Выдающиеся люди Вологодского края

Мира Даен

Поэзия света

В Вологодском историко–архитектурном и художественном музее–заповеднике открыта выставка тотемского художника Александра Сергеевича Пестерева – это живопись маслом, деревянная скульптура.

Она занимает самый большой двухсветный зал архитектурного комплекса Кремля.

Предметы и фигуры в холстах Пестерева ограничены до минимума, сюжета нет. Цель художника – изображение пространства, в котором едва угадываются основные фигуры. Но вглядевшись в него, в это пространство, начинаешь осязать самое непостижимое для нас явление – физическую сущность света, переданного полутоном, четвертью тона или даже осьмушкой свето–цвета, как будто пульсирующего из глубины холста. В полотнах создается эффект свечения цвета. Вот три больших квадратных холста – по существу они беспредметны, бессюжетны. Первая картина – песок, утро, когда солнечный свет еще прохладен и чист. Вторая – полдень, палящий зной, она исполнена в горячих солнечных охристых тонах; третья – лиловато–коричневая, как меркнущее «утомленное солнце» после жаркого дня. Во всех трех произведениях сконцентрирована солнечная энергия.

Во имя гармонии и целостности он отказывается в живописи от громогласно ярких, контрастирующих цветных пятен, будоражащих чувственное восприятие зрителя как детская погремушка. Его идеал – чистая гармония форм и пространства, в котором непрерывно должна присутствовать атмосфера, или «аура». Такую гармонию художник видит в пластике человеческих торсов, керамических сосудов, деревянных предметов. Тело человека он уподобляет упругому стволу дерева, преображенного рукой ваятеля. Как правило, он отказывается писать головы, иногда руки, что вызывает протест зрителя подобно встрече его со «всадником без головы» (правда, к Венере Милосской без рук мы почему–то уже привыкли). Но в том–то и состоит магия образов Пестерева, как будто окутанных флером или покрывалом цветной атмосферы, когда из сферы чувственной они переходят в символ недосягаемого совершенства.

Поэтическое восприятие художника распространяется не только на обнаженную натуру – «ню», – но и на предметный мир. Простые глиняные сосуды, чаще цилиндрические, приобретают в его натюрмортах антропоморфную выразительность. Они как будто тихо беседуют меж собой, как живые души, сохраняя тепло человеческого сердца и рук. Как правило, натюрморты художника меньше по размеру, чем его «ню», но скомпонованы они гораздо изящнее, без единой лишней детали. Каждая скупо введенная в них вещь – будь–то кринка, лимон, раковина – становится подобием драгоценности, высвечиваясь опаловым, янтарным или нежно–пепельным светом. Обыденные предметы, таким образом, обретают смысл метафоры.

И, наконец, еще одно редкое для живописца качество – он одновременно занимается скульптурой, пробует разные материалы: березу, хвою, липу, красное дерево. Немного на выставке его скульптурных произведений, в основном это обнаженные женские фигуры, очень маленькие по размеру, но совершенные по пластике, ритму линий и слитных, текучих форм, ассоциирующиеся с мелкой пластикой древнего Египта. Эти скульптуры – подлинные жемчужины его таланта.

Думается, что его творчество – явление отнюдь не только местного масштаба, хотя плоть от плоти оно выражает сущность вологодской земли, ее природу и поэзию.

Источник: Даен М. Е. Поэзия света / М. Е. Даен // Русский Север. – 1998. – 17 февр. – С. 11.