Хранить сокращенно: Фрески Дионисия будет блюсти слесарь-сантехник // Российская газета. – 2012. – 30 марта.

Не шутка – недавно подписан приказ о том, что в Ферапонтове сокращается должность «Хранитель фондов собора Рождества Пресвятой Богородицы».

– 29 лет она сопровождала уникальные и зталонные реставрационные работы в соборе, принимая ключевое особое «хранительское» участие в каждом микро- и макродействии в соборе и вокруг него! – пишет Кульчинская. – Училась у лучших наших реставраторов, работая наравне с ними, и была бесценным, поглощенным в спасение памятника помощником. Она – глубокий знаток и профессионал... Она – мастер, ученый, учитель. Знающая каждый сантиметр стенописи, его температуру, пульс... Фрески Дионисия – неоспоримое достояние русской и мировой культуры, включенное в список памятников ЮНЕСКО, ставить их под угрозу чьей-то халатности или злонамеренности недопустимо... «РГ» дозвонилась в Ферапонтово до сокращенного хранителя, в Италию, где проводит отпуск сокративший ее директор и собрала заочный совет экспертов, чтобы обсудить ситуацию.

Елена Шелкова, хранитель Ферапонтово:
ФАКТИЧЕСКИ ЭТО МОЯ ЖИЗНЬ

Документы и фотографии

За 30 лет хранения не допускалось никакого пренебрежения к документам, все документы составлены в том формате, который был принят в нашем музее и определен мне моими должностными обязанностями. В конце прошлого года директор потребовал показать ему документы. Я предоставила акт материально-технического хранения, который пишется один раз и сохраняет юридическую ценность, если хранитель не меняется, и сдала 2000 страниц документов – описания копозиций и картотеку сохранности, в которой фиксируются все вмешательства и проведенные реставрационные работы. Директор потребовал от меня и фотодокументацию. Но ее методика пока в стадии разработки, и начало этой работы запланировано на 2012 год.

Кровля и окна

Подрядчики у нас работают ужасно, мне приходится все время быть рядом, не отходить от них: в барабане ставят окна, я на барабан летаю. Потому что никакого другого контроля нет. Но запретить им я по своему хранительскому статусу ничего не могу, в документах на проведение реставрационных или ремонтных работ моя подпись не учитывается. В 2006 году в соборе были поставлены новые окна второго света, и когда они ставились, никаких нарушений не было. Потом обнаружилось, что они не уплотнены. Подрядчик, недоделав работу, ушел, подпись хранителя ему не нужна. Но фрескам эти недоделки никак не помешали, я тут же при обнаружении недоделок законопатила все сама. В одном из 6 новых окон спустя 3 года обнаружилась трещина, мы зафиксировали ее, но все специалисты решили, что оно может стоять и так. На режим хранения это не влияет.

Выговоры и режимы

Первый выговор от директора я получила в сентябре прошлого года. Он был вынесен за то, что я, нарушив его приказ, запрепиа использовать в соборе ламинированные информационные листы. Они были большого – A3 – формата и с острыми краями. Выговор этот вскоре был отменен как юридически неверный, и я спокойно работала дальше. Но в конце года получила еще один: за невыполнение приказа директора о передаче мне на ответственное хранение не только собора, но переходов, и церкви св. Мартиниана: я должна была контролировать там температурно-влажностный режим. На самом деле я всегда вела этот контроль, у меня на руках был акт о материальной ответственности, просто возникла путаница в бумагах. Я написала объяснительную и на приказе, объявляющем мне предупреждение, поставила: «Не согласна по сути». В конце года нас лишили премии.

Жалобы и угрозы

Столкнувшись с придирками, я стала догадьгеаться, что меня подлавливают на формальных недостатках, и я всего скорее буду уволена. Не так давно выйдя с больничного, я действительно получила приказ о сокращении моей должности с 5 июня. Сейчас говорят, что у нас создается служба по хранению собора, с 1 января уже взят замдиректора по хранению. Она закончила Вологодский политехнический университет по специальности «Городское и коммунальное хозяйство» и работала в якобы реставрационной фирм. На самом деле эта фирма работает как строительная и в ней никто понятия не имеет, как относиться к памяти икам. Отсутствие у нового зама опыта музейной и хранительской работы подтверждается тем, что ей пока не передан на хранение ни один из 65 памятников заповедника. Пока этот опыт приобретется, может образоваться провал в хранении. Это может привести к невосполнимой потере хрупкой структуры памятника. Пока собор практически остается без официального хранителя.

Прялки и Дионисий

Раньше мне была предложена должность директора филиала, и вдруг – увольнение. Я думаю, что чем-то разозлила директора. Он занимается темой редкой книги, и всегда патронировал ту часть работы, которая не связана с фресками, например, сбор коллекции прялок. Прялки не приносят больше денег, просто эта тема проще. А гений Дионисия требует очень большой углубленности в материал, серьезной занятости, значительных объемов времени. Я не могу даже сказать, что мне интересен Дионисий. Фактически это – моя жизнь.

СМЫСЛ И КАРТОТЕКА

Елена Яковлева

Мы дозвонились директору Кирилло-Белозерского музея-заповедника Михаилу Шаромазову в Италию, где он проводит отпуск.

– Почему вырешились сократить должность хранителя Рождественского собора, учрежденную министерством?

МИХАИЛ ШАРОМАЗОВ: Последние 30 лет вопросы хранения Рождественского собора зависели от специалистов ВНИИ реставрации, они решали все проблемы. Но в прошлом году мы получили всю полноту ответственности за содержание памятника. Первое, с чего я начал, так это с проверки юридической основы хранения – документов на материально-ответственное хранение, картотек сохранности композиций собора. К моему удивлению, я не увиделии одного документа, который бы выдерживал критику. Мне показали документ 1996 года, листок, на котором было написано, что сохранность удовлетворительная, и все. Так что же, за 29 лет не составлено ни одного серьезного документа?! В итоговом отчете ВНИИ говорится, что основой мониторинга стен собора должна быть фотодокументация. Я спрашиваю: я ее могу увидеть? Шелкова отвечает: да, она у меня есть. Но мне-то нужно, чтобы она лежала передо мной и я ее увидел своими глазами.

– Хорошо оформленные документы – это важно, они нужны, в том числе для спокойствия и оправдания начальства, но, извините, куда страшнее, если при прекрасном документальном оформлении фрески начнут сыпаться.

МИХАИЛ ШАРОМАЗОВ: Хранитель то и дело пишет мне докладные о протечках кровли, а когда я спрашиваю подрядчиков, почему не устранены проблемы, они говорят: нам хранитель не дает сделать работу. В 2006 году были поставлены новые окна, сейчас 2012 год, а их до сих пор не уплотнили, а узкие щели усиливают движение воздуха. Новые окна из вставленных за безумные деньги в 2007 году оказались разбитыми.

– На это у Елены Шелковой есть внятные возражения. А вас не смущает, что лучшие эксперты в Москве не представляют себе, как можно сократить эту должность и уволить такого специалиста?

МИХАИЛ ШАРОМАЗОВ: Когда должность вводилась почти 30 лет назад, в штате музея было всего 2 человека. Но за 30 лет была создана система хранения памятника. Я взял на работу по хранению зама с архитектурным образованием и с опытом работы в реставрации.

– Но эксперты настаивают, что знают в Ферапонтово одного специалиста экстра-класса.

МИХАИЛ ШАРОМАЗОВ: Я тоже так раньше думал. И даже предлагал Шелковой должность директора филиала. Но вот сейчас я задаю ей вопросы по ее работе и не получаю ответа!

– Что за унизительное предложение: человеку. 30 лет проработавшему на таком месте, занять место сдесаря-сантехника?

МИХАИЛ ШАРОМАЗОВ: Задайте эти вопросы Госдуме, принявшей закон, о том, что мы не имеем права сократить человека, не предложив ему вакантных должностей. А у нас в музее вакантна только должность слесаря-сантехника. Все остальные не вакантны.

Это же не сторож с берданкой

Елена Яковлева

– Хранитель фресок Дионисия, экстра-класса?

ОЛЬГА ЛЕЛЕКОВА, РЕСТАВРАТОР, ИСКУССТВОВЕД, ВЕДУЩИЙ СПЕЦИАЛИСТ ГОСУДАРСТВЕННОГО НИИ РЕСТАВРАЦИИ, РУКОВОДИТЕЛЬ РЕСТАВРАЦИОННЫХ РАБОТ В СОЕОРЕ РОЖДЕСТВА БОГОРОДИЦЫ ФЕРАПОНТОВА МОНАСТЫРЯ: Как только мы пришли работать в Ферапонтово, с нами сразу стала работать Лена. Она прошла весь процесс реставрации от начала до конца и знает памятник, как никто. Собор Рождества Богородицы реставрировался нестандартно, разрабатывалась специальная методика. А после нужно было наблюдать за его состоянием и поддерживать его, чтобы он снова не пришел в аварийное состояние, Лена для этого лучший специалист.

НАТАЛЬЯ ДУЖКИНА, ПРОФЕССОР МОСКОВСКОГО АРХИТЕКТУРНОГО ИНСТИТУТА, ЭКСПЕРТ ЮНЕСКО: Я присутствовала при показе храма экспертам, которые должны были вынести вердикт – включать или не включать его в список всемирного наследия памятников ЮНЕСКО. Елена Шелкова готовила документы для включения храма в этот список, такую работу не выполнит неквалифицированный специалист. Ее послужной список–со всеми статьями, наградами – убеждает, что в центре всех ее интересов всегда находились фрески, половина ее жизни положена на это. Слава ее как специалиста, неоспорима.

ВЛАДИМИР САРАБЬЯНОВ, РОССИЙСКИЙ РЕСТАВРАТОР ВЫСШЕЙ КВАЛИФИКАЦИИ, ГЛАВНЫЙ ИСКУССТВОВЕД МЕЖОБЛАСТНОГО НАУЧНО-РЕСТАВРАЦИОННОГО ХУДОЖЕСТВЕННОГО УПРАВЛЕНИЯ МИНИСТЕРСТВА КУЛЬТУРЫ РФ, ЧЛЕН ПАТРИАРШЕГО СОВЕТА ПО КУЛЬТУРЕ: Елена Шелкова – прекрасный специалист, таких людей надо на руках носить, и стараться, чтобы остальные у них учились.

ЛЕВ ЛИФШИЦ, ДОКТОР ИСКУССТВОВЕДЕНИЯ, ЗАВЕДУЮЩИЙ ОТДЕЛОМ ДРЕВНЕРУССКОГО ИСКУССТВА ГОСУДАРСТВЕННОГО ИНСТИТУТА ИСКУССТВОЗНАНИЯ: Осенью в Ферапонтово в связи с 30-летием начала реставрационных работ прошла большая конференция, на которой все говорили об исключительном вкладе и авторитете Елены Шелковой.

ЛЕВОН НЕРСЕСЯН, СТАРШИЙ НАУЧНЫЙ СОТРУДНИК ТРЕТЬЯКОВСКОЙ ГАЛЕРЕИ, ПРЕПОДАВАТЕЛЬ МГУ: Профессиональная подготовка Елены Шелковой абсолютно уникальна, ее готовили долго, специально для этого памятника. Такого в обозримом времени подготовить не удастся.

– Какую угрозу несет ее увольнение?

ОЛЬГА ЛЕЛЕКОВА: Елена Шелкова не просто почти 30 лет следит за состоянием сохранности памятника и за режимом в соборе. Она человек, ко горый может оценить все происходящее с фресками и принять верное решение, как улучшить ситуацию. У нее замечательные аналитические способности, это очень важно. Бывшая с самого начала реставрации на лесах, она знает каждый кусочек фресок, почему и чем его нужно укреплять. Мы добивались от министерства этой штатной единицы в Ферапонтово, имеч вви/iy имевно ее.

НАТАЛЬЯ ДУЖКИНА: Ансамбль Ферапонтова монастыря – объект всемирного наследия, находящегося под охраной ЮНЕСКО. Это означает, что государство должно давать гарантии на его сохранность на высочайшем уровне – и реставрационную, и мониторинговую, и управленческую. Приказ директора упразднил важнейшего специалиста: не будет мониторинга, созданного и проводившегося Еленой все последние годы, исчезнут все ее наработки. Вся эта работа с ее увольнением просто подрубается. А заниматься сохранностью фресок теперь будет человек, в обязанности которого входит слежение за 65 объектами по всему Кирилло-Белозерскому музею-заповеднику?! Объект всемирного наследия ЮНЕСКО ослабляется невероятно. В этом году исполнится 40 лет Конвенции ЮНЕСКО об охране всемирного культурного и природного наследия, юбилейное заседание комитета «Всемирное наследие и устойчивое развитие» будет проходить в Санкт-Петербурге. И когда на гребне этого празднования издается фантастический приказ, в котором человеку высочайшей квалификации предлагается должность сантехника, сразу нриходит мысль о соответствии своей должности директора Кирилло-Белозерского музея-заповедника.

ВЛАДИМИР САРАБЬЯНОВ: Увольнение человека много лет проработавшего хранителем безграмотный поступок. Оно ставит крест на усилиях по усовершенствованию хранения нашего культурного наследия и стремлениях воспитать образцово-показательных хранителей.

ЛЕВ ЛИФШИЦ: Намятник ставится под угрозу. Хранитель это же не сторож с берданкой, а организатор хранения, он отслеживает и сохраняет нужный режим, постоянно присутствует, как врач у постели больного. В приказе директора даже не обозначено, кому передается хранение. Его просто некому передавать.

ЛЕВОН НЕРСЕСЯН: Елена Шелкова лучше всех знает фрески Дионисия с точки зрения их поведения в разныхусловияхи обстоятельствах. В случае ее увольнения могут возникнуть форс-мажорные ситуации. А она как раз тот человек, который знает, как лучше всего поступить в форсмажорной ситуации и какую повседневную работу нужно осуществлять для того, чтобы никаких форсмажорных ситуаций не возникло. Угроза памятнику в целом, конечно, будет, и очень серьезная.

– Что можно сделать?

ОЛЬГА ЛЕЛЕКОВА: Обращаться в министерство. Оно давало разрешение на введение этой единицы в штат, и местное решение не может эту должность аннулировать. Должность хранителя должна быть восстановлена, она в Ферапонтово необходима.

НАТАЛЬЯ ДУЖКИНА: Такая должность не может быть сокращена росчерком пера. Надо возвратить на место уникального специалиста. Амбиции, несостыковки в личных отношениях должны быть положены под сукно во имя сохранности памятника.

ЛЕВ ЛИФШИЦ: Мы уже написали докладную на имя замминистра культуры Григория Ивлиева. Думаю, что последуют и обращения в ЮНЕСКО.

ПОРТРЕТ

Видеопортрет Елены Шелковой можно увидеть в записях передач на сайте телеканала «Культура». Прекрасно выглядящая, интеллигентно одетая, моложавая женщина проводит журналистов к датчикам температурно-влажностного режима и показывает, как происходит расчет необходимого внутреннего климата для фресок.

Перед ней тетрадка с записями, содержащая в там числе и ее собственные уникальные расчеты. Но самое главное – это ее решения, которые она принимала в результате наблюдений и расчетов. Живой, умный человек, вовсе не ограниченный физически, спокойно подымающийся на леса, проживший в деревне около 30 лет, вырастивший здесь двух сыновей, умеющий и колоть дрова, и вести глубокие разговоры, написавшая 46 работ о любимом предмете – от разработок методики мониторинга до рассказов об игуменье Таисии Леушинской, организаторе дореволюционных восстановительных работ в Ферапонтово и современных реставраторах, работающих в музее. Такой хранитель, действительно, подарок для музея.

КОММЕНТАРИЙ

Великий Дионисий – один из трех древнерусских иконописных гениев, чьи чудом уцелевшие фрески сегодня поставлены под угрозу, помогает защитить своего хранителя. Не будь его, случись такое событие на обычной фирме, и мы не смогли бы возмутиться ни поражающим своей наглостью увольнением прекрасного специалиста, ни почти абсолютным бесправием последнего. Но поскольку под угрозой Дионисий, есть возможностьивглядетьсяв ситуацию пристальнее, изаступитьсяза нее резче.

Не все детали и тонкости разногласий мы здесь представили. Но и без вникания в каждую деталь, абрис ситуации очевиден. Мы имеем дело с произволом. Причем случай с Шелковой не первый. Незадолго до нее в жесткой и унизительной форме без всякого «спасибо» была снята с должности основатель Ферапонтовского филиала, лауреат Государственной премии, организатор включения памятника в Список всемирного наследия ЮНЕСКО Марина Серебрякова.

Похоже, к нам словно с киноэкранов 50-х возвращаются образы «огурцовых» – с их капризностью и всевластием, с невидением дальше своего носа и т. п. Но в модернизированном варианте. XXI век дает прекрасные возможности осовременивания мухлежа: под видом креатива, под разговоры о системности, эффективном менеджменте и современной отчетности можно некачественную работу поставить выше качественной. Или, например, хранителю стенописи, которая 29 лет поднималась на специальные леса, чтобы проследить за каждой чешуйкой фресок, приказом запретить на них подниматься, потому что у нее нет... удостоверения верхолаза!.. Михаил Шаромазов почти однозначно пообещал в случае отмены изданного им приказа не оставлять попыток объявлять Елену Шелкову неспособной к хранению фресок Дионисия.

Тем более жестко надо выводить мировые и общенациональные шедевры из- под дикой логики таких решений.

АВТОРИТЕТНО

Владимир Толстой, директор музея «Ясная Поляна», президент Российского комитета Международного совета музеев (ИКОМ):
– Российский комитет Международного совета музеев подготовил письмо министру культуры.
Я считаю, что при выборе кадров директор музея должен руководствоваться прежде всего интересами дела – музея и сохранения его коллекции. Если перед тобой общепризнанный специалист высокой квалификации, надо спрятать все свои личные амбиции и беречь его.
Я очень много слышал о Елене Шелковой от искусствоведов, и всегда самые лестные отзывы. Я считаю, что музейный мир должен защищать таких специалистов. <
Министерство культуры сегодня только учреждает музеи и назначает директора. А дальше все полномочия у него, он единообразно назначает заместителей, главного хранителя. В Ферапонтово, находящемся вдалеке от больших городов, крайне затруднительно привлечь высококлассного специалиста Елена Шелкова – человек с прекрасным ленинградским образованием, живет и работает там всю жизнь: молиться на таких людей надо.