Выдающиеся люди Вологодского края

Рассказы бабушки: Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком Д.Благово. - Л., 1989

Мудров, который был врачом преосвященного Августина, в свое время имел большую известность и почитался весьма искусным и опытным. Он был хороший человек и добрый старик, но горяч нравом, и потому у него не раз выходили с преосвященным размолвки и ссоры, так что они подолгу друг с другом не видались. Раз как-то они о чем-то поспорили, сперва шутя, по-дружески покалывали друг друга; но преосвященный, как это с ним иногда бывало, разгорячился вдруг взаправду и Мудрова задел каким-то словцом за живое. Тот тоже был самолюбив и самонравен, - как ни крепился, а вспылил.

- Вы, я вижу, владыко, начинаете сердиться; при вашем сложении вам это вредно, и потому я вас оставлю.

- Сделай милость, уходи, давно бы пора: ты мне надоел своим спором.

- А, я вам надоел, благодарю покорно. . . Так прощайте же, я вам больше не слуга, ищите себе другого врача; я вас лечить не стану. . .

- И не нужно; убирайся вон. . . - кричал, вскочив, Августин, - кланяться вашему брату не буду. . .

На лестнице Мудров повстречался с секретарем преосвященного Мали новским, который, услышав, что владыка кричит и топает ногами, бежал снизу узнать, что такое приключилось.

- Что владыка? - спрашивает он.

- Что? - с досадой передразнил его Мудров, - чего тебе спраши вать: разве ты его не знаешь? Рассвирепел. . . Вот помяни ты мое слово, что хватит его когда-нибудь удар наповал, так что и не пикнет.

Так они и рассорились и перестали видаться. Преосвященный стал бранить Мудрова и встречному и поперечному, и по-своему, не стесняясь в словах, и это доходило до Мудрова с разных концов и, пожалуй, еще с добавлением.

- Ну ладно, брани меня и ругай, а уж нога моя у него не будет; умирать станет - и тогда не поеду я к нему.

Прошло после этого несколько времени. Преосвященный плотно поку шал и занемог не на шутку. Домашние видят, что без доктора не обойтись.

- За кем послать? - спрашивают эконом и секретарь.

- Кого хочешь, хоть с торгу бери, только не Мудрова, про него никто и не заикайся: я не хочу его, вздорного старичишку.

Взяли какого-то другого лекаря, который, не зная привычек пре освященного, не понял, в чем дело, и стал лечить его невпопад, так что вместо облегчения усилил болезнь. Больной пуще раздражается и всеми лекарствами недоволен. Эконом и Малиновский шепчутся:

- Не послать ли за Мудровым?

- Прогоните вы от меня этого негодяя, - говорит преосвященный.

- Недовольны вы им, прикажите послать за Мудровым, - предлагает секретарь.

- Раз что я сказал, что не хочу его и прогнал его от себя, сдержу слово: не позову.

Малиновский знал характер преосвященного, не стал настаивать, чтоб еще пуще не раздосадовать его, а взял да от себя и послал известить Мудрова, что владыка болен.

Прошло довольно времени после ссоры. Мудров был незлопамятен и душевно привязан к преосвященному Августину. Узнав, что он нездоров, старик не вытерпел и по старой дружбе тотчас явился на зов. Малиновский прямо без доклада повел его к больному.

- Что, владыко, - говорит Мудров, - должно быть, старый друг лучше новых двух?

Преосвященный обрадовался.

- Ты на меня сердишься? - спрашивает он.

- Видите, я приехал, стало быть, не сержусь. . . а вы сердитесь? . .

- Ну, ну, полно, я тебе рад и давно бы послал, да из упрямства хотел на своем поставить. .. Приехал, ну и спасибо.

- Что же такое с вами приключилось, чем вы нездоровы? Покажите-ка язык? Да, - говорит Мудров, - язычком вам хвалиться нельзя; у вас, владыко, прескверный язык.

Оба расхохотались, опять поладили. Мудров по-прежнему стал ездить каждый день, и преосвященный скорехонько выздоровел.