|
В Череповце даже цветы отказываются быть белыми. Несколько лет назад жительница Череповца Анна Сазанова привезла из Вологды луковицы голландских белых тюльпанов. Тюльпаны раскрылись - и стебли, и листья, и сами лепестки -серо-буро-малинового цвета. У сестры Анны Ивановны, Агаты Ивановны, в Вологде цветы поднялись белые как снег. Из одной голландской упаковки цветочки-то были.
Иногда народ просто за головы хватается: на овощных грядках сажали, кажется, турнепс, а вылез какой-то бешеный огурец. Что причиной таким метаморфозам? Разгадка проста: вот уже почти 50 лет в этих протравленных и прокопченных местах дымят огромные трубы гигантского металлургического предприятия. И если так мутируют цветы и овощи, что говорить о людях? Какие изменения могут происходить внутри человеческого организма? Врачи, как местные, так и вологодские, признаются, что здоровый ребенок в этом "черном" городе - значительная редкость.
Монстр дымит безостановочно
Почти полвека назад в Череповце был свой Бродвей - улица Мира. Именно тут и встали первые корпуса металлургического завода, заработало коксохимическое, конвертерное и аглопроизводство. Воздух в городе был еще свеж, в скверах жили деревья с изумрудной листвой, а по утрам в Череповце слушали соловьев. В реке Шексне били хвостом и карась, и стерлядь. Да и цвет травы даже в центре города тогда был ярко-зеленый, а не грязно-коричневый...
Народ получал квартиры на проспекте Мира, что называется, дверь в дверь: вышел из подъезда, сделал три шага, и вот уже заводская проходная. Впрочем, такие "удобные" квартиры получали только передовики производства: кто ж чего знал тогда о науке экология? Но прошло совсем немного времени, и молоденькие жены начали жаловаться мужьям: белье на балкон вывесить нельзя, и балкон черный, и пододеяльники. Но никто никуда не жаловался. Череповецкий металлургический комбинат набирал обороты и собирал рабочие династии. И сегодня болеют все: и дед, и сын, и внук, и правнук. Именно дома на проспекте Мира считаются сегодня самыми плохими для обитания. Но по сей день тут живут люди: ни поменять, ни продать такое жилье они не могут. Некоторые сумели-таки покинуть проклятое место и перебраться на несколько километров дальше, в заречье. Остальные остались. И живут они по сей день в так называемой санитарно-защитной зоне. Эту зону сделали "зоной" в 1991 г. Расстояние определили в 1 километр. Именно в этих пределах вблизи ОАО "Северсталь" (так теперь называется Череповецкий металлургический) не может быть ни жилых домов, ни объектов соцкультбыта.
С тех самых пор прошло более 12 лет, а жилой дом № 49 по улице Металлистов (вместе со своими жильцами) и ныне стоит там. Это строение находится в 350 метрах от ворот металлургического предприятия.
Еще в 1998 г. дом был объявлен аварийным. Его даже подготовили к сносу. Но потом мэрия объявила, что изыскала деньги для капитального ремонта. Жильцы воспротивились, но их даже переселять не стали: начали крошить, ломать и варить прямо над головами обитателей дома. Сегодня дом - как новенький. Но в самой зоне. Ее в Череповце называют просто "раковая". Потому что в городе от рака умирают десятками...
На волне народного гнева
Отцы города всегда скрывали истинное положение вещей. Но в Череповце стали умирать не только старики, но и мужчины 30-40 лет. Диагноз у всех был один: канцер, что значит рак... Восстал же город в день смерти Юрия Балашова, который много лет был прикован из-за тяжелой болезни к кровати. Его 24-летняя дочь страдала открытой формой туберкулеза. Семья Балашова проживала в доме № 22 по улице Данилова. Этот дом городские власти вознамерились снести. Куда переселять людей? В "зону", откуда чудом выбрались несколько десятков семей. Вот в эти дома и вознамерились перевозить и самого Юрия Балашова, потерявшего здоровье на производстве, и его соседей.
Череповецкие власти переселяют людей в экологически опасную зону
- Городские власти непременно хотели переселить весь дом в "зону", - рассказывает председатель общественной организации "Заступник" Юрий Ванжа. - Люди отказались. Хотя была уже зима, в доме отключили отопление. К весне - газ. Многомесячные судебные тяжбы все-таки закончились победой жильцов. Все они получили квартиры вдали от санитарно-защитной зоны. Но Юрий Балашов не дождался этого счастливого момента: он умер. Его вдова подала документы в суд о возмещении морального ущерба - Балашова просто довели до преждевременной кончины, - но суд документы не принял.
Дом № 22, таким образом, избежал переселения в "раковую" зону. Но сотни людей продолжают там жить. И к ним прибавляются новые сотни, поскольку на место выехавших жильцов в спешном порядке въезжают новые квартиранты. Сегодня это молодые семьи с маленькими детьми. Власти города именно таким образом решили проблему с обеспечением квартирами молодых семей. Более того, они перекроили "домашнее" жилье под общежития. И в эти самые общежития стали заселять всех, кто оказался без собственного угла. Так что зона продолжает поглощать все новых жильцов.
И хотя должны быть расселены все 26 домов, находящихся в "нехорошем месте", город судорожно хватается за это жилье: уж лучше иметь над головой такую крышу, чем никакой. Что же дальше? Новые могилы на городском кладбище?
Что читают в Страсбурге?
"Заступник" и Вологодское региональное отделение общероссийского общественного движения "За права человека" настояли на приезде в Череповец экспертов Государственной экологической экспертизы. Были проведены исследования воздуха, воды, почвы, открытых водоемов и подземных вод, животного и растительного мира. После чего в 2000 г. Череповец был объявлен "зоной чрезвычайной экологической ситуации". Но эксперты уехали, а "раковая" зона осталась. Никто никаких мер принимать не стал. В те же дни в санитарно-защитную зону металлургического гиганта въехали новые жильцы.
"Заступники", поняв, что сдвигов не будет, подготовили письмо в Страсбург, в Европейский суд по правам человека. Суд зарегистрировал жалобы, из Страсбурга бумаги были отправлены в Москву. Москва отреагировала вяло и равнодушно. И снова из Череповца в Страсбург ушли документы. "Ждите ответа. Ваше письмо получено. Рассматривается". Переписка оборвалась в июне 2001 г. Страсбург не помог.
- У нас давно возник вопрос, - рассказывает правозащитница Жанна Золотарева, - а существует ли вообще Европейский суд по правам человека? Мы ведь, по сути, получили сплошные отписки. А в России тем временем пытаются разрушить доказательную базу наших жалоб. Отменили акт, норматизирующий санитарно-защитную зону, отменили саму зону, на бумаге уменьшают выбросы "Северстали" (хотя наши документы доказывают обратное). На нас оказывают административное и психологическое давление. Что делать дальше? Мы 14 лет добиваемся выполнения закона о санитарно-защитной зоне. У нас в городе сегодня 320 тысяч жителей, но попробуйте найти хотя бы одного здорового. И самое ужасное, что болеют дети.
И сегодня тоже вопрос по созданию санитарно-защитной зоны ОАО "Северсталь" открыт и продолжает будоражить умы жителей города. С одной стороны, зону никто не отменял. Но для городских властей и самого комбината ее как бы и нет. То есть строить новые дома не надо, а можно просто свозить пока еще молодых и сильных вместе с малолетними детьми на поселение в самое жерло вулкана... |
