|
Что за деревня без бани? Одних поверий, с баней связанных, десятки, и все - из глубокой древности. Но вот в деревне Павлоково близ Череповца, первую баню срубили лет пять назад. А до той поры "все в печке мылись". И не то чтобы в этой деревне одни банонена-вистники живут: такая картина обнаруживается во всей северной части Ярославской области. Даже в райцентре Любим первые бани возвели в 1970-х годах, и казались они невиданным новшеством. Ведь бани в этих краях издревле вовсе не для мытья предназначались, а для сушки и трепания льна...
Но не везде такие печи строили, чтобы париться в них могли по два человека сразу, да еще с удобством расположившись. Зачем, в самом деле, тогда баня? И поначалу над сторонниками настоящих бань насмехались: "Из тонких бревнышек выстроена хибарка... на железных прутьях над очагом наложены камни. Они накаляются и дают тепло для моющихся. Не знаю, чем такая баня лучше большой печи!" "А в печи задохнуться можно, и изба быстрее сгнивает!" - возражали адепты банной культуры... Спор не окончен и по сей день, перейдя в сферы академические; одни полагают обычай мыться в печи чуждым, не имеющим ничего общего с древнерусской культурой и распространившимся то ли от нехватки леса, то ли от введенных Петром Великим налогов. Другие отстаивают восточное происхождение русской бани - пришла-де через Волжскую Булгарию из прогрессивных исламских стран. Третьи же возводят обычай париться к древним кривичам. И правы, должно быть, все - ибо только в пределах одной бывшей Вологодской губернии сохранились все три банных обычая...
Подробнейший, с картами, схемами и парой сотен ссылок на архивные фонды очерк банной истории - лишь одна из глав фундаментального труда "Русский Север". Коллектив авторов из Института антропологии и этнологии РАН вводит в оборот уйму никем еще не осмысленных источников.
Прежде всего выясняется, что нет более условного понятия, чем "Русский Север". Только в пределах одной бывшей Вологодской губернии обнаруживаются несколько культурных традиций, да и там - что ни город, то норов, даже огород везде городят по-своему Расхождения возникают даже в таком вопросе, как девичья честь. Если в конце XIX века в кирилловских, в череповецких деревнях потерю девственности считали преступлением, то в Кадниковском уезде "редкая девица сохраняла невинность". Полагать, что молодежь на своих "беседах" добродетельно пела песни, девушки пряли, а парни куртуазно с ними беседовали, весьма наивно: "сначала просто сидели, а потом по полатям - и на печь". Но такого "разврата", как в "фабричных местах", все же не было: это вам не город Лальск, где в 1870-е годы парни собирались в гостинице "Америка" поиграть на бильярде...
Что уж говорить о типах изб (только основных - не менее двенадцати), прялок, рецептах пива и разнице в повседневном рационе. Последний, кстати, претерпел невиданные перемены. Много удобства видят теперь в употреблении бананов: "Купил сколько хочешь, и не надо готовить"...
Расхождения были заложены изначально: север осваивался столетиями, причем в этой колонизации участвовали как новгородцы, так и жители других русских земель. Селились они далеко друг от друга, смешивались с местным угро-финским населением. Так и сложились двиняне, важане, кокшары, сухонцы, устюжане и южане, а также поморы, усть-цилемы и пустозеры. Чужакам не доверяли, даже если те из соседней волости были. Как верить, если они, к примеру, морковь не скотине скармливают, а сами ее едят? И вообще, наш "толстобрюхий вагон роста среднего, телосложения крепкого и стройного", не то что кокшары, на зырян похожие, "бунтовщики; разбойники и головорезы".
Русские, надо сказать традиции почитали не из любви к ним, а потому что иначе не выжить было в крае, где земледелие почти невозможно. Что у нас общего? Язык, история, хлебосольство да гостеприимство, умение работать до седьмого пота, а в праздники - гулять "по-русски". Еще - главные обряды: свадьба, крестины, похороны... А песни в каждой деревне свои пели. Говорят, нас вера православная объединяет. Но это как посмотреть: север всегда был местом ссылки еретиков, старообрядцы сами сюда бежали. Всяк вере учил по-своему, и всяк считал себя православным, даже если ни молитв, ни символа веры не знал. Но священников почитали, а уж украсть что-нибудь из храма считали грехом более тяжким, чем убийство. Может, потому и устояли деревянные церкви даже в страшном XX веке... |
