как события в Новочеркасске в 1962-м.

«Живём без корней…»

«AиФ»: – А если говорить о событиях, или, выражаясь вашим языком, гиперфеноменах 80-х, то какие из них вы считаете наиболее важными, яркими (ну кроме очевидных – прихода к власти Горбачёва и затеянных им перестройки и сухого закона)?

Л.П.: – 80-е были очень богатыми на «людей, события и явления». Я насчитал 304 феномена. Конечно, это перестройка, борьба с пьянством, очереди за газетами в годы гласности. И конечно, «хождение в народ», инициированное Горбачёвым. Долгие годы народ видел у власти полуживых стариков, которым диагнозы можно было ставить по телетрансляции. А тут энергичный лидер стоит на углу Невского и Лиговского проспектов в Питере и бодро общается с толпой случайных прохожих. «Михаил Сергеевич, вы только будьте к народу поближе», – сказала на прощание какая-то тётя. На что Горбачёв мгновенно отреагировал: «Ну уж куда ближе-то?!» Хохот обвальный. Генеральный секретарь умеет шутить!

«AиФ»: – А чем, по-вашему, можно объяснить столь высокий интерес к истории, причём не только к советской?

Л.П.: – Тем, что мы не знаем свою историю. Порой просто оторопь берёт. Мы живём без корней. Ну кто сегодня хранит хоть одну вещь, доставшуюся от прабабушки? Да что там вещь – кто хотя бы знает имя и отчество своей прародительницы? Единицы! В Европе среди коренного населения такое немыслимо.

«AиФ»: – И чем это может быть чревато? В конце концов, сколько можно назад оглядываться, копаться в неприглядном прошлом?! Не лучше ли смотреть вперёд?

Л.П.: – Какое у нас будущее, если мы не извлекли уроков из прошлого? Вот периодически носятся с национальной идеей – то идеализируют царскую Россию, то превозносят Советский Союз, что вообще смешно. Ну как можно воспевать страну, которая перезрелой грушей позорно упала на глазах у всего мира?! Страну, которая даже в свои лучшие годы не могла накормить, обуть, одеть своих граждан? Страну, оставившую нам в наследство машины, которые сложно воспринимать как автомобили, продовольственную зависимость от импорта после колхозного строя, пугало-милицию и непробиваемую бюрократию везде, где хоть как-то присутствует государство?