Выдающиеся люди Вологодского края

А. В. Камкин

Сельский православный приход в духовной культуре Русского Севера XVIII – XIX веков

Сельский приход Русского Севера как феномен духовной культуры исследован недостаточно и неравномерно. Серьезное внимание к нему в научной литературе и публицистике отмечалось лишь с последних десятилетий XIX века. Изучение истории сельского прихода пошло тогда двумя направлениями: путем фундаментальных исследований и средствами местного историко-церковного краеведения.

Итогом усилий первого направления стало формирование общей концепции генетического родства земского и приходского устроения на Севере, где доминировало черносошно-государственное крестьянство с высокой степенью личной свободы и самоуправления. Однако, очевидно, что эта концепция строилась преимущественно на материалах XV-XVII веков. Развитие северного сельского прихода в XVIII-XIX веках было очерчено схематично. Второе направление оставило после себя статьи и брошюры с добросовестными сведениями об истории и состоянии приходских храмов, приходских традициях и клире.

В итоге достижения дореволюционных историков имели свои пределы. История северного прихода XVIII-XIX веков так и не была освещена в должной мере, а выявление и осмысление источников остановилось в самом начале. Это не лучшим образом сказалось на дальнейшем осмыслении строя духовной жизни самобытного региона России.

После революции тема сельского прихода не представляла самостоятельного научного интереса для двух-трех поколений историков. Тем не менее, – как это ни парадоксально, – работы по истории северного крестьянства, исторической географии и демографии региона, достижениям и традициям народной культуры, эволюции крестьянских настроений, правосознания и правотворчества, а также издание некоторых массовых источников по истории Русского Севера XVIII-XIX вв. позволяют ныне реконструировать состояние и жизнедеятельность приходских сообществ с более полным, нежели ранее, учетом всех факторов конкретно-исторической региональной среды.

Возвращение темы идет как путем конкретно-исторических исследований, так и путем поиска общей концепции прихода как особого очага духовной культуры российской провинции. Именно последний из указанных аспектов и положен в основу доклада. Период XVIII-XIX веков привлек наше внимание, прежде всего потому, что в то время сельский приход являлся самым устойчивым крестьянским и церковным сообществом и наиболее полно раскрылся как особое явление в духовной культуре Севера России.

* * *

К началу XVIII века на территории 15 уездов Европейского Севера России насчитывалось 1,5 тысячи сельских православных приходов, к началу XX века – 1,6 тысячи. Несомненно, они были самыми распространенными крестьянскими сообществами. Как видно из приведенных цифр, приходская система характеризовалась стабильностью.

В ходе земледельческой колонизации Севера и оформления рисунка расселения сложились различные размеры сельских приходов и варианты их внутренней топографии. Примерно треть приходов начала XVIII века насчитывала более 1000 прихожан обоего пола и всех возрастов. Это были наиболее крупные приходы густонаселенных районов Русского Севера (Подвинье, Устюжский край, земли вдоль Сухоны и Вычегды).

К среднему типу приходов можно отнести те, в которых насчитывалось от 500 до 1000 прихожан. Они составляли около 40 процентов от общего количества приходов XVIII века. Они преобладали в центральных районах Севера, в Подвинье, в Коми крае. Менее трети крестьян проживали в малых приходах, в которых прихожан насчитывалось менее 500. Такие приходы фиксируются в местах нового заселения, на путях миграционных потоков, в глухих уголках Тотемского, Вельского, Устюжского, Яренского Уездов. Таким образом, налицо многовариантность приходских масштабов. В XVIII и XIX веках государственная власть предпринимала некоторые усилия по унификации параметров сельских приходов, но ни один из северных епископов даже не попытался хоть как-либо реформировать сложившуюся систему приходов.

Упомянутая многовариантность опиралась на представления самих крестьян об оптимальном размере прихода: количество прихожан не имело для них решающего значения, в первую очередь важны были близость храма, удобство сообщения с ним. Иными словами, во взглядах крестьян на оптимальные размеры приходов доминировали духовные аргументы.

Многовариантность становилась важным фактором, позволявшим каждой территории, даже самой малой, на равных включаться в церковный организм. Для такого региона, как Русский Север, с его чрезвычайно низкой плотностью населения и растянутыми коммуникациями, это имело важное значение для ощущения духовного единения Поместной церкви.

В приходах, исторически тяготевших друг к другу, как правило, присутствовали все типы православных храмоименований: господские, архангельские, богородичные, пророческие и апостольские, а также освященные во имя святых или святынь (например, во имя чудотворных икон). Так, в рамках сравнительно небольшой локальной территории возникал законченный перечень храмоименований, отражавший иерархию фундаментальных ценностей Православия.

В пределах таких неформальных церковных округов народное мнение выделяло приходы материнские и дочерние. Первые отличались не только древностью, но нередко и наличием особо почитаемых икон или святынь. Взаимосвязь приходских храмоименований роднила приходы и создавала особую сакральную географию, придающую северорусскому пространству православную наполненность и духовные ориентиры.

* * *

Приходская жизнь придавала обжитой территории свой неповторимый образ. Прежде всего, возникал сакральный центр приходского пространства. Он был представлен комплексом приходских храмов, площадью перед ним и кладбищем. Чаще всего храмовый комплекс состоял из холодного (летнего), теплого (зимнего) храмов и колокольни. Холодный храм, просторный и высокий, составлял главное украшение прихода и одновременно был основной вертикальной доминантой в облике села, да и всей округи, на много верст.

Свидетельствами живой веры покрывалась и вся территория прихода. Самое широкое распространение получила практика сооружения часовен – малых, безалтарных церквей. На территории северных приходов ставились также поклонные, обетные и памятные кресты. Их можно было встретить на околице деревни, у перекрестков, в поле, у ключа с целебной водой. Был и обычай ставить у таких крестов иконы, возжигать свечи и служить молебны. Обжитое пространство становилось освященным.

***

В середине XVIII века один священник приходился в среднем на 800 человек обоего пола и всех возрастов. В сельских приходах складывались многопоколенные династии духовенства. Чаще всего сельский приходской священник Русского Севера XVIII века служил на одном месте всю жизнь. Наши подсчеты говорят, что лишь около 10-13 процентов перемещений сельских священников было вызвано церковно-административным вмешательством. Семейственность и передача должности по наследству с пониманием воспринимались окружающим крестьянским миром. В этом был порядок, понятный всему деревенскому образу жизни, и он сближал жизненный круг крестьянина и сельского священника, пастыря и паству. Многолетнее и многопоколенное служение на одном приходе было сродни самому понятию «пастырства» – своеобразного духовного отцовства.

Лишь к концу столетия, после того, как в полную меру развернули свою деятельность Вологодская, Великоустюжская и Архангельская семинарии, архиереи при назначении на должность стали руководствоваться, прежде всего, принципом «учености» кандидата в священный сан, рукополагать и переводить с места на место священников по своему усмотрению. В XIX столетии эта тенденция победит окончательно.

Источники выделяют несколько широко распространенных типов приходских сельских священников: а) пастыри-молитвенники, подававшие пример чистой веры, простоты, незлобивости, кротости; б) пастыри-просветители, обладавшие даром проповедничества, миссионерства, охотно инициирующие внебогослужебные собеседования; в) пастыри-владыки», активно участвующие в делах волости, наставляющие крестьян в социальном служении и мирском самоуправлении.

* * *

В пределах прихода существовали условия для особого единения – молитвенно-литургического. Наиболее сильно оно проявлялось, осознавалось и переживалось во время двунадесятых и престольных праздников, канунов, общих молебнов и крестных ходов, а также в дни постов.

В дни пасхальных, двунадесятых и престольных праздников праздник как бы делился на две части – молитвенно-литургическую (происходящую в храме) и празднично-народную (ярмарка, гулянье, гостьба). Впрочем, и это разделение было относительным, поскольку существовал обычай приглашать священника в тот день служить молебен в домах (особенно у зажиточных крестьян). Иконы святого, чья память так отмечалась, особо украшались, в лампады наливалось новое масло. Одним словом, религиозная основа общения в престольный праздник поддерживалась и за порогом храма.

Популярными оставались и часовенные празднования (братчины, поварки, кануны). Перед праздником варилось пиво. Это пиво имело название ко дню праздника – никольское, егорьевское, ильинское. Иногда пиво именовали «обещанным» (обетным) или «молебным». Котлы, в которых варили пиво, были общей собственностью прихожан и хранились в храме. В день праздника в часовне служили молебен, после чего освящали пиво, мед, пироги и прочее и все это предлагалось для угощения всем желающим. Здесь же могли разбираться семейные ссоры, проступки, давние обиды. Канун превращался в братскую трапезу.

В некоторых землях был обычай, когда каждая деревня прихода имела в приходском храме свою икону. Жители деревни заботились о ней, украшали ее, собирали деньги на общую свечу, взжигаемую перед иконой в дни праздников. Вероятно, в дни канунов (братчин) эти иконы крестным ходом переносились в деревенскую часовню.

Календарь престольных праздников равномерно охватывал полный годичный цикл. Во все времена у крестьян соседних приходов всегда был повод приехать друг к другу в гости. К хозяйственным, торговым и родственным связям добавлялась еще одна форма общения – празднично-литургическая и духовно-религиозная.

* * *

Очевидно, что роль в делах прихода, в богослужении и духовном просвещении во многом зависела от пола и возраста прихожан. Свое место в религиозно-обрядовой жизни прихода имели холостяки и старые девы. Влиятельную группу прихожан могли составить крестьяне-вкладчики. Грамотные крестьяне участвовали в проведении богослужения, читая по благословению священника Псалтырь, помогали переписать и выучить молитву неграмотному. Широко был распространен обычай домашнего чтения вслух душеполезных книг. В XIX веке грамотные и наблюдательные прихожане будут привлекаться к составлению приходских летописей.

Наличие в рядах прихожан грамотеев и книжников показывает, что и вне храма шел процесс освоения и усвоения основ веры. Всегда находились люди, пытающиеся самостоятельно разобраться в простых и сложных ее вопросах. Нередко они становились стихийными катехизаторами. Выявлялась, таким образом, группа прихожан, готовая компенсировать недостатки пастырского воздействия, взять на себя часть пастырских функций.

В рамках прихода формировался живой опыт социальной диаконии (микродиакония), многие грани которой были органически связаны с внутренними, духовными ценностями православного крестьянства. Она была представлена, главным образом, тремя векторами: а) диакония-компенсация (помощь обедневшему крестьянину-соседу, погорельцам и т.п.); б) диакония-ориентация (наставление в предстоящих действиях, коллективное чтение вслух душеполезной литературы); в) диакония-предотвращение (разнообразные виды помочей).

Важной заслугой сельского прихода в XIX веке стало создание массовой крестьянской начальной школы и приходских библиотек.

Большим уважением пользовались те из прихожан, которые постоянно оказывали помощь нищим. В народном понимании сочувствие слабому, больному и нищему считалось богоугодным Делом. Нищие и немощные взывали о помощи на паперти приходского храма – приход сюда был своеобразным знаком о крайней степени нужды. В некоторых домах имелось отдельное помещение для нищих. Там топилась печь, стоял стол с самоваром, по стенам располагались лавки. Здесь можно было переночевать, а то и пожить несколько суток. Нищим давали немного денег, старые, но чистые вещи, а также хлеба в дорогу. Нищих было принято приглашать на поминальные трапезы и одаривать деньгами, оставшимися после умершего. Их просили помолиться об упокоении души усопшего. Фиксируются случаи, когда крестьяне за свой счет погребали умерших нищих и делали по ним поминки.

* * *

Подведем предварительные итоги. Прежде всего, роль прихода состояла в том, что он вводил каждого крестьянина во всю полноту жизнедеятельности Православной церкви: как в функционирование ее институтов (внешнюю, организационную сторону Церкви), так и в богослужебную, сакральную жизнь (внутреннюю, мистическую сущность Церкви), соединявшую каждого прихожанина с духовной традицией Вселенского Православия. В пределах прихода рождались только ему присущие цели (например, душепопечительство, тайносовершительство), специфические функции (например, катехизация), формы общения (например, богослужение, православные праздники, молебны). Важно и то, что приход вносил в жизнь северной волости – мира ощущение духовного единения, закреплявшего привычную кооперацию труда и социальных акций.

Православный приход представляет собой самостоятельное и самоценное духовное начало, роль которого в этом качестве в XVIII–XIX веках в связи с ослаблением роли монастырей явно возрастала.

Источник: Камкин А. В. Сельский православный приход в духовной культуре Русского Севера XVIII – XIX веков / А. В. Камкин // Историческое краеведение и архивы : [материалы науч.-практ. конф., Вологда, 30 октября 1998 г., 16 марта 1999 г.]. – Вологда, 2000. – С. 14-20.