Старкова В. Какое счастье, что я все-таки поэт! : 18 июня – 75-летие Александра Романова / В. Старкова // Вологодские новости. – 2005. – 15-21 июня. – С. 14.
Валентина СТАРКОВА
Какое счастье, что я все-таки поэт!..
18 июня – 75-летие Александра Романова
СЛОВА, ВЫНЕСЕННЫЕ в заглавие, взяты из книги «Последнее счастье» (Поэзия, проза, думы), изданной в Вологде в 2003 году. Раздел «Думы» – это действительно раздумья поэта о себе, о судьбе своей и своих близких, друзьях и их творчестве, а главное – раздумья о литературе, о самобытности в искусстве...
«Я сделал честно все, что мог»
Раздумья раскрывают нам тайны души Александра Романова, его мудрость, удивление перед разнообразием жизни, ее полнотой и краткостью: «Утром сажусь за письменный стол. И вдруг – тревога. А чем это я занимаюсь? Делом ли? И успокаиваюсь на мысли, что я восстанавливаю ушедшую жизнь и людские судьбы, унесенные от наших живых дней уже в вечность. Я как бы «поправляю» беспощадное время, заставляю его вновь сверкать отсверкавшими уже огнями, озарить нас давней жизнью и тем самым обогатить нынешнюю, а может, и будущую жизнь».
И еще одно раздумье (ибо лучше самого поэта не скажешь о его судьбе):
«Я никому не подражал – ни Яшину, ни Орлову, ни Викулову, ни Рубцову. Мне хватало для моей поэзии того, что возгоралось в душе с юности, что напевали родные леса и поля, красноречивая деревенская родня... И чем дольше я жил, тем больше удивлялся, что поэзия не покидает меня... значит, Родина моя – Русь моя почитала меня своим сыном. Честным сыном...»
«Поэт Вы истинный...»
Александр Яшин и Александр Романов. Их дружба освещена светом взаимопонимания, уважения, искренности, это дружба учителя и ученика, поэта с поэтом. Когда я впервые пригласила Александра Александровича на встречу с ребятами из «Яшинской рябинки», чтоб он познакомил их со своими стихами, он сказал: «О Яшине я могу ребятам рассказать, а о себе не люблю рассказывать».
В 90-е годы Романов скажет: «Я перелистал некоторые сохранившиеся у меня письма Александра Яковлевича, и душа вновь объята благодарностью к нему и гордостью, что год от года все теснее встают на читательских полках его страстные и жизнеутверждающие книги, выпускаемые разными издательствами страны. Яшин не позади. Он по-прежнему впереди нас».
А Яшин в рецензии, посланной в издательство «Советский писатель» в 1965 году, писал: «Поэт Александр Романов самобытен, живописен, эмоционален. Кроме всего этого, есть у него еще один драгоценный дар – удивительно устойчивое светлое восприятие жизни. Романов знает вологодскую деревню, любит ее и болеет за нее не меньше других, но под его кистью деревня, ее люди и пейзажи становятся такими жизнерадостными и привлекательными, что можно только позавидовать. Стихи его покоряюще красочны, в них любование жизнью таково, что оно напоминает фламандские натюрморты. Причем, все без натяжек, все естественно, без так называемой лакировки. Это секрет мировоззрения поэта, секрет его молодости, его обаятельного таланта».
Немного нашлось храбрецов, когда понадобилось защитить Яшина и его «Вологодскую свадьбу» от организованной свыше травли. Выступление Романова было честным и смелым, и в одном из писем Александр Яковлевич напишет: «Спасибо за поддержку. Считаю, что ты поступил и благородно, и мужественно не только по отношению к моей вещи, а по отношению к жизненной правде и, главное, по отношению к самому себе... для того, чтобы честно и плодотворно работать в литературе и служить народу, надо иметь хорошее здоровье и прямую спину...»
Романов был благодарным учеником и другом поэта, посвятил ему при жизни поэму, а после смерти – стихи. ...И встал передо мной Он, очень трудно признанный, Приехавший домой...
– не раз эти строки звучали у памятника Яшину на Бобришном угоре.
«Нал всеми войнами взметнись, Всемирный свет Победы!»
«Свет Победы» – так называется книга, еще пахнущая типографской краской, со скромной мягкой обложкой, но с жгучими словами правды памяти сыновьего долга о тех, кто эту победу ковал в суровые годы войны тылу и на фронте. Содержание лирико-биографического сборника никого не оставит равнодушным, над ним работали те, для кого он был единственным и незаменимым отцом (сыновья Сергей и Александр – они и составители, и компьютерная верстка сделана одним, корректорская правка – другим), другом и мужем (для Анастасии Александровны), настоящим поэтом. Книга посвящена столетию со дня рождения отца поэта, тоже Александра Александровича, учителя сельской школы, воспитавшего трех сыновей (поэт и в этом повторил земную жизнь отца). Отец был примером для сына перед ним нельзя было покривить душой, хотелось сверять себя с отцом:
А если – даже в малом деле –
Стою за правду до конца –
Представлю, как бы потеплел!
Глаза сурового отца.
Как пришел поэт к теме войны, памяти, как вспоминал расставание с отцом, его письма с фронта, похоронку, как отправился искать место захоронения отца в восьмидесятые годы, кто помогал в розыске, как поклонился со своими братьями и сыном Сергеем памяти отца, захороненного недалеко от Выборга на мемориале Петровка – и это, и, главное, то творчество, которое посвящено не одному Дню Победы (стихи и проза) – еще высвечивают талант Поэта. Когда-то Романов написал: «Отцовское озеро омыло меня леденящей правдой войны. На нем, в скорбной тишине, я ощутил суть самого себя как человека и с беспощадной ясностью увидел смысл своей жизни. И до скончания дней буду таким, каким вернулся с отцовского озера».
«Но стихи поэта читают и знают, с ними живут»
В. Белков
К семидесятипятилетию поэта клуб «Яшинская рябинка» провел конкурс на лучшее исполнение стихов А. А. Романова, а потом для конкурсантов я дала экспромт-сочинение «Почему выбрали учить это стихотворение?» Вот один из ответов. «Ах, Родина, – я тихо произнес» – мне понравилось именно это стихотворение: оно пробудило самые искренние чувства, я вспомнила и свою деревеньку, где родилась, росла, а для поэта, написавшего слово с большой буквы, оно щемящее воспоминание до слез. Главное, как я думаю, это слово человек должен произносить в «радостном порыве», любя свою родину оберегая ее и помня, ибо самое страшное – это ее потерять. Поэту дорога Родина, и мне – тоже». (Ирина Колесова).
Густой сок жизни играет в игихах в прозе, в публицистике Романова и разлетается его слово, западая в душ» молодых, и в ширь, и в даль, и в поднебесную высь.