Есипов Валерий. Варлам Шаламов и Вологда : [беседа с ведущим шаламоведом] / Валерий Есипов ; подгот. Ольга Кузнецова // Комсомольская правда. Вологодская область. – 2021 . – 8 – 15 декабря (№49-Т). – С. III : фот. . – (Книжная полка).

2022 год – это сразу две шаламовские даты: 17 января – 40 лет со дни смерти и 18 июня-115 лет со дня рождения писателя и поэта Варлама Шаламова.

Много мероприятий ожидается в столицах – Москве и Питере. Дни памяти пройдут в Вологде. В Шаламовском доме состоится большой творческий вечер. Готовится вечер и в областной филармонии, ожидается, что многие вологжане впервые услышат кантату на стихи поэта. Ее написал вологодский автор Михаил Гоголин.

На вопрос, почему писатель недолюбливал свою малую родину, в рамках проекта «Карта для читательских странствий» отвечает ведущий шаламовед Валерий Есипов:

– В Шаламовском доме, естественно моем самом любимом в Вологде, посетители часто спрашивают:

- А почему Варлам Тихонович так и не приехал в свой родной город, когда жил в Москве в 1960 – 1970-е годы?

Причина прежде всего физическая, связанная с его болезнью: расстройство вестибулярного аппарата, обнаружившееся после Колымы в 1957 году. Он не мог ездить поездами, даже метро. И пешком ходил, пошатываясь, как на шарнирах.

Последний его «дальний» выезд был в сентябре 1963 года до Рязани (180 километров), по приглашению Александра Солженицына. Шаламов с трудом решился и заранее предупреждал:

- Переезд в вагоне до Рязани и на телеге до Солотчи неизбежно выведет меня из строя на несколько дней, потребуется, вероятно, и присутствие врача и т.д., а лежать двое-трое суток придется.

Так оно и было: Шаламов приехал из Рязани совершенно разбитым, «белым от ярости» (отчасти от ярости на себя, отчасти – на Солженицына, ибо встреча с ним его сильно разочаровала). Поэтому он отказался и от предложения приехать в Вологду в 1964 году, о чем писал С. В. Викулову:

- К сожалению, из-за болезни я не могу ездить железной дорогой или автобусом.:

Кстати, самолет Шаламов переносил гораздо легче – в 1970-е он не раз летал в Крым, в Дом творчества писателей. Казалось бы, мог прилететь и в Вологду... Но тут уже сказались другие причины, более глубокие. Все они сводятся к тому, что Шаламов все же недолюбливал родной город.

За что? Пожалуй, прежде всего за косность и равнодушие, за провинциальную отсталость, за некоторые довольно странные, подчас просто дикие, нравы и обычаи. Все это он мог наблюдать в детстве. Например, самым сильным впечатлением своего детства (об этом он прямо писал вологодскому литературоведу В. В. Гуре в 1965 году) Шаламов считал обычай охоты людей на белку, если она забежит в город.

История, когда гогочущая, разъяренная толпа гоняется за белкой и убивает ее, с огромной страстью и негодованием описана им в рассказе «Белка» (1966). Шаламов, возможно, не знал причины этого обычая – старого, идущего из глубин веков деревенского поверья: если белка забежит в село, значит, быть пожару. Вологда всегда сильно страдала от пожаров, и убить белку означало не допустить пожара. Дико? Но этот обычай сохранялся в Вологде вплоть до 1920-х годов. Между прочим, такой же обычай описывал В. Солоухин в книге «Смех за левым плечом» на примере своей владимирской деревниэто было в его детстве в 1930-е. Вот как живучи оказались древние архаичные пласты культуры.

То есть мы можем понять, что Вологда тех лет, несмотря на то что была губернским городом, сохраняла отчасти деревенские или полудеревенские нравы в определенных слоях населения, и это не могло не отталкивать юного Шаламова. С другой стороны, он наблюдал, что интеллигенция живет иными, высокими интересами, и отмечал в «Четвертой Вологде» «особый моральный климат города, нравственный и культурный».

Но к 1960-м годам – в силу многих исторических причинот этого климата мало что осталось. Косность и равнодушие снова расцвели пышным цветом. Это Шаламов хорошо почувствовал, когда ему пришлось столкнуться с местными литературными нравами. Как известно, он мечтал издать в Вологде книгу своих стихов. И вместо поддержки услышал оскорбительную и невежественную фразу: «У нас тут своих много, а вы еще с каким-то Шаламовым».

Как же он после этого должен был относиться к родному городу? Разумеется, в его чувствах к Вологде не было одномерности, случались не только отливы любви, но и приливы. После того как в 1968 году в Вологду съездила близкая ему Ирина Сиротинская и рассказала об увиденном, в том числе о его родном доме, он писал ей: «И вот теперь, после твоей поездки, какие-то теплые течения где-то глубоко внутри».

Напомним, что Шаламов уехал в Москву в 1924 году, когда ему было 17 лет, затем бывал в Вологде только наездами. Последний раз – в декабре 1934 года, на похоронах матери.

– После смерти матери крест был поставлен на городе, – писал он.

Никого из родных у него здесь больше не осталось. Двадцать лет Шаламова прошли в лагерях. Лагерный опыт во многом и сформировал его характер – лишил его сентиментальности, столь свойственной обычным людям, научил трезвому и суровому, без иллюзий, взгляду на вещи. Это проявилось и в его отношении к Вологде.

Полагаю, кое-что из взглядов Шаламова на Вологду актуально и сегодня. Ментальность городского населения под влиянием времени, конечно, меняется, но некоторые черты – как положительные, так и отрицательные – остаются неизменными. Исчезли ли в нашем милом городе косность и равнодушие? Не уверен. Конечно, за белками теперь никто не гоняется, да и нет их уже давно в ближней округе, но уровень нашей бытовой культуры в XXI веке оставляет желать много лучшего. Пройдитесь по набережным реки Вологды – там, где они пока не благоустроены: мусора не убывает, а только прибавляется. И загляните на новенький, отстроенный по последнему слову архитектурного дизайна бульвар Пирогова: сколько здесь уже потрудились наши доморощенные вандалы!

Между прочим, у Шаламова на этот счет было в обиходе другое, более сильное слово – «неандертальцы». Не в смысле оскорбления, а в смысле констатации факта...


 

ВОЛОГОДСКАЯ ОБЛАСТЬ В ОБЩЕРОССИЙСКОЙ ПЕЧАТИ