Выдающиеся люди Вологодского края

Пантелеев А. Грани пейзажа : размышления о развитии жанра // Культура. - 1973. - 30 января

Грани пейзажа

РАЗМЫШЛЕНИЯ О РАЗВИТИИ ЖАНРА

Как и другие виды изобразительного искусства, пейзажная живопись решает проблемы, связанные с человеком, его трудом. Советский пейзаж - пейзаж природы, индустриальный и городской, имеет свои прекрасные традиции. С каким взволнованным вниманием относились к нашей земле и ее жизни Рылов, Яковлев, Сарьян, Пименов, Нисский! Опираясь на эти традиции, создают современный пейзаж новые поколения живописцев.

Что же сегодня важно в развитии этого жанра, какие мысли волнуют мастеров пейзажа? Редакция обратилась с таким вопросом к художнику А. Пантелееву в Уфу, где сейчас работает сильный коллектив пейзажистов.

И вот письмо, полученное в ответ.

Мне думается, особое значение сегодня приобретает пейзаж энергичный, современный, активно отображающий темы и ритмы дня. Наступило время создания пейзажа о человеке, пейзажа-картины, способного обобщить черты нашей эпохи. Мы должны создать не просто пейзажи, но пейзажи-монументы, полные страстной поэтики. Но как важно при этом образно уяснить себе всю глубину современной идеи и идти от иллюстративной злободневности к обобщенному образу, к пейзажу-синтезу!

Я побывал во многих индустриальных районах нашей страны и за рубежом. Я рисовал на химических и нефтяных заводах Башкирии, в углеразрезах, в рудниках Южного Урала, был на Северном Урале, на "Уралмаше", в Магнитогорске, "Азовстали", в шахтах Донбасса, на Каме. Поездки были интересны, поучительны.

Несколько раз в подобных поездках я бывал со своими товарищами по труду. Часто был свидетелем, как удачно на первый взгляд выхватывался кусок пейзажа - какой-то момент, и передавался правдиво, красиво по цвету. Но все это не перерастало рамок общей, отвлеченной правдоподобности. "Фактура" объекта, если можно так сказать, не совпадала с автором. Художник здесь неповинен. Он просто не готов к этой работе. Он не чувствует этой стихии, не видит красивой системы в обманчивых нагромождениях индустриальных форм, не видит логики переходов одной формы в другую. Он не уловил этой песни, ему слышатся другие мелодии, совсем другой природы. Это не его тема. Хорошо, когда художник это осознает.

Поиск своей темы - вот что важно. Здесь скрыта первоначальная и повседневная задача художника. Обрести ее, значит, увидеть смысл своего творчества, испытать удовлетворение и радость. Художественная тема несет в себе, как правило, единое эстетическое качество, один основной заряд содержания (конечно, не отрицая при этом и сопутствующих художественных линий).

Замечу, критика и искусствознание не всегда достаточно точно определяют понятие темы в искусстве. Нередко темой называют сам сюжет, то есть тот или иной жизненный момент, положенный в основу произведения ("тема труда шахтера", "тема космоса", "детская тема"). Но тема, на мой взгляд, это нечто большее. Это обширное эстетическое понятие, связанное с высокой идейностью, с ясным мироощущением, с выстраданными пристрастиями, с борьбой за их утверждение в жизни. Тема в искусстве - это и логика пластической речи, работающая на основную идею.

Задумывались ли вы над тем, какой пример высокого служения своей теме дает творчество выдающегося советского мастера Александра Александровича Дейнеки? Его произведения пронизывает одна мечта, одна забота. Мечта о красоте человека, о чистоте его духа, о его достоинстве. "Вратарь" и "Мать", "Рим" и "Левый марш", "Никитка-летун" и "Оборона Севастополя" - все это взаимосвязано. Это тема новой жизни рабочих и крестьян, ретроспекция к эллинизму, тема духовного подъема и стремительности.

Дейнека поэтическим сердцем доверился своим идеалам и с радостью передал этот вновь обретенный мир людям. Этот прекрасный мир создан им раз и навсегда. Художественная тема - это самое дорогое, что остается людям вместе с картинами. Проходит время, и мы можем забыть многие детали любимых картин, но мы никогда, подчас чисто эмоционально, не забудем суть, которая в них пленила. Так навсегда остаются незабываемыми темы Боттичелли, Гойи, Брейгеля, темы Сурикова или Врубеля, Петрова-Водкина, Леже или Корина.

На пути художника встречается множество предметов и событий. Он много видит, но если это процесс видения только физический, то, естественно, глубины не будет.

Вы скажете: истина общеизвестная. Но во время просмотров наших выставок, наблюдая изрядное число работ, сделанных "как-нибудь", без внутренней необходимости, думаешь, что об этом надо говорить и писать. Теория живописи и ее практика - вещи разные.

Приходит в голову такая мысль: не возникает ли сегодня необходимость классификации наших произведений не только по сложившимся признакам (картина, портрет, натюрморт), а по смысловому строю вещей, по теме, по социальной значимости и принадлежности? В Москве в 1939 году была организована большая выставка "Индустрия социализма". Уже тогда она показала возможность именно такого отбора и анализа работ. Может быть, стоит восстановить традицию таких выставок и под тем же девизом.

Мы видим - художественные выставки стали нашей повседневностью. Но каждое произведение на выставке должно быть праздником. Зритель ждет ярких картин, больших тем и мыслей, а они вокруг нас. Если окинуть взором все, что нас окружает, станет ясно, как мало еще мы воспеваем новые явления.

Мы мало воспеваем современную машину - символ нашего вторжения в мир, творение рук человеческих. Машина не только утилитарный механизм и вовсе не требует от художника вычисления ее "лошадиных сил". Она ждет раскрытия ее поэтической и философской функции. Машина не мертва. Разве человек, рассматривающий механизм, теряет способность восприятия, разве он лишается чувств и уподобляется недвижимой модели? Нет, мы просто далеки от машины, мы не заинтересованы. Мы должны создать картины о наших стройках, о городах-заводах, о нефтепроводах, опоясывающих громадные пространства, о фантастике энергетических сооружений, о небе, выстланном инверсионным узором. И, может быть, очень скоро художники вторгнутся в мир еще более сказочный - в мир кристаллов, лучей, космоса, в яркость и тайны подводного мира. Конечно, это ново, непривычно. Но ведь не так уж давно и силуэты электропередач "агрессивно" вторглись в канву традиционного классического пейзажа, а сегодня их эстетическое содержание общепризнанно.

Мы иногда говорим, что это темы отвлеченные, чужеродные живописи, что это герметический мир-иероглиф, чуждый зрителю. Так ли это?

Если заменить физический подход к таким явлениям духовно-поэтическим, каждый сюжет станет и понятен, и близок человеку.

Да, художнику трудно увидеть все это сквозь художественную призму, полюбить так, как мы издавна любим "стозвон березняка" или "лошадку в ночном". Но и к новым вещам надо отнестись дружелюбно. Я верю в то, что трактор у художника может быть задумчивым, бомба - безжалостной, подъемный кран - деятельным или печальным, а вертолет - веселым.

Отвергает ли эта тенденция пейзаж интимный, лирический? Отнюдь нет. Человек, помимо энергических и бурных чувств, ищет и тишины, той тихой среды, где восстанавливаются, наполняются "вечной природой" психологические силы.

Лирический пейзаж в нашем искусстве развивается ровно. В его лоне рождаются новые имена и произведения. Они несут людям радость бытия, нежную любовь к нашей земле. Лирические интонации часто звучат как личные переживания, с той здоровой мерой интимности, что допускает к себе человека, позволяет ему стать участником душевного разговора. Сегодня советская пейзажная школа немыслима без тонких произведений Бялыницкого-Бирули, Юона, С. Герасимова, Грицая, Ромадина, Домашникова, многих других мастеров лирической картины.

Эти две линии в пейзаже - лирическая интимная и другая - энергическая, активно вторгающаяся в современность,- не могут создать антагонизма, ибо сегодня каждому ясно, что нет изолированных друг от друга явлений. Жизнь и искусство существуют как сложная, неразрывная система взаимопроникающих связей. Отрицать одно или другое, значит, обирать себя. Мы должны бороться за многогранность творчества. Зритель ведет долгие и подчас трудные диалоги с нашими произведениями. Он ищет богатства переживаний, серьезных открытий в мире чувств, серьезных объяснений. Его не могут успокоить живописные недомолвки, полунамеки или ребусы. Он хочет ясных ощущений, зовущих к действию его умственные и духовные силы. Он ищет многозначительных понятий, а не схем, мудрости, а не упрощенчества. Наконец, он ищет яркости пластических форм, поэзии красок, высокой гармонии.

Наш зритель идет по пути приобретения духовных ценностей. Все более возрастает духовная сила нашего общества, эстетические нормы становятся более высокими. И художник, как никогда, должен быть активным в борьбе за дальнейшее развитие советского искусства. Наша цель - утверждение высоких тем, развитие мастерства, углубление традиций и поиска. Без пристального и сердечного отношения к действительности не может быть художника.

Мы должны показать людям, как богата и многозначна наша жизнь, показать, какую позицию мы занимаем по отношению к ней, призывать людей к высшим гуманистическим идеалам.