Выдающиеся люди Вологодского края

Рыбин В. В. Кирилл Белозерский и Дионисий : (к вопросу о русском исихазме XIV-XV веков) // Ферапонтовский сборник. Вып. 3. - М., 1991

В.В. Рыбин

КИРИЛЛ БЕЛОЗЕРСКИЙ И ДИОНИСИЙ

(к вопросу о русском исихазме XIV-XV веков)

Кирилло-Белозерский и Ферапонтов монастыри основаны в конце XIV в. Этот век был для Руси временем подъема созерцательной жизни, которая возникает одновременно в разных местах государства. Возглавляет ее преподобный Сергий Радонежский. Исихастское учение распространялось с Афона и являлось идейной основой расцвета культуры и искусства в греко-славянских странах, в том числе на Руси. Определения первого "исихастского" Собора 1341 года были посланы на Русь митрополиту Феогносту. Это свидетельствует о том, что русская Церковь не была в неведении относительно догматической борьбы, происходившей в Византии1. Путь безмолвия, путь исихии был известен еще Антонию Печерскому (XI в.), выходцу с Афона, "начальнику" всех русских монахов.

В эпоху татаро-монгольского ига интерес к исихазму в русском монашестве усиливается: безобразие действительности очевидной, ужас гнета иноплеменных побуждали русских подвижников во главе с Сергием к постижению чрез исихию действительности премирной. Благое и прекрасное в этой действительности неразделимы. Преподобный Сергий был для современников живым свидетельством о красоте премирной. Той красоте, которая побеждает безобразие и вражду в действительности очевидной. Не случайно победа на поле Куликовом и Сергий неразделимы. Не случайно четверть российских монастырей основывается учениками Сергия и учениками учеников: свидетельство о премирной красоте должны были нести монастыри во все концы Русской земли.

Среди учеников Сергия Кирилл Белозерский занимает особое место. Сергий, по свидетельству жития Кирилла, когда приходил в московский Симонов монастырь, направлялся в первую очередь не к племяннику-архимандриту, не к братии, а шел на поварню к Кириллу, и там они подолгу наедине беседовали. Эта лаконичная житийная деталь свидетельствует о глубокой сокровенной связи, которая была между Сергием и Кириллом.

Кирилл Белозерский покидает Москву и основывает монастырь в 1397 г. в возрасте 60 лет, вполне сложившимся человеком. Следовательно, момент основания монастыря можно считать даже не началом его культурной жизни, а продолжением и дальнейшим развитием тех духовных и эстетических представлений, которые выношены были основателем еще в Москве. Эстетика Кирилла не существует вне эстетики Сергия Радонежского. Основатели Кириллова и Ферапонтова монастырей вышли из той духовной среды, в которой непререкаемым авторитетом был Сергий. В свою очередь Мартиниан - ученик Кирилла, а именно при Мартиниане Ферапонтов монастырь достигает расцвета, и здесь создается та культурная атмосфера, в которой будет работать Дионисий. Очевидно, что оба монастыря - единое культурное целое, что обусловлено не столько географической, сколько духовной близостью Кирилла с Ферапонтом и Мартинианом.

Из жития Сергия Радонежского известно, что троичный догмат был для преподобного основополагающим. Созерцая премирную красоту Святой Троицы, Сергий нес ее в русскую действительность. Для современников, в первую очередь для учеников, преподобный был живым свидетельством о вечной премирной красоте. Явлением этой красоты в красках стала икона "Троица" Андрея Рублева. Кирилл Белозерский был современником иконы. "Троицу" Кирилл, правда, не видел: икона появляется уже после того, как он навсегда оставляет Москву2. Но наряду с Сергием Кирилл являлся причастником и исповедником той тайны, которая заключена в рублевской иконе. "Троица" написана Рублевым в похвалу Сергию Радонежскому, на что имеется указание в житии Никона Радонежского. Общеизвестно, что Рублев был духовным сыном преподобного Сергия. "В иконе, - по мнению Е.Н. Трубецкого, - выражена основная мысль всего иноческого служения преподобного"3. "Икона, - считает Ю.А. Олсуфьев, - онтологична по преимуществу, не только по замыслу, но и во всех деталях выявления" 4.

В чем же онтологизм иконы, в чем ее основная мысль?

Среди исследователей идет давний, непрекращающийся спор о том, кто из рублевских ангелов является Богом Отцом, кто - Богом Сыном, кто - Богом Духом Святым. Наиболее верным и доказательным в этой разноголосице можно считать мнение Л.А.Успенского5, который порядок представленных на иконе ангелов ставит в зависимость от последовательности лиц Святой Троицы, установленной Символом веры: Отец, Сын, Дух. Подобная же последовательность и в крещальной формуле: во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Порядок произнесения имен триединого Божества в православной церкви был только таким и никаким иным, и Рублев, естественно, не мог его нарушать: в противном случае нарушалась не только буква, но и богословский дух троичного догмата. Следовательно, слева на иконе изображен Бог Отец, в центре - Бог Сын, справа - Бог Дух Святой. Традиция изображать Сына в центре существовала еще и до Рублева6.

Христос - исполнитель воли Предвечного Совета Святой Троицы. Чрез Него соединяются божество и человечество, тленное соделывается нетленным. Поэтому Он и в центре. Из бесконечной любви и сострадания к погибающим людям Христос нисходит с высоты неба и божества на землю, во гроб и во ад человечества, чтобы воскресить и вознести его. Воссоздание падшей и страдающей человеческой природы осуществляется чрез крест, которым знаменуется сокровенная тайна Предвечного Совета.

Общеизвестен евхаристический смысл, заключенный в иконе "Троица". А евхаристическая тайна и тайна креста нерасторжимы. Престол с евхаристической чашей - центр сферической композиции. Жесты ангелов и евхаристическая чаша сосредотачивают внимание на престоле: именно чрез престол проходят, пересекаясь, вертикаль и горизонталь изображенного на иконе и вписанного в круг знамения Троицы-креста. В Каноне честному и животворящему кресту Григория Синаита, текст которого не мог не знать Андрей Рублев, весьма ясно выражена мысль о том, что крест - образ Троицы7. Поэтому, например, в этимасии - символическом изображении Троицы конца VI в. в церкви Успения Богородицы в Никее8 - можно весьма явственно видеть крест. Крест осеняет и изображение Троицы VI в. на равеннской мозаике в Сан Витале9. В рублевской "Троице" крест менее очевиден, но именно его сокровенное присутствие определяет духовную и художественную красоту иконы.

Вертикаль креста проходит через фигуру среднего ангела: правая благословляющая рука, золотисто-желтая молния клава, складки лазурного гиматия, их движение направлено сверху вниз - к евхаристической чаше. Это снисшествие Источника бессмертного10 с неба на землю, Его вольное распятие, знаменуемое евхаристической чашей. Правый рукав пурпурного хитона тоже стекает вниз, ритмически вторит ему и наклон головы ангела. В связи с этим усиливается и значение цвета - пурпурного и лазурного. Пурпур означает единство небесного и земного, а синий - только небесное, вечное11. Таким образом, цветом выражается неслитное единство божества и человечества в Иисусе Христе, примирение неба и земли, вечного и тленного чрез крестную смерть Богочеловека.

На евхаристической чаше движение Источника не замыкается. Чаша стоит на престоле, являющемся в то же время трапезой, а также гробом Великой Субботы12. Престол - трапеза - гроб: эта евхаристическая символика была общеизвестной в рублевскую эпоху. Чрез расширяющийся книзу поддон чаши движение Источника идет во Гроб, здесь сокрывается и замирает, а потом продолжается ниже, чем уже знаменуется Его сошествие во ад13.

Продолжение движения Источника подчеркнуто направленными друг к другу углами подножий и плавными, стекающими линиями - контурами ангельских ног. Зелень позема, расположенная между боковою плоскостью Гроба-престола и углами подножий, по своей конфигурации напоминает чашу. До дна этой жертвенной чаши, до дна ада, смерти нисходит - в лице Христа - бессмертный божественный Источник. Мотив жертвенной чаши трижды повторяется в иконе: чаша на престоле, чаша под престолом, наконец чашей является композиция в целом: фигурами боковых ангелов образуются как бы края ее, а в центре - жертва-Христос. Мотив креста и мотив чаши перекликаются в иконе.

Движение по вертикали не только нисходящее, но и восходящее - в правой части фигуры Христа. Оно начертано направлением ноги, как бы восстающей из Гроба, и крыла, которое выше левого. Это движение продолжается в линиях поднимающейся вверх кроны древа жизни. Таким образом передается восстание из Гроба, вознесение и селение "одесную Отца".

Горизонталь креста проходит в композиции на уровне благословляющих рук Бога Отца и Бога Сына. Сила горизонтального движения исходит от Бога Отца. Чрезвычайно активные сиреневые пробела на одежде Бога Отца направлены к Его благословляющей деснице и тем самым частично выявляют и подчеркивают огромную сокровенную энергию жеста. Жест Отца ритмически согласуется с жестом Сына: из любви к Отцу Сын исполняет Его волю14: с высоты Своего божества, смиряясь безмерно, Он нисходит во гроб и во ад человечества. Согласие на это нисхождение подтверждается и жестом Бога Духа Святого, в котором и завершается движение любви, исходящее от Отца: воля трех лиц нераздельна. Жест Бога Духа Святого, плавно нисходя, указует на Гроб Великой Субботы15 - великого божественного Покоя и Безмолвия. Великая Суббота - залог воскресения16 и вознесения. Вертикаль креста (высота-глубина божественного смирения) и горизонталь (широта божественной любви) незримо соединяются во Гробе Великой Субботы: здесь замирает всякое движение, царствует сокровенный, неизъяснимый Троичный Мир. Но Гроб - это и Престол Предвечного Совета17 Святой Троицы. Поэтому не случайно Бог Сын как исполнитель Совета изображен полуфигурно: Он и сопрестольник троичного божества и узник гроба. Престол в иконе - средоточие троической тайны, что выявлено и композиционно чрез стоящую на нем евхаристическую чашу. Единство лиц Троицы18 выражается в иконе чрез наклоненные друг к другу фигуры и главы, соприкасающиеся крылья, чрез жесты, направленные так или иначе к смысловому центру композиции - Престолу. Гроб-Престол Великой Субботы19 таит в себе Троичное Безмолвие, которое выше всякого слова и дела. Он является в иконе неподвижным, неизменным средоточием, к которому и от которого направлен в иконе композиционный и цветовой ритм.

По трем сторонам Престола крест-накрест сидят: по горизонтали - Бог Отец и Бог Дух Святой, по вертикали - Бог Сын. Кому же оставлена свободною четвертая сторона? Тому, кто обращается к иконе: она открыта для человека. Человек может стать причастником неизреченной Троической Тайны, причастником божественного Мира и Единства, в котором умолкает всякое противоречие, утихает всякое движение, устраняется всякая страсть. "Нас ради человек и нашего ради спасения" нисходит с небес Источник божественный и сокрывается во гробе и во аде человеческого сердца, чтобы озарить его "блистанием божества Своего": рублевская "Троица", помимо богословско-художественного содержания, как икона имеет и литургическое значение. Евхаристическая чаша, стоящая на Престоле - это чаша со Святыми Дарами, о которой сказано: "...Чашу спасения прииму..." (Пс. 115); "Уготовал еси предо мною трапезу и чаша твоя упоявающи мя яко державна" (Пс. 22). Во время литургии трапеза, чаша - не просто образы, символы, а действительность высочайшего премирного порядка, причастником которой становится приемлющий Святые Дары. Причастник - своего рода одушевленная евхаристическая чаша, в которую нисходит Источник божественный. Икона "Троица" помещалась направо от Царских врат, из которых выносилась причастникам чаша со Святыми Дарами. Таинство Троичного Промышления о мире и человеке, изображенное на иконе, соединялось с вечной литургической действительностью.

"Троица" Андрея Рублева - самая исихастская, самая литургическая из всех русских икон. Это предел в художественном выражении троичного догмата. Само появление иконы в эпоху исихазма не случайно. Икона в цвете и форме воплощает наивысшие достижения русской исихастской мысли XIV-XV вв. Непосредственным источником и фундаментом русского исихазма, как, впрочем, и всей русской культуры, была Византия20. Но русскую исихастскую мысль не следует при этом расценивать как духовное эпигонство. Мысль эта по высоте не уступала Византии, чему зримым подтверждением является рублевская "Троица". У исихазма разная география, но единое церковное тело, в котором целое пребывает в части, а часть - в целом. Кафоличность церкви - это и кафоличность ее святых. Когда мы говорим, что Кирилл Белозерский был продолжателем духовных традиций Сергия Радонежского, то этим ничуть не преуменьшаем значение ученика перед учителем. Да, Сергий - живое средоточие русской исихастской мысли, но не замкнутое в себе, а подобно "Троице" открытое для причастников великого Троичного Безмолвия. Сергий и каждый из его учеников, Кирилл в первую очередь, являли собой и целое божественной исихии и часть ее. Между ними есть общее и неповторимое. Оба преподобных были созерцателями единой несозерцаемой Троической Тайны, но свидетельствовали о Ней миру своеобразно. Разве не заложено своеобразие уже в том, что монастырь Сергия основан в честь Пресвятой Троицы, а монастырь Кирилла - в честь Пресвятой Богородицы21? Сергий свидетельствует о Троице непосредственно, а Кирилл через Богородицу. Не случайно в стихах, именуемых Богородичен и включенных в песни Канона святому Кириллу Белозерскому, поется о том, что чрез Богородицу является "Един от Святыя Троицы" 22.

Духовное безмолвие, к которому стремился Кирилл, соделало его зрителем Богородицы23, а Богородица приобщает его к Троице. В ирмосе 8 песни Канона поется: "Светом Троическим, отче, просвещаем, твою жизнь благочестно скончал еси..". Глубоко знаменательно и то, что последнюю в своей жизни службу преподобный совершил в день Святой Троицы. Об исихастских устремлениях Кирилла документально свидетельствует его личная библиотека, которая сохранилась в составе двенадцати рукописных сборников24. В половине из этих рукописей25 содержатся святоотеческие сочинения или выдержки из них. Здесь, не считая песнописцев, мы встречаем имена таких авторов как Василий Великий, Исаак Сирин, Макарий Египетский, авва Дорофей, Иоанн Лествичник, Григорий Синаит, Марк подвижник, Нил Синайский, Максим Исповедник, Ефрем Сирин, Епифаний Кипрский, Григорий Богослов, Григорий Нисский, Иоанн Златоуст, Пахомий Великий, Григорий Двоеслов, Афанасий Великий, Феодор Студит. Явно преобладает исихастская литература. Хотя количество аскетических писателей почти не превосходит других, объем их сочинений явно довлеет над прочей патристикой. Особый интерес Кирилл проявляет к Василию Великому, Иоанну Лествичнику, авве Дорофею и Нилу Синайскому.

Василий Великий - классик христианской мысли, весьма многосторонний в своих сочинениях и превосходнейший из ораторов26. Он также великий организатор монашеской жизни и прежде всего общежительной, хотя не отрицал и скитской путь27. "Богословский подвиг св. Василия, - как отмечает Г.В. Флоровский, - состоял прежде всего в точном и строгом определении троических понятий"28. Богословские движения IV в., в котором жил Василий Великий, по своему внутреннему смыслу имели христологический характер. Четвертый век - эпоха классики для святоотеческого богословия. В связи с этим далеко не случайно, что в книгах Кирилла - половина авторов IV в. Из сочинений Василия Великого Кирилл избирает в первую очередь те, в которых раскрывается путь общежительного подвижничества. Например, в сборнике КБ-XIII в тексте под заглавием "Яко нужно есть еже обособимся" говорится: "Беда же последствует единьственному животу... в чьсом бо смереномудрие покажет, ни единого же имея ему же смеренеиша себе покажет"29 . На полях против этого текста, вероятно, рукой автора сборника написано киноварью: "горе единожителну". Из приведенного отрывка очевидно, в чем заключается главное преимущество общежития: оно содействует приобретению царицы добродетелей - смирения. Смиренномудрый уподобляется, по Василию, самому Богу, ибо исполняет Его заповедь: "Научитеся от Мене яко кроток есмь и смерен сердцем, еже множицею и многообразие и научи и показа"30.

Другой автор, к которому у Кирилла был пристальный интерес - Нил Синайский, ученик Иоанна Златоуста. Жизнь духовная - главный предмет его размышлений31. Сочинения Нила "при высоком достоинстве содержания их отличаются чистотою и изяществом языка32, что, несомненно, не могло не привлекать к ним внимание Кирилла. В сборнике КБ-XV помещено два текста Нила Синайского33. В первом идет перечисление телесных и душевных страстей, а во втором дается анализ таких основных грехов, как чревобесие, блуд, сребролюбие, ярость, печаль безвременна, уныние, тщеславие, гордыня. Указывая вкратце, как побеждать каждый в отдельности34, Нил предлагает и общее руководство к спасению: "Аще хощеши спастися, буди въздержник, бдительн, смереномудр, долготерпелив, послушлив и никогда не отчайся искушения..."35.

Наибольший объем в сборниках Кирилла Белозерского занимают труды Иоанна Лествичника и аввы Дорофея. Для общежительных иноков "Лествица" св.Иоанна всегда была настольною книгой 36.

"Отличие Лествицы составляет глубокая духовная опытность, которой отзывается каждая частная мысль. С нею соединено глубокое знание Св. Писания... Сочинение писано языком простым, но чистым и живым, тем языком, которым выражается сердце чистое, глубоко чувствующее каждую мысль. В немногих словах выражает многое, и потому полно силы"37. Хотя в сочинении и нет строгой последовательности в описании пути духовного подвига, но "основная, общая идея всего сочинения - идея непрерывного нравственного самосовершенствования - строго преследуется автором и довольно тесно связывает главы, сообщая им единство основного предмета..."38.

"Лествица" и Слова аввы Дорофея помещены у Кирилла в одном сборнике (КБ-38/163). Наставлениям аввы Дорофея присущи правильный порядок мыслей, точные определения, их отличает простота39. Оба автора очень близки в том, какое первостепенное значение они придают смирению. Название 25 Слова "Лествицы", которое посвящено царице добродетелей, уже говорит само за себя: "О страстнемь погублени вышнем смереномудри". Иоанн Лествичник, подобно Василию Великому, считает: ничто так не уподобляет человека Богу, как смиреномудрие40. Оно залог подлинного совершенства и непревратного блага: "Покаяние убо въставлееть, плач же въ небо удареет, преподобное же смеренье отверзаеть. Азъ же глаголю и поклоняюся Троици въ единьстве и единьству в Троици...

Не сущу свету все мрачна, и не сушу смеренью все наша суетна... и едина си есть добродетел бесом неподражанна"41.

"Смереномудрие есть покров небесный о неведении своих исправлении"42. Подобным же образом рассуждает и авва Дорофей: "Без смирения никакая добродетель не может исправитися"43. "Велие бо есть поистинне смереномудрие и кыиждо от святыих темъ самемъ смереномудриемъ шествова"44. "Егда узре святыи Андоние вся сети дьяволя простеръты, въздохнувъ, вопроси Бога, яко кто убо мимоидеть техъ, и отвеща ему Богъ, яко смерение мимоидеть сих..."45.

Духовную жизнь, с ее начала и до высшего совершенства, Иоанн Лествичник подразделяет на тридцать стадий-граней, единство которым придается силой смирения. "Началом духовной жизни поставляется у Лествичника отречение от мира, а высшим совершенством - любовь"46. Начала - отречения от мира - нет без покаяния, а оно, как говорится в 5 Слове, есть купец, запасающийся смирением. Совершенства духовной жизни - любви - тоже нет без смирения: ведь любовь - "море смерениа"47, о чем и сказано в завершающем 30 Слове "Лествицы". Не случайно любовь и смирение Иоанн называет священной четой. Это та чета, которая составляет крест - своего рода нравственную систему координат в человеке, приводит к союзу трех преимущественнейших добродетелей: веры, надежды, любви. Именно к этому троичному единству в душе приводит лествица совершенства. Путь духовного подвига, изображенный в сочинении Иоанна Синайского - путь креста. В ирмосе среды 3 седмицы великого поста поется о кресте: "Тебе мысленную и одушевленную лествицу, на ней же Бог наш утвердися, ею же к небеси обретохом восхождение, песньми немолчными величаем".

Не только названные, но и другие отцы, отрывки из сочинений которых содержатся в рукописях Кирилла, считают смирение основой духовной жизни и совершенства. Ефрем Сирин: "Право житие желаеши, смирение деръжи, кроме сего, право житие не състоиться"48; Афанасий Великий: "Пред всеми добродетельми есть смиреномудрие... кончина добродетелей есть любы, кончина же злым делом, еже самому ся мнети праведну"49. По мнению Григория Синаита, пытающиеся словом выразить, что такое смирение, "подобии суть измеряющимъ бездну, мы же слепи юнотьскыи о великим свете сим маломъ чтающеся глаголем: смерение поистине ниже смереноглаголание имать... ниже мудрити смерено нудится, ниже себе худить смеряяся, аще и притче и образ и смерению суть, яко нрави полезни, но благодать есть сие и дар свыше"50.

Об отношении самого Кирилла Белозерского к священной чете любви и смирения свидетельствует не только патристический и богослужебный материал, который он подбирал в свои сборники. В рукописи КБ-XIII вдоль чистого листа 365 об. написано (по всей вероятности, как считает Г.М. Прохоров, рукой самого Кирилла): "Свершения любве, ангельскаго смиреномудрия, чистыя молитвы бестленныя чистоты, и таковых, егда сия притяжеши, тогда увежь, яко далече еси еще от Бога".

Здесь перед нами сокращенная и несколько измененная Кириллом цитата из 25 Слова "Лествицы", в которой говорится о надписи, начертанной на стене клети одного подвижника51. Надпись вдоль листа 365 об., на первый взгляд особо не примечательная, на самом деле очень существенна: она невольно обнаруживает не столько духовный идеал Кирилла Белозерского, сколько путь, внутренне уже пройденный преподобным. Другая надпись, тоже на чистом листе 366 и тоже, по мнению Г.М. Прохорова, принадлежащая, вероятно, Кириллу, еще раз подтверждает, что именно считал он за высшую красоту в человеке: "Искупующе время, яко дние лукави суть. Время досажения прииде, купи смиреномудръством и долготерпением досажения время и приведи ползу к себе время безчестия приде, безлобием искупи время и вся спротивна аще хощем на ползу нам бывают"52.

Из приведенного текста очевидно, что "дние лукави", "время досажения" и "вся спротивная" преодолеваются человеком и соделываются ему на пользу только чудодейством смиреномудрия.

В рукописях Кирилла КБ- XII и КБ- XIII есть дважды повторяющийся текст, вероятно, патеричного происхождения. Подобный же текст, с незначительными разночтениями, встречается в Изборнике Святослава 1073 г.53. В рукописи КБ- XII приводится редакция более пространная, чем в рукописи КБ-XIII54. Вряд ли случайно, что текст включен в рукописи Кирилла дважды. Тексту предшествует вместо заглавия вопрос на листе 422 сборника КБ-XII: "Кто суть они истиннии поклонницы, еже ниже въ горе, ниже въ Иерусалиме поклонятся Отцу и Сыну...". Ниже на этом же листе вслед за вопросом читаем: "Страшна убо вьистину и дивна слышаниа въпрошение и сего ради прочее ответа и раздрешениа явленнеиша не ведыи, зане не все вмещати божестъвенных тайн слышаннаа, обаче от показания некоего священна мужь священных, их же аще ныне въ плъти сущих како явлено реченное сътворим". Это высказывание свидетельствует, что составитель сборника проявлял не только глубочайший интерес к тексту о поклоняющихся Богу в духе и истине, но и шествовал их путем.

Указанный текст раскрывает, насколько это возможно, сущность внутренней жизни человека, который чрез духовный подвиг, чрез крест смирения и любви уже достиг бесстрастия, достиг божественного Безмолвия (исихии) и стал обителью "Святыя Троиця живущя". Содержание этого текста внутренне соотносится с авторской надписью в сборнике КБ-XIII вдоль листа 365 об.: "Свершеныя любве, ангельскаго смиреномудрия, чистыя молитвы, бестленныя чистоты, и таковых, егда сия притяжеши, тогда увежь, яко далече еси еще от Бога".

В духовной жизни, согласно мнению "отшельника молъчальствующа", церковные службы, праздники - не цель, а средства к достижению цели - к устранению от мятежа страстей, к тому субботствованию55, которое делает человека обителью Троицы и причастником неизреченных благ. Подобный же взгляд на духовные явления имел и преподобный Кирилл Белозерский. Лествица совершенства, как считал преподобный, не цель, а средство приближения к цели - к премирной Недвижности и Безмолвию Предвечного Совета, тому Безмолвию, которое выше всякого слова и дела. Преподобный понимал, что даже стяжание таких поистине ангельских совершенств, как любовь, смиреномудрие, чистота является лишь залогом знания, что ты "далече еси еще от Бога". Движения смирения и любви не цель духовного пути, а средства в приближении к ней. Движения эти направлены к Недвижности средокрестия. Здесь, в точке средокрестия, смирение и любовь соединяются: здесь, во Гробе-Престоле Великой Субботы, царствуют неизреченные Мир и Единство троичные. То Единство и тот Мир, иконное свидетельство о которых начертано рублевской "Троицей". Композиция, цвет, ритм линий в иконе, изображая крест божественных смирения и любви, ведут чрез него к Сокровенности гроба-престола - к премирному Безмолвию Предвечного Совета Святой Троицы.

О единой Троичной Красоте преподобные Кирилл Белозерский и Андрей Рублев свидетельствовали своеобразно.

Крест, столь же полусокровенно, как в рублевской "Троице" присутствует и в росписи Рождественского собора Ферапонтова монастыря. У Дионисия он "начертан" в восточной части собора56. Вертикаль креста, нисходя из купола, от Христа Пантократора, проходит чрез богородичные композиции "Знамение", "Покров", "Богородица с младенцем на престоле", которые помещены на щеках восточных сводов и в конхе центральной апсиды. Горизонталь креста идет через первую и четвертую композиции с изображениями Благовещения, которые расположены на западных гранях восточных столпов. Крест у Дионисия выявлен и колористически (чрез устойчивое повторение вишнево-коричневого и синего цвета в одеждах Богородицы) и композиционно (чрез ритм изображений и архитектурных членений в восточной части Рождественского собора). Заслуживает внимания ритм жестов Богородицы в композициях, образующих вертикаль креста. Эти жесты подчеркивают движение сверху вниз: в композиции "Знамение" Богородица держит руки воздетыми вверх, в "Покрове" - простертыми горизонтально, на уровне груди, а в изображении, помещенном в конхе алтаря, обе руки направлены вниз.

В композициях, размещенных по горизонтали креста, движение идет, как это и должно быть при начертании крестного знамени, слева направо, что и подчеркнуто ритмом поз, жестов архангела и Богородицы. В композиционной схеме отдельных богородичных изображений по вертикали тоже присутствует крест: в "Знамении" и "Покрове" он образуется фигурой Богородицы и ее руками, а в алтарной конхе - фигурами Марии и поклоняющихся ей ангелов. Крест читается и в изображениях, помещенных в конхах боковых апсид: у Предтечи его составляют фигура и крылья, у Николая Чудотворца - фигура и благословляющие руки. Такое трехкратное повторение креста как в горизонтальном (конхи апсид), так и в вертикальном (щеки сводов и конха центральной апсиды) членении восточной части соборной росписи вряд ли случайно. Восток, как известно, знаменует рай и божество. Обращаясь во время храмовой молитвы на восток, человек чрез зримые образы обращается к незримому Первообразу. Поэтому изображением креста как знамения Троицы Дионисий способствует к постижению троической тайны. Не случайно и то, что большой крест, начертанный в восточной части Рождественского собора, состоит из богородичных изображений: ведь Богородица - это "лествице небесная, ею же сниде Бог"57. Средокрестием этой лествицы является изображение Богородицы с младенцем на престоле в конхе центральной апсиды. Оно помещено как раз на пересечении вертикали и горизонтали начертанного в соборе креста. Это изображение является смысловым средоточием дионисиевской росписи58.

Лик Богородицы расположен прямо над алтарным гробом-престолом. Богородица и сама одушевленный престол и храм60, который освящается нисходящим с неба Источником бессмертным. Идея креста-лествицы - это, главным образом, идея освящения. По неизреченной Своей премудрости Бог вочеловечивается, чтобы освятить храм и одушевленный и неодушевленный. Первою приемлет освящение Богородица. Таинство освящения храма61, выражаемое главным алтарным изображением, продолжается в священнодействиях евхаристии - на том престоле, который не изображен Дионисием, но, без сомнения, присутствует в художественно-смысловой структуре его росписи. Именно на этот алтарный престол обращены скорбный лик и взгляд Богородицы. Именно в нем, в гробе-престоле, сокрывается божественный Источник, нисходящий по вертикали креста. Как известно, изображения во время богослужения обладали силой "литургического образа" ("typos") со всеми его гносеологическими аспектами . Тем более изображения, помещенные у престола как литургического центра.

Существует не только художественно-ритмическая связь Богородицы с престолом, но и сакрально-мистическая, литургическая. Девятый ирмос Канона Великой Субботы отчасти раскрывает эту незримую связь: "Не рыдай Мене, Мати, зрящи во гробе, Его же во чреве без семене зачала еси Сына: востану бо и прославлюся и вознесу со славою непрестанно яко Бог, верою и любовию Тя величающия". Гроб - Престол Великой Субботы - залог воскресения и вознесения, мысль о чем и выражается во второй части ирмоса: "...Востану бо и прославлюся и вознесу со славою непрестанно яко Бог верою и любовию Тя величающия".

Идея воскресения связана с идеей всеобщего восстания мертвых во время Второго пришествия, в день Страшного суда. Не случайно "престол уготованный" в композиции "Страшный суд" расположен напротив престола, на котором сидит Богородица в конхе центральной апсиды. Крест начертан в соборе не только в вертикальном архитектурно-живописном членении восточной части. Крест-накрест расположены и ведущие настенные изображения по направлениям восток-запад и юг-север: "Покров Богородицы" и "Страшный суд", "Собор Богородицы" и "О Тебе радуется". "Покров Богородицы" расположен на щеке того алтарного свода, за которым начинается конха центральной апсиды. "Покров Богородицы" и изображение в конхе непосредственно связаны как ближайшие друг к другу ступени единой архитектурно-живописной "лествицы". Сакральное алтарное изображение частично выявляется композицией "Покров Богородицы", а через нее соотносится и с другими ведущими изображениями по направлениям восток-запад и юг-север. Дионисий умело использует архитектурную структуру собора, чтобы взаимосоотнести эти изображения и зрительно выделить среди них "Покров Богородицы". Идея премирного покровительства важна для Дионисия и в нравственном и в историко-национальном отношении. Преподобный Ферапонт основывает монастырь в честь Рождества Богородицы. Как известно, в день именно этого праздника совершается победная битва на поле Куликовом.

Победа знаменовала явное покровительство Богородицы Русской земле. Для русского человека времен Ферапонта и Дионисия Куликовская битва еще очень живо связывалась через Рождество Богородицы с идеей премирного покровительства, являемого крестом - "оружием мира".

Художественным продолжением крестного пути бессмертного Источника, который изображен в конхе центральной апсиды, является икона местного чина "Сошествие во ад" (ныне в Русском музее), в которой выражается слава, торжество, победа Бессмертного над смертью. Композиция увенчивается крестом-знаменем этой победы. Крест лежит и в самой ритмико-колористической основе ее. Вертикаль креста проходит чрез фигуру Христа, а горизонталь простирается от его рук к фигурам Людей, вызволяемых из уз ада. Связана с изображением в центральной конхе и икона "Богородица Одигитрия" (в Русском музее). В ней между правой и левой руками Богородицы находится голубовато-зеленая полоса радуги. Эта полоса не деталь одежды, а именно радуга, что подтверждается концентрическим, дугообразным характером ее изображения. Радуга, согласно символике, общеизвестной в дионисиевское время, знаменует примирение Бога и человека, она, как мост63, соединяет небо и землю. Благословляющее движение Младенца нисходит к радуге чрез правую руку Богородицы, поруч и кайму рукава. Правая нога Христа тоже касается радуги. Оба эти движения изъявляют добровольное соединение божества с человечеством, изъявляют - в ином изобразительном решении - то самое снисшествие божественного Источника, тот самый крест, который начертан и в восточной части собора в целом и в центральной конхе - в частности. Радугу на иконе "Богородица Одигитрия" можно еще трактовать как купель и чашу64: два последних значения раскрывают, конкретизируют первое. Купель - крещенская, чаша - евхаристическая. Как купель с чашей можно воспринимать и изображение в центральной конхе, чему способствует ее округло-вогнутая форма. На дне чаши-купели, края которой образуют фигуры ангелов, лежит жертва - Христос.

Тайна креста смирения и любви, тайна Предвечного Совета, изображенная в рублевской "Троице", присутствует - чрез богородичные образы - и в рождественской росписи Дионисия. Средокрестием, средоточием этих образов является Богородица в центральной конхе. Чрез богородичные образы выявляется тайна домостроительства Божия, тайна Святой Троицы65, тайна Троичной Любви. Троичная любовь совершается чрез крест и в кресте. Богородица и крест для Дионисия нераздельны. Если представленные в жертвеннике и диаконнике Иоанн Предтеча и Николай Чудотворец соответствуют вторнику и четвергу богослужебной седмицы, то композиция в центральной конхе соответствует среде и пятнице. В среду и пятницу воспоминаются страсти Христа, а вместе с тем это и дни богородичные. Это как раз те дни, тропарь и кондак которых посвящены Кресту66. Именно эти же тропарь и кондак поются на Воздвижение креста, т.е. на двунадесятый праздник, идущий в богослужебном году непосредственно за Рождеством Богородицы. Оба праздника теснейше связаны и по смыслу. Рождество Богородицы открывает путь спасения (не случайно же Дионисий выносит рождественские композиции на портал), а Воздвижение креста указует то оружие, ту "непобедимую победу", которой упраздняется смерть. Воздвижение, как таковое, не изображено мастером: его заменяет крест, начертанный богородичными образами в восточной части собора.

И Рублев и Дионисий достигают предела в художественном выражении троичного догмата каждый по-своему: один - изображением "Троицы" непосредственно, другой - изображением чрез Богородицу. Оба являют Премирную Красоту своеобразно, но и едино, ибо чрез Крест и в Кресте становятся причастниками ее.

Сергий Радонежский и Андрей Рублев, Кирилл Белозерский и Дионисий - это два пути к Премирному Безмолвию и Единству Предвечного Совета Святой Троицы. Пути эти очевидно - неслитны, сокровенно - нераздельны, в явлении - своеобразны, в существе - едины.

В тропаре девятой песни Канона Андрея Критского Святая Троица именуется "нераздельной... животворящей и просвещающей концы". Таков же и исихазм русских святых: неведом, неразделен, сокровенен и просвещает концы, действенно свидетельствует разрушающемуся миру о Премирных Красоте и Единстве. Свидетельство это по сути своей созидательно и победоносно. Воздействие исихазма русских святых на нашу историю самое непосредственное: к примеру, не будь преподобного Сергия Радонежского, сотаинника Пресвятой Троицы, не было бы и победы на поле Куликовом. Но исихазм и история - тема отдельного разговора.

Примечания:

1 Ипатий, иеродиакон. Литургические традиции Троице-Сергиевой лавры. Рукопись (1986).

2 О времени написания "Троицы" см.: Троица Андрея Рублева. Антология. Сост. Г.И. Вздорнов. М., 1981, с. 9-10.

3 Там же, с. 51 (из статьи Е.Н. Трубецкого "Россия в ее иконе").

4 Там же, с. 56 (из книги Ю.А.Олсуфьева "Опись икон Троице-Сергиевой лавры").

5 Там же, с. 95 (из книги Л.А.Успенского и В.Н. Лосского "Der Sinn der Ikonen").

6 Так, на пластинах южных и западных врат собора Рождества Богородицы в Суздале в композициях с изображением Троицы (около 1230) центральное положение Христа подчеркнуто крестчатым нимбом. См.: Троица Андрея Рублева. Антология, ил. 16, 17.

7 "...Христово ты еси знамение, кресте пребогате, и широта безмерная, и знамение непостижимый Троицы, жизноносче" (Канон Кресту, песнь 8); "...Древо трилюбезно, нетленно и неизнуряемо, крест трисоставный, честное древо: Троицы бо носит триипостасныя образ"(Канон Кресту, песнь 8).

8 Троица Андрея Рублева. Антология, ил. 5.

9 Там же, ил. 4.

10 Ср. с литургическим стихом: "Тело Христово приимите, Источника бессмертнаго вкусите".

11 См.: Бычков В.В. Византийская эстетика. М., 1977, с. 103-104.

12 Суббота толкуется: упокоение.

13 Ср. с стихом из пасхальных часов: "Во гробе плотски, во аде же с душею яко Бог, в рай же с разбойником, и на престоле был еси, Христе, со Отцем и Духом, вся исполняли, неописанный".

14 "...И да разумеет мир, яко Ты мя послал еси..." (Евангелие от Иоанна, 17, 23).

15 В Синаксаре на Великую Субботу говорится, что этот день - самый значительный из великопостных, а те, в свою очередь, самые значительные из дней года.

16 "С высоты снизшел еси, Благоутробне, погребение приял еси тридневное, да нас свободиши страстей, Животе и воскресение наше..." (Воскресный тропарь).

17 "Бог сый мира, Отец щедрот, великаго совета Твоего Ангела, мир подавающа, послал еси нам" (5 ирмос первого Канона на Рождество Христово).

18 Ощущение единства было бы еще сильнее, если б сохранились изображения лазурных источников на главах ангелов.

19 "...Сия суббота есть преблагословенная в ней же Христос уснув, воскреснет тридневен" (Кондак Канона Великой Субботы).

20 Бычков В.В. Византийская эстетика, с. 171.

21 "...Радуйся, яко Пречистою наставляемъ, пустыню достигл еси. Радуйся, яко в той пречестен храм Божий Матери воздвигнувый..." (Икос 6 песни Канона святому Кириллу Белозерскому).

22 Ср.: "...Во двою естеству Един от Святыя Троицы, от чистых кровей Твоих воплотився..." (Песнь 1); "Тя, Пресвятая Мати Приснодево, познахом, земнии спасение, ибо в недрех Отца неразлучно живый из Тебе воплощается. Тем же благословена еси в род и род" (Песнь 7); "Сына Безлетна, от Отца воссиявша, Ты, во утробе несказанно заченши, родила еси, Богомати Чистая Дево..." (Песнь 9).

23 Ср.: "В тихое и небурное пристанище безмолвия вшел еси, преподобие, и тамо Владычицу Богородицу сподобился еси видети..." (стихира Службы Кириллу Белозерскому).

24 Прохоров Г.М., Розов Н.Н. Перечень книг Кирилла Белозерского. - ТОДРЛ, XXVI. Л., 1981, с. 353-374.

25 Сборниками, содержащими патристику, являются: РК-135 и РК-136, хранящиеся в фондах Кирилловского музея, а также НБ-XII, КБ-XIII, КБ-XV, КБ 38/163, которые находятся в Отделе рукописей ГПБ имени М.Е. Салтыкова-Щедрина.

26 Филарет, архиепископ Черниговский и Нежинский. Историческое учение об отцах церкви, т. 2. СПб., 1859, с. 132-134.

27 Флоровский Г.В. Восточные отцы IV века. Париж, 1931, с. 61.

28 Там же, с. 74.

29 ГПБ, КБ-XIII, л. 206 об.

30 "Аще подобает първее отрещися всем и тако приступити еже по бозе жительству" (ГПБ, КБ-XIII, л. 226 об.).

31 Филарет, архиепископ Черниговский и Нежинский. Ук. соч., с. 77.

32 Там же, с. 81-82.

33 "Святаго Нила о добродетелях душевных и телесных" (л. 2-5); "Святаго Нила о осмих помыслех" (л. 127-157): ГПБ, КБ-XV.

34 Например, оружие на грех печали: "Аще хощеши, победити безвременьную печаль, не опечалися никогда же за кою-либо временьную вещь и аще биен будеши или обесчъщен, или отгнан, не опечалися, тогда се токмо печали егда согрешиши, но и тогда в меру, да не впадеши во отчаяние и погибнеши" (ГПБ, КБ-XV, л. 128).

35 ГПБ, КБ-XV, л. 132.

36 Филарет, архиепископ Черниговский и Нежинский. Ук.соч., с. 162.

37 Там же, с. 161.

38 Архангельский А.С. Творения отцов церкви в древнерусской письменности. СПб., 1888, с. 89.

39 Филарет, архиепископ Черниговский и Нежинский, Ук. соч., с. 206.

40 "Смереномудрие есть безъименна благодеть души... божие именованье и. подаание научите бо ся рече не от аггела, ни от человека, ни от писаниа, но от мене, сиречь от моего в вас вселеньа и осияниа, и действа, яко кроток есмь и смеренъ сердцемъ, и помыслом и мудрованием, и обрящете покои от ратии, и облегчение душамъ вашим" (ГПБ, КБ-38/163, л. 149).

41 ГПБ, КБ-38/163, л. 152.

42 Там же, л. 153.

43 Там же, л. 273.

44 Там же, л. 274.

45 Там же, л. 275.

46 Филарет, архиепископ Черниговский и Нежинский. Ук. соч., с. 162.

47 ГПБ, КБ-38/163, л. 213.

48 Там же, л. 404 об.

49 ГПБ, КБ-XV, л. 193 об.-194.

50 Там же, л. 165.

51 Приводим текст из 25 слова "Лествицы", вынося за скобки ту его часть, которая изъята Кириллом: "Съвръшеныа любве, аггельскаго смереномудриа, чистыя молитвы, нетленныя чистоты, и таковых (внегда убо помысли хвалити того начинааху глаголаше къ нимъ: поидемъ на обличенье, и приходя, прочее нареченна въспоминааше и въпияше к себе) внегда сиа стяжиши, увеждъ, яко далечеи еще еси от бога" (ГПБ, КБ-38/163, л. 153).

52 ГПБ, КБ-XIII, л. 366.

53 "Въпрос: къто суть истиньнии поклоньницы иже в дусе и въ истине покланяються богу. Ответь" (Изборник Святослава 1073 г. М., 1983, гл. 35, л. 33-34).

54 Для сравнения КБ-XII: "И отстоить душа богоносива от всякия любве церков зданных и жерътв видимых, и събор множьства их, и праздник человечьскых"; КБ-XIII: "Отстоить душа богоносива от всякая любве церковь зданных, и праздник человечьскых".

55 Ср. с стихирами Великой Субботы: "Слава твоему смотрению, им же вся совершив, субботство вечное даровал еси нам яко Бог, всесвятое из мертвых твое воскресение; что зримое видение, кое настоящее упокоение; Царь веков, страстию совершив смотрение, во гробе субботствует, новое нам подая субботство".

56 Наблюдение Ю.С.Селю.

57 Акафист Богородице, Икос 2.

58 Подробнее о нем см.: Рыбин В.В. Об изображении "Богородицы с младенцем на престоле" в конхе центральной апсиды Рождественского собора Ферапонтова монастыря. - Ферапонтовский сборник, вып. 2. М., 1988, с. 99-106.

59 Ср.: "Радуйся, яко еси Царево седалище..." (Акафист Богородице, Икос I).

60 Ср.: "Радуйся, Бога невместимаго вместилище..." (Акафист Богородице, Икос 8).

61 Образ Христа-архиерея, освящающего храм, обычно встречается в алтарях, например в Софии Киевской и Софии Охридской, а также в ряде икон. Наиболее вероятное время появления иконографии подобного типа - XI в. См. об этом: Лидов A.M. Образ Христа-архиерея в иконографической программе Софии Охридской. - В кн.: Византия и Русь. [Сборник статей] памяти В.Д.Лихачевой. М., 1989, с. 65-90.

62 Бычков В.В. Византийская эстетика, с. 61.

63 Ср.: "...Радуйся, мосте, преводяй сущих от земли на небо" (Акафист Богородице, Икос 2).

64 Ср.: "Радуйся, купели живописующая образ... радуйся, чаше, черплющая радость" (Акафист Богородице, Икос 11).

65 Ср.: "Радуйся, совета неизреченнаго Таиннице", "...радуйся, Троицы таинники просвещающая" (Акафист Богородице, Икосы 2, 5).

66 Тропарь, глас I: "Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое, победы на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство"; Кондак, глас 4: "Вознесыйся на Крест волею, тезоименитому Твоему новому жительству щедроты Твоя даруй, Христе Боже; возвесели нас силою Твоею, победа дая нам на супостаты, пособие имущим Твое, оружие мира, непобедимую победу".