Выдающиеся люди Вологодского края

ГУРИЙ СУДАКОВ: «КАЖДЫЙ ДОЛЖЕН ВИДЕТЬ СВЕТ В КОНЦЕ ТУННЕЛЯ»

ИСТОЧНИК: Судаков Г. В. Гурий Судаков: «Каждый должен видеть свет в конце тоннеля» : [беседа с председателем комиссии по вопросам помилования на территории Вологодской области, доктором филологических наук, профессором Г. В. Судаковым] / записала С. Шубина // Красный Север. – Вологда, 2007. – 17 февраля. – С. 5.

О работе комиссии по вопросам помилования на территории Вологодской области рассказывает ее председатель, доктор филологических наук, профессор Гурий Васильевич Судаков.

– Наша комиссия вот уже на протяжении пяти лет выполняет три главных функции, как бы фиксирует ситуацию на трех этапах жизни узника. Это общественный контроль за условиями содержания осужденных; помилование, когда человек стал исправляться, и его желание выйти из-за колючей проволоки раньше времени готовы поддержать и конкретные люди на свободе, и коллектив учреждения; социальная реабилитация бывших осужденных.

Если говорить о том, какое место в работе комиссии занимает каждый из этих этапов, то, наверное, принципиально важны первый и третий, а отнюдь не помилование само по себе, и вот по какой причине. Контроль за условиями содержания заключенных, безусловно, необходим, и ситуация в Вологодской области в этом вопросе, как нам кажется, выгодно отличается от других регионов в лучшую сторону. У нас нет издевательств над осужденными, очень невелико количество случаев, когда осужденные совершают преступления или другие серьезные проступки. Это говорит о хорошем социальном климате в колониях.

В области крепкий профессиональный корпус руководителей тюремных учреждений. Это люди с опытом работы. Трудно, конечно, им приходится. В Западной Европе сто человек выстраивается в очередь на вакансию для работы в местах лишения свободы. У нас же в стране, наоборот, один уходит, а десять уже тоже смотрят на дорогу. И все потому, что зарплата невелика, а труд неимоверно тяжелый. Есть еще одно обстоятельство – в области, кроме нашей комиссии, пока нет больше желающих посещать колонии и рьяно защищать их обитателей. А мы имеем для этого и право, и возможность. Этим занимаемся регулярно и знаем, что меняется в той или иной колонии в течение года или большего периода времени.

После того, как мы повторно наблюдаем один и тот же огрех, тогда, безусловно, с нашей стороны идет соответственная реакция. В таких случаях комиссия имеет право апеллировать вплоть до администрации Президента. И здесь мы используем один секрет, который хорошо знают чиновники всех рангов: если хочешь, чтобы нижняя инстанция решила положительно какой-то вопрос, обратись к тому, кто выше. Чем выше обратишься, тем выше будет и действенность. Только тогда внизу начинают все вздрагивать, выстраиваться и принимать соответственные решения.

Сегодня колония – это федеральное учреждение, и поэтому многие решения, принятые столичными чиновниками, бывают далеки от реальности, потому как в Москве не могут знать всю подноготную той или иной ситуации так, как ее знают на местах. Так, к примеру, случилось, по нашему мнению, с переводом детской колонии в Паприху. Да, в принципе, надо было переводить ее ближе к областному центру, но прежде необходимо было подготовить и помещения, и место.

Теперь получается, что население осужденных в колонии растет, а общежития оказались не подготовлены, обеспечить всех подростков работой нет возможности. Надо сказать, что производственная база колоний вообще развита очень слабо, оборудование устаревшее, и даже если человек овладеет здесь какой-то профессией, то на свободе она оказывается никому не нужной. В отличие от нас, на Западе в учреждениях подобного рода большое разнообразие производств с современным оборудованием вплоть до компьютерной техники. Социальная адаптация осужденных после освобождения – одна из острейших проблем в России. Если у человека срок заключения был небольшой, если его социальные связи сохранились, если родственники ждут и ему есть где жить и работать, государству о нем заботиться особо и нечего – человек сам сможет решить свои проблемы. Но есть далеко не безнадежные для общества люди, которые и преступление-то совершили на социальной почве, в связи с материальными недостатками. И приходит такой человек из тюрьмы, опять же, к разбитому корыту, и возвращается все на круги своя, и он, как никто, нуждается в помощи. Самое главное здесь – предоставить человеку жилье и работу. Плохо, что до сих пор нет в стране федеральной целевой программы для решения этой глобальной проблемы, нет социальной службы у системы управления исполнения наказаний в целом, поэтому никто не выделяет ни рубля на адаптацию осужденного, на приобретение для него жилья. В результате человек теряется в нашем мире и вновь попадет на скамью подсудимых, и это обходится обществу много дороже, чем потратиться на адаптацию оступившегося гражданина.

И опять хочется оглянуться на наших соседей. В Западной Европе с трудоустройством тоже тяжко, но крышу над головой освободившемуся гражданину дают обязательно. Нам эту проблему тоже необходимо решать, и это должно быть нормальное жилье, а не место ночного пребывания.

Два года назад мы ходатайствовали о принятии федеральной целевой программы, обращались к Губернатору, в Законодательное Собрание области, в администрацию Президента. Думаю, наступило время повторить эту попытку. Без этой программы проблему не решить, здесь не помогут ни попечительские советы, ни спонсорская помощь. Невзирая на положительные результаты социальной реформы за последние полтора года, несмотря на то, что российская экономика развивается, количество осужденных в области прирастает со скоростью примерно 1000 человек в год. Россия, к сожалению, здесь не одинока, но виды преступлений у нас несколько разнятся.

В Германии, к примеру, на первом месте, как и у нас, идут грабежи, кражи. Второе место у них прочно заняли преступления, связанные с ростом наркомании. У нас на втором месте преступления против личности - драки, увечья, хулиганство. Наркомания до нас не докатилась пока в полной силе, и надо успеть предупредить ее влияние. Можно убедить человека не поднимать кулаки, не лезть в драку, но наркомана перевоспитывать бесполезно, эта болезнь неизлечима.

– «Не слишком ли много из-за деятельности комиссии по помилованию у нас стало прощенных преступников?» – задает вопрос читательница нашей газеты Серафима Николаевна Тихонова из Вологды.

– Региональные комиссии по помилованию рекомендуют к помилованию того или другого осужденного, но в конечном итоге его судьбу решает администрация Президента. Отношение к этому у федеральной власти, по нашему мнению, довольно строгое, даже жесткое. Так, из пяти-восьми наших ходатайств удовлетворяется лишь одно-два, да и по всей стране это количество исчисляется единицами.

С другой стороны, не прав тот, кто рассматривает членов нашей комиссии как слезоточивых неврастеников, которые день и ночь думают, как бы пожалеть какого-нибудь преступника. Народ в комиссии трезвый, рассудительный, с большим житейским опытом, и речь идет, как правило, о милосердии к тем, кто действительно раскаялся, кто преступление совершил впервые, и оно не отличается особой тяжестью. Согласитесь, что преступление преступлению рознь, и степень вины осужденного в нем бывает разная. Есть такие люди, которых и один год в тюрьме меняет в лучшую сторону, а другой и десять лет просидит, но лучше не станет. Поэтому к каждому претенденту на помилование мы подходим очень индивидуально, рассматриваем все стороны его жизни: беседуем с осужденными, изучаем их биографию, прислушиваемся, как о нем отзываются родственники, руководство колонии и того предприятия, где он работал до совершения преступления. Иногда в деревнях по этому поводу собирают специальные сходы и тоже пишут характеристику на своего оступившегося односельчанина.

– Гурий Васильевич, выше вы говорили про обращение к Президенту по поводу необходимости создания специальной целевой программы. Пытались ли члены комиссии инициировать что-то еще в масштабах России?

– Все мы знаем, что любая тюремная колония – это особое государство, и чтобы уметь его контролировать, необходимо знать, что может быть от наших глаз сокрыто. На основе накопленного нами опыта по этому поводу была составлена памятка, которая в свое время была распространена для работы комиссий по помилованию во всей стране. Еще одна наша памятка касалась социальной адаптации осужденных, с ней тоже были ознакомлены все наши российские коллеги.

Мы пытались создать единственный в России прецедент – помилование заключенного пожизненно. Дали «добро» Владимиру Жулину, который отбывает пожизненное наказание на Белозерском «пятаке». В возрасте двадцати лет, после службы в армии, он совершил преступление в одной из республик СССР. Взяли во внимание тот факт, что следствие и суд проводились наспех – Советский Союз стоял на грани развала, и дело Владимира было шито белыми нитками. И потом, мы руководствовались девизом: «Они тоже должны видеть свет в конце туннеля, иначе не надо было их оставлять на белом свете».

Дважды наша комиссия высказывалась за помилование Владимира. Наше предложение поддержал и Губернатор области. Первый раз отказали быстро, второй раз отрицательный ответ из администрации Президента пришел почти через полтора года. Престарелые и больные родители Владимира не теряют надежду, живут ради сына, ежегодно приезжают к нему из Уфы. Владимир же совершенно переменился, очень исправно себя ведет, трудится, заочно закончил институт искусств.

– Гурий Васильевич, многие интересуются, каковы условия подачи документов на помилование?

– Прошение на помилование осужденный должен подать на имя Президента РФ – это главное условие. Пишется оно в свободной форме и передается начальнику колонии. Кроме того, осужденный должен известить об этом своих родственников, а они уже могут организовать различные характеристики в поддержку осужденного. Если родители пожелают, они вправе присутствовать на заседании комиссии и лично выразить свое отношение к происходящему. Если осужденный желает, чтобы члены комиссии встретились и с ним, – пожалуйста. Ежегодно мы проводим два выездных заседания комиссии – как правило, в Вологодской женской колонии и в обеих колониях поселка Шексна. Так что пусть надежда в душе каждого из них не умирает до тех пор, пока человек готов к честной жизни на воле.