Леонид Парфенов продолжает находить артефакты прошлого

Несмотря на скандальное выступление Леонида Парфенова на премии Влада Листьева, на его укор в адрес властей и генеральных директоров основных каналов, а также слова про невозможность работы на телевидении, «Первый канал» продолжает показ и съемки программы «Какие наши годы!», в которой Леонид Парфенов уже не в первый раз примеряет на себя потертый пиджак историка и скрупулезно изучает нашу историю по приметам эпохи – тем самым, «без которых нас невозможно представить и еще труднее – понять».

Происходящее на экране больше похоже на урок естествознания в школе. Непоседливым ученикам все доходчиво объясняют на примерах. Мол, было так, носили то, а мечтали об этом. Мысль иногда повторяют дважды, чтобы было понятно всем – и отличникам, и хорошистам, и тем двум двоечникам, что хихикают на задней парте.

От смены названий суть не меняется.

«Какие наши годы!» – в сущности все те же серии из цикла «Намедни». Просто здесь больше интерактива. Про историю нашей страны вещает не только журналист (и его напарница – Татьяна Арно), но и гости студии.

В ближайшем эфире Владимир Жириновский, Виктор Геращенко, Михаил Пореченков, Рамзан Кадыров и Валентин Юдашкин встретятся и вспомнят события 1991 года.

В том году разрушился СССР. Состоялся обмен денежных купюр. На дорогах появился «шестисотый» «Мерседес», из салона которого все громче звучал шансон. Страна смотрела в видеосалонах «навороченные» американские боевики с цельнометаллическим Арнольдом Шварценеггером, беспощадным Сильвестром Сталлоне и «героем поневоле» Брюсом Уиллисом. А в Чечне в это время к власти пришел генерал Джохар Дудаев. Еще в том же году в стране из любых подручных средств строили баррикады. А уже известный в СССР модельер Валентин Юдашкин поехал покорять Париж на Неделю высокой моды со своей очень русской коллекцией под названием «Фаберже».

– Когда-то казалось, что советское уходит, вытесняется российским, – размышляет Леонид Парфенов. – А прошло время, и оказалось, что мы живем в эпоху ренессанса советской античности. Страна служит в армии, лечится в больницах, болеет за сборную, продает углеводороды, грозит загранице, поет гимн, смотрит телевизор, выбирает власть – по-советски. При этом никакого сложившегося государственного идеала не существует. Нынешняя Россия – это какое-то мучительное соединение айфона, православия и советской имперскости, которые никакого единства не образуют. А без оглядки на свое прошлое не получится начать новую эпоху. Потому что нужно понимать, кто ты такой. А у нас нет самоидентификации. Что такое быть французом или датчанином – понятно. Когда прибалты выбирают эмигрантов президентами, понятно, что они хотят вернуться на монтажную склейку 1939 года – то есть

возродить ту государственность, которая у них была. И, видимо, получается, учитывая, что Эстония с первого января досрочно должна оказаться в зоне евро. Понятно, чего они хотят. А чего хотим мы? Мы хотим быть как Советский Союз или как Российская империя? Сейчас мы ни то, ни другое. «Быть русским» – не понятно, каково это. Разве это нормальная ситуация, когда страна не знает, что означает ее праздник – 12 июня, День России, День свободы. Свободы от кого? Или кого? Посмотрите, как чиновники оформляют город на день России. На рекламных щитах: знамена у Мавзолея, старт Гагарина, железобетонный, построенный турками в 1997 году храм Христа Спасителя и еще высшие должностные лица. Это что такое? Это из чего? А до 1945 года, что ли, вообще ничего не было? Хоть бы Пушкина поместили, ей-богу...

А про современную журналистику Парфенов высказывается так: «Я работал в Newsweek. После обложки с Путиным и Сталиным журнал даже за огромные деньги нельзя было рекламировать на телевидении. Даже на НТВ показать. Вы же не будете писать, что в современность Парфенова не пускают. Правда ведь? Это мне все знакомо и понятно. Шесть лет как я не работаю в эфире. Ну вот такая у меня лицензия на вещание. Я сейчас говорю про телевизионные каналы. Я не думаю, что газеты делаются с большой оглядкой на кого-то. Да и если делаются, то не важно. Журналистика может быть и про XIX век. Журналистика – это рассказ про людей, их ощущения, их страсти. Моя передача – про то же».