Выдающиеся люди Вологодского края

Соловей М. Г. Матвей Яковлевич Мудров (200 лет со дня рождения) / М. Г. Соловей, Э. Д. Грибанов // Клиническая медицина. - 1976. - №5

М. Г. Соловей, Э. Д. Грибанов

МАТВЕЙ ЯКОВЛЕВИЧ МУДРОВ

(200 лет со дня рождения)

В 1976 г. исполняется 200 лет со дня рождения одного из великих сынов нашей страны, выдающегося клинициста, которого по праву считают отцом отечественной терапевтической школы, гуманиста и крупного общественного деятеля - Матвея Яковлевича Мудрова.

Он родился 23 марта 1776 г. в Вологде, в большой бедной семье. В детстве М. Я. Мудров учился в духовной семинарии, не имея даже средств на бумагу и тетради для занятий. По его свидетельству, он уже с раннего детства подрабатывал в мастерской у переплетчика. "За такие услуги, - пишет он, - товарищи оплачивали мне одни бумагой писчей, другие и сам переплетчик давали мне малую толику деньжонок, которые в те поры были мне очень дороги. Я прикапливал их на крайние свои надобности, особенно на сальные свечи.

Уже с детских лет М. Я. Мудров мечтал стать врачом. Его отец тоже хотел дать сыну медицинское образование. По окончании духовной семинарии и народного училища в Вологде, М. Я. Мудров пешком с котомкой за плечами отправился в Москву. Отец, провожая сына, благословил его, подарил на дорогу старую фаянсовую чашку с отбитой ручкой, которую Мудров хранил у себя всю жизнь и 25 копеек медными деньгами. При этом отец дал сыну наставление: "Ступай, учись, служи, сохраняй во всем порядок, помни бедных и бедность и не забудь отца с матерью. В Москве, чтобы поступить в университет, М. Я. Мудров должен был пройти старший класс университетской гимназии. Только в 1796 г. он был зачислен студентом медицинского факультета. Будучи студентом, он, по свидетельству товарищей, занимался с особым усердием и обратил на себя внимание профессора медицины Г. Ф. Политковского и П. А. Сохацкого, которые открыли ему доступ в свои библиотеки. В то же время М. Я. Мудров познакомился с поэтом В. А. Жуковским, с А. Ф. Мерзляковым и серьезно интересовался отечественной и зарубежной литературой.

В 1800 г. М. Я. Мудров блестяще окончил университет и получил право на командировку за границу для усовершенствования в науках. Однако в связи со смертью императора Павла I заграничные командировки были прекращены. М. Я. Мудров, по его просьбе, был прикомандирован к морскому госпиталю в качестве ординатора, где проработал полтора года. Только в середине 1802 г. он получил возможность выехать за границу. Будучи за рубежом, М. Я. Мудров знакомился с больницами и госпиталями ряда городов Германии, Франции и Австрии. В то время в Западной Европе среди медиков были широко распространены спекулятивные теории Броуна, Бруссе и другие. Обладая ясным и практическим умом, видя разрыв между преподаваемыми в университетах науках и практической жизнью, М. Я. Мудров не увлекся ни одной из господствовавших теорий. И не случайно наиболее значительное влияние на его мировоззрение оказал знаменитый клиницист Гуфеланд, который также отличался практическим складом ума и во всех действиях руководствовался практическим направлением, хотя и преподавал на кафедре разные современные теории. При этом Гуфеланд замечал: "На кафедре я принужден говорить то, чего все требуют. Если бы я стал говорить по совести, то никто не стал бы меня слушать, и моя аудитория опустела бы".1 [В. Н. Смотров. М. Я. Мудров. М., 1947, с. 19].

М. Я. Мудрова всегда тянуло заниматься практической медициной, чтобы иметь возможность осуществить основную цель своей жизни - оказание помощи страдающему человеку.

В 1807 г. на обратном пути в Москву он остановился в Вильно, где занимался лечением инфекционных больных. Там им был написан трактат по военной хирургии, первое сочинение подобного типа, написанное русским врачом; оно было особенно актуально, ибо в политической жизни Европы чувствовалось приближение войны с Наполеоном. М. Я. Мудров много труда и энергии отдавал вопросам военно-полевой хирургии и военно-полевой гигиены, читая об этом специальный курс в Московском университете. Актовая речь его по возвращении называлась: "Слово о пользе и предметах военно-полевой гиены" (1809). В ней он на основе собственного опыта военно-медицинской работы высказывал положение, что "задача полковых врачей - не столько лечить болезни, сколько предупреждать их; а наиболее - учить солдат беречь здоровье".2 [Все цитаты из работ М. Я- Мудрова приведены по его "Избранным произв. под ред. А. Г. Гукасяна, АМН СССР, 1949].

Среди слушателей М. Я. Мудрова был и будущий великий русский хирург Н И. Пирогов, в то время студент; впоследствии в "Записках старого врача" он вспоминает Матвее Яковлевиче Мудрове как о блестящем лекторе и замечательном человеке.

Помимо курса военной гигиены, М. Я. Мудров читал и о болезнях, "в лагерях и госпиталях наиболее бывающих", т. е. лекции по военно-полевой терапии. В то время в военных госпиталях особое внимание обращалось на технику ампутации. По этому поводу М. Я. Мудров говорил: "...ампутация - молчащие упреки нашему невежеству; где не действует химия, мы употребляем огонь и железо, операции будут совершаться тем реже к утешению человечества, чем пристальнее мы будем исследовать ход раздражения внутри, т.е. будем изучать природу болезненного процесса, чтобы помочь человеку внутренними средствами.

В 1809 г. М. Я. Мудров занял кафедру патологии и терапии в Московском университете и стал директором клинического института при университете. С этого времени начинается его слава как крупного клинициста. М. Я. Мудров, по словам современника, профессора Любавского, в 1812 г. был светилом медицины в Москве.

М. Я. Мудров и многие их его учеников в период Отечественной войны 1812 г. мужественно боролись за жизнь раненых и больных русских воинов. По возвращении в 1813 г. в сожженную Москву М. Я. Мудров с величайшей энергией принялся за восстановление медицинского факультета университета. Были восстановлены здания и клинические институты, анатомический театр и прочие учреждения. В это время М. Я. Мудров был избран деканом медицинского факультета и впоследствии переизбирался на эту должность 5 раз.

Представляют особый интерес мысли и взгляды М. Я. Мудрова как клинициста и основоположника терапевтической школы в России; во многом они сохранили актуальность до наших дней. Он первым подчеркнул значение анамнестического метода исследования больного в клинике. Под анамнезом он подразумевал не только изучение состояния больного, но особенностей его жизни, быта, тех черт, которые могли бы пролить свет на причины и характер заболевания.

От М. Я. Мудрова прямая нить протянулась к Г. А. Захарьину и А. А. Остроумову, которые на практическом опыте показали ценность и значение этого метода у постели больного. Вот как М. Я. Мудров учил обследовать больного: "Должно исследовать настоящее положение болезни, нужно врачу пробежать все части тела больного, начиная с головы до ног, а именно первее всего надобно уловить наружный вид больного и положение его тела, а потом исследовать душевное, зависящее от мозга, состояние ума, тоску, сон, вглядеться в лицо его, глаза, лоб, щеки, рот и нос, на коих часто, как на картине, многое печатлеется. Осмотреть язык, как вывеску желудка, спросить о позыве к пище и питью и каким именно; внимать звуку голоса и силе ответов; видеть и слышать дыхание груди его и вычислить соразмерность биения сердца.

Применяться к разному звуку кашля грудного, желудочного, простудного, воспалительного. Уметь осязать живот, все его внутренности и сопредельные ему части; исследовать состояние рук и ног, их силу и крепость; обратить внимание на кожу, сухость ее и влажность, теплоту и холод, цвет и сыпи; видеть и исследовать все извержения, кровь, мокроту, желчь и проч."1 [М. Я. Мудров. Слово о способе учить и учиться медицине практической, или деятельному врачебному искусству при постелях больных, говоренное при открытии новых институтов 25 сентября 1820 г. М., 1820].

М. Я. Мудров советует выяснить особенности развития данного заболевания - острое начало или медленное, постепенное. Основа врачебного искусства, - учит он, - опыт и наблюдение. "По теории и книгам, - пишет он, - почти все болезни исцеляются, а на практике и в больницах много больных умирает. Книжное лечение болезней легко; одно знать, другое - уметь".

М. Я. Мудров советует своим слушателям обращать особое внимание на быт больного, ремесло, наследственность, состояние семьи и т. д. При ознакомлении с этой схемой, применявшейся им при обследованиях больных, приходится только удивляться ее широте и глубине, в деталях, с точки зрения современной клиники и патофизиологии. Что еще можно прибавить к этой схеме? Главное в ней - совет обследовать всего больного, "с головы до ног", а не только тот орган, на который больной жалуется. Этот совет основа современной клиники. Взгляд на организм как единое целое хорошо выразил один из современников Матвея Яковлевича Мудрова - И. А. Костомаров, который в 1826 г. перевел на русский язык книгу М. Бэйли "Патологическая анатомия". В предисловии к этому переводу И. А. Костомаров говорит: "Познание органических болезней каждой части порознь еще не может составить науку; надобно, сверх того, рассматривать их систематически и в таком порядке, какой удобнее для целостности науки. При самом познании органических за6олеваний недостаточно будет ограничиваться той частью, в которой находится болезненное изменение в строении, не обращая никакого внимания на другие части, с которыми болезненные орудия находятся в связи, едва ли можно постигнуть настоящее свойство болезни, причины ее влияния на организм. Такое исследование бесплодно, т. е. не может открыть нам никаких новых понятий о явлениях жизненных". Эту же мысль немногим позже, в 1844 г., высказал киевский терапевт - проф. Ф. С. Цыцурин: "Локализовать болезнь невозможно. Местное обнаружение болезни в том или другом органе есть только небольшая частица того общего страдания, которое скрывается гораздо глубже и которому мы не можем указать определенного места в организме"1 [М. Г. Соловей. Казанский медицинский журнал, 1965, № 5, с. 86]. Местное, по Ф. С. Цыцурину, есть всегда отражение общего. Идея М. Я. Мудрова о единой целостности организма встречается и в трудах врачей последующих лет. В 1845 г. Ф. И. Иноземцев писал: "Болезненные явления всегда находятся в более или менее тесной связи с общим состоянием целого организма даже тогда, когда болезнь является местной и поражает один какой-либо орган. Причина этого заключается в том, что всякий орган составляет необходимое звено в цепи организма, отличающееся своей неразрывностью и органической стойкостью в действии"2 [Ф. И. Иноземцев. Записки по части врачебных наук. Т. 3, с. 7. СПб., 1845].

Необходимо подчеркнуть, что, когда М. Я. Мудров говорит о целостности организма, он имеет в виду не только механическую связь органов человека между собой, но и всех органов с психикой его, являясь, таким образом, основоположником учения о взаимоотношении психики с соматикой. В одной из своих лекций М. Я. Мудров отмечал: "Зная взаимные друг на друга действия души и тела, долгом почитаю заметить, что есть душевные лекарства, которые врачуют тело... Прописывая лекарства, следует особенно подробно объяснять их свойства, воздействуя тем самым на психику больного, тогда больной будет принимать лекарство с восхищением, а сие восхищение, радость и уверенность бывают иногда полезнее самого лекарства".

Известный интерес представляет то, что взгляды М. Я. Мудрова на связь психики с соматикой привлекли внимание великого писателя-мыслителя Льва Толстого, который цитирует М. Я. Мудрова в романе "Война и мир", описывая болезнь Наташи Ростовой, заболевшей на почве душевных переживаний. Л. Н. Толстой пишет, что "доктора прописывали самые разнообразные лекарства от всех известных им болезней; ни одному из них не приходила в голову та простая мысль, что каждый живой человек имеет особенности и всегда имеет особенную и свою новую, сложную, болезнь, не болезнь легких, печени, кожи, сердца, нервов и т. д., но болезнь, состоящую из бесчисленных соединений страданий этих органов"3 [Л. Н. Толстой. Война и мир. М., 1946, т. 3, с. 60-61. М., 1946, т. 3, с. 60-61]. Правильный диагноз и понимание болезни девушки Л. Н. Толстой приписывает именно М. Я. Мудрову. "Мудров, - говорит он, - лучше определил болезнь"4 [Там же]. Это не случайно. Нет сомнения, что между воззрениями Л. Н. Толстого в области медицины и взглядами М. Я. Мудрова есть определенная связь.

В клинике М. Я. Мудров придерживался предупредительного направления и предлагал "взять на свои руки людей здоровых, предохранить их от болезней наследственных или угрожающих им, прописать им надлежащий образ жизни, ибо предохранить от болезней легче, нежели лечить их".

Полное выражение учение М. Я. Мудрова получило в его "Слове о способе учить и учиться медицине практической или деятельному врачебному искусству при постели больных", опубликованном в 1820 г. В нем он выставил и доказал свое основное положение, что задача врача - лечение не болезни, а самого больного: "Поверьте ж, что врачевание не состоит ни в лечении болезни, ни в лечении причин. Так в чем же оно состоит?- спросите Вы меня с удивлением. Я скажу вам кратко и ясно: врачевание состоит в лечении самого больного. Вот вам вся тайна моего искусства, каково оно ни есть! Вот весь плод двадцатилетних трудов моих при постелях больных".

М. Я. Мудров выступал за тщательное ведение у постели больного истории болезни. Лично сам он за 20 лет собрал и хранил 40 томов историй болезней всех своих больных. "Я имею истории болезней всех моих больных. Все написаны моею рукою, написаны не дома, но при самых постелях больных. Число одних фамилий простирается за тысячу. Сие сокровище для меня дороже моей библиотеки. Печатные книги везде можно найти, а истории болезней нигде. В 1812 г. все книги, составлявшие мое богатство и ученую роскошь, оставались здесь на расхищение неприятелю, но сей архив был везде со мной". Он объяснял всю важность историй болезней как первичного источника и объективного научного документа: "История болезни должна иметь достоинство точного повествования о случившемся происшествии, следственно должна быть справедлива. В ней не только явления надлежит описывать, как в самой вещи в известное время были, а небывалых выдумываний не должно для оправдания своего лечения, либо для утверждения какого-нибудь умозрения или системы. Историю болезни должно описывать рачительно, т. е. главные и важны явления ставить впереди, на коих основывается весь план лечения, но и прочих припадков не опускать, подобно живописцу, малейшие черты и тени изображающему в лице человека.

М. Я. Мудров посещал анатомические секции и сам нередко производил вскрытие трупов, опережая в этом многих своих современников не только России, но и Европе. В конце своей деятельности он познакомился с новыми для того времени физическим методами исследований больных - перкуссией и аускультацией - и начал применять их в клинике. М. Я. Мудров был гуманистом, много времени отдавал приему бедных бесплатно, стремясь выписывать им дешевые и доступные лекарства. По свидетельству современников, он выезжал в карете, на козлах которой у кучера стояли корзины с лекарствами, чаем и вином для раздачи бедным больным. В своих лекциях он говорил слушателям: "Научитесь прежде всего лечить нищих, вытвердите фармакопею бедных, ибо их бедность не позволяет покупать дорогие лекарства из аптеки".

В 1830 г. в России вспыхнула эпидемия холеры. М. Я. Мудров принимал деятельное участие в борьбе с эпидемией, мобилизовывал врачей, составлял руководства, как уберечься от заболевания, сам находился в очаге эпидемии - в Поволжье. Оттуда М. Я. Мудров писал: "Какое славное поручение! Остановить смерть, которая со всеми ужасами несется на отечество". Эпидемия в Москве приостановилась, но в следующем году вновь вспыхнула в Петербурге. М. Я. Мудров выехал туда и заведовал там двумя больницами. На этой работе он, заразившись холерой, умер 8 июля 1831 г., в возрасте 55 лет. Похоронили его холерном кладбище. На простой гранитной плите значится, что он окончил земное существование "...подвигом подавания помощи зараженным холерою в Петербурге" и пал жертвою своего усердия".

Вся жизнь Матвея Яковлевича Мудрова - подвиг во славу отечественной медицины.