Выдающиеся люди Вологодского края

Тюменев И. Ф. Пятисотлетие Кирилло-Белозерского монастыря / И. Ф. Тюменев // Исторический вестник. - 1897. - т. 69. - июль-сентябрь

Послания Кирилла и его духовное завещание.

Из этих немногих посланий виден

смиренный и христианский характер Кирилла,

видна простота его, как в мысли, в чувстве,

так и в слове, и видна, наконец, та прекрасная

духовная связь, которая соединяла отшельника

с державцами Русской земли.

Шевырев.

В одном из сборников Новгородской Софийской библиотеки XVI века сохранились три послания преподобного Кирилла к сыновьям Димитрия Донского - Василию, Андрею и Юрию. Эти послания драгоценны для нас тем, что в них мы имеем дело уже не с воспоминаниями учеников, как в житии, а слышим собственные речи преподобного, наблюдаем течение его мысли, знакомимся с его взглядами на разные современные вопросы, и перед нами, как бы дополняя сам свое житие, восстает светлый духовный облик подвижника.

Первое из посланий, писанное к великому князю московскому Василию Димитриевичу, относится к промежутку времени между 1399 и 1402 годом. Известно, что преподобный пользовался большим уважением матери великого князя, вдовы Димитрия Донского, Евдокии, которая жертвовала разные угодья в Белозерскую обитель. Сын ее, великий князь, также посылал милостыню в монастырь, прося молитв блаженного, и старец начинает письмо с благодарности за княжеские милости.

"Господину благоверному и боголюбивому князю великому Василию Дмитриевичу Кирило черньчище многогрешный, с своею братийцею на твоей, господине, довольной еже к нам милостыни, много челом бьем, и радуемся, господине, о тебе, что имееши сицеву веру к Пречистой Богородице и нашей нищете, и о велицем твоем смирении". Далее, характеризуя себя с истинно христианским самоуничижением, преподобный продолжает: "печалую душею, что мене недостойнаго и покоршагося всякому греху сице ублажаете, не притяжавша ни единыя добродетели, но всякой страсти повиннаго, и таково, господине, моление посылаеши ко мне, не могущему и о своих гресех Бога умолити. И како о тебе, господине, Бога умолю, такову ми сущу исполнену всякаго дела зла? Но, господине, писано, что не велит отрицатися и грешным молити Бога о велящих за ся, веры ради их".

Окончив благодарение за княжеские милости, Кирилл, по долгу духовного пастыря, переходит к наставлению и советует князю хранить Господни заповеди и уклоняться от пути, ведущего в пагубу, что, по его мнению, особенно необходимо для человека, носящего такое высокое звание. "Яко же бо о кораблех есть", подкрепляет он слова свои примером: "егда убо наемник, еже есть гребец, сблазнится, мал вред творит плавающим с ним; егда же кормчей, тогда всему кораблю створяет пагубу: такоже, господине, и о князех. Аще кто от бояр согрешит, не творит всем людем пакость, но токмо себе единому; аще ли же сам князь, всем людем, иже под ним, сотворяет вред". Далее преподобный обращается к событию, происшедшему за несколько лет назад, именно к захвату Василием Нижнего Новгорода и к возникшей, вследствие этого, вражде между московским великим князем и племянниками Бориса суздальского - Василием Кирдяпою и Симеоном. Недовольные своим московским родственником, князья бежали в орду, откуда Симеон в 1395 году приходил с татарами к Нижнему, но не мог удержаться в нем и отступил. Года через четыре он снова повторил попытку овладеть городом и опять безуспешно. В 1401 году Василий Дмитриевич послал своих воевод схватить Симеона, жену его и семейство. Симеон укрывался в ордынских степях, жена же его и дети были схвачены в Мордовской земле и приведены в Москву. Об этих-то происшествиях и говорится во второй половине послания преподобного.

"Да слышал есми, господине, князь великий, что смущение велико между тобою и сродники твоими князьми суждальскикп. Ты, господине, свою правду сказываешь, а они свою; а в том, господине, межи вас крестьяном кровопролитие велико чинится. Ино, господине, посмотри того истинно, в чем будет их правда пред тобою, и ты, господине, своим смирением поступи на себе; а в чем будет твоя правда пред ними, и ты, господине, за себе стой по правде. А почнут ти, господине, бити челом, и ты бы, господине, Бога ради, пожаловал их, по их мере; занеже, господине, тако слышал есмь, что доселе, были у тебе в нужи, да от того ея, господине, и возбранили (т. е. начали междоусобную брань). И ты, господине, Бога ради, покажи к ним свою любовь и жалованье, чтобы не погибли в заблуждении в татарских странах, да тало бы не скончались. Занеже, господине, ни царство, ни княжение, ни иная коя власть не может нас избавити от нелицемерного суда Божия; а еже, господине, взлюбити ближняго, яко себе, и утешити душа скорбящая и озлобленныя, много, господине, поможет на страшнем и праведнем суде Христове, понеже пишет апостол Павел, ученик Христов: "аще имам веру горы представляти, и аще имам раздати все имение свое, любве же не имам, ничтоже польза ми есть". Взлюбленный же пишет Иоанн Богослов: "аще кто речет - Бога люблю, а брата своего ненавижу, ложь есть". Темже и ты, господине, возлюби Господа Бога от всея души своея; тако взлюби и братию твою и вся крестьяне".

Василий Димитриевич примирился с Симеоном и освободил его княгиню и дал ему покойно окончить век в Вятских пределах. Рассказывая об этом, С. М. Соловьев замечает, что все это совершилось, "быть может, по увещанию св. Кирилла Белозерского". Об этом же послании упоминает и г. Экземплярский в описании судеб Суздальско-Нижегородского княжества. В последовавшем чрез несколько лет бракосочетании внука Кирдяпы, Александра, с дочерью Василия Димитриевича Василисою, Шевырев также усматривает влияние доброго слова Кириллова.

Второе письмо преподобного писано к сыну Димитрия Донского, князю Андрею Можайскому, владевшему и Белозерским уделом. Крестник симоновского архимандрита Феодора, князь Андрей с детства еще привык уважать преподобного Кирилла и, наезжая в свою Белозерскую вотчину, поддерживал прежние отношения к старцу и благотворил его пустынной обители.

Послание Кирилла написано в ответ на письмо князя, извещавшее о чудесах, бывших от Богоматери. Время написания этого послания неизвестно, но, судя по одному его месту, где преподобный говорит об избавлены христианского рода "от нашествия иноплеменных враг", оно может быть отнесено к 1408 году, ко времени нашествия Эдигея, когда. Василий Димитриевич покинул Москву, и она, по выражению Шевырева, кроме всенародных молитв, не имела другой защиты.

Воздав хвалу Богоматери по поводу совершенных чудесь, блаженный преподает князю наставления по управлению вотчиною: "И ты, господине, князь Андрей, видя человеколюбие и милосердие Господа нашего Иисуса Христа, что гнев Свой от нас отвел, а милость Свою явил народу крестьянскому, молитвами Пречистыя Госпожи Богородицы Матери Своея, и ты, господине, смотри того: властелин еси в отчине от Бога поставлен, люди, господине, уймати от лихого обычая. Суд бы, господине, судили праведно, как пред Богом право; поклепов бы, господине, не было; подметов бы, господине, не было; судьи бы, господине, посулов не имали, довольны бы были уроки своими, понеже сице глаголет Господь: "да не оправдиши нечестиваго мзды ради; ни силна, ни богата устыдися на суде, ни брата свойства ради, ни друга любве ради, ни нища нищества ради; ни створиши неправду на суде, яко суд истинен есть, проклят всяк неправо судя". Пророк рече: "Ярость Господня на них неисцельно до века, и огонь пояст нечестивыя мзды ради, иже неправдою взимают". А судя праведно, безо мзды, спасени будут и царство небесное наследуют. И ты, господине, внимай себе, чтобы корчмы в твоей вотчине не было; занеже, господине, то велика погуба душам: крестьяне ся, господине, пропивают, а души гибнуть. Такоже, господине, и мытов бы у тебя не было, понеже, господине, куны неправедныя; а где, господине, перевоз, туто, господине, пригоже дати труда ради. Такоже, господине, и разбоя бы и татбы в твоей вотчине не было. И аще не уймутся своего злаго дела, и ты их вели наказывати своим наказанием, чем у будут достойни, Такоже, господине, уймай под собою люди от скверных слов и от лаяния, понеже то все прогневает Бога; и аще, господине, не потщишися всего того управити, все то на тебе взыщется; понеже властитель еси своим людем от Бога поставлен. А крестьяном, господине, не ленись управы давати сам: то, господине, выше тебе от Бога вменится и молитвы, и поста. А от упивания бы есте уймались, и милостыньку бы есте по силе давали: понеже, господине, поститись не можете, а молитися ленитеся, ино в то место, господине, вам милостыня ваш недостаток исполнит".

Третье из дошедших до нас посланий преподобного написано к сыну Юрию Дмитриевичу, князю Звенигородскому, впоследствии известному своею борьбою за великокняжеские права с племянником Василием Васильевичем Темным. Оно служит ответом на извещение о болезни княгини Анастасии, супруги Юрия, скончавшейся по Никоновской летописи 11 июля 1422 г., и, следовательно, написано никак не позднее этого года.

Поблогодарив князя за его "частую милостыню", Кирилл тотчас же переходит к болящей княгине, причем речь его звучит глубокою, несокрушимою верою. "А что, господине, скорбишь о своей княгине, что в недузе лежит", говорить он: "ино, господине, воистину вемы, яко нечто смотрение Божие и человеколюбие Его бысть на вас, чтобы есте исправились к нему. И вы, господине, посмотрите себе и обыщите внутрь сокровенная своя, яже Бог весть и вы сами, да о том, господине, покайтесь от всея души своея, да от того бы престати: занеже, господине, аще кто милостыню творит, аще и молити Бога за себя велит, а сам не отстанет неподобных дел своих, ничтоже пользует себе, ниже Бог блоговолит от такового приношения. Я вы, господине, посмотрите себе и исправитесь к Богу невезратно; и аще, господине, сице обратитесь к Богу, и аз грешный поручаюся, яко простит вам благодатию своею вся согрешения ваша и избавит вас от всякия скорби и беды, и княгиню твою здраву сотворит".

Преподав затем утешение Юрию, на случай, если бы княгиня скончалась, блаженный продолжает: "но надеемся на милость Божию, яко не оскорбить тя Господь, но благодатию Своею пожалует и утешит тя, и Пречистая Госпожа Богородица, Царица наша, поможет ти, что нас, господине, нищих ея не забываешь в пустом месте семь сбравшихся во обитель ея, но часто призираеши доволными твоими милостынями".

По-видимому, звенигородский князь имел намерение лично побывать в Кирилловой обители и поклониться преподобному. Кирилл энергично противится этому желанию, грозя, в случае приезда князя, покинуть монастырь и идти "куда Бог наставит". "Понеже, господине", продолжает он: "вы чаете меня здесь, что аз добр и свят; ино, господине, вистинну всех есми человек окаяннее и грешнее и всякого студа исполнен. И ты, господине, князь Юрий, не подиви на нас о сем; понеже, господине, слышу, что божественное писание сам вконец разумевши и чтешь, и ведаешь сам, каков нам вред приходит от похвалы человеческия, наипаче же нам страстным. Еще, господине, сам сего порассуди: понеже твоея вотчины в сей стране нет и только ты, господине, пойдешь семо, яко вси человецы начнут глаголати: "Кирилла деля токмо приехал". Был, господине, здесе брат твой князь Андрей, ино, господине, его вотчина, и нам пришла нужа: нелзе нам ему, своему господину, челом не ударити. А ты, господине, Бога ради, не учини того, что ти к нам ехати".

В заключение приведем несколько отрывков из духовного завещания преподобного, писанного незадолго до кончины и заключающего в себе последнюю волю старца.

"Се аз, Кирило игумен, черньчище грешный, пишу свою грамоту при своем животе и в своем смысле. Предаю монастырь, труд свойи свое братии Богу и Пречистыя Богородици, Матери Божии, Царици небесной и господину князю великому сыну своему (преподобный был духовником князя и его семьи) Андрею Димитриевичу, и сына своего благославляю в свое место священноинока Иннокентия. И ты, господине, князь великий Бога ради и Пречистыя для Богородици, и своего спасения, и мене ради своего нищего грешна человека, какову еси, господине, имел любовь доселе к Пречистый Богородици и к сныу моему Иннокентию и к моей братици, которыи имут по моему житьищу житии, а игумена слушати". Далее он просит князя, чтобы его княжеское жалованье обители и дарственные "грамотки" были неподвижны, "занеже нам, твоим нищим, борониться противу обидящих нас, но токмо, господине, Богом и Пречистою Богородицею, и твоим, господине, жалованьем, нашего господина и господаря".

Но более всего заботится старец о сохранении в обители введенного строгого общежительного устава и духовную свою заключает следующею просьбою князю и последним распоряжением: "однова, господине, игумен тис я имеет жаловати на которую братию, которые, господине, не имут его слушати, а по воле его не ходят, а мое житище грешна человека имут перечинивати, и аз господина своего и господаря тобе с слезами много молюся о том, чтобы еси, господине, тому не попустил бытии, а тех бы еси, господине, чюхнул крепко. Кто по моему житьищю не ходит, а игумена не имеет слушати, и ты, господине, тех вели и из монастыря выслати"