Викулов В. Повзросление души : о стихах Виктора Коротаева / B. Викулов // Коммунист. – Череповец, 1971. – 13 апреля. – С. 3.
В. Викулов
Повзросление души
Читателям нашей газеты хорошо знакомо имя Виктора Коротаева. Многие его стихи были напечатаны на наших «Литературных страницах». Он каждый год подолгу живет в Череповце, хорошо знает, чем живет наш молодой рабочий город. Стихи вологодского поэта Виктора Коротаева печатаются на страницах многих центральных журналов.
Два последних сборника его стихов «Липовица» (Северо-Западное книжное издательство) и «Мальчишки из далеких деревень» (издательство «Советская Россия») вышли почти одновременно, но каждый из них знаменует собой определенный период в творческом развитии поэта, между ними лежит грань возмужания его таланта. Речь идет прежде всего о мужании мысли, чувства, что обусловило и рост мастерства.
Еще стихи раннего Коротаева свидетельствовали, что автор ищет в поэзии не игры словом, не красивой, броской строки, а прежде всего утверждения своих идеалов. Стихи той поры всегда были ершисты, задиристы, запальчивы, но зачастую автор удовлетворялся чисто внешней стороной противоречий и конфликтов, его мечта была еще слишком неопределенной и смутной.
А над дорогой, как и прежде,
Разворошив тоску в груди.
Звезда сомнений и надежды
Звенит и блещет впереди.
Такие юношеские, «звездные» стихи еще можно встретить в книге, изданной в Вологде. Но не они определяют ее лицо. В основе ее – стихи, написанные уже после того, как автор отправился в иную, несравненно более трудную дорогу – постижения жизни.
Прежде всего, это небольшая поэма, давшая название всей книжке. В непростой судьбе маленькой Липовицы – судьба всей деревенской России.
...А липы, видя маянье народа,
Равняясь на его голодный труд
Последнюю – с горчинкой – каплю меда
Пчеле мобилизованной сдадут.
И Липовица в яростном усилье
Закусит, изнуренная, губу
И как всегда,
По-честному с Россией
«Картошину разделит и судьбу», – говорит автор о суровых военных годах. Ему необходимо понять «историю, которая здесь вышла», «с чего тут дело началось». Понять судьбу своей родной деревни – значит лучше понять себя, свое предназначение на земле.
Нельзя, чтоб затянуло память мглою.
Смотрите, жутко будет в кой-то час
Родством гордиться с дедовской землею,
Когда она совсем забудет вас.
Поэту слышится это предостережение во всех рассказах старого конюха о своей жизни и жизни родной деревни, предостережение дальним ответвлениям Липовицы, которые могут забыть о корнях, по-прежнему питающих их. «Старик не очень ладил со словами и главное глазами досказал».
На смену прекрасной, но неопределенной мечте, жаркому спору приходят зримые картины жизни, написанные сочными, грубоватыми мазками.
Потому ли, что снова в деревне,
Где мы выжили с бабкой в войну.
Но под сумрачный шелест деревьев
Я сегодня никак не усну.
Мне припомнятся давние были,
Как мы в избах нетопленных жили,
Как кормились в июле морошкой.
А зимою, неся общий крест,
Ели с мохом болотным лепешки,
Что теперь и скотина не ест.
Таковы стихи раздела книги, объединенные под названием «Родство». Все волнует в давно оставленных родных местах, но поэт нигде не снисходит до благодушного умиления или слезы по уходящему, сознает неизбежность перемен. Сознает, но все-таки тоскует по тому, с кем связаны воспоминания детства. юности. Чувство, знакомое многим из нас.
И я из этих мест отчалю вскоре
И затоскую, увидав вдали,
Как баржи изб среди ржаного моря
Сидят на горках, будто на мели.
Конкретны, наполнены личным опытом и стихи об армейской службе. «Думал, будет эпизод, получилось – веха», – говорит о ней автор.
Стихи последнего раздела сборника пестры, наряду с теми, что несут в себе следы подлинных движений души, а иногда и тяжело переживаемых столкновений с противоречиями жизни (например, «Вечный костер»), есть и поверхностные бытовые зарисовки, беглые этюды состояний природы.
Более цельна книга, изданная в Москве. Это книга прощания с юностью и вступления в новую зрелую пору неторопливых раздумий, переоценки былых ценностей, «повзросления души». Поэт то и дело невольно восклицает: и все же – как годы летят! Все чаще он задумывается о том, что сделано, что и как надо сделать. Рядом с гружеными машинами, у которых, «как натянутые жилы, моторы старые гудят», на всем газу проносятся порожняки.
О жизнь моя,
Не дай мне так вот
Перелетать из года в год.
Пускай мне медленно и круто
Идется общим большаком –
Со срывами, с надеждой лютой,
С потерей временной маршрута,
С грозой, с отчаяньем минутным,
Но только б – не порожняком, – вот чем озабочен поэт. Он сознает, что раньше «неясно различал черты деревни». Теперь жизнь наделила его зрением, замечающим такие приметы, которые делают осязаемо конкретными и в то же время публицистически обобщенными создаваемые им образы русской деревни всей России. Теперь у поэта иные праздники души – не суеты, а соленой, потной и тяжкой работы. Если раньше Россия являлась ему то Муромцем, бесстрашно смотревшим вдаль из-под руки, то царевной с голубкой белой на плече, то теперь в строгих линиях ее портрета он все ясней различает «то гордый нрав родного деда, то нежность матери».
И чаще в памяти бессонной
Встает при имени твоем
Крестьянка, что рассвет студеный
На коромысле вносит в дом.
Застыли лунным светом в прядке
Годины горя и потерь.
Хватало раньше слез солдатке,
Не занимать их и теперь.
И понимая бабью участь,
Тревожась о ее судьбе,
Я думаю, гордясь и мучась,
Всегда, Россия, о тебе.
Восторг мальчишеский не гаснет,
Хотя некошенным лужком
Ты ходишь не в сапожкам красных,
А чаще просто босиком.
И пусть давно былинный ратник
Умчал за тридевять морей.
Теперь ты ближе и понятней
И потому Еще родней.
Поэт размышляет о преемственности поколений и их долге перед Родиной. Вспоминает о тех, для кого наша нынешняя Русь «из дальней дали светила светом молодым». «И коль они за ту стояли, то мы за эту постоим!» Он хочет во все вглядеться зорче, все изучить и посмотреть, чтоб с милом землей, как с веткой почка, родства не потерять. Для него тем и хороша весна, что «не одна земля оттаивает, оттаивает и душа». Ему мила глухая осень, когда «трезвеет мир под небом серым, и звезды отсыревше пахнут жестью, венок из луговых ромашек – сеном», когда он потрезвевшим взглядом итожит прожитое. Его муза «мозоли копит на руках», «в избранницы высокие не метя, взрослеет, Времени служа». Она хочет и дальше говорить о жизни.
Мы ждем продолжения начатого разговора о жизни, о Времени.