|
В Вологде проходит много литературных
мероприятий, па которых обсуждают написанное молодыми литераторами. Это и
Беловекие чтения, и фестиваль «Плюсовая поэзия». Традиционно на них проходят
семинары для молодых литераторов. Мастерами выступают более опытные
товарищи, редакторы.
Чтобы получить индивидуальную и бесплатную консультацию по прозе или поэзии
у членов Союза российских писателей, каждый может обратиться в литературную
резиденцию Дом дяди Гиляя. Для школьников и студентов работает студия
«Лист», для общении собирается литературное объединение «Ступени».
Один из молодых вологодских авторов – Никита Веселов. Ему 15 лет. Пока он
получает специальность и среднее образование, но всерьез собирается стать
писателем. Его рассказ, присланный на семинар прозы фестиваля «Плюсовая
поэзия», предлагаем вашему вниманию.
Я хочу быть писателем. Я бы даже школу закончил, все 11 классов. Но надо
уезжать. Отец умер, а мать без работы, и надо как – то жить. В большом
городе я смогу устроиться: что – нибудь строить или торговать в ларьке. Или
мусор выносить со стройки, например.
Посылаю вам свой рассказ – вдруг вы увидите во мне талант и поможете потом
выучиться на писателя. Только сначала я закончу строительный колледж. Там
общежитие дают, стипендию и бесплатное питание. А писателем можно быть
только с высшим образованием?
Сейчас стоит жара и страшно влажно, все время потею. Мать говорит – самое
огуречное время. В такое лето умер мой отец. У мамы был день рождения, он
выпил, а было жарко, и сердце не выдержало. Он черным стал, а мама очень
ревела, и судорогой ноги у нее сводило. Никогда раньше такой я ее не видел.
А я что – я мужик. Я почему – то старался вспоминать, как он нас с мамой
матюгал и из квартиры выгонял, Ему, когда напьется, все казалось, что мама
рога наставила – изменила, значит. И он начинал к ней приставать. А мама
становилась испуганной и все хотела сбежать. Она его уговаривала и, как
хитрая лисичка, успевала сбежать. А я оставался – он на меня не сердился. Но
однажды, когда она сбежала, он посмотрел на меня, взял за рубаху, вынес из
дома и кинул ей вслед. Мол, забери своего щенка. Я не успел испугаться,
запомнил только, что он улыбался. У меня в голове как – то не укладывалось –
вроде как злится он на мать, рубаху мне порвал, а так вот улыбался.
Мой отец герой. Так все говорили, когда хоронили. Он служил в Афганистане, у
него есть дембельский альбом с прикрученным погоном: три полоски – значит,
сержант. И еще у него осталась форма. Брюк не помню, а вот гимнастерка,
почти белая с зелеными пуговицами, и панама остались. Ему гимнастерка мала
была, она просто висела в кладовке. А панаму он носил. Она тоже почти белая
была, обтрепанная до бахромы. Он говорил, что когда – то она под цвет песка
была, но я такую не помню. Он же приехал из армии, когда я еще не родился.
В этот год большой урожай ирги. Ирга – ягода такая хитрая: на кусте и совсем
зрелые ягоды есть, и зеленые. И очень ее птицы любят. Только мама прозевает
ее собрать
– склюют. И вот, решила она пугало соорудить. Гвоздем скрепила перекладину с
колом. Надела старый платок, а на плечи пугала повесила гимнастерку
отцовскую. Я
когда зашел за дом и увидел это пугало – знаете, как взбесился? Сразу все
слова отцовские про нее вспомнил. Побежал в дом, думал, сейчас ей все скажу,
как папка. Забежал, а она спит на диване среди бела дня. И па столе
– недоеденная курица и недопитая бутылка вина. Опять отца вспоминала, ему
свои обиды высказывала, а потом ревела наверняка.
Злость моя улетучилась. Я сунул гимнастерку отцовскую подмышку, взял бутылку
и курицу и вышел из дома через задний ход к бане. Если зайти с другой
стороны ирги, есть укромное местечко – там отец в одиночестве напивался. Я
тоже пошел туда. Скамейка большая, широкая – и стол, и дом. Когда отец ее
сделал, мать еще сказала – а ведь умеешь хоть чего руками делать, а не
только детей... Отец тогда, довольный, хохотал. Потом скамейка потемнела, а
мать уже говорила другое.
Вино было сладкое, теплое – его у матери и осталось немного, но пить было
сложно. Давясь, я все же выпил его глоточками, зажевал курицей. Бабочка
летала, кот пришел... Было жарко и липко. Меня понесло в этом мареве. Чтобы
не упасть, я положил гимнастерку под голову и лег на скамью... Надо мной
стояла ирга. Но я всмотрелся – это отец. Он был не черный и совсем
нестрашный, хоть я и знал, что он умер.
– Никита, ты это... того,.. – его что – то мучило, но он, как обычно, ничего
конкретно не мог сказать. – Я, это – того, кроме армии, может, в жизни – то
ничего и не видел. Чего там – днем баранку крути, вечером вот на скамейке
выпить. А я еще долго жил. А вот друзья – все раньше померли. Мор какой – то
на нас, мужиков. Короче, Никита, ты меня понял. Мамка не за того вышла
замуж, надо за добытчика выходить. А я солдат, только воевать умел. Я же в
армии только человеком стал– песни научился петь – видал песенник? И формы у меня красивей никогда не
было. А когда автомат держишь – то душа поет. Вот только когда друзей терял,
знаешь, облегченно вздыхал, что не я, – его речь прервалась всхлипыванием.
Но он тут же улыбнулся, как тогда, когда вышвыривал меня из дома, и сказал
обычную свою фразу:
– А мамка – то у тебя, ты понял, шлю...
С этими словами он, как тогда, взял меня за загривок, и я проснулся.
Надо мной стояла мама, вид у нее был решительный. Я, ничего не понимая, сел.
Внизу, в траве под ногами лежала пустая бутылка. Меня подташнивало.
– Нет, ты тут пить не будешь, – мама была зла. –
Собирай – ка манатки и вези документы в Вологду.
– В Вологду? – переспросил я. Потому что я у нее просился вместе с Илюхой,
другом моим, в строительный колледж, но она сказала, что буду получать
высшее, в 10 – й класс пойду. А тут...
– Собирайся, езжай. Мне тут тебя и кормить – то нечем. А там, глядишь, с
работой легче.
Конечно, она знала про мою мечту стать писателем. «Все – все опишешь, всю
мою жизнь», – пьяная повторяла она. «Какая жизнь?» – я не очень понимал ее.
Все какая – то мелочь, будничность: огород, магазин, вино, стирка, кошка
беременная... Когда она начнется, настоящая – то жизнь? Вот у отца –
настоящая жизнь была в Афганистане. А если войны у меня не будет, я так и
умру, ничего не дождавшись?
Словом, я повез документы в колледж. И вот этот рассказ о себе написал.
Посылаю вам его на обсуждение. Если решите напечатать – пожалуйста, только
заплатите деньги, чтобы один раз до мамы доехать, пообедать там и обратно
вернуться. Это, если обедать в школьной столовой, то рублей 600. Но не знаю
точно – вроде тех, кто не учится, туда не пускают. Но если я писателем буду
– так пустят. А так вкусно там кормят. Мне нравилось.
|
