Выдающиеся люди Вологодского края

Глухов А. Г. Рукою "грешного Ефросина" // Библиография. - 1997. - № 2

Нестор-летописец в статье под 1037 г. сравнивал Владимира Святого с земледельцем, вспахавшим землю, а Ярослава - с сеятелем, который засеял книжными словами землю. Комментируя этот текст, академик Д. С. Лихачев заметил: "Писание книг - это возделывание земли... И подобно труду земледельца переписка книг была на Руси извечно святым делом. Тут и там бросали в землю ростки жизни, зерна, которые предстояло пожинать будущим поколениям"1[1 Лихачев Д. С. Величие древней литературы // Памятники литературы Древней Руси. XI - начало XII века. М., 1978 С. 6].

На протяжении всей своей жизни Ефросин с большим усердием бросал "в землю ростки жизни", неутомимо переписывал различные произведения, редактировал их, делал на полях всевозможные приписки и пометки. Эти замечания, своего рода комментарии, а также составленные им сборники дают возможность судить о его знаниях, осведомленности в литературных источниках, интересах и вкусах. Тут и обнаруживается любопытная неожиданность, если исходить из недавних представлений о книжности XVв. Оказывается, этот монах, работавший в Кирилле-Белозерском монастыре, специально интересовался светской, занимательной литературой, записывал памятники устного народного творчества, притчи и шуточные загадки, подбирал сказания апокрифического характера. У него явно выражен интерес к описаниям природы и животного мира, его внимание привлекают исторический и летописный материал, географические сведения. Однако даже после такого вступления имя Ефросина мало что говорит современному читателю. Да и ученым, исследователям древнерусской книжности оно стало известно сравнительно недавно - в начале нашего века. Но нет, пожалуй, в нашей стране грамотного человека, который не слышал бы о "Задонщине", поэтическом произведении, прославившем победу русских войск на поле Куликовом. Один из древнейших списков "Задонщины" написан рукою "грешного Ефросина".

РУКОЮ "ГРЕШНОГО ЕФРОСИНА"

Предполагают, что Ефросин не был исключительной фигурой по своему мировоззрению, не играл заметной роли в политической жизни того времени, не был ни еретиком, ни вольнодумцем. Старец. Имел сан священника. Вот, пожалуй, и все. Но остались переписанные и составленные им шесть сборников. Вот, поистине, как говорили древние египтяне, рука, державшая перо, истлела в гробу, а написанное остается навечно.

Известна самая ранняя дата, которую поставил Ефросин на одном из своих сборников, - 1463 г.; известна и самая поздняя - 1493 г. Значит, старец Ефросин жил и творил во второй половине XV в., в то время, когда после победы на поле Куликовом начинается подъем экономики, культуры, искусства. На глазах Ефросина произошло такое важное событие, как окончательное освобождение в 1480 г. от иноземного ига. В это время возрождается интерес к собственной истории, к культуре времен независимости Руси, предшествующей ордынскому нашествию. Ефросин, видимо, встречался с Пахомием Логофетом, который собирал материал для Жития Кирилла Белозерского в основанном им монастыре. Был хорошо знаком с дипломатом и писателем Федором Курициным, автором "Повести о Дракуле-воеводе" - первого известного нам памятника оригинальной русской беллетристики. Общался он и с такими выдающимися деятелями средневековой Руси, как Нил Сорский и Гурий Тушин.

По отдельным штрихам, намекам в источниках исследователи установили, что Ефросин работал в Ферапонтовом и в Троице-Сергиевом монастырях, был игуменом какой-то обители близ Углича2 [2 Литературу о Ефросине см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Вторая половина XIV - XVI в. Ч. I. Л., 1988. С. 236.]. Он не только ориентировался в современных ему источниках, но и хорошо знал о книголюбах древнего мира. Так, царя Соломона сравнивал с архиепископом Севильским "Исидором-книголюбцем" и александрийским богословом и философом "Оригеном-еретиком". Или такая пометка Ефросина на полях рукописи: "Некто Дмитрий книгохранитель, яко суть книг собрано пол шесты тмы 5500 и еще посла в Иерусалим о книгах". Предполагают, что это - Дмитрий Фалерский, библиотекарь Александрийской библиотеки, которому Птолемей II поручал наладить перевод древнееврейского пятикнижия на греческий язык.

Примеры показывают, что Ефросин имел представление о библиотечном деле в разных странах и в разное время. Но убедительнее всего о его образованности свидетельствуют созданные им шесть сборников, дошедшие до нас. Все они, за исключением одного, предназначались для келейного чтения и, скорее всего, хранились в его келье. Только "Торжественник" - книгу традиционно церковно-учительного содержания - Ефросин переписывал, очевидно, не по своей воле. Работа эта тяготила его, о чем свидетельствуют многочисленные приписки, последняя из которых гласит: "Бог меня избавил..." В связи с этим архимандрит Леонид (Кавелин) высказал догадку: "Не за епитимию ли написана эта огромная книга?"

Свою деятельность в Кирилло-Белозерском монастыре Ефросин начал в то время, когда была еще свежа память о его основателе, живы были и служители, монахи, помнившие Кирилла, а в библиотеке сохранялись произведения первого игумена. И нет ничего удивительного в том, что он переписал в свой сборник работы Кирилла об устройстве мира, о его необъятных размерах. Здесь же еще одно произведение, отредактированное и переписанное Ефросином - "Писание Софония старца рязанца, благослови отче: Задонщина великого князя господина Димитрия Ивановича и брата его князя Володимира Ондреевича". Слово "Задонщина" не придумано редактором-переписчиком, оно воспроизводит народное обозначение событий "за Доном" 1380 г. Это точное определение Ефросина навсегда вошло в литературу, в историю культуры. Переписана "Задонщина" к столетию Куликовской битвы, о чем есть пометка на полях: "Был бой за Доном тому лет 100". Трудно сказать, с какого текста переписывал Ефросин свой экземпляр. Возможно, у него вообще не было под рукой оригинала, а писал он "Задонщину" по памяти, дополняя летописными записями о событиях, последовавших за Куликовской битвой, а также частью текста из "Слова о погибели Русской земли". Значит, и это произведение было в библиотеке монастыря, произведение, в котором не только оплакивалась гибель Руси, но и прославлялись ее красота, былая слава и величие.

Каждый томик, переписанный Ефросином, своего рода маленькая библиотека с богатым и разнообразным содержанием, в основном светского характера. Самый любимый герой - Александр Македонский. Ефросин переписал "Сказание известное о жизни Александра, царя македонского и самодержца великого, храбрым витязям поучение" - типичный средневековый роман. Этот текст - древнейший из сохранившихся. Вторая часть - приключенческая - разбита Ефросином подзаголовками-аннотациями: "Сказание о скотах диких, и о зверях человекообразных, и о диких женщинах, и о муравьях, и о людях, которые ростом всего в локоть и называются птицами", "Сказание об озере, в котором рыбы ожили, о людях - до пояса конь, а выше - человек" и т. д.

Роман этот пользовался на Руси огромной популярностью: вместе с Александром читатель переживал его приключения, беспокоился за исход его отчаянных предприятий, радовался успехам и задумывался над их бренностью, непрочностью. Заканчивается роман припиской Ефросина с хронологическими расчетами, характерными для этого книгописца: даты жизни и правления взяты из разнообразных исторических источников, которые были у него под рукой,

"Александрия" - единственное произведение, переписанное Ефросином, с иллюстрациями. Их две, обе создал художник по имени Ефрем. На одном рисунке изображен Александр, на другом - кентавр. Под ним вензель - "экслибрис" Ефросина. На титуле "Александрии", изданной в серии "Литературные памятники", запечатлен этот вензель, так как в основу издания положен список белозерского старца. О его трудолюбии и любви к герою говорит то, что этот роман он переписал дважды.

Вместе с "Александрией" в ефросиновском сборнике "Сказание о Дракуле-воеводе", в основу которого положена цепь эпизодов-анекдотов о воеводе Мутьянской земли - Владе, прозванном Дракулой, т. е. дьяволом, за свою жестокость. Автор русского варианта "Сказания" - Федор Курицын3 [3 Памятники литературы Древней Pуси. Вторая половина XV в. М., 1962. С. 554 - 565]. Другое произведение - "Сказание о Соломоне и Китоврасе" - принадлежит к числу "апокрифических". Здесь Ефросин проявил явное вольнодумство, ведь в то время "О Соломоне цари басни и кощуны и о Китоврасе" были в списках запрещенных книг. При этом составитель хорошо понимал, что они не одобряются монастырским начальством, и предупреждал: "Сего во зборе не чти, ни многим являй", т. е. - не читать вслух и не распространять среди братии4 [4 Цит. по кн.. Розов Н. Н Книга в России в XV веке. М., 1981. С. 116].

Важнейший источник "коллекционирования" апокрифов для Ефросина - "Толковая палея". Он переписал этот памятник весьма своеобразие, исключив из него богословско-теологические выводы, но сохранив космографические и "физиологические" статьи. Более того, переписчик-редактор внес дополнения, заимствованные из других книг. В частности, он добавил сведения о грифе, о пеликане и дятле, а также о драгоценных камнях. Ряд фактов взял из "Шестоднева" в переработке Иоанна экзарха Болгарского - сочинения поэтического, проникнутого восхищением красотой мира и его гармонией.

Привлекли внимание Ефросина русский путешественник игумен Даниил и его "Хождение", которое было в библиотеке обители. Он его неоднократно перечитывал, а затем дважды переписал, при этом сокращая текст, комментируя его, делая отсылки к другим книгам. Например, в одном месте сделал приписку, исправляющую указанные автором расстояния от Москвы и Белгорода до Киева, в другом - сообщил о протяженности пути до Афона, привел сведения о "веси лоплян", а в главе о Ченасаритском озере добавил выписку о нем из "Истории Иудейской войны" Иосифа Флавия. "Хождение" Даниила Ефросин читал весьма критически и переписывал не механически, а творчески. Уже издатель Кирилло-Белозерского списка "Хождения" М. А. Веневитинов обратил внимание на то, что тот сократил текст, исключив отдельные фрагменты, где отразились личные впечатления паломника, и рассказы о библейских событиях. Исследователи пришли к выводу, что "сокращения проведены одной рукой, сознательно, при внимательном отношении редактора к фактам переписываемого произведения"5[5 Дмитриева Р. П. Приемы редакторской правки книгописца Ефросина // "Слово о полку Игореве" и памятники Куликовского цикла. М.; Л., 1966. С. 280]. Применял и такой прием: обрывал текст и давал "библиографические ссылки" на источники. Например: "и прочее в Житии ее", "и прочее писано в Паремии", "и прочее в Деяниях"... или, говоря об одном из судов Соломона, переписчик предлагает дочитать до конца "в книге, иде же от Палеи писано", а чтобы узнать, в чем заключается испытание Соломоном "смысла женского", рекомендует читателю посмотреть в "книге, в Страннике", т. е. "Хождении" игумена Даниила.

В "Хождении", в записках паломника начала XII в. (значит, и для белозерского старца они были уже очень древними: три с половиной века - срок немалый!) Ефросин высоко ценил содержание. Русский путешественник запечатлел в Палестине не только святые места, которые он посетил, но подробно рассказал о быте жителей, хозяйстве страны, отметил плодородие земель, где "жито добро рождается", размышлял о скотоводстве и рыболовстве, не проходил мимо поразившей его природы.

Даниил внес в свой рассказ немало легенд и апокрифических сказаний, что также было дорого Ефросину. Видимо, был ему симпатичен и сам автор - личность весьма привлекательная по складу мыслей. Это настоящий русский характер: выносливый, терпеливо переносящий все лишения нелегкого путешествия, чуткий к культуре других народов, скромный и вместе с тем обладающий чувством собственного достоинства.

Круг интересов Ефросина чрезвычайно широк. На полях рукописей встречаются заметки по астрономии, географии, истории: о затмении Солнца, о метеорологических терминах. Любит хронологические таблицы, пишет, например, что "Иерусалим старей Рима лет 500 без 30 лет, а Рим старей Византии лет 30", с удовольствием делает выборку необычных мер и денежных единиц. Привлекают его иностранные слова: приводит названия месяцев по "римьски, египетски, еврейски, еллиньски" и добавляет, что "язык человеческых 72", при случае поясняет, что "бомбак" - бумага "по-грецки" и т.д.

Весьма показательна в этом смысле приписка Ефросина к переписанному им роману "Александрия": "Александр Македонский умер в Вавилоне, царствовал двенадцать лет, а всех лет его царства тридцать пять, воевать же начал с двенадцати лет. Жил же тридцать два года. Покорил двадцать два варварских народа и четырнадцать эллинских племен, создал одиннадцать городов... От Адама до смерти его прошло лет 5167, а до рождения Христа он был за 300 лет и 33 года... От Александра до Диоклетиана прошло 600 лет, от Александра до Ликиния царя, зятя Константина Великого, прошло 707 лет. Птолемей, любимец Александров, называемый братолюбивым, был после Александра царем в Египте и Александрии, царствовал же 38 лет. Этот Птолемей собрал священные книги отовсюду и от Иерусалима, и истолковал их, и положил в столице Сераписа в Египте... Писано в Маргарите в первом слове..."6 [6 Александра: Роман об Александре Македонском по русской рукописи XV в. М.; Л.. 1965. С. 143 - 144].

Даты правления и жизни великого полководца Ефросин взял из разнообразных источников, которые были у него под рукой. Правда, они противоречат основному тексту, а Птолемей Братолюбивый Филадельф спутан здесь с его отцом Птолемеем Сотером. О собирании книг Птолемеем Ефросин, как он сам пишет, узнал из "Маргарита" - сборника сочинений крупнейшего византийского церковного писателя Иоанна Златоуста.

Перечисленными памятниками не исчерпывается "наследие" Ефросина. Его руке принадлежат поэтическое "Слово о хмеле", "Плач Адама о рае", диалог о добрых и злых женах, "Слово о двенадцати снах Шахаиши", "Сказание об Индийском царстве". "Слово о рахманах и предивном их житии", притчи из "Повести о Варлааме и Иоасафе", отрывки из "Беседы трех святителей", "Сказание о двенадцати пятницах". Занимался он перепиской и обработкой летописных текстов. О размахе деятельности этого монаха говорит то, что почти весь том "Памятников литературы Древней Руси" за вторую половину XV в. составлен на основе шести сборников Ефросина, а они, как заметил Я. С. Лурье, - "книги личной монашеской библиотеки, специально и с любовью подобранной"7 [7 Лурье Я. С. Русские современники Возрождения. Книгописец Ефросин. Дьяк Федор Курицын. Л., 1988 С. 42].

Дальнейшая судьба замечательного деятеля культуры второй половины XV в. неизвестна. Но памятником ему стали собранные, обработанные и переписанные сборники.

А. Г. Глухов