Выдающиеся люди Вологодского края

Алексей КОЛОСОВ

К ИСХОДУ ДЕНЬ...

Обязательно позвонил бы в это утро, чтобы услышать хрипловатый голос, оттенённый сигаретами «Прима», который бы на самое простое и нейтральное «Поздравляю!» ответил бы вопросом, к которому я так и не привык: «С чем, Лёха? С тем, что доскрипел-досмердел? Э-э-эх... Подъезжай, коли время будет. По рюмцу, может. Только не суетись, у меня есть. В заначке...».

Часто по утрам звонил он. И это означало, что я буду слушать новые стихи. Словно вырубленные на шершавом граните. Короткие. Афористичные. Сдавливающие горло. Если утром раздавался звонок от Миши, значило это, что он работал допоздна, а потом ещё и с самого рассвета взвешивал по буковке свои мысли, как самый добросовестный гомеопат, чтобы ни грамма лишнего, ни миллиграмма.

– Лёха, привет! Вот послушай:

К исходу день,

Хлеб чёрный есть на ужин.

Я никому

И мне никто не нужен:

Ни бог, ни царь,

Ни раб, ни господин.

Я в этот мир

Прекрасный и позорный,

Распяленный свободой

поднадзорной,

Пришёл один.

И отойду один.

После обязательной паузы следовал следующий вопрос:

– Ну, как тебе?

Господи! Как же много хотелось сказать замечательных слов Михаилу Николаевичу, Мише, старшему другу неожиданному... Но горло пропускало с трудом:

– Нормально. Сильно, Миш. Как всегда. Я подъеду?

– Давай.

...Выходили нечастые сборники его стихов в разных нестоличных издательствах. Чаще случались подборки в областных газетах. Сопровождались они выдержками из его биографии и фотокарточкой. Удачный снимок был один – Николая Чеснокова. Потом сделал и я пару портретов, которые стали публиковаться. Фотографироваться Миша не любил.

А потом и вовсе стал частенько прихварывать, что сопровождалось не однонедельными уходами в ту или иную больницу. Чаще всего – в кардиологию, под опеку Виктора Александровича Ухова. Какая съёмка в наших больницах? Эпатажные перформансы тогда ещё не были в моде, да и не гнались мы за ней никогда...

Разговоры о том, что надо «пофотографироваться для дела», натыкались на вопрос: «Что, опять?», после чего он поворачивался в фас и профиль. Этим всё и заканчивалось. Поэты, если они настоящие, люди проницательные. И как-то «за рюмцом» Миша расшифровал моё нежелание сказать вслух то, что говорить не принято никогда. И сам предложил:

– А что если как-нибудь утром, во время нашей «пробежки» с Татьяшей, ты к нам присоединишься с фотоаппаратом? Если не рано тебе, конечно...

Может, кто-то и забыл уже, но я хорошо помню, что в августе у нас бывало довольно прохладно. Так что без плаща или куртки человек на улице выглядел вызывающе. Вот таким утром Миша и позвонил, сообщив, что через полчаса они с Татьяшей выходят. Встретились, прошлись по малому и большому кругу через Соборную горку, скверики, набережную. Маленько дурачились, больше шутили, старались делать вид, что мы довольно часто вот так гуляем с фотоаппаратом и делаем снимки на память о прогулке.

Татьяша оставила нас на улице одних, а сама умчалась на работу. Мы продолжали дурачиться, но всё явственнее становилось неотвратимое и нелепое ощущение, что эта съёмка, пожалуй, одна из последних. Миша всё реже бывал дома и всё чаще – в больницах. Мне предстоял отъезд в Воронеж. Мы оба думали почти вслух, что это не самая последняя съёмка, что ещё довольно долго мы будем вот так гулять около памятников, храмов и театров, фотографироваться на их фоне, а потом неторопливо подниматься к Мише на этаж, чтобы послушать друг друга уже без «рюмца», но под чаёк. И обоим было стыдно за это простительное враньё...

На конверте с плёнкой стоит дата: 22.08. Год – две тысячи третий.

«Стой... че-ло-век...»

Застыл я, не дыша:

Ржавь проволоки,

Вышки да берёзы.

Я камень сдвинул,

А под ним – душа.

Прильнул к травинкам –

Зазвенели слёзы.

Через восемь с половиной месяцев одна из фотографий, сделанных в тот день, трижды за полчаса упала у меня с книжной полки в Воронеже. Поздно вечером 10 мая 2004 года. В комнате без сквозняков и вентиляторов. С Мишей по телефону мы разговаривали на День Победы. Он сказал, что мы вряд ли увидимся, если я не приеду в Вологду в течение месяца. Через несколько часов его не стало...

Сегодня исполнилось бы 79 лет русскому поэту Михаилу Сопину.

Фото автора

Источник: Колосов А. К исходу день… / А. Колосов // Красный Север. – 2010. – 12 августа. – С. 23.