Выдающиеся люди Вологодского края

Виктор Конасов

Прошу меня расстрелять, но не бить

Имя Константина Ивановича Душенова увековечено на мемориальных досках, в названиях улиц. Деревня Ивановское бывшего Вологодского уезда, где он родился и провел детство, переименована в Константиновку. В городах Полярном и Североморске Мурманской области также есть улицы, носящие его имя. Однако знаем мы о своем земляке, увы, далеко не все. Наиболее трагичные страницы его биографии никогда не освещались ни в центральной, ни в местной прессе, став достоянием узкого круга военных историков

КОНСТАНТИН Иванович родился 28 июля 1895 года в многодетной крестьянской семье. Закончив церковно-приходскую школу, юноша перебирается в Вологду, устраивается разносчиком лекарств в одной из аптек города. В 15 лет решается ехать в Петербург, работает упаковщиком аптекарского склада. В мае 1915-го Душенова призвали служить на флот. Обучение проходил в Гельсинг-форсе на транспорте «Русь» .Февральскую революцию встретил на крейсере «Аврора». В мае 1917 года его избрали секретарем судового комитета. В Октябрьскую революцию Константин Иванович на стороне большевиков. С отрядом матросов охраняет подступы к Петрограду от наступающих войск А.Ф. Керенского. Затем снова служба на флоте, а в августе 1918 года Душенов получает задание обеспечить доставку оружия на Восточный фронт.

После гражданской войны Константин Иванович становится особоуполномоченным по углублению фарватера Волги, дабы нефть Баку как можно скорее попала в глубь страны. Затем он комендант порта в Баку, чуть позднее – Севастополя. Здесь царил хаос: на дне бухт покоились взорванные белогвардейцами буксиры и катера, плавучие краны и баржи. После наведения порядка в Севастопольском порту наш земляк в 1923 году получает направление на учебу в военно-морскую академию. Константин был одним из лучших в своем выпуске. С 1928года Душенов – командир и комиссар учебного корабля «Комсомолец». Затем начальник штаба дивизии минеров на Балтийском флоте. Командующий морскими силами на Балтике М.В. Викторов дал ему такую характеристику: «Энергичный, с достаточной силой воли и весьма решительный командир. Имея отличное развитие и широкий кругозор, четко ориентируется в окружающей обстановке. Будучи всегда тактичным и дисциплинированным, к подчиненным относится строго и требовательно». Видимо, эти качества Душенова сыграли не последнюю роль в назначении его начальником военно-морской академии, которую он окончил два года тому назад. В 1931 году Константин Иванович получает приказ о вступлении в должность начальника штаба Морских сил Черного моря.

В декабре 1934 года наш земляк был назначен командовать Северной военной флотилией. Сослуживцы вспоминают, что «новый командующий тщательно изучал положение дел, постоянно ездил по базам, осматривал корабли и строящиеся объекты». В декабре 1935 года за заслуги в подготовке надводных и подводных сил был награжден орденом Красной Звезды.

11 МАЯ 1937 г. вышел приказ о преобразовании флотилии в Северный флот. Решение, на котором давно настаивал Константин Иванович, было вполне разумным. По своему значению в обороне страны, протяженному морскому театру флотилия уже давно была самым настоящим флотом. 21 мая 1937 года нарком обороны К.Е. Ворошилов направил И.В. Сталину докладную записку, в которой предложил ввести в значительно поредевший в результате арестов состав Военного совета при Наркоме обороны, в частности, командующего Северным флотом флагмана 1 ранга К.И. Душенова. Это был «звездный», но недолгий час в карьере нашего земляка. Мурманские моряки и промышленные предприятия города выдвинули Константина Ивановича депутатом Верховного Совета СССР. В марте 1938 года командующий Северным флотом получил орден Красного Знамени за образцово поставленную работу по спасению папанинцев. А через два месяца, 22 мая 1938 года, его арестовали.

Константин Иванович был не одинок в своей беде. Почти одновременно были арестованы нарком ВМФ П.А. Смирнов, его заместитель П.И. Смирнов, начальник Морских Сил РККА М.В. Викторов, командующий Черноморским флотом И.К. Кожанов, командующий Тихоокеанским флотом Г.П. Киреев, другие высокопоставленные лица ВМФ. На 1 сентября 1937 года из флотских рядов по политическим мотивам были уволены 705 и арестованы 171 командиров всех рангов. Следствие, как правило, сопровождалось физическим насилием. Начальник Военно-Морских Сил СССР В.М. Орлов в своем заявлении на имя наркома внутренних дел Н.И. Ежова писал: «Я не могу признаваться дальше в невероятных и небывалых своих преступлениях. Я умоляю выслушать меня лично и вмешаться в ход моего дела. Я нахожусь на грани сумасшествия. Через короткий срок я стану, как стал Джимми Хигинс, неосмысленной собакой. Но это может быть только в капиталистической стране и не может быть у нас».

Увы, в стране социализма методы физического воздействия на подследственных с 1937 года были разрешены повсеместно специальным циркуляром ЦК ВКП (б), и под жестокими пытками практически все признавались во всех мыслимых и немыслимых «грехах».

26 июля 1939 года К.И. Душенов пишет 267-е по счету заявление. Свое послание он адресует председателю Совнаркома В.М. Молотову: «.. .Меня арестовали в Ленинграде, и после 22 часов применения ко мне жестоких физических методов воздействия я почти в бессознательном состоянии в результате внутреннего кровоизлияния написал под диктовку следствия ложное заявление, что я – заговорщик и вредитель.

Через 5 дней после тех же методов я подписал заранее написанный протокол, где указано более 30 командиров, якобы моих сообщников, которых после арестовали.

В течение года я три раза отказывался от ложных протоколов, но все три раза ко мне применяли физические методы воздействия, и я вновь подписывал ложь.

В мае 1939 года меня перевели в Лефортово, и в день годовщины сидения в тюрьме меня еще раз подвергли физическому воздействию, и я вспоминая что написано в Ленинграде, продолжаю давать ложные показания

...Я не враг народа, не заговорщик, не вредитель и не террорист. Я бывший рабочий, старый матрос крейсера «Аврора», секретарь судового комитета в Октябрьские дни, брал Зимний дворец.

Я всем сердцем Вас прошу, не можете ли сделать так, чтобы меня больше не били. Я не смею Вас просить о том, чтобы вновь провели следствие без физических методов воздействия и дали бы мне какую-нибудь возможность доказать свою невиновность и преданность партии, советской власти и правительству. Мне сделать это очень легко, а если я что тогда совру, то прошу меня расстрелять, но не бить».

Константин Иванович пишет заявление Молотову и сам уже не верит, что ему предоставят возможность оправдаться, а невыносимым пыткам и издевательствам придет конец. Поэтому вполне объяснима его просьба: «... Прошу меня расстрелять, но не бить». Однако в Лефортовской тюрьме из бывшего командующего Северным флотом продолжают «выбивать» все новые и новые показания о несуществующем антисоветском заговоре. Лишь 3 февраля 1940 года прекращаются мучения нашего земляка, его приговаривают к расстрелу, а на следующий день приводят приговор в исполнение. И лишь 29 апреля 1956 года принимается решение о посмертной реабилитации Константина Ивановича. Возможно, кто-то посмеет осудить поведение на следствии морально сломленного и физически искалеченного бывшего командующего флотом. Однако, на наш взгляд, в данном случае гораздо важнее ответить на другой вопрос: «Какой след оставил в истории наш земляк?» Предоставим слово адмиралу В.И. Платонову, который в своих мемуарах написал: «То, что К.И. Душенов успел сделать для флота, заставляет нас хранить о нем добрую память, как о человеке, безгранично преданным революции, обладавшим незаурядными организаторскими способностями, неутомимой энергией и исключительной волей».

Источник: Конасов В. Прошу меня расстрелять, но не бить / Виктор Конасов // Вологодские новости. – – 2003. – 11-17 июня. – С.6.