|
На три фронта
–
Елена, насколько я знаю, градозащитное движение Вологды занимается самыми
разными проблемами: и историей города, и сохранением памятников архитектуры,
и благоустройством?
– Строго говоря, есть три движения: «Старая Вологда», «Настоящая Вологда» и
«Красивая Вологда». Так получилось, что их костяк но многом составляют одни
и те же люди. Началось все именно со «Старой Вологды», со сбора старых
фотографий. Сейчас они также проводят экскурсии, занимаются краеведческими
исследованиями. «Настоящая Вологда» – это, собственно, градозащитная группа,
которая выступает за сохранение исторического облика города и спасение
памятников архитектуры. «Красивая Вологда» – движение за благоустройство.
– Вы упомянули о людях, которые входят в эти движения – кто они?
Молодежь, пенсионеры, «средний возраст»? Чем они занимаются в обычной жизни?
– Обыкновенные вологжане, такие же, как все. Но они обращают внимание на то,
что им в своем городе не нравится, стараются предпринять определенные шаги,
чтобы это исправить. Возраст, социальное положение – самые разные. В
основном – от 25 до 40 лет, это люди, как правило, уже состоявшиеся, для них
важнее не покричать и показать, какие тут мы все молодцы, а действительно
что-то сделать. Правда, так получилось, что в «Настоящей Вологде» все три
администратора – молодые женщины, включая меня. Но мужчины часто помогают
нам с какими-то техническими, юридическими аспектами.
Я сама, по сути, попала в это движение случайно. Когда в ноябре 2011 года
появилось открытое письмо о необходимости сохранения в Вологде деревянного
зодчества, у меня возникла идея, как донести информацию до людей, сделать
так, чтобы им было легче поставить подпись. С этого письма и началось наше
движение. А потом... Если уже пообещала людям помощь, поддержала,
отказываться и уходить в сторону не хочется. К тому же, возникает вопрос:
«Кто будет все это делать, если не мы?»
– Например, чиновники департамента культуры. Или полиция, ведь разрушение
или повреждение памятников архитектуры – уголовная статья?
– Как-то у нас законодательство не очень действует. Я бы даже сказала,
«очень не действует». Постоянно находятся какие-то лазейки. Мы регулярно
получаем от департамента ответы в том духе, что «вы, конечно, молодцы, все
правильно делаете, но мы со своей стороны ничего сделать не можем». Это если
вкратце резюмировать суть. Ссылаются обычно на нюансы закона: например,
сносится старинное здание, но оно не значится памятником архитектуры. Хотя в
федеральном законе есть такое понятие: «объект, обладающий признаками
объекта культурного наследия». Даже если он официально не значится
памятником, собственник все равно обязан принять меры к его сохранению.
Вопрос еще и в том, что те же чиновники могут предлагать поправки в
областное законодательство, собирать и отсылать документы в Минкультуры РФ,
менять собственный внутренний регламент посещения объектов. Этого я пока не
вижу.
Успехи и неудачи
–
Поскольку «Настоящая Вологда» вам все-таки ближе, вы наверняка не раз
выслушивали возражения тина: «Зачем нам в Вологде старые хибары, в которых
живут одни бомжи?» Что можете ответить?
– С конца 2011 года мы вели подготовку, объясняли, в чем суть проблемы. Что
такое памятники, охранные зоны – все эти скучные юридические вещи, которые
нормальному человеку изучать или некогда, или просто лень. Еще очень сильно
меняются представления у людей, когда показываешь, как может выглядеть дом
после реставрации. Даже такой, который отреставрировать казалось бы,
невозможно.
– Но если продолжать тему возражений, какой-нибудь директор строительной
компании тут же скажет: дался вам этот деревянный город, давайте построим на
его месте хорошие современные кварталы, так?
– В Париже, например, чтобы разместить большие офисные здания, построили
новый район, а исторический центр города сохранили. У нас город тоже
развивается – в сторону микрорайона Бывалово, Окружного шоссе. И здесь есть
вполне практические моменты. Если мы строим высотное здание, к нему нужна
как минимум парковка. Центр Вологды и так постоянно в пробках. Не случится
ли у нас транспортный коллапс? Второе — коммуникации. Точно знаю, что были
случаи, когда в наш город приезжали именитые гости, а в гостиничных номерах
у них не оказывалось воды. Коммуникации в центре уже не тянут, они не
рассчитаны на большие здания. Не проще ли вместо того, чтобы без конца
латать и переделывать, построить новую инфраструктуру на новом месте? И
третье: мы все время говорим применительно к Вологде, что нужно развивать
туризм. А что будем показывать, если от старого облика города ничего не
останется?
– Доводы хорошие, но, если честно, я не думаю, что они убеждают
собственников старых домов, которые решили их снести и построить новое
жилье.
– Те, кто сносят – понятно, что воспринимают нас в штыки. А вот
собственники, которые живут в таких домах, относятся по-другому. Мы уже
получаем письма от людей, которые спрашивают, к примеру: « У нас дом 1906
года постройки, почему его не охраняют как памятник?»
– Допустим, к вам поступил сигнал, что в Вологде сносят или собираются
снести дом, который может оказаться историческим памятником. Каким образом
реагируете?
– Прежде чем выехать на место, я успеваю открыть и посмотреть опорный план:
что задом, какой статус, какая охранная зона. Плюс историческую справку –
есть такой человек, Игорь Воронин, который создал базу по всем домам
Вологды. Потом выезжаем на место, пишем заявления в полицию, в департамент
культуры.
– Удается ли остановить разрушение?
– К сожалению, не всегда. Самый громкий случай, конечно — кирпичные торговые
ряды на улице Мира, 12, памятник архитектуры федерального значения ХIХ века
(об этой истории АиФ рассказывал осенью прошлого года – Прим. Ред.) Часть
его уже снесли, теперь разбирают то, что осталось. Даже в проекте так и
написано – «разбор и строительство». Что очень странно, поскольку подобная
технология применяется только к деревянным зданиям, но никак не к кирпичным.
И если у них якобы случайно обрушилась стена — это все равно повреждение
памятника. Но состава преступления в действиях собственника так и не нашли.
Из положительных примеров – деревянный дом на улице Чернышевского, 17, конца
XIX века. Там до сноса дело не дошло, его собирались передать другому
собственнику. Мы настаивали на том, что при передаче нужно обязательно
подписать охранные обязательства. Когда нам удалось доказать, что так и
есть, новый собственник от здания отказался. Не могу однозначно утверждать,
что мы спасли дом, но что с ним собирались делать – большой вопрос.
Добровольные помощники
–
Совсем недавно, в январе этого года, прошел первый рейд по городу активистов
движения «Красивая Вологда». В основном речь шла о неубранных сосульках.
Что-то изменилось после этого рейда?
– Мы написали соответствующие запросы, нам ответили, что все убрали.
Некоторые дома я обошла потом сама – действительно, все убрано.
– Что еще, кроме пресловутых «сосулей», вы вкладываете в понятие
«благоустройство»?
– Изначально идея движения родилась в Питере, активисты создали
интернет-сайт «Красивый Петербург», затем присоединились еще несколько
регионов. Занимаемся, например, ямами на дорогах, мусорными баками, которые
не чистят вовремя, неубранным снегом, детскими площадками, фасадами домов.
– Небольшой провокационный вопрос: финансирует движение тоже Петербург?
– Логичный ответ: а что здесь финансировать? Мы же не служба
администрации. Вышли люди на улицу, сфотографировали те же сосульки,
выложили в интернет, написали и отправили запрос. Это отнимает не так уж
много времени и сил. Единственный стимул – собственное желание человека жить
в городе, в котором ему ничего не угрожает и на который приятно посмотреть. |
