Пимен (архимандрит). [О Дмитрии Александровиче Брянчанинове] // Воспоминания архимандрита Пимена, настоятеля Николаевского монастыря, что на Угреше / изд. Имп. О-ва истории и древн. Рос. при Моск. ун-те. – Москва, 1877. – С. 48-64.
АРХИМАНДРИТ ПИМЕН
О ДМИТРИИ АЛЕКСАНДРОВИЧЕ БРЯНЧАНИНОВЕ
К этому времени, предшествовавшему моему вступлению в монашество, относится мое знакомство с Дмитрием Александровичем Брянчаниновым, бывшим впоследствии Преосвященным Игнатием, Епископом Кавказским и Черноморским. Дмитрий Александрович родился в 1805 году, в селе Покровском, принадлежащем и поныне отцу его, Александру Семеновичу, одному из весьма значительных Вологодских землевладельцев. Восприемником его при Св. крещении был Дмитрий Иванович Самарин, тоже один из почтенных и очень уважаемых туземных владельцев. Крещение совершал Священник о. Александр Юшков, который впоследствии, поступив в монашество, был пострижен под именем Арсения, был иеромонахом Невской Лавры и умер там, будучи Настоятелем Киновии. Он был нашим приходским Священником, в приходе у Николы на Глинках, где был дом моего родителя. От отца Александра услышал я в первый раз о Брянчанинове в 1829 году. В то время он возвратился из Площанской пустыни, и гостил в Вологде у крестного своего отца Самарина.
В первый раз довелось мне увидеть Брянчанинова на набережной реки Золотухи: я был на левом береге, а он шел по правому. Как сей час вижу его: высокого росту, стройный и статный, русый, кудрявый, с прекрасными темнокарими глазами; на нем был овчинный тулуп, крытый нанкою горохового цвета, на голове послушническая шапочка. Это было во время зимы 1830 года.
В том же году, на Сырной неделе я отправился на богомолье в Глушицкий монастырь, к которому Брянчанинов был приукажен. В то самое время, как я пришел в монастырь и подходил к гостинице, Брянчанинов садился в сани (наподобие длинной лодки, какие в употреблении у Чухонцев) и отправлялся в Семигородную пустынь, куда и я также направлялся. Переночевав в Глушицком монастыре, с Четвертка на Пяток, я наутро отправился пешком и пришел в Семигородную пустынь уже в Субботу и пристал на гостинице, а Брянчанинов, гораздо заранее до меня приехавший, остановился у Настоятеля, Игумена Мельхиседека, в так называемых Архиерейских покоях. В Субботу я ходил к вечерне, и под Воскресенье был у утрени.
Церковь там трехпрестольная, довольно обширная, настоящая во имя Успения Пресвятые Богородицы, и аркою отделяется от трапезной, в которой по сторонам приделы, а посредине столб, поддерживающий своды, и на этом столбе устроен киот с Чудотворною иконою Божией Матери, именуемой Семигородною, празднество оной совершается в Успениев день. В Прощальное Воскресенье я был у обедни. Когда я пришел в церковь, Брянчанинов был уже там и стоял в настоящей церкви за правым клиросом, а я стал за столбом, налево, под аркою. Во все время обедни Брянчанинов ни разу не обернулся и, следовательно, не мог видеть, что кто-либо стоит за ним. Ему поднесли просфору, и когда по окончании обедни служащие и братия пошли в придел совершать установленное молебствие, которое там всегда бывает после литургии, Брянчанинов обернулся и, подошедши прямо ко мне, дал мне просфору и, спросив меня, где я остановился, сказал мне: «Я к вам приду». Мы друг друга совершенно не знали, и до этого никогда не разговаривали. Я был поражен от удивления... Он вышел, а я остался дослушивать молебен, и когда пришел на гостиницу в свой номер, то нашел его уже у себя, меня поджидавшим.
Мы посидели весьма недолго и, немного поговоривши, расстались, потому что скоро ударили к трапезе: я отправился в братскую трапезу, а Брянчанинов пошел к Настоятелю, и обещал мне, что как только отобедает, то пришлет за мною.
Выходя из-за трапезы, я действительно увидел Игуменского келейника, присланного за мною, и он повел меня к Брянчанинову. Беседа наша началась может быть в 1 или во 2 часу дня и продолжалась, пока не ударили к утрене. Невзирая на его молодые еще лета, видно было, что Брянчанинов много читал отеческих книг, знал весьма твердо Иоанна Лествичника, Ефрема Сирина, Добротолюбие и писания других подвижников, и потому беседа его, назидательная и увлекательная, была в высшей степени усладительна. Эта продолжительная беседа его со мною меня еще более утвердила в моем намерении удалиться из мира и вступить в монашество. Поутру мы расстались: мой собеседник отправился обратно в Глушицкий монастырь, а я пошел в Спасокаменный.
Источник: Пимен (архимандрит). [О Дмитрии Александровиче Брянчанинове] // Воспоминания архимандрита Пимена, настоятеля Николаевского монастыря, что на Угреше / изд. Имп. О-ва истории и древн. Рос. при Моск. ун-те. – Москва, 1877. – С. 48-64.