Выдающиеся люди Вологодского края

ГУРИЙ СУДАКОВ: «У МЕНЯ БЫЛО ДВА ДЕПУТАТСКИХ ПЕРИОДА – РОМАНТИЧЕСКИЙ И РЕАЛИСТИЧЕСКИЙ»

ИСТОЧНИК: Судаков Г. В. Гурий Судаков : «У меня было два депутатских периода – романтический и реалистический» : [беседа с председателем и депутатом ЗСО Г. В. Судаковым] / записал Д. Погодин // Красный Север. – Вологда, 2014. – 26 февраля. – С. 8.

Гурий Васильевич Судаков в 1989 году стал фактически первым председателем областного Совета народных депутатов, а спустя шесть лет на короткий период возглавил и Законодательное Собрание области. «Красный Север» продолжает публиковать интервью с людьми, которые возглавляли депутатский корпус.

– Гурий Васильевич, впервые вы избирались еще в период существования Советского Союза. Что заставило преподавателя вуза пойти в депутаты?

– В депутаты я пошел из-за своего мягкого характера. В 1989-м у меня все было прекрасно в смысле научной работы. Я вообще научную работу всегда любил больше, чем административную. Хотя приходилось совмещать и то, и другое. Передо мной была прямая дорога в большую науку. Однако в стране случилась буржуазно-демократическая революция. У людей тогда возникло некоторое воодушевление. Коллектив института предлагал представителей в разные органы власти. В этой сутолоке меня тоже выдвинули в областной Совет народных депутатов.

– Но вы не только прошли, а даже возглавили его!

– На первой сессии председателем избрали Валентина Купцова, а я у него был замом. Но так получилось, что Купцова затем сразу забрали в Москву. Поэтому на второй сессии снова были назначены выборы председателя. Они, кстати, проходили в три тура. Я не помню, чтобы председателя ЗСО выбирали в ходе такой ожесточенной дискуссии. Депутаты проголосовали за меня, а я попросил выбрать моим заместителем Геннадия Тимофеевича Хрипеля. Мы затем долгое время работали в тесной связке.

– А что вас заставило баллотироваться в очередной раз, теперь уже в ЗСО?

– Я тогда еще не совсем потерял романтический настрой (улыбается). На тот момент я занимал должность полномочного представителя Президента России в нашей области и в депутаты пошел абсолютно сознательно. Мне казалось, что любой представитель верховной власти может успешно работать только в том случае, если его поддерживает народ. Мне важно было понять, есть у меня авторитет в народе или нет. И хотя на тех выборах против меня выставили сильного конкурента (одного из заместителей губернатора), к сожалению, я опять победил.

– Давление со стороны исполнительной власти было сильным?

– Работать в паре с Николаем Михайловичем Подгорновым было очень трудно. Это осознавали все депутаты. Но в ту пору в депутатской деятельности были действительно привлекательные моменты. Я говорю о создании новой нормативной базы. Оно требовало обязательного знания техники написания и понимания текста закона. Аппарат ЗСО в те годы был невелик. Когда мы начинали, у нас вообще был только водитель. Потом появился руководитель аппарата, намного позже – свои юристы. Я не говорю, что это хорошо. Хотя, с другой стороны, это требовало от депутата не просто умения надувать щеки (мол, я представитель власти), а понимания, что нужно народу и как это претворить в закон. Да еще необходимо было продумать механизмы его реализации.

– После выборов 1994 года Законодательное Собрание возглавил Геннадий Хрипель, а затем, в 1995 году – вы. Что тогда произошло?

– В то время в ЗСО шли жаркие дебаты по поводу Устава Вологодской области. Частично многие коллеги находили в Уставе положительные моменты, но в целом он не нравился никому. Устав приняли. Я полагал так: раз приняли, надо по нему работать, а со временем менять в нем те положения, которые не устраивают по той или иной причине. А Хрипель на каждой сессии говорил: «Я Устав не принимаю, работать по нему не буду». Я его спрашиваю: «Как же так, Геннадий Тимофеевич? Так вы тогда подайте в отставку». Так и случилось. Хрипеля отозвали, меня избрали.

– Но и вы пробыли председателем совсем недолго.

– Меньше года. Дело в том, что ни на одной сессии я не соглашался с предложениями администрации Николая Подгорнова, которые касались бюджета, поскольку, на мой взгляд, они не были разумными. Я тогда точно знал, что песенка Подгорнова спета. Став председателем ЗСО, я должен был снять с себя обязанности представителя главы государства. И тогда я сразу сказал в администрации Президента: «Решите вопрос с Николаем Михайловичем Подгорновым, ведь будет только хуже». Мне ответили, что отставка Подгорнова станет подарком вологжанам к грядущим президентским выборам, а до тех пор он останется. Я написал, что не могу согласиться с этим решением. Началась уже политическая борьба. Депутатов было немного, достаточно было небольшого количества голосов, чтобы меня сняли. Так и произошло. И председателем ЗСО вновь стал Геннадий Тимофеевич Хрипель.

– А чем занялись вы?

– Когда нас было 14 человек, у нас рядовых депутатов вообще не было. Были председатели комитетов и их заместители. Сначала был комитет по социальной политике, к которому относилась вся социальная сфера. Потом его зачем-то разделили на два. В одном оказались образование, медицина и культура. В другом – социальное обеспечение, его-то мне и предложили. Я спрашиваю: а чем будет заниматься социальное обеспечение? Мне отвечают, что вот есть же у нас ветераны... Я говорю: у нас есть совет ветеранов, он и так этим занимается. Тем не менее меня никто не послушал, и я возглавил тот самый комитет.

– А у вас не испортились отношения с Геннадием Хрипелем?

– Геннадий Тимофеевич – очень хороший юрист. А депутатская работа в несколько раз более ответственная и сложная, чем любая другая. Хрипель готовился к каждой сессии, детально вникал в каждый законопроект. В этом смысле мы с ним сходились. Он человек грамотный.

– Какие законопроекты вы можете отметить?

– Например, тот, по которому Вологда до последнего времени получала дополнительные деньги как областной центр. Сложный был закон: надо было понять и продумать, за какие функции областной центр может рассчитывать на дополнительные деньги. Или, скажем, закон о социальном партнерстве. Мы практически первыми в России заговорили о трехсторонней комиссии по социально-трудовым отношениям. И областное правительство, и профсоюзы довольны тем, что есть нормативная база для сотрудничества.

– Вы очень резко высказывались против сокращения числа депутатов до 14. В областном Совете было 200 человек, сейчас в ЗСО – 34. На ваш взгляд, какое количество является оптимальным?

– Нужно исходить из принципа необходимого числа комитетов и членов этих комитетов, а не из того, чтобы все интересные мне товарищи были при должности. Для нормальной работы комитета необходимо минимум 5 человек, максимум – 7. Если в комитете три депутата, то что они будут обсуждать? Существуют же известные законы: в мозговом штурме должны участвовать 7 человек. В нынешнем составе ЗСО комитетов слишком много. Ну зачем, например, мандатная комиссия? Сегодня есть территориальный избирком – он все проверит. Или зачем комиссия по депутатской этике? Когда депутатов всего 30, то достаточно пятиминутного общего разговора в конце сессии, чтобы принять какое-то решение и поставить человека на место.

В газете «Красный Север» от 27 июня 1997 года вышла ваша публикация о том, что депутаты заняты тем, что постоянно обсуждают идею повышения собственной зарплаты. И ведь повышали. Почему вы были против?

– И когда я был председателем, и позже, мне хотелось даже в Уставе заложить норму о том, что ни исполнительная, ни представительная власть не имеет права менять заработную плату в отношении себя, а может это сделать только для следующего созыва. Но некоторые депутаты говорили: «Вон цены как меняются, что, так и будем сидеть на этой зарплате?» Я спрашивал: а зачем сидеть-то? Не нравится зарплата – возвращайтесь на свое рабочее место, а депутатскую деятельность продолжайте вести на неосвобожденной основе. Бывало так, что за один созыв депутаты несколько раз меняли зарплату.

– И вас совсем никто не поддерживал?

– Два-три человека меня поддерживали, но сказать-то об этом нельзя было. А я всегда чувствовал себя человеком независимым, потому что у меня был прекрасный тыл. Я состоялся как ученый, как преподаватель. Мне что-то не понравилось – взял шапку и пошел, встал за профессорский стол.

А ведь для многих депутатство было дорожкой в исполнительную власть: там не надо избираться, там дольше просидишь. Там надо было понравиться не народу, а начальнику. Это проще. А когда появились партии, стало совсем плохо. Появились профессиональные депутаты.

– А вам чувство власти было совсем чуждо?

– Абсолютно. Для меня две вещи самые приятные: работа в библиотеке и со студентами в аудитории.

– Еще одна ваша цитата: «Для депутата так же важна бдительность, как для пограничника». Так же велика цена ошибки?

– Помните, когда была монетизация льгот и кастрюли загремели по всей России? Ну зачем так торопиться-то было? Ведь ничего толком народу не объяснили. Да и в ЗСО был у нас случай. Думаю, его многие помнят. Тогда группа депутатов во главе с Сикорским сочинила закон о ломе черных металлов. Речь шла о предоставлении льготы по налогу на прибыль при производстве металла с использованием лома. Таким образом предлагалось стимулировать сборщиков лома, а фактически – производителей металла. На сессии департамент финансов поддержал законопроект. Я задаю вопрос: «Скажите, а сейчас выплавляют сталь без использования металлического лома?» Отвечают: «Нет». Я тогда спрашиваю у представителей финуправления, понимают ли они, какими будут потери бюджета. Они говорят: «Нет, но тогда мы против». Тут сразу встрепенулись аграрии, в общем, закон провалили. Сикорский потом смеялся: «Мы-то думали, что против лома нет приема, а Судаков опять нашел». Вот такая штука по поводу бдительности.