Выдающиеся люди Вологодского края

Дудченко Г. Аветис Калантар на Севере : очерк // Красный Север. - 1983. - 21 января

Аветис Калантар на Севере

очерк

Вологодский молочный институт расположен на севере России. Но о его появлении заботился и уроженец далекого армянского села Аветис Айрапетович Калантар. В конце прошлого и в начале нашего веков этот человек приложил немало сил к тому, чтобы в России появилось первое молочно-хозяйственное научное и высшее учебное заведение, и чтобы находилось оно именно близ Вологды.

Документы департамента земледелия, хранящиеся в Государственном историческом архиве СССР в Ленинграде, содержат немало отметок о поездках старшего специалиста этого департамента А. А. Калантара. "В Вологодскую губернию по делам службы на два месяца"... В Казань, Пензу, Ковенскую губернию... А вот целый маршрут: "Чудово, Порхов, Псков, Двинск, Витебск, Орша, Борисов, Гжатск, Москва, Подольск, Нижний Новгород, Пенза, Ряжск, Караблино, Тула, Золотухино, Лозовая, Ростов-Дон, Минеральные Воды, Ессентуки, Владикавказ, Москва, Петербург - итого 8356 верст для ознакомления с сельским хозяйством и инструктирования"... Активная, напряженная деятельность неутомимого человека.

Конечно, в России изготовлялось масло, и в помещичьих имениях, даже сыр, но все это в небольших количествах, в основном "для себя", а не на продажу. Немногочисленные молочные производства были в руках иностранцев, преимущественно датчан и швейцарцев, которые крепко хранили свои технологические секреты... Только в 1866 году положение стало меняться: монополия иностранцев была нарушена, открылась первая в России артельная сыроварня. Культура молочного производства пошла в деревни, села и города, но так медленно, что Калантару остался еще, как говорится, непочатый край работы.

Во время поездок его, выросшего под щедрым южным солнцем, поразила суровость северной природы и бедность зависящих от нее крестьян. Воспитанный в демократическом духе служения простому народу, он стремился хоть как-то облегчить судьбу простых людей. По убеждению Калантара, сделать это можно было через развитие молочного хозяйства. Много позднее в одном из своих докладов он выразил эту мысль так: "Нужно знать скотоводство северного края, чтобы оценить - какое это богатство... Северянин должен искать свое спасение и свое богатство не в лесных заработках, которые должны занимать лишь его зимний досуг, и не в хлебопашестве, которое по местному климату не может быть успешным: северянин должен особенно заняться своими лугами и скотоводством, цены которому пока не знает".

Помочь узнать цену скотоводства... Конечно же, развитие молочного хозяйства должно идти через знание и обучение...

Реальность была, конечно, совершенно иной. И Калантар старался по мере сил - а силы у него были незаурядные - всей своей научной, учебной и общественной деятельностью неутомимо и самоотверженно ратовать за все новое и прогрессивное. Этим он снискал себе глубокое уважение всех, с кем сводила его деловая судьба.

Он, разумеется, знал истинную цену "довольно глухим к нововведениям правительственным сферам", вполне отдавал себе отчет в том, что ведомство, называемое департаментом земледелия, представляло собой печальную, как бы омертвевшую, пустыню". Но, тем не менее, в 1890 году принял предложение поступить в это ведомство на службу. Он решил, что высокое положение даст ему возможность способствовать полезным нововведениям, и тем самым помогать крестьянству.

Именно Калантар основал организацию правительственных инструкторов и руководил их работой. Эти инструкторы (и сам Калантар был в их числе) колесили по деревням и селам России, устраивали там кратковременные курсы и беседы по вопросам молочного скотоводства и техники молочного дела, проводили показательные кормления животных, пропагандировали новые методы выработки различных молочных продуктов, оказывали помощь в организации сыроваренных заводов и молочен, давали советы непосредственно в хозяйствах.

Много полезного удалось сделать Калантару. Вот только его идея об учреждения высшего молочно-хозяйственного образования ждала своего воплощения в жизнь уж очень долго.

В 1907 году в своем отчете "Молочное хозяйство" Калантар напоминал начальству о предложенном им проекте создания молочно-хозяйственного института: "В последнее время, благодаря широко развернувшемуся производству и ставшей очевидной огромной потребности в серьезно подготовленных специалистах, это дело выдвинуто и находится накануне осуществления. Департамент земледелия неоднократно возбуждал вопрос об учреждении института, но получил возможность его поставить на очередь лишь к 1907 году; проект его и соответственные сметные соображения будут внесены в ближайшее время в Государственную Думу".

В ближайшее время... Уж сколько раз думалось, что вот-вот жизненно важный для молочного хозяйства страны вопрос будет решен. Но, добравшись до бюрократических верхов, дело, будто сизифов камень, скатывалось вниз. И все приходилось начинать сначала...

...Но знал Калантар, что ждать еще четыре года... И пока, написав обзор, снова направился в Вологодскую губернию, где продолжал изучать интересный опыт работы маслодельного завода Буманов и все больше занимавшее его в последнее время кооперативное движение.

Калантар ездил по глухим окраинам, изучал животноводство края, читал лекции. Бывая в Петербурге, он, где можно, еще и еще раз напоминал об институте.

Но почему именно близ Вологды предлагал Калантар и его единомышленники расположить новый институт? Ответ на этот вопрос дает один из документов тогдашнего главного управления землеустройства и земледелия:

"...Для достижения полной и целесообразной деятельности проектируемого института необходимо, чтобы он был учрежден в центре молочного дела, притом в таком пункте, который давал бы на месте достаточный материал для работ по многоразличным вопросам улучшения скотоводства, кормления скота, по уходу за естественными сенокосами и пастбищами, по устройству новых кормовых угодий и т. п. В соответствии с этим, а также согласно указанию особого совещания и специалистов, для устройства молочного института была избрана Вологодская губерния, как центр, область маслоделия и скотоводства, лежащая вместе с тем на пути следования в Петербург и за границу сибирского масла, а имение Бумана намечено как пункт, где молочное дело получило особое развитие и велось настолько современно, что привлекало к себе со всей России лиц, желавших посвятить себя этой деятельности".

Однако когда в 1911-м году был, наконец, принят закон об учреждении в Вологодской губернии в приобретенном казною у вологодского купца Федора Бумана имении молочно-хозяйственного института, многие специалисты враждебно отнеслись к тому, что институт открывался "в дебрях вологодских лесов", а не близ столицы.

Конечно, Калантара огорчали такие выступления. Но он не сомневался, что время докажет правильность сделанного, подтвердит обоснованность выбора места его расположения. Так оно и вышло. Трудом энтузиастов - таких, как Петр Осипович Широких, Михаил Евгеньевич Казанский, Дмитрий. Иванович Деларов - молочно-хозяйственный институт постепенно начал вставать на ноги, отстраиваться, стали стекаться туда научные силы.

Прошло несколько лет - правда, не обычных, а бурных, до предела насыщенных революционным и событиями - и в Молочном появились крупные научные специалисты в области молочного хозяйства. В 1919 году в Молочное приехал и Калантар. Аветис Айрапетович возглавил в институте кафедру организации молочного хозяйства, и с присущей ему во всем энергичностью принялся за подготовку первых отечественных специалистов высшей квалификации.

Те, кому посчастливилось в двадцатые годы учиться в Вологодском молочно-хозяйственном институте, на всю жизнь запомнили радость общения с замечательным человеком.

"На своих лекциях, посещать которые мы все считали для себя большой честью, - вспоминал о Калантаре доцент Молочного института В. А. Ларчин, - он с присущей ему конкретностью и простотой изложения каждого вопроса не только знакомил нас с прошлым развития молочного дела в стране, его современным состоянием, но смело ставил перед нами, студентами, новые задачи".

Калантар, можно сказать, был для студентов кумиром, и в то же время - простым и доступным человеком. Много и самозабвенно работая, Аветис Айрапетович в то же время очень любил всякую общественную самодеятельность, шумное веселье. Он ставил любительские спектакли, сочинял песни, рисовал...

"Ни один студенческий вечер не проходил без участия нашего любимого учителя, - продолжал вспоминать В. А, Ларчин. - Будучи приглашен на вечер, он и здесь не оставался пассивным наблюдателем, а веселился вместе с нами. То мы его видели в кругу студентов, которым он рассказывал веселые эпизоды из своей жизни, то брал на себя "обязанности" дирижера в хоре. Причем все это у него выходило настолько непринужденно и естественно, что его присутствие среди нас не только не стесняло, но всегда доставляло нам большую радость". А радость, несомненно, была связана и с успехами в учебе.

Конечно, участие Калантара в первых шагах нового вуза оказало на учебное заведение благотворное влияние. В связи с работой Аветиса Айрапетовича в молочно-хозяйственном институте нельзя не вспомнить еще об одном важном событии. В Молочном Калантар официально получил звание профессора. До этого у человека, так много сделавшего для сельскохозяйственной науки и ее соединения с практической деятельностью, не было профессорского звания. Если бы Калантар стремился к чинам и почестям, он бы сумел достичь и того, и другого. Но не на это направлял он свои незаурядные силы. И на вопрос: я для науки или наука для меня - был у него один ответ.

"Я по своему положению мог бы добиться многих бюрократических благ и материального обеспечения, - писал Калантар на закате своей жизни, - но всего этого у меня и в помыслах не было. Зато успехи порученного мне дела окрыляли меня и двигали к новой работе. И я высоко ценил, поощрял и помогал многочисленным своим товарищам-специалистам. Зато же была у нас семья дружная, воодушевленная общей работой".

За свою долгую и до предела насыщенную жизнь Аветис Айрапетович Калантар сумел сделать очень много полезного для развития молочного хозяйства.

Г. ДУДЧЕНКО.