|
ПАМЯТНАЯ ДАТА С ТАКИМ НАЗВАНИЕМ
СУЩЕСТВОВАЛА В РОССИИ ДО РЕВОЛЮЦИИ 1917 ГОДА. СПУСТЯ 90 ЛЕТ, В 2007 ГОДУ, ЕЕ
ВОЗРОДИЛИ ПОД НОВЫМ НАЗВАНИЕМ – ДЕНЬ ГЕРОЕВ ОТЕЧЕСТВА, ОДНАКО О ГЕРОЯХ ТЕХ,
ДОРЕВОЛЮЦИОННЫХ ЛЕТ, ШИРОКОМУ ЧИТАТЕЛЮ ДО СИХ ПОР ИЗВЕСТНО НЕМНОГО. АИФ
ВСПОМИНАЕТ ДВЕ ИСТОРИИ ЖИЗНИ НАШИХ ЗЕМЛЯКОВ – КАВАЛЕРОВ ГЕОРГИЕВСКОГО КРЕСТА.
ВОЙНА ПРОТИВ ВОИНЫ
Львиную долю георгиевских кавалеров Вологодчине дала Первая мировая война
1914-1918 годов. С легкой руки советских учебников истории к той войне
приклеился ярлык «империалистической», а подвиги вологжан на ней оказались
незаслуженно забытыми – вроде как, если воевали «за неправое дело», то и
героев быть не должно. А вот современники в 1914 году называли эту войну
совсем иначе – Вторая Отечественная, по аналогии с «первой», в которой за
сто лет до того русские разбили Наполеона Бонапарта. Не была исключением в
таких настроениях и Вологда.
– Тогда никто не считал эту войну «мировой», – рассказывает старший научный
сотрудник государственного областного архива Анна ПЕРШИНА. – Была
уверенность, что все продлится не больше четырех месяцев и закончится
победой, в обществе говорили, что это «последняя война на свете», «война
против войны». Всеобщее воодушевление царило и на чрезвычайном заседании
Вологодской городской думы, состоявшемся 25 июля 1914 года (в тексте ст.
ошибочно указан 2014 год). После молебна, отслуженного протоиреем Андреем
Воскресенским «о ниспослании победы над врагами», и прочтения высочайшего
манифеста о начале освободительной войны, зал заседания огласило троекратное
русское «ура».
Как известно, все закончилось трагично – революционными потрясениями и
крахом императорской России. Но к героям Первой мировой даже среди
большевиков долго сохранялось особое отношение. Остались в истории и подвиги
«георгиевцев»-вологжан, которые описал в своих трудах краевед Валерий
Вепринский.
ПИСЬМО ИМПЕРАТОРУ
Вологжанка Мария БОЧКАРЕВА – наверно, самая знаменитая наша землячка среди
полных кавалеров Георгиевского креста. По происхождению она простая
крестъянка, родилась в 1889 году в Кирилловском уезде, который тогда входил
в состав Новгородской губернии. Но тихая деревенская жизнь у Марии не
сложилась: первый ее муж запил, второй угодил в тюрьму. Что заставило эту
женщину в 1914 году попроситься на фронт: пламенная любовь к родине,
отчаяние, желание кардинально изменить свою жизнь, или все вместе? Так или
иначе, Мария прибыла в Томск и потребовала зачислить ее добровольцем в
действующую армию. Над ней только похихикали и посоветовали идти в сестры
милосердия, выносить раненых с поля боя. Но наша землячка не привыкла так
легко отступать: она написала письмо самому императору Николаю II, в котором
умоляла позволить ей сражаться «за веру, царя и Отечество». Неизвестно, кому
именно в царской канцелярии попалось на глаза послание настойчивой
крестьянки, но через некоторое время пришел неожиданный ответ: просьбу
удовлетворить.
«ЯШКА»
В армии над «бабой в мундире» тоже первое время посмеивались, пока не
убедились, что отвагой Бочкарева даст фору многим мужчинам. Своеобразное
признание ее заслуг – мужское прозвище «Яшка», которое она получила после
нескольких боев. И, конечно, два ранения, знак отличия Святого Георгия,
повышение в чине сначала до унтер-офицера, а затем и до поручика, говорят
сами за себя. Кстати, наша землячка – вторая женщина-офицер за всю историю
царской армии в России после легендарной кавалеристки Надежды Дуровой,
знакомой многим по фильму «Гусарская баллада» (прототип Шурочки Азаровой –
Прим. Ред.)
Весной 1917 года ситуация в Первой мировой войне висела на волоске. В России
произошла Февральская революция, император отрекся от престола, среди солдат
царило брожение, армия разваливалась на глазах, в том числе под воздействием
агитации большевиков, разыгрывавших, наверно, самую беспроигрышную в таких
условиях карту – требование мира с Германией. В это время Мария, уже
получившая офицерское звание, прибывает в Петербург и начинает с одобрения
Временного правительства собирать необычное подразделение – женский боевой
батальон. В него записались около двух тысяч петербурженок, но почти сразу в
части начались раздоры и митинги с требованием создать солдатский комитет
самоуправления, чего Бочкарева хотела избежать во что бы то ни стало – она
видела идеал именно в прежней армии с ее железной дисциплиной.
ГОЛОВЫ НАГОЛО!
Хотя петербурженки обвиняли Марию в ограниченности и склонности к «фельдфебельству»,
проблемы в своем батальоне она решила весьма оригинально, проявив и
крестьянскую смекалку, и неплохое знание женской психологии. Наша землячка
понимала, что большая часть «активисток» пришла в армию просто покрасоваться
и поучаствовать в парадных мероприятиях, и на правах командира издала
жесткий приказ: всем постричься наголо! Митингующих из батальона тут же как
ветром сдуло.
БАТАЛЬОН СМЕРТИ
У Марии осталось около 500 женщин, в основном тех, чьи мужья и любимые
сгинули на фронте. Эти готовы были идти в огонь и в воду, и в войсках за
ними закрепилось довольно мрачное прозвище – «женский батальон смерти». Так,
в ночь на 9 июля 17-го года у деревни Белой женщины под командой Бочкаревой
дерзкой атакой заняли две линии немецких окопов, пока мужчины сидели в
укрытиях и пережидали артиллерийский огонь противника. Мария в том бою была
контужена, ее вынесли из пекла и отправили в петроградский госпиталь.
После Октябрьской революции, в январе 1918 года, Бочкареву арестовали по
обвинению в связях с контрреволюцией. Никаких улик найти не удалось, но в то
время расстреливали и просто «для профилактики». Такая участь могла
постигнуть и нашу землячку, если бы не случайно вошедший на допрос комендант,
который изумленно воскликнул: «Яшка!». Комендант оказался одним из бывших
товарищей Марии – когда-то она спасла ему на фронте жизнь. Бочкареву
освободили. Однако, не найдя общего языка с новым режимом, Мария была
вынуждена эмигрировать за границу. Женщина-офицер, увешанная боевыми
наградами, побывала на приеме у американского президента Вудро Вильсона и
английского короля Георга, издала свои воспоминания о войне.
Но сердце упорно тянуло Марию назад, в Россию: в 1919 году она вернулась на
родину и примкнула к белому движению. В январе 1920-го она снова попала в
руки большевиков, и теперь уже ничье заступничество не смогло ее спасти. По
документам, вологжанку расстреляли 16 мая 1920 года в Красноярске как «злейшего
врага рабоче-крестьянской республики». Но народ отказался верить в смерть
своей героини, и долго еще ходили слухи (между прочим, эту версию разделяют
и некоторые историки), что Марию спас некий бывший однополчанин, вывез ее на
Дальний Восток, где она стала его женой и, сменив фамилию, дожила до Великой
Отечественной войны.
ВОЗДУШНЫЙ АС
Много ли в истории летчиков, которые в первом воздушном бою смогли сбить
самолет противника, да еще и после того, как была подбита собственная машина?
Автор этого уникального в своем роде подвига – кавалер Георгиевского креста
Иван ЧУЧИН.
Родился будущий герой в деревне Займище Череповецкого уезда, с детства «болел»
авиацией, которая в начале XX века только делала первые шаги. В 12 лет Иван
впервые увидел «этажерку» – примитивный аэроплан, паривший над Шексной, и с
тех пор вся его долгая жизнь была связана с самолетами. Неудивительно, что в
Первую мировую он пошел служить военным летчиком.
На своем первом задании Иван на биплане английского производства «Сопвич»
выполнял разведывательный полет над железной дорогой, где располагались
австрийские войска. Ему удалось засечь два эшелона противника, но, как
выяснилось, австрийцы позаботились о воздушном прикрытии: Чучин неожиданно
увидел заходящий на него в атаку истребитель «Фоккер». Силы были, очевидно,
неравны: разведывательный биплан, хоть и оснащенный для защиты пулеметом, не
мог соперничать с быстрым и маневренным противником. Австрийцу удалось
нагнать русский самолет и поразить мотор пулеметной очередью, двигатель
машины «зачихал», и пилот «Фоккера» решил, что дело сделано. Он подлетел
вплотную к машине Чучина и жестом показал нашему земляку: сдавайся, мол,
садись, пока не поздно. Но в ответ из самолета вологжанина раздалась
пулеметная очередь, и самоуверенный австриец, дымя, ушел в штопор. А Иван
Чучин ухитрился дотянуть свой «раненый» биплан до линии русских окопов и
благополучно посадить в кустах. За мужество и за спасение боевой машины Иван
получил знак отличия Святого Георгия.
Послевоенная судьба Чучина сложилась более благополучно, чем у Марии
Бочкаревой. Иван, в отличие от Марии, принял сторону большевиков, участвовал
в Гражданской войне и даже заслужил за свои летные качества прозвище «Красный
дьявол». Однажды, будучи больным, с температурой под 40 градусов, умудрился
экстренно взлететь с обстреливаемого белогвардейцами аэродрома и перегнать
самолет в безопасное место, за что получил высшую боевую награду Советской
республики – орден Красного Знамени. Застал Иван Чучин и Великую
Отечественную войну – в те годы он был начальником подмосковного аэродрома,
где базировались в том числе самолеты, летавшие бомбить Берлин. Умер наш
земляк в 1986 году, пережив почти всех георгиевских кавалеров Первой мировой
войны.
|
